ЭДМОНД СПЕНСЕР

ПУТЕШЕСТВИЯ В ЧЕРКЕСИЮ

TRAVELS IN CIRCASSIA

ПИСЬМО 27

Христианские ритуалы, все еще проявляемые в манерах и обычаях черкесов. — Религия черкесов. — Суеверия. — Церемонии. — Похороны.

С тех пор, как разрушена империя Константина на Востоке, турки единственные были в дружеских отношениях с жителями кавказских районов, которые обязаны им введением ислама. Доктрина Магомета, однако, так и не пустила глубоких корней среди этого народа; хотя несколько племен побережья исповедуют эту веру, она настолько смешана с христианством, что почти образует отдельную религию; обстоятельство, которое часто упоминается набожным турком с чувством глубокого сожаления.

Греческие и итальянские описатели кавказских районов в средние века, опираясь в своих суждениях на существующие в стране кресты в форме св. Андрея, утверждали, что этот святой, или его последователи, обратил жителей в христианство; хотя другие утверждают, что св. Нина, княгиня Грузии и современница Константина, имела честь распространения света нашей священной религии среди горцев Кавказа. Пусть будет как будет, но основополагающие истины христианства так и не были достаточно установлены, чтобы устоять перед потоком невежества: следствие того, что народ лишен письменного языка и любого пособия, кроме устных преданий.

Некоторые армянские и караитские еврейские купцы, привыкшие проникать внутрь страны, подтвердили информацию, которую я получил у Бомбора ³⁸, что жители некоторых удаленных горных районов в. Верхней Абазии действительно исповедуют христианство, несмешанное ни с исламом, ни языческим суеверием: сохраняют свое духовенство и созывают в определенное время на богослужение. Можно ли не открыть широкое поле для трудов тех, кто желает распространения христианства? И не весьма вероятно ли, что с помощью коренных верующих его священные принципы могли бы снова распространиться среди людей, которые все еще уважают его?

Главными постулатами в вере жителей Западного Кавказа являются — прочная вера в единого Бога, верховного и могущественного, и в бессмертие души, которая, [107] они убеждены, будет переведена в другой мир, местопребывание их отцов. Подобно магометанам, они не представляют Божество в какой-либо видимой форме, но определяют его как создателя всех вещей, чей дух рассеян во всем Космосе. Кроме единого вечного Бога, они верят в существование нескольких низших существ, или святых, которым Великий Дух (Замечательно, что с легким отличием в произношении, это слово на черкесском языке также обозначает солнце, tghka), Тха, передал власть над такими земными вещами, которые он считает слишком незначительными для его внушающего страх контроля. Каждый из этих святых имеет день рождения, который отмечают народным празднованием и молитвой в подобной манере, как праздники отмечают в католических странах. Некоторые из них представляются особенным символом; но они не поклоняются им иначе, кроме как промежуточному объекту. На сей счет я произвел строгий опрос и обнаружил, что все мои информаторы согласились с этим мнением и подтвердили то, что я слышал до этого от нескольких русских офицеров, которые в течение многих лет были связаны с черкесами. Тем не менее, это богослужение должно считаться разновидностью поклонения строгого протестанта и столь же строгого мусульманина.

Самым могущественным среди этих святых является Сеозерес, у которого находятся в подчинении ветры и воды. Его почитают с особым почтением те, кто живет недалеко от берега моря; и также пастухи, так как Сеозерес — защитник стад мелкого и крупного рогатого скота. Его праздник отмечают жители каждой деревни или хутора в начале весны, когда его символ, высохшее грушевое дерево, украшают гирляндами цветов и различными другими украшениями, как майское дерево. Огромный творог или сыр прикрепляют к верхушке; и несколько свечей, по числу приглашенных гостей (праздник обычно проводят в доме вождя или одного из старейшин), держат зажженными здесь и там, над деревом. Так как чистоплотность считается добродетелью среди черкесов, символ святого прежде, чем украсить, очень заботливо моют в самой чистой весенней воде. Когда все готово, его торжественно вносят в дом одного из старейшин; и так как святой мыслится как великий мореплаватель и путешественник, его символ приветствует овациями вся компания. В его честь приносят в жертву животное; и устраивают народную трапезу; и празднование, и веселье [108] продолжается три дня со случайными просьбами к святому о защите их от злого глаза, который он, как предполагается, может отвратить. Праздник завершается раздачей гостям сыра, который суеверие наделяет свойством излечивать многочисленные болезни. Каждая черкесская семья сохраняет одно из этих священных деревьев в своих домах; святого, тем не менее, совсем не замечают до тех пор, пока его праздник снова не наступит.

Одной из самых замечательных черт в этом празднике является его сходство с праздником Св. Иоанна, все еще отмечаемого крестьянами удаленных районов в Карпатских горах; к этому мы можем добавить, что обряжение дерева цветами, украшениями и свечами во время рождественских праздников практикуется даже по сей день почти всем населением Германии и других стран северной Европы; и один из самых привлекательных даров, который вы можете преподнести ребенку в Германии на рождество — это украшенная ель, покрытая фруктами, цветами, конфетами и восковыми свечами.

Другой черкесской святой является Мерисса, покровительница пчел; и она не менее важный персонаж, чем богоматерь. Это, очевидно, смесь язычества с поклонением Деве Марии. В стране, подобной Черкесии, где мед образует столь важную часть сельскохозяйственных занятий людей и смешивается столь обильно с их пищей, мы не можем удивляться тому, что они персонифицировали божество столь могущественного влияния для покровительства пчелам; и, согласно их верованиям, кажется, она сполна оправдала доверие; так как однажды, когда злой дух очень упрямо пытался разрушить всех этих трудолюбивых насекомых, она сохранила одну пару путем своей сверхъестественной власти и снова расселила по лесам! Этот праздник отмечают в течение трех дней, примерно в середине сентября, с пированием и весельем, подобно другим; единственное отличие заключается в том, что блюда и напитки, составляющие стол, делают исключительно из продуктов пчел.

Кроме этих, существуют несколько других святых, таких, как Емиха, Скусха, Наохатка и Месте, покровители земледелия, лесов и т. д., каждый из которых удостоен праздника. К ним мы можем добавить могущественного короля, Тлиебска (Тлепш — Н. Н.), смесь Марса и Вулкана, покровителя оружейных мастеров. Гром и молния, так как они исходят непосредственно от Великого [109] Духа, Тха, почитаются черкесами с величайшим благоговением, и счастлив тот человек, столь отмеченный судьбой, что пал жертвой их силы: его тело предается земле с великой торжественностью, и его семья радуется великой чести, которой она удостоена. Когда они слышат чебли (гром) (Шибле — Н. Н.), грохочущий в небесах, они верят, что это ангел божий, путешествующий на своей огненной колеснице по воздуху, и выбегают из своих домов, en masse ³⁹, чтобы поблагодарить небесного посланца, который таким образом орошает их поля и освежает и очищает воздух во время великой летней жары.

Черкесы также почитают, с более чем обычной привязанностью, трех сестер, которые осуществляют контроль и помогают счастью семейной жизни, товариществу и гармонии с их соседями. Предполагают, что эти божества также хранят воина в битве под своим спасительным крылом и охраняют путешественника; следовательно, коренные жители не принимают участия в поездке, даже перемене местожительства без того, чтобы сделать умилостивлительное жертвоприношение этим прекрасным святым. Возможно, этот обычай может также считаться остатком христианства и прообразом Троицы.

Их духовенство не образует отдельной корпорации: пожилые и те, кто особенно уважаем среди своих сограждан за отвагу, мудрость и храбрость, всегда выбираются как самые святые и достойные личности, чтобы осуществлять молитвы и благодарственные молебны народа к трону великого Тха (бога богов). Их религиозные церемонии всегда отмечаются в священной роще, специально предназначенной для этой цели и отличаемой по некоторым религиозным символам, обычно по кресту, латинской или греческой формы. Один или два раза я наблюдал эмблему, когда проходил через их священные рощи, в долине Адлера, более похожую на Т, чем на крест; говорили, что она была чрезвычайно древней: я был, тем не менее, не в состоянии получить какую-либо информацию о его истинном смысле. Когда воин возвращается домой, или когда человек спасся от действительного или от предполагаемого несчастья, он отправляется к священной роще, чтобы совершить жертвоприношение Божеству или выразить свою благодарность.

Эти подношения, обычно украшенные венками цветов, как правило, подвешивают на дерево в окрестностях [110] креста; и каждое племя и класс преклоняются перед ними; следовательно, их никогда не убирают, если какое-либо враждебное племя не совершает набег на страну, которую оно считает законным объектом грабежа. Благодарный жрец также приносит в жертву животное в случае освобождения, голова животного прикрепляется к одному из соседних деревьев.

Красивы эти священные рощи; очень живописная страна; молчание, которое царит в лесу; исполненные по обету жертвоприношения благочестия; крест, символ нашей веры; простые ритуалы этого интересного народа, созываемого перед нашим Создателем в храм природы — никогда не ослабят моих чувств уважения, благоговейного страха и поклонения; в какой бы форме Всемогущий ни почитался, да будем надеяться, что поклонение будет принято у трона милосердия?

Исполняющий обязанности жреца, который выполняет божественную службу на всеобщей ассамблее народа, обычно человек в расцвете сил, с пышной бородой, почти достигающей пояса; он одет в Чаоуко (бурку — Н. Н.); и с непокрытой головой, склоняясь ревностно перед крестом, начинает службу умилостивлительным жертвоприношением, которое, в обычных случаях, состоит из ягненка, козленка, козла или овцы; по таким торжественным праздникам, как победа, обильный урожай или народные праздничные дни, специально выбирают красивого взрослого быка.

Перед тем, как принести жертву, жрец берет один из сосновых факелов, который стоит горящим недалеко от символа их веры и выжигает волосы той части тела, где он намеревается вонзить кинжал и немедленно изливает ему на голову кубок с бак-сима. Ловкость и быстрота, с которой животное отправляется на тот свет, поразительны; кажется, что проходит момент от жизни к смерти. После того, как совершено жертвоприношение, жрец берет кубок бак-сима, в который опускает маленький кусочек ячменной лепешки и, после молитвы и жертвоприношения Верховному Богу, дарит самому почтенному старейшине на ассамблее, это считается высшей честью, которая может быть оказана возрасту и добродетели. Подобное жертвоприношение устраивают каждому святому, которому жрец молится подобным образом и то же самое дарит самому старому человеку из собравшихся; и, таким образом, церемония включает молитвы, просьбы [111] и благодарственные молебны; во время молебна созванная толпа хранит глубочайшее молчание, внимание и набожность. Только голова животного посвящается верховному богу: ее подвешивают на ветвь одного из очень высоких деревьев в священной роще. Шкура становится собственностью того, кто исполняет обязанности жреца; и, т. к. каждый член общины делает вклад в народный праздник, мясо животного образует желанное добавление; и день завершается ездой, питьем, музыкой, танцами, ездой верхом на лошадях вместе с военными упражнениями. Для дня, приберегаемого для празднования божественной службы, не установлено время, он назначается старейшиной; и устраивается не чаще, чем раз в неделю. Среда, четверг или пятница считаются несчастливыми и никогда не выбираются, обычно предпочитают воскресенье: и мне сообщили, что некоторые племена в глубине страны постоянно выбирают этот день. После всенародного поклонения старейшина объявляет какое-либо событие или локальной, или всеобщей важности, такое, как объявление войны, приближение врага, потеря скота и т. д.

Среди религиозных праздников ни один не отмечается с большим почтением, чем тот, который приходится на время нашей Пасхи. Пышность, с которой его устраивают, и веселье, которое сопровождает его, оставляют мало сомнений, что этот праздник — также реликт христианства. Мартовская луна начинается с поста, который строго держится до конца, когда на рассвете звук мушкетов из домов почтенных жителей деревни не объявит начало праздников. Все классы затем устремляются в священную рощу, где происходят обычные религиозные ритуалы. В этот день приносят в жертву еще нескольких животных; и веселье заканчивается стрельбой по яйцам и т. д., когда шкуры животных становятся наградой самым умелым стрелкам.

Праздник первого сбора урожая является также одним из самых важных и продолжается несколько дней, во время которых соплеменники ходят друг к другу в гости, каждая семья устраивает отдельное угощение. Любимым блюдом является пшеница, срезанная до того, как она стала совершенно спелой, пожаренная и употребляемая со скху; затем последовали другие виды зерна, фруктов и т. д. Те, кто не в состоянии из-за немощи посещать дома своих друзей во время праздника, получают свою [112] порцию дома — считается самым несчастливым не разделить счастья, не воспринять часть благословения, которое земля даровала их соседям. Церемонии завершаются благодарением милосердной силы, которая обеспечила столь изобильно их нужды.

Говоря о религиозных ритуалах черкесов, я не должен пренебрегать тем, чтобы рассказать вам, что дни недели связаны с днями недели христианских стран. Новый год, в отличие от мусульман, начинается в то же время, что и у нас; и первые признаки весны также отмечают как праздник. К концу октября, когда листья начинают опадать, символизируя недолговечное существование человека, народные молитвы возносятся в память об умерших для того, чтобы небесные силы позаботились о них в раю. Церемонии, которые сопровождают смерть черкеса, просто ограничиваются несколькими религиозными песнями и похоронной речью, которую произносит один из старейшин над его телом, которое заворачивают в белое покрывало и предают земле так же, как в Крымской Татарии. В течение года его доспехи охраняют с самой благоговейной заботой и оставляют в таком же состоянии, как при его жизни: его друзья и родственники посещают его могилу в установленные периоды, когда они бьют себя в грудь и повторяют несколько молитв; но женщины обязаны повторить каждый вечер на заходе солнца в течение месяцев подобную мучительную демонстрацию горя, как татары. Годовщину смерти отличившегося воина или вождя отмечают в течение нескольких лет молитвами и празднествами; к чему мы можем добавить скачки на лошадях и различные виды военных и атлетических упражнений.

ПИСЬМО 28

Кавказские врачи. — Болезни людей. — Способ лечения больного. — Лечение эпилепсии. — Лечение бешенства. — Единственный случай сомнамбулизма. — Преимущества мучной диеты над мясной. — Уважение черкесов к старикам. — Их милосердие. — Суеверие.

Рассказывая все, что я был в состоянии собрать по крупицам, уважая обычаи и манеры этого простого народа, я должен не забыть упомянуть их метод лечения [113] болезней, так как медицинская наука также мало известна на Кавказе, как и в Крымской Татарии. Черкесы, однако, не такие фаталисты, как их соседи, ногайские татары; и та страшная болезнь, столь распространенная среди этого народа, является здесь, насколько я смог узнать, неизвестной. Одним словом, черкесы не подвержены многим болезням: за это они должны благодарить свой собственный темперамент и живительный воздух гор; и если бы не распространение эпидемии и болотной лихорадки, им бы мало чего пришлось бояться, кроме обычных людских недомоганий. Если распространяется эпидемия, то, из-за незнания медицинской науки, смертность является страшной. Самым ужасным испытанием для этих бедных людей, когда-либо перенесенным, которое все еще вспоминается со страхом, было занесение чумы турками в 1816 году. Население целых деревень было тогда уничтожено; и страна стала столь незаселенной, что зерна гнили на земле из-за отсутствия жнецов, и стада мелкого и крупного рогатого скота дико бегали по лесам. Благодаря заботе их друзей — русских, защищавших берег, чума не распространилась в этом году на Кавказ. Холера и инфлюэнца, столь фатальные для жителей Европы и Востока, еще не нанесли им визит. Что касается оспы, следует сказать, что она была или не очень распространена здесь, или обычно фатальна, если мне можно судить по тому обстоятельству, что ее признак — отметины на лице — редко встречаются.

Врачи, или вернее, святые, которых мы находим одного или двух в каждой деревне, совсем не знают медицины или хирургии: кинжал является заменителем ланцета. Если они не могут заглушить боль применением амулета, они, подобно арабам, используют горячее железо; и, если кровь под влиянием их могущественных чар не перестанет струиться из раны, применяется пластырь из ошпаренной смолы. Поэтому, как можно предположить, опасно раненный человек не имеет ни одного шанса выздоровления; и, несмотря на их непрекращающиеся войны с Россией, искалеченный воин никогда не встречается в этих районах, что, однако, с подобными хирургами не может быть поводом для удивления. Подобно каждому полуцивилизованному народу, их materia medica чрезвычайно проста: настой горькой полыни используется почти при любой болезни; и питательный отвар, составленный из старых цветов, душистой ромашки и меда используется [114] от кашля. Казацкая водка является универсальным средством, когда применяется внутренне — от колита, лихорадки и т. д.: а когда разбавляется с водой, облегчает офтальмию и различные кожные болезни.

Калмыки и турки, странствующие племена, являются лекарями кавказцев, и если бы я мог описать те детали, которые были мне предъявлены, то оказалось бы, что некоторые эскулапские подвиги заслуживают записи; особенно лечение эпилепсии, которое, кажется, они осуществляют очень простыми средствами. Запомните, однако, что утверждая это, я полагаюсь на черкесов, сообщения которых подтверждает мой слуга Натан, заявляя, что случаи успешного лечения довольно часты. Лекарство, которое использовалось — корень artemesia Lin (Если, это лекарство после применения не оказывало эффекта, возможно, нужно посоветовать достать растение непосредственно с Кавказа, так как климат, как известно, существенным образом влияет на качество всякого растения), который растет из земли, за несколько дней до или после Михайлова дня (29 сентября — Н. Н.): деревянистая часть отбрасывается, но другая часть корня, коричневая и сочная, вместе с корой после высушивания в тени сохраняется для использования. Все это, когда необходимо, растирается, и примерно чайная ложка дается пациенту, разбавленная теплым питьем, за полчаса или час до приступа, тот больной, который должен оставаться в постели, принимает его очень теплым, а также сильно согретый разбавленный спирт до тех пор, пока сильно не вспотеет. Доза повторяется подобным образом каждый третий день, девять раз, когда пациент считается вполне вылеченным. Пациент должен, тем не менее, избегать в течение нескольких месяцев крепких напитков и какой-либо кислой, неудобоваримой пищи, кроме всего, он должен заботиться, чтобы не простудиться. В некоторых случаях, особенно связанных с детьми, одна лишь доза способствует лечению.

Меня также познакомили с калмыцким средством от бешенства, которого, как они говорят, вполне достаточно для исцеления. Как выясняется, в соответствии с их утверждением, когда человек столь неудачлив, что получил порцию яда бешеного животного, у него под языком образуется несколько белых пятен или язв, которые вызывают сумасшествие, но, если они разрезаются и вырезанные части прижигаются, то лечение является [115] законченным, операцию следует, однако, проводить в то мгновение, когда они появятся.

Это сообщение я также подтверждаю и не отрицаю. В любом случае, было бы желательным для некоторых наших медиков выяснить, действительно ли те явления, которые я описал, имеют место при бешенстве, или нет.

В моем облике стамбульского хаккима (врача — Н. Н.) меня часто призывали к больным, когда, вопреки нашим европейским обычаям, я постоянно находил дом пациента окруженным множеством молодых людей, создающих на всяких шумных инструментах, которые они могли собрать, ужасный гул, к которому они присоединяли громкие крики для того, чтобы отпугнуть злого духа. Одним словом, я обнаружил в комнате одного из врачей, он расположился на полу, неподалеку от постели пациента; он не оказывал ему помощь пилюлями или лекарственными жидкостями, но бормотал случайные заклинания; между каждым предложением которых он хранил глубокое молчание.

Во время одной из прогулок я встретился со случаем сомнамбулизма, у дочери черкесского аристократа Ногай-Селим-Гирея, недалеко от реки Убин. Девочке было, вероятно, 12 лет, и она страдала от болезни последние 2 года. Во время приступа, который обычно длился от одной до трех недель, она была приучена вышивать, петь под лютню или произносила импровизированные стихи в песенном тоне, всегда пророчившие некоторые важные для страны события, которые должны были случиться; но она никогда не произносила ни слова, ни отвечала на вопрос и, казалось, адресовала свои знаки скорее к некоторому невидимому духу, чем к людям вокруг нее; она также предписывала средства для больного, чье имя она упоминала, давала совет воину, порицала злого и уверяла своих сограждан, что они выстоят в их соперничестве с Россией, ни единого слова не оставалось в ее памяти, когда она просыпалась от своего магнетического сна. В то время, когда продолжалось это помрачнение ума, черты ее лица имели неестественно серьезное выражение для столь юной девочки: ее обоняние также было столь обостренным, что она могла узнать приближение любого человека, которого знала, на значительном расстоянии, при этом она оказывала ему или капризную нелюбовь, или склонность; ее здоровье, казалось, страдает существенным образом от этих приступов, так как [116] она постоянно просыпалась от транса бледной и, очевидно, сильно истощенной.

Эти сомнамбулы, или, как французы их называют clairvoyantes — столь особенные для горных стран, кажется, образуют феномен животного магнетизма, еще до конца не понятый. Я встречался с подобным случаем несколько лет назад, во время рыбалки в соседнем Линдау, на берегах озера Констанса, у дочери барона фон Рейдера; она была почти такого же возраста, как наша черкесская Кассандра ⁴⁰, и, подобно ей, одарена способностью пророчества. Продолжительность приступа и симптомы пациентки были также похожи, за исключением того, что юная германская леди часто оставалась каталептической в течение нескольких часов, чего я не наблюдал у другой.

Черкесы служат замечательным примером превосходства мучного рациона над животным: сильные и почти незнающие болезней, активные, они достигают очень преклонных лет, в то время как ногайские татары и калмыки, которые проживают среди них и любят мясо, особенно конину, подвержены различным болезням, особенно кожным. Они также более унылые по своему темпераменту, менее отважные и деятельные и редко когда достигают преклонных лет, как их более воздержанные соседи. Кроме склонности ногайцев и калмыков к животной пище, они часто слишком много пьют, подобно их собратьям в Крымской Татарии, алкогольный напиток, разбавленный молоком кобылицы, — порок, от которого черкесы, можно сказать, полностью свободны и, насколько я смог изучить, они не считают конину деликатесом.

Уважение, оказываемое пожилым жителям Кавказа, является не менее восхитительным, чем их гостеприимство, и заслуживает, чтобы быть заимствованным европейцами. Совета самого почтенного человека деревни ищут с благоговением; его решениям подчиняются во всех случаях мелких раздоров; когда он говорит, самый болтливый человек тотчас замолкает, если он сердится, его обвинения терпеливо выслушиваются; если он ударяет, удар никогда не наносится в ответ; зимой самый теплый угол недалеко от огня предназначается ему и считается честью зажечь для него чубук. Когда он хочет ехать верхом, ловят его лошадь и седлают ее, а по возвращении почти дюжина юношей бежит, чтобы помочь ему спешиться. Счастлив человек, которого он [117] благословляет и действительно проклят тот, которого он проклинает, так как его все избегают.

Даже к бедной униженной женщине, обычно незнающей доброты и уважения на Востоке, относятся с очень большой внимательностью. Менестрели, подобно древним трубадурам, поют песни в честь ее очарования и добродетелей. Храбрые рыцари прежних времен никогда не оказывали более уважительной галантности к прекрасному полу, чем эти простые горцы, и этот народ сейчас под угрозой рабства или уничтожения!

Суммируя добродетели черкесов, мы не должны забывать об их милосердии; бедный человек никогда не плачет у двери богатого напрасно;сирота обеспечивается самым близким родственником, как его собственный ребенок; если дом человека сгорел, соседи помогали в построении его; если он потеряет свое стадо из-за болезни или свое зерно из-за насекомых-паразитов, каждый оказывает ему помощь, которую обязанная сторона всегда считает долгом совести вознаградить тем же, когда к ним соблаговолит судьба.

Подобно всем горцам, черкесы чрезвычайно суеверны: на людях, глаза которых определенного цвета и формы, лежит пятно отмеченных злым глазом; следовательно, все, на что они посмотрят, должно иссушиться, если у них нет амулетов; также люди без особой внешней привлекательности или рожденные с физическими дефектами являются, в большей или меньшей степени, объектом антипатии, так как считаются невольными посредниками злых духов; даже ранам и умершему воину приписывается подобное действие. Когда человек ранен и помещен на свое ложе, его друзья обычно убирают любое оружие от его взора и располагают у двери его комнаты чашу воды с яйцом в ней и лемех перед ней для отпугивания приближения любого демона, который, возможно, будет приставать к больному. Если человек желает посетить своего раненого, он должен перед входом ударить три раза по двери и затем разбрызгать немного воды по комнате. В отличие от ложа больного в цивилизованных странах, где все строго молчат, здесь мы нашли комнату, полную веселящейся пением и танцами молодежью. Это делается частично с целью отвлечения внимания пациента от страданий и, частично, чтобы прогнать злого духа, который, как предполагается, находится по соседству. Числу три, по-видимому, этими людьми [118] придается некоторый мистический смысл: оно упоминается в составе всех их излюбленных ритуалов, когда выполняется любое важное дело или даже при самом пустяковом действии.

Происхождение названия Кавказ. — Протяженность территории, принадлежащей независимым племенам Черкесии. — Кавказская раса. — Черкесы. — Их предположительное происхождение. — Названия племен, входящих в конфедерацию. — Количество их военной силы. — Форма правления.

Заканчивая теперь мои заметки об обычаях и манерах черкесов, я добавлю несколько разнообразных наблюдений, некоторым из которых я обязан работам, опубликованным под влиянием русского правительства за несколько лет до этого. Кавказские равнины были с незапамятных времен оплотом смелого народа, отстаивающего свою независимость с самыми могущественными народами; и т. к. эта страна образует непроницаемый барьер между Европой и Азией, ее судьба и каждое обстоятельство, которое влияет на эту судьбу, должно быть очень интересно не только для жителей Востока, но и для европейцев.

Названия, даваемые кавказским горам, являются столь же разнообразными, как и племена, населяющие их. Чалдинцы называют их Таураны (ropная страна). Согласно их мнению, все кавказские провинции управлялись Ардсаспом, могущественным князем, который титуловал себя королем тауранов; что, однако, не связано ни с традициями народа, ни даже с утверждениями многих античных писателей. Среди других Арриан ⁴¹ и Страбон говорят, что население Кавказа никогда не было полностью подчинено одному вождю, составляя в каждом столетии грабительские орды, которые под командованием их уважаемых вождей привыкли грабить население примыкающих стран.

Персы описывали Кавказ под названием Седди Искен-дер, барьер Александра, который, как они говорят, здесь встретил свое первое препятствие в попытках подчинить мир. Грузины называют его Кох-Каф; турки — Кафф-Дах! и большинство черкесских племен — Аоуз; и [119] высочайший пик Альп все еще сохраняет среди них свое настоящее название, Эльбероус и Азоуа-Тхах (гора снега). Огромная гряда постепенно поднимается от Кубани, но более обрывисто от Черного моря к стране осетинов, образуя цепь изумительных горных вершин, завершаемых Эльберосом и Мкинвари: первый, говорят, виден на расстоянии трех сотен верст: отсюда они спускаются к нижним странам, ограничивающим Каспийское море как природное укрепление для защиты населения. Главным образом на этой стороне русские расширили свою империю на Кавказе: здесь они провели их главную военную дорогу к Грузии и другим районам, которые прежде принадлежали Турции и Персии; однако только с помощью продолжительной цепи крепостей и путем платы дани вождям они обеспечивают владение с определенной степенью стеною безопасности, будучи даже теперь подверженными смертельной враждебности народа при малейшем поводе. Эта часть Западного Кавказа все еще независима, известна под названием земли Аттехей, лежит между 43°28' и 45°25' северной широты и 37° 10' и 43°30' восточной долготы; она ограничена на западе Черным морем с протяженностью берега от Кубани к Мин-грелии на почти двести английских миль; к северу и северо-востоку она отделяется от территории черноморских казаков Кубанью; и к югу и юго-западу от Мингрелии высочайшей грядой Кавказа спускается к маленькой реке Саламах, или Бурзуклу, которая впадает в Черное море недалеко от Искурии. В настоящее время невозможно правильно описать пространство Черкесии вследствие постоянных вторжений России и из-за того факта, что различные племена — тоучтщенцы, кисти ^41a, ингоусси, осетины, гоудамакары и часть лезгин, охватывают население больше 200 тысяч — были более или менее подчинены.

Вся страна, населенная племенами Аттехей, за исключением нижних земель на Кубани, разбита на самые красивые равнины и везде пересечена плодородными реками; но вследствие близости гор к морю, они являются, большей частью, неважными, за исключением Кубани. Лаба, Убин, или Абун, Девент, или Афибс и одна или две другие являются лишь мелкими потоками во время летних месяцев. И Терек, и Кубань, две главные реки на Кавказе, берут свое начало у подножия Эльбруса; первая впадает в Каспийское море, а последняя, после пересечения земли Аттехей в 2-х различных руслах, объединяет свои воды, [120] образует прекрасную реку и отделяет кавказские районы от стены, называемой Кубанской Татарией.

Попытаться определить с какой-либо степенью достоверности происхождение коренных жителей Кавказа невозможно, их происхождение озадачило и древних, и современных писателей-географов. Они, однако, имели честь дать свое название (кавказская раса), за исключением финнов и лапландцев, всему населению Европы — народа самого цивилизованного и могущественного, которого когда-либо видел мир; и, действительно, рассматривая жителей Кавказа, мы должны признать превосходство их внешнего облика над огромной массой европейцев, мы вынуждены прийти к убеждению, что мы их потомки, происшедшие от одного рода; существует подобный контур черт лица, та же самая характерная физиогномика, фигура, формы и т. д. В то время как независимые вожди Кавказа в их отношениях со своими сородичами вряд ли отличались хоть в чем-то от грубого горца Шотландии, они похожи в своей любви к независимости, отмеченной подобной непобедимой храбростью.

Русские, татары и турки называют черкесов — Черкес — что буквально означает «отрезающий путь»; очевидно это происходило от того, что они никогда не позволяли проходить иностранному солдату через их территории. Мингрелы и грузины отличали их от других племен Кавказа именем Казахиа; так что совсем не невероятно, что героические отряды странствующих средневековых казаков — ужас, подобный Турции и Персии, имели свое происхождение от этого народа.

Черкесы не называют себя никаким другим именем, как Аттехей, которое означает народ, населяющий горную страну недалеко от морского побережья; «Аттех» означает долину, и «Хей» — море, Страбон и другие античные авторы не упоминали о каком-либо таком народе, когда описывали различные независимые племена, которые населяли Черкесское побережье Черного моря в свое время, называя их Ахей, Зихи, Колхи-, Гелоны, Колики, Коракситы, Керкетты, Абазины и т. д., если мы не допускаем — Ахей — искажение от Аттехей. Тем не менее, подобная красота форм и фигуры отличает черкесов, абазинов, мингрел и грузин до настоящего времени от любых других племен, которые населяют Кавказ, и я думаю, нельзя сомневаться, что у них общее происхождение. [121]

Некоторые авторы старались доказать, основываясь на туманных преданиях абазинов и черкесов, что Западный Кавказ был населен амазонками ⁴² в прежнее время, прославленными своей красотой и смелостью, и что нынешние люди являются их потомками. Самое определенное, что амазонки этих районов были некогда очень могущественными. Перед принятием христианства мы находим их подчиняющими грабительские орды на берегах Танаиса (Дон) вместе с амазонками Крыма; и в более позднее время знаменитая амазонка Нина Имеретинская вместе с ее героическими девушками принесла огонь и меч в сердце Кавказа, чьих жителей она заставила отказаться от язычества.

Черкесы и абазины в своих преданиях говорят, что страна, перед тем, как их раса заняла ее, была населена народом столь маленького роста, что заяц служил им конем вместо лошади. Но откуда они сами действительно пришли — все это окутано глубочайшим мраком. С другой стороны, лезги, кисти и другие племена, населяющие Восточный Кавказ, прекрасная воинственная порода, мало уступающие во внешности соседям своим на Западе, утверждают, что они происходят от арабов. Будь как будет, невозможно сформулировать правильную идею происхождения этого народа, особенно когда мы вспомним, что их язык является столь отличным не только от окружающих народов, но от всякого другого известного сейчас.

Насколько я смог собрать по крупицам от конфедеративных князей, существует 12 или 13 племен, которые поклялись обеспечить свою независимость при любом риске против доминиона России и которые приняли своим национальным знаменем Санджак Шериф. Эти племена соответственно различаются под именами Хапсоухи, Абзехи, Ноттахайцы, Хатоухай, Демергхой, Киркиней, Бже-доухи, Херкпети, Лезги, Мицудзехи, Оссеты, Чипакоуай и т. д., кроме огромных орд татар, турков и калмыков. Среди них, они говорят, двести тысяч человек всегда готовых выйти на поле брани, полностью экипированных для битвы. Эта сила, конечно, кажется несоразмерно огромной, когда сравнивается с количеством населения которое, как русские подсчитали, самое большое, достигает пятисот тысяч семей. Но поэтому мы должны помнить, что каждый черкесский мужчина приучается к оружию с младенчества; и даже женщины часто сражаются в их [122] рядах. Мы должны также иметь в виду, что семьи на Кавказе всегда состоят из старейшины, его детей, внуков и даже правнуков, так что десять человек — не чрезмерное вычисление для одной семьи; действительно, я обычно находил семейство численностью более, чем пятнадцать человек.

В добавление к аборигенам Черкесии, тысячи человек из соседних районов, Грузии, Мингрелии, Имеретии и с Каспийского моря в этом году собрались под знамя конфедеративных князей вместе с сотнями поляков: последние стали столь популярными вместе с их войсками, что многие их национальные песни были переведены на черкесский язык и сейчас исполняются с энтузиазмом.

Все эти племена находятся под властью князей и аристократов, которые признают подобную родословную, отличаемую название Аттехей: их владения были, некогда, кажется, очень значительными, включающими почти все Кавказские районы, Кубанскую Татарию и часть Крыма. Их форма правительства, в настоящее время, можно сказать вид аристократической республики, состоящей из трех классов — вождей, аристократов и членов клана. Среди них различие рангов узнается тогда, когда касается народных дел, самое настоящее равенство, характеризующее их манеру жизни и домашние обычаи.

Вожди, называемые хануко, уздени, ханы и пши, которые обычно осуществляют главную власть, считаются их уважаемыми соплеменниками скорее верховными судьями, чем мелкими монархами, чей деспотизм не знает никаких других ограничений, кроме их собственных капризов, т. к. если они действуют деспотично или нарушают древние законы и обычаи своих отцов, они смещаются с должности; что и случилось с двумя или тремя Хапсоухи (шапсугскими — Н. Н.) князьями за несколько лет до этого.

Второй класс включает аристократов называемых Ворки, которые часто не только становятся могущественными от многочисленных союзников, с которыми они контактируют, но достигают звания вождя в случае неспособности или предательства князей; или при вымирании их рода.

Третьими являются освобожденные люди, принадлежащие князю и его аристократам. Единственная ценная привилегия, которой обладает вождь, заключается в том, что при разделении добычи, взятой у врага, он [123] удостаивается чести сохранить половину для себя и своей семьи; он также имеет право облагать некоторым пустяковым налогом в форме таможенных пошлин или портовых сборов, если он владеет гаванью. К этому мы можем добавить, что среди некоторых из племен аристократы низшего ранга и простые соплеменники обязываются следовать за своим вождем в бою. Если аристократ, однако, откажется повиноваться вызову, чтобы защитить свою страну, или предоставить вождю долю требуемых солдат, эти действия считают равносильными восстанию против власти, и отношения тотчас же расторгаются.

Это происходит очень редко, т. к., согласно древним обычаям Некоторых племен Аттехей, вассал в этом случае обязывается восстановить все подарки, которые он или его предки получили от вождя ю его предшественников с незапамятных времен; т. к. они составляют дорогую компенсацию, их возвращение, несомненно, разорит уклоняющегося.

Звание князя, или аристократа, наследственное; и, если мужская линия угасает на последнем, титул передается женщине. В этом случае старейшины выдают замуж княжну за одного из аристократов, достойного такой чести как имеющего много друзей и храброго; особенно последнее — первая из всех добродетелей, уважаемых черкесами. Без самой отличительной храбрости князь всецело теряет свое влияние: смелый мужчина, или вождь, аристократ, или член клана всегда высоко уважаем своими соотечественниками. Коротко говоря, когда любое племя выбирает вождя, чтобы повести их к бою, или старейшину, чтобы руководить судом, предпочтение не оказывается рангу; героическая смелость в одном и мудрость и моральная чистота в другом являются единственными необходимыми качествами.

Член клана, когда это касается личного имущества, независим ни от вождя, ни от аристократа: он владеет своими собственными землями, которые часто очень изобильно наполнены стадами мелкого и крупного рогатого скота. Если он в каком-либо отношении вызвал недовольство своим поведением со стороны вождя или аристократа, которые отмечены титулом Кунака, он волен поместить себя под покровительство другого. Однако, т. к. влияние вождя или аристократа увеличивается числом его сторонников, акты тирании почти неизвестны.

Если черкесский свободный муж, или аристократ [124] уличается в преступлении, вождь племени имеет власть наказать преступника. Наказание, однако, оставляется на рассмотрение ассамблеи старшин, называемых Тфлокотлес, на которой он обычно председательствует. Действительно, в последние годы, среди некоторых племен, насколько я понял, власть старейшин в судейских случаях стала верховной по отношению к власти вождей, которые, несмотря на их род, часто предстают перед судом.

В добавление к трем классам, которые я указал, мы можем присоединить четвертый — рабов, включая пленных, захваченных в бою, или тех иностранцев, которые пренебрегли, входя в страну, необходимостью разместить себя под защиту кунака. Последние, считаясь за чертой законов, могут быть схвачены либо вождем, либо аристократом и обращены в рабство или даже убиты как шпионы. Но, несмотря на то, что этот строгий ультиматум, насколько я смог изучить, всегда принимается, обеспечивает странника сдаваться по первому возгласу «Saboure-si o-voke!» «Сдавайся, или я стреляю в тебя!»

Черкес мудро предпочитает более выгодную форму обращения в рабством рабы обычно работают в сельском хозяйстве или ухаживают за мелким и крупным рогатым скотом, в то время как честь ходить на войну сохраняется за свободными.

Когда число рабов или пленных превышает необходимое для дома, их продают туркам или персам; и, т. к. черкесы постоянно обращаются по-доброму, будучи заинтересованными, нельзя не радоваться этой корыстной гуманности, которая вынуждает их сохранять жизни тех пленных, которые могут попасть в их руки, вместо того, чтобы хладнокровно принести их в жертву, как это иногда делается даже цивилизованными народами.

Рабы становятся свободными или в случаях брака с черкесом, или путем усыновления. Церемония в последнем случае является необычной, — раб должен сосать грудь женщины в присутствии старейшин ⁴³, после чего он получает все права коренных жителей; и последующую жизнь воспринимается своими приемными отцами с самым сердечным вниманием.

Черкесы до заключения союза с соседними племенами были приучены заключать дела между собой для обеспечения определенного равновесия сил, способного препятствовать возвышению какого-либо вождя, который может пытаться присвоить королевское превосходство [125] над всеми. Торжественные заверения, даваемые их депутатами в этих случаях генеральной ассамблее вождей и старейшин, считались самыми священными, и любой вождь, или другой, который стал нарушителем народного мира, приговаривался к тяжелому штрафу в соответствие с тяжестью преступления или продавался как раб, считаясь человеком, нарушившим клятву и недостойным жить на своей родной земле.

Но с момента образования конфедерации Аттехей с другими кавказскими племенами и принятия Санджак Шериф в качестве национального знамени, произошло полное изменение в характере, и моральной энергии народа был дан могущественный импульс. Ни один князь, вождь или племя не могли перенести войну на территорию другого без согласия генеральной ассамблеи старейшин. Поэтому их извечная вражда, столь парализующая народную силу, полностью подавляется, их грабительские обычаи по отношению друг к другу сдерживались, и вся сила народа концентрировалась против общего врага — России: и Аттехей, Лезги, Турки, Туркмены, Калмыки или Татары, все племена сейчас идут в бой под общим знаменем, одушевленные одним и тем же воинственным кличем — Смерть или Независимость!

Существует одна своеобразная черта в характере черкесов — сильное отвращение к домам, построенным из камня, которые, как они считают, предназначались ни для какой другой цели, кроме как удержать их в подчинении. Они рассказывают легенду, что в старые времена смелый отряд воинов из далекой страны, облаченных в стальные доспехи, нашел убежище среди них, когда их преследовал враг, черкесы оказали им гостеприимство и предоставили равные права из-за великого искусства и храбрости тех в войне, сильнейшие вскоре возвысились до ранга вождей, построили укрепленные замки и навязали иго вассалитета в самой тиранической форме своим подчиненным, которые с течением времени, рассерженные и возмущенные, восстали против их власти, разрушили их замки и, или разрушили, или вынудили своих тиранов искать убежище в горах. Может быть, эти вожди были остатками крестоносцев?

Но вернемся к моему рассказу. Во многом жители Кавказа и их отношения со своими вождями похожи на горские кланы Шотландии прежних лет: тирания им неизвестна; и они живут от поколения к поколению [126] под покровительством своих уважаемых вождей, чьи земли они возделывают в мирное время и защищают во время войны, перед нами необычная картина народа, называемого в Европе варварами, сохраняющего неизменными свою судьбу, обычаи и ритуалы с незапамятных времен; и, хотя разделенные на столько различных племен, некоторые живут в замкнутых долинах, другие — в горах, образуя отдельные республики. Ни один вождь никогда не смог объединить их всех под своей властью.

Насколько бы это обстоятельство ни вело к тому, чтобы сохранить для различных племен их специфические законы и обычаи, нельзя думать, что это увеличило их общую силу, но скорее, подобно несчастной Польше, которая состояла из подобных огнеопасных материалов, мы должны рассматривать это как животворящий источник, откуда берут начало ожесточенная враждебность и междоусобные волнения среди уважаемых вождей. Мы должны также поверить, что это не имело ни малейшего влияния на то, чтобы подвергнуть коварным действиям их московских соседей, и, следовательно, было главной причиной потери столь многих прекрасных районов Черкесии, которые теперь в их владении.

Это будет более очевидным, когда мы вспомним неукротимую смелость кавказских племен, великую силу страны, которую Они населяют, их патриотизм и неприязнь к иностранному владычеству. Поэтому, если даже все когда-то были бы объединены в сильное государство одним правителем, обладающим хотя бы средними способностями, они были бы непобедимыми перед атаками России или, действительно, любого другого захватчика, сколь могущественным он бы ни был. Мы имеем доказательство этого в том, чего достиг широко известный Элиях Мансур (обычно называемый пророком Кавказа), который сделал эту консолидацию фундаментальным принципом своей политики. Доблесть и достижения этого великого лидера кавказского народа в борьбе против русских во второй половине восемнадцатого столетия являются достоянием истории.

Этот необыкновенный человек, когда вся энергия Екатерины II и ее фаворита Потемкина была направлена на то, чтобы изобретать способы подчинения Кавказа, когда гигантские ресурсы Российской империи были направлены для этой же цели, после сурового соперничества, которое длилось годами, совершенно преуспел [127] в преследовании войск севера из всех областей страны, за исключением нескольких позиций, строго укрепленных во Владикавказе, на берегах Кубани и Каспийском море.

Это огромное предприятие, необходимо помнить, было совершено во время, когда оружие России с триумфом стало известно повсюду, когда несчастная страна, можно сказать, представляла один огромный погребальный костер. Те из вождей Кавказа, кто сопротивлялся развращающей силе русского золота, были либо истреблены, либо эмигрировали в Турцию Или Персию, оставив свои земли на разорение постоянных набегов московских генералов — Круднера, Медема, Германа и других. Генерал Медем из-за своих жестокостей наводил такой ужас на кавказцев, что его имя используется ими как проклятие до сих пор.

Элиях Мансур с энергией почти сверхчеловеческой смог объединить все племена этой обетованной земли общей целью и поднял их дух, и сформировал их в силу, которая оказалась в конце концов слишком могущественной для захватчиков. Своей смелостью и красноречием он вдохнул в них обновленную энергию и неприязнь к русскому владычеству, которая и существует во всей их враждебности до настоящего времени. Поэтому Элиях Мансур, которого турецкие и русские историки обычно называют Шейхом или Беем, с уверенностью, можно считать, возродил кавказские расы, над которыми он продолжал осуществлять власть, уступающую лишь власти монарха, и наносить поражения, русским почти в каждом мероприятии, тем не менее, он, к несчастью, попал в их руки под Анапой в 1790 году, и с этого времени о нем никогда не слышали! Этот необычайный человек задумал огромное предприятие объединения всех татарских рас и основания новой Татарской империи; он также намеревался дать, подобно Магомету, новую религию своим последователям, которого он тоже напоминал тем, что воплощал своей личностью тройственный характер жреца, воина и пророка. Однако вероучение пророка Кавказа, говорят, базировалось более на христианских, чем мусульманских доктринах и лишено было, в значительной части, нелепых, суеверий, внедренных последними; в то время как терпимость, с которой он рассматривал все системы веры, имела эффект консолидации, подобно иудаизму, христианству и мусульманству и способствовала в немалой степени увеличению числа его сторонников. Его враждебность [128] по отношению к русским никогда не спала, т. к. ему пришлось основать борьбу против них то во главе ногайцев и кара-татаров на берегах Кубани и Азовского моря, то в Крыму и снова в Турции и на Кавказе. На Кавказе, месте, которое он, по-видимому, избрал своим домом, его считали благословенным Иманом (Имамом — Н. Н.), пророком Господа Бога, также неуязвимым и невидимым, и даже в настоящее время ожидают его пришествия.

Русские генералы в своих докладах, касающихся Элиях Мансура, обычно называют его «лжепророком, Бей-Мансуром» и из-за того обстоятельства, что он говорил на нескольких европейских языках и его близкого знакомства с искусствами и манерой военных действий, практикуемых в Европе, они считали его коренным жителем нашего полушария. С другой стороны, турецкие историки, особенно Халим Паша, великий визирь Султана Абдул-Хамеда, его современник, уверенно утверждает, что он был потомком великого Султана Челал-Эддина, татарского князя, который правил Грузией, частью Персии и всей Западной Татарией, до завоеваний монголо-татарского завоевателя Чингиз-Хана.

Пусть будет как будет, он был во всех отношениях личностью необыкновенной, величайшим врагом, которого Россия когда-либо имела в этих странах и благодаря чьим усилиям ее нападки на независимость Турции, Персии и Кавказа были на время приостановлены. Странствующие барды этих стран все еще поют в честь его героических поступков и добродетелей; и таков был страх, который он внушил казакам Дона и Черного моря, что его имя используется до сегодняшнего дня как угроза детям, им говорят — Бей Мансур идет!

ПИСЬМО 30

Размышление, касающееся права России на Черкесию, как исходящее от Оттоманской Порты. — Черкесия, как доказано Россией, была независимой от Турции до Адрианопольского договора ⁴⁴ . — Русский указ. — Крупное нарушение договоров, заключенных Россией с Англией и Францией. — Право Черкесии считаться независимой. — Несправедливое вторжение в Черкесию России. — Важные преимущества, торговые и политические, для Великобритании от союза с Черкесией. — Черкесия — [129] естественный барьер против дальнейшей агрессии России на восток. — Заключительные наблюдения.

Я надеюсь достаточно доказал моим читателям в процессе этой работы, что русское правительство не могло получить никакого права от Оттоманской Порты на ту часть Кавказа, известную под именем Земли Аттехей, или Черкесии, и также показал, подробно делясь своими впечатлениями от поездок на берег моря в сопровождении графа Воронцова, первого генерал-губернатора Южной России, что черкесы действительно владеют своей страной за исключением нескольких фортов на берегу, — факт, засвидетельствованный самим генерал-губернатором и всем его окружением, состоящим из некоторых самых выдающихся аристократов Российской империи, поэтому не было необходимости обсуждать этот предмет долго со всеми подробностями. Одним словом, Блистательная Порта никогда не владела какой-либо частью Черкесии, кроме нескольких фортов или торговых факторий, о которых я упоминал во время моего путешествия по Черному морю и которые попали в руки русских до Адрианогюльского договора. Как поэтому мог Турецкий Султан распространить свою власть на ту страну, которой он никогда не имел? Более того, если мы сошлемся на четвертый пункт этого договора, мы найдем, что Черкесия там даже не упомянута, кроме того, турки с незапамятных времен привыкли покупать рабов у жителей Черкесии, чего не происходило бы, если бы их рассматривали как предмет Оттоманской Порты; так как каждый человек, в какой-либо степени знакомый с законами этой державы и религией Магомета, должен знать тот факт, что здесь запрещается покупка рабов, кроме как в других странах.

Также занесено в историю, и известно по всему восточному миру, что самые определенные усилия нескольких последующих султанов Константинополя совместно с ханами Крымской Татарии провалились, когда те пытались учредить верховенство над горцами Черкесии; Анапу, Суджук-Кале и одно или два других владения на берегу черкесские вожди уступили Турции исключительно для целей торговли; и постольку, поскольку держава обладала каким-либо правом над этими местами, она его передавала России; но я оставляю непредвзятому исследователю [130] определить, насколько справедливым было бы в силу данных обстоятельств передавать и поселения России, т. к. цель, с которой они были изначально созданы, перестала существовать, и не следовало ли их возвратить туземцам.

То, что даже сама Россия признала независимость Черкесии, бесспорно видно на картах лейтенанта Боудишера и генерала Хатора, опубликованных в Санкт-Петербурге до Адрианопольского договора по приказу правительства, где мы находим, что часть Кавказа, населенная черкесскими племенами, отчетливо отмечена как независимая и не образует какой-либо части Оттоманской империи. Тем не менее, перед лицом всего этого русское правительство упорствует в обосновании своих претензий на Черкесию по Адрианопольскому миру, утверждая, что Черкесия, подобно Крымской Татарии, была в течение веков феодом Турецкой империи.

Итак, если Черкесия действительно составляла часть доминионов Оттоманской Порты, неужели мы признаем это вероятным, что турецкие султаны оставили бы своих черкесских подчиненных бороться в течение полувека без помощи с вторгающимися полчищами России? Возможно, большая часть моих читателей не знакома с фактом, что с тех пор как появились учреждения запорожских казаков на Кубани и Черном море, Россия воевала против независимости Черкесии; но средства, которые она применяла для предотвращения истины от обнаружения и для скрывания ее замыслов Азиатского завоевания, были столь эффективными, что только сейчас ее несправедливое вторжение в страну простого пастушеского народа, чье единственное богатство — их свобода, стало известным Европе — вторжение, которое должно наполнить всякий гуманный и великодушный ум презрением и негодованием к державе, которая, стремясь выполнить свои амбициозные планы, не колеблется совершать любой поступок, как бы жесток он ни был для завершения ее планов.

Но вернемся к предмету моего разговора. Русское правительство, беря во владение турецкие поселения в Черкесии с их обычной коварной политикой, чтобы ослепить народ Европы ложью о действительной ситуации, выпустило манифест по всему торговому миру, отрывок из которого позволю себе процитировать словами самого указа, датируемого — Санкт-Петербург, 1831 г. [131]

«Мы этим утверждаем, что каждая попытка иностранных судов торговать с любой частью Черкесского побережья, за исключением двух гаваней Анапа и Редут-Кале, будет считаться контрабандой и люди, виновные в таком правонарушении, подлежат наказаниям, налагаемым за ведение незаконной торговли: и чтобы принудить к выполнению этого нашего указа, мы дали полномочие нашей имперской эскадре, курсирующей на восточном берегу Черного моря, применять необходимые меры для этого».

Сейчас реальный замысел указа должен удержать иностранные судна от посещения черкесского берега, т. к. они не только нашли бы все население открыто воюющим против самоприсвоенных прав владения, но и державу, ведущую истребительную с моря и суши войну против несчастных жителей.

При дальнейшем рассмотрении мы найдем, что Россия имела очень существенные причины для ограничения европейской торговли двумя поселениями, упомянутыми в указе и удерживала их длинной линией берега между ними (куда она не осмелилась высадить ни одного человека), т. к. оба они находятся под ее собственным абсолютным контролем. Анапа расположена близко к Кубани, в районе, населенном черноморскими казаками, и само место сильно укреплено. Что касается Редут-Кале, он даже вне пределов территории конфедеративных князей Черкесии, но в Мингрелии, провинции, долгое время находящейся под русским управлением.

Независимо от того обстоятельства, что черкесы действительно владеют своей страной, я мог бы привести многочисленные факты, если это необходимо, чтобы доказать, что Адрианопольский мир не дает права верховенства над Кавказом, как провозглашено Россией; но т. к. перечень доказательств не был бы интересен для большей части моих читателей, и так как правительство Ее Величества уже владеет ими, стоит серьезно надеяться, что такие меры будут приняты и, возможно, будет признано желательным нанести поражение давно задуманным, тщательно разработанным интригам русского правительства, чтобы покорить жителей Кавказа! Действительно, кроме политических мотивов или любого рассмотрения торговых преимуществ, это было бы актом гуманности спасти несчастный народ, который, не имея никаких союзников, кроме своей доблести, сражался и продолжает [132] сражаться против сильной державы, которая пытается поработить их; и теперь, когда туман, которым Россия столь длительное время окутывала эту несчастную страну, рассеивается, не только Великобритания, но и вся цивилизованная Европа настоятельно призывается любым Аюридическим и мудрым политическим способом вмешаться во благо, можно сказать, народа, который один оказал всякое возможное сопротивление возвышению Москвы среди миллионов уже подчиненных ее интригами и оружием: — крестовый поход против независимости свободного народа является как варварским, так и несправедливым.

Право европейских правительств вмешиваться в дело народов для установления равновесия силы давно признано. В соответствии с этим принципом империя Наполеона и его амбициозные планы считались несовместимыми с всеобщим спокойствием мира: следовательно, он был обязан прекратить сопротивление войскам союзных держав. Но даже, когда он был на вершине своей славы с почти всей Европой у ног, если в его политике и не было больше умеренности, то во всяком случае в ней было меньше хитрости, чем в политике России. Первый, подобно льву, встретил своего врага смело на поле боя; в то время как вторая, подобно удаву, мало-помалу свернулась в кольцо вокруг своих жертв до тех пор, пока сила сопротивления не ослабела! Его приобретения были, конечно, менее обширны, его амбиции — менее безграничны; и, кроме всего, его общественное поведение более человечно и честно. Россия, в то время как она обвиняет Англию в излишнем либерализме и Францию — в республиканизме, так как это разрушает мир в Европе, сама подрывает любой престол, до которого может дотянуться, либо путем дипломатической интриги, или путем деморализующего влияния взяточничества. Год за годом она захватывает новые территории и дает новые гарантии своего воздержания; все они разрушаются, когда предоставляется удобная возможность для выполнения давно взлелеянного замысла расширения ее территории. Свидетельством тому договор июля 1827 г., заключенный с Англией и Францией ⁴⁵, в котором она заявила, что не будет стремиться ни к каким приращением территории, ни к каким исключительным привилегиям, ни к каким торговым преимуществам от ослабленной Турции или любого другого восточного народа из окаймляющих Черное море, [133] что она исключит поводы, которые ущемляли бы интересы любой другой страны.

В начале войны с Турцией в 1828 она снова торжественно провозгласила, что условия этого договора останутся в силе с самой добросовестной верностью; и что результаты войны, в которую она чуть было не была вовлечена, независимо от того, благоприятны они или неблагоприятны, не отменят ни единого пункта выше упомянутого договора! Результатом этой войны, столь фатальной для интересов Европы и благоприятной для возвышения России, был Адрианопольский договор который вынудили у беспомощного Султана Махмуда ⁴⁶, каждый пункт которого является прямым нарушением заключенных соглашений, фальсификацией святых обещаний, данных вместе с великими державами. Поэтому Турция стала немного лучше, чем русская провинция, Эвксин — русским озером, в то самое время, как она командует всей торговлей на Дунае и в некотором смысле диктует свои законы Австрии и Германии, она запрещает кораблям любой нации торговать с Черкесией, предъявляет права к Черкесии благодаря тому же самому договору и навязывает свои требования путем ведения истребительной войны с населением.

Таким образом, весь дипломатический корпус Европы оказался перехитренным московской хитростью и застыл перед вызовом, брошенным к ногам их робких монархов. В этом Россия до некоторой степени напоминает задиру — рыцаря средневековья, который, безопасно укрепленный траншеями перед непроницаемыми стенами своего замка, гордо насупился на вершине некоей изолированной скалы, грабил своих соседей и затем бросал вызов всем их угрозам мести. Без того, чтобы не намекнуть на ослабленное положение Персии и Турции как следствие договора в Адрианополе, этот договор запомнится державам Европы и останется монументом русскому слову. Что касается Великобритании — силы, самой заинтересованной в делах Востока, очевидно, что в ее будущих дипломатических отношениях с Россией, когда война и приращение территории станут на повестку дня, она будет обязана выяснить, не являются ли пушечные ядра более эффективными аргументами, чем протоколы, обуздывающие увеличивающиеся наклонности ее амбициозного соперника. Сознавая, поэтому, что безрассудная политика, проводимая Россией, чье нарушение [134] договоров, недоверие к ней и грязные интриги представляют ее опасным соседом, мы должны признать необходимость и быстро установить границы против ее дальнейшего вторжения; и сама природа образовала этот барьер в скалистых горах и сильных ущельях Кавказа. Именно здесь она наиболее уязвима; развитие событий и природа страны указывает на это нам, как на место, где мы можем выступить против нее с уверенностью в успехе. Россия прекрасно сознает это и также то, что Англия является единственной европейской силой, которая образовала бастион против ее амбициозных замыслов, чьи интересы на Востоке были бы глубоко уязвлены подчинением героических жителей Кавказа и поэтому сейчас спешит завершить свои планы любым путем.

Действительно, всякий шаг, предпринятый Россией для завершения покорения Кавказа, был результатом зрелого размышления; каждый последующий монарх этой страны проводил такую же неуклонную политическую линию со времен Петра II. Мы не должны, тем не менее, полагать, что объект, который она имеет в поле зрения, является просто приращением территории; каждый дюйм земли здесь был куплен ценой огромной крови и сокровищ, совершенно отталкивающих и, даже если эту землю получат завтра, это будет дорогим придатком империи. Отсюда мы должны заключить, что владение разыскивается вследствие благоприятных условий, которые страна предлагает для завершения некоторых больших предприятий; и самым безошибочным свидетельством этому является жадность, с которой она преследует каждое преимущество, даже пустяковое, и неуступчивость, с которой она цепляется за каждое приращение территории здесь, даже незначительное, будучи еще одним доказательством, что она считает эти завоевания более средством, чем концом; ибо мы можем быть уверены, что когда Россия будет полностью обладать кавказскими ущельями, мы в течение нескольких лет увидим Турцию и Персию включенными в ее и без того уже разросшуюся империю, и ее победоносное оружие диктующим условия нам самим в Калькутте! Не имеем ли мы поэтому никакого интереса в независимости Черкесии? Более того, не существенно ли это для безопасности нашей восточной империи и стабильности мира в Европе? И не следует ли нам рассматривать блокаду страны как действие завуалированной враждебности против нас? Но, рассмотрев вопрос с коммерческой [135] точки зрения, события достаточно доказали, что каждая миля территории, приобретаемая Россией в какой бы то ни было части мира, была получена в прямой оппозиции интересам Великобритании. Если бы она никогда не получила господства над морями — Азовским, Каспийским и Эвксином, что было бы в настоящий момент с нашими отношениями с богатыми и плодородными странами в их окрестностях — странами, которые образовали великие рынки торговли с республиками Генуей и Венецией как раз в их лучшие дни? На каждом шагу своего развития путем введения ограничительных пошлин она сначала прерывает, а затем упраздняет нашу торговлю. Я уже показал моим читателям, каким способом она нанесла роковой удар по нашей транзитной торговле с помощью Редут-Кале в Мингрелии, с Персией, Грузией и другими странами Востока; и теперь она изолировала нас от торговых отношений с жителями Черкесии — народом, который с готовностью открыл нам свои порты и приветствовал нас как друзей — страной, предназначенной для фабрик и изобилующей сырьем, в котором мы нуждаемся.

Т. к. правительство Ее Величества отлично осведомлено об этом вместе с тем обстоятельством, что порт был предложен Англии конфедеративными князьями Черкесии в качестве торговой фактории, должно немедленно признать независимость Черкесии ⁴⁷, и при этом получить плацдарм на Черном море и распространить нашу торговлю на соседние страны; акт, который бы немедленно, с политической и коммерческой точек зрения, продвинул интересы этого достойного народа и нашей страны в то же время. Кроме того, в соответствии с международным правом, порты Черкесии являются открытыми для торговли как Англии, так и Франции и Голландии; и блокада ее берега Россией и вторжение на ее территории являются как незаконными, так и несправедливыми; ибо даже сама Россия посредством ее печатных изданий! наемных писателей Германии и Франции не пыталась оспорить тот факт, что свободные сыны Кавказа никогда не склоняли головы под ярмо иностранной власти. Мы можем также добавить, что никогда ни в какую эпоху, древнюю или современную, когда мы берем в рассмотрение значительность врага, против которого они сейчас сражаются, оружие этого непокоренного народа не сверкало с большим блеском и никогда не были их битвы лучше организованы и никогда их не сопровождали [136] более благоприятные обстоятельства; и в то время как окрыленное надеждами на быструю помощь из Англии, народное воодушевление этих бедных людей не знает границ; и как приятно для англосакса в этой отдаленной части мира услышать, что его страну и соотечественников прославляют и при каждом взрыве патриотического чувства имя Инглиз смешивается с именем Аттехей. О, не выпьют ли они горькую чашу разочарования? О, не изменятся ли их молитвы в проклятия? Не позволь этого, справедливость! Не позволь этого, человечность!

Чтобы дать моим читателям некоторое понятие о глубоко укоренившейся враждебности черкесского народа русскому управлению, приведу такой пример: повсюду в стране меня окружали князья, князьки и аристократы, выставляющие дорогие подарки этой державы — дорогое оружие и другие украшения, которые они получили как плату за предательство своей страны. Эта система, которую Россия до настоящего времени испытывала, была столь успешна в других азиатских странах, здесь ее совершенно подвела, ибо, вместо завоевания народа таким путем, это привело к тому, что их враждебность возросла. Даже черкесская молодежь, обучаемая в России за счет правительства и обласканная благосклонностью, ни раньше возвратится к своим родным горам, чем они сделают общее дело со своими соотечественниками.

Попытавшись представить таким образом теперешний политический статус Черкесии и преимущества, которые проистекали бы для Великобритании от союза с этой страной, я заключу путем выражения надежды, что министры Ее Величества не будут колебаться в продолжении смелой политики, достойной великой страны, чьими консулами они управляют, путем признания независимости Черкесии и, таким образом, поразив нашего величайшего врага там, где он наиболее уязвим; мера, которая, если мы можем судить по настроению прессы и публично выраженным чувствам людей всех политических убеждений, будет приветствоваться с всеобщим удовлетворением по всей Британской империи. С другой стороны, если они продолжат колебаться и бросят миллионы наших собратьев на произвол судьбы, о которой страшно подумать (учитывая, что черкесы скорее готовы похоронить себя в руинах своей страны, чем стать рабами России), они не только навлекут на наши головы всеобщую анафему, но откроют дверь русской агрессии во все части мира [137] до тех пор, пока, в конце концов, мы не увидим Турцию, Персию и все мелкие державы центральной Азии, несмотря на нашу дружбу, пытающимися объединиться с Автократией севера как с более эффективным союзником.

Определенно будучи втянутыми, раньше или позже, в войну с Россией и также определенно вследствие событий последних нескольких лет и угроз, что держава действительно распространила вторжение в Индию, что театр этой войны будет в первое время ограничен теми странами, которые граничат с Эвксином и Каспийским морем, как необходимо, чтобы мы были полезными себе и нашей державе и оказать влияние, чтобы защитить независимый статус Черкесии и таким образом обезопасить pied de terre ⁴⁸ неуязвимой в их горных крепостях и населенной народом — заклятыми врагами России! Как легко можно было бы это сейчас осуществить, подумать только, ведь и Турция, и Персия, так же, как и Крым, Имеретия, Мингрелия и Грузия, провинции, которые прежде принадлежали этим державам, заинтересованы в успехе черкесов — когда взгляды всех направлены в сторону Великобритании как единственной гавани их надежд! — Ибо сколь бы Султан Махмуд и слабый Шах Персии не уступали русскому диктату, их подданные ненавидят Россию и считают Англию своим естественным союзником — единственной европейской или азиатской страной, способной защитить их!

Мы уже показали, какое действие было произведено на черкесов маленьким проявлением благосклонности Англии; всего лишь упоминание помощи сообщило этому героическому народу энергию, которая в не меньшей степени дала возможность им сражаться против своих страшных завоевателей. Даже представить себе невозможно, каким бы тогда был бы эффект от появления британских кораблей в Черном море? Тогда бы мы увидели, как угнетенный турок пробуждается от апатии и все жители Кавказского перешейка, от Каспия до Эвксина, тут же бросаются к оружию и русские также поспешно отходят к своим крепостям; ибо, несмотря на все напыщенные сообщения, которые мы имели от могущественного северного Колосса, я жил достаточно долго среди русских, чтобы знать, что они являются смелыми со слабостью, но робкими с силой: пусть английская твердость даст им прикурить, и они станут послушными, т. к. Россия боится столкновения с Великобританией; она знает [138] очень хорошо, что первая вражеская пушка зажжет легковоспламеняющиеся материалы, которыми напичкана ее империя — недовольные военные, народ, размышляющий в молчаливом недовольстве о вымогательстве своих чиновников и продажной административной справедливости; пока Польша — надоедливая Польша, подобно затихшему вулкану, вспыхнет сильно и выльет свою месть на жестокого захватчика. Кроме того, она едва ли может рассчитывать на верность жителей ее южных провинций, как и на жителей ее северных границ, вырванных у Швеции; и хорошо известно, что в пределах нескольких последних месяцев казаки Дона, Фази, Хори и Кубани обнаружили симптомы революционного настроения и в некоторых районах стали на сторону черкесов. Кроме того, многочисленные племена Восточного Кавказа, Чечензы, Осеты, Лезги и другие, которые до настоящего времени подчинялись русскому правительству, недавно присоединились под знамя конфедеративных князей Черкесии; и несметная сила сохраняется только лишь в жителях Грузии, Имеретии и Гурии.

Даже сам император во время своего последнего путешествия через эти провинции, от Редут-Кале до Тифлиса, откуда он направился домой через Владикавказ, был подвергнут значительной опасности от большого числа враждебных черкесов, которые на своих быстрых конях маячили около него, несмотря на то, что он путешествовал в сопровождении эскорта артиллерии и вооруженного эскорта, готового к немедленным действиям ( Как это отличается от помпезных мнений, даваемых нам в Augsburg Zeitung и других наемных журналах России в Германии, чьи редакторы, казалось, соперничают друг с другом в своих описаниях вдохновенной манеры, в которой их патрон был повсюду принят и встречен любимыми подданными вместе с множеством князьков, которые выразили ему свое почтение).

После этого беглого обзора теперешнего положения Российской империи не можем ли мы с определенностью заключить, что если война будет как следует управляться рукой проницательного политика, то эту империю потрясет до основания, т. к. для этого существуют достаточные средства? Тем не менее мы не должны не обращать внимание из-за призрачных надежд, что власть Москвы даст ростки семян ее собственному распаду и быть неразумно скупыми, и делать необходимые приготовления [139] для встречи врага в манере, достойной величайшего морского народа мира; ибо каждый человек, который странствовал по России, и даже недостаточно знакомый с политикой ее правительства, конечно придет к заключению, что война между этой страной и Великобританией — рано или поздно — неизбежна. Нам следует также помнить слова мудрейшего из людей: «Оставленная надежда губит сердце» и, что это одинаковая истина и для народов, и для отдельных людей. Следовательно, что может быть совершено с легкостью теперь, может в течение нескольких лет оказаться трудной работой, если Россия достигнет цели в своих стараниях денационализировать Польшу и другие иностранные государства к которым она уже принесла свой скипетр; и по отношению к Кавказу, если она достигнет цели — его завоевания — абсолютного владения этой твердыней с ее непроходимыми ущельями, просторными гаванями и воинственными жителями, следует ожидать небывалый кризис. В этой твердыне она могла бы в любое время организовать вместе с грабительскими ордами Азии силу, достаточную для ведения войны и опустошения вплоть до центральной Индии. История снабжает нас изобильными доказательствами того, что грабительский народ, подобно русским, был в состоянии совершить это. Лишь обещание добыть Индию привлекло бы мириады разноязычных людей со всех земель под ее знамена! в то время ожидаемый грабеж имел бы эффект успокоения, чтобы спало внутреннее напряжение.

Но резюмируем мои размышления о Черкесии: путем захвата в манере, подобной государственному деятелю, тех преимуществ, которые эта страна предлагает Великобритании, — я повторяю, что путем признания ее независимости, моральный эффект такого желательного действия на окружающие народы был бы таким, что мы бы наконец лишили Россию средств дальнейшей агрессии на Восток — освободили бы смелый народ от всех ужасов самого несправедливого, самого неравного соперничества, которое когда-либо позорило могущественную нацию — гарантировали окончательно свободу навигации по Эвксину и, таким образом, открыли бы для британской промышленности новый канал торговли через обширные и плодородные страны, расположенные между этим и Каспийскими морями, кроме увеличения вдесятеро нашей торговли с Турцией, Персией и Центральной Азией вплоть до наших собственных владений в Индии. [140]

Те из моих читателей, которые, возможно, поддержат подобное мнение по черкесскому вопросу, которое я постарался провести, будут удивлены, узнав, что почти восемнадцать месяцев прошло с тех пор, как конфедеративные князья Черкесии предложили взять их самих и их страну под протекторат Великобритании и подарить разрешение строить торговые фактории в самых подходящих местах побережья. Несмотря на это, их предложения были оставлены без ответа. Как мучительно контрастна эта медлительность наших правителей по сравнению со смелым энергичным духом, который воодушевлял консулов Великобритании в прежние дни! И какая держава могла оспорить наше право принятия этих предложений, если мы рассмотрим вопрос в связи с законами, которые регулируют отношения между независимыми странами?

Турецкое правительство уже публично признало, что Черкесия никогда не составляла часть его империи; и что касается завоевания этой страны Россией, я ясно показал в этих записках, что она не обладает никаким владением в Черкесии, кроме нескольких грязных фортов и окопов на побережье, которые она вынуждена защищать ценой огромных расходов людских ресурсов и взяток. Поэтому по отношению к ее самоприсвоенному верховенству на Эвксине я бы спросил, на каком основании она присваивает себе право контролировать его навигацию? Каждое ее слово лишает законной силы ее титул. Моря, океаны, что они, как не торговые пути, предназначенные природой, чтобы связать вместе различные народы? Даже если бы она обладала, к чему она столь тщательно стремится, всеми берегами, которые опоясывают ее, и — если бы она населила их своими солдатами и вооружила их, тем не менее ее диктат остался бы диктатом силы, а не права. Но т. к. случай сейчас представился, когда она не имеет никаких справедливых претензий, кроме нескольких миль, которыми она владеет на северной границе, трудно сказать, что самое удивительное — заверение власти, которая присвоила такую прерогативу или безрассудство народов, которые покорно подчинились ей.

Ни один человек не может отрицать, что британское поселение на берегу Черкесии, страны плодородной до изобилия, с гаванями, открытыми во все времена года и защищенными от любого ветра, будет сопровождаться самыми благотворными последствиями со всех точек [141] зрения; и когда мы вспомним, что именно торговым предприятиям мы обязаны всем нашим процветанием, не следует ли поэтому установить коммерческие отношения с молодыми государствами, поставленными в такие же условия как Черкесия? Ибо очевидно, в течение нескольких лет, с тех пор, как каждая страна в Европе начала производить свои собственные изделия, мы полностью будем вытеснены с их рынков. Германия, с ее населением тридцать миллионов, уже потеряна для британской промышленности из-за «Прусской Коммерческой Лиги». Где, поэтому, можем мы найти незанятое поле, как не в многочисленных странах по соседству с Черным морем? К примеру, только один из их городов; наши предметы вывоза только через Трапезунд, к северу Персии; несколько лет были достаточными для увеличения прибыли от нескольких тысяч вплоть до полутора миллионов; в то время как весь счет нашей торговли с огромной империей России не превышает трех миллионов ежегодно.

Что торговые сословия страны полностью сознают важные преимущества от более близкой связи с давно не замечаемыми странами Азии — очевидно от тона чувств, выражаемых прессой в метрополии, также, как и во всех великих приморских городах империи по отношению к Восточному вопросу.

Должно быть также очевидным, что они ясно чувствуют реальные интересы своей страны — ее торговое благополучие; и что ни один решительный человек или партия не может надеяться удержать бразды правления, если их консулы не проявят смелость и решительность во всех этих вопросах, которые связаны с торговлей и внешней политикой. [142]

VOCABULARY.

THE END.

LONDON:

PRINTED BY IBOTSON AND PALMER, SAVOY STREET

Комментарии

38. Бомбор — порт на Черном море.

39. en masse (фр.) — массой.

40. Кассандра — в греческой мифологии пророчица, предсказаниям которой никто не верит. Миф о Кассандре нашел отражение в античном изобразительном искусстве, европейской драматургии, русской литературе 19 в.

41. Арриан, Флавий (95-175) — древнегреческий писатель и историк, автор «Анабасиса Александра» — важнейшего источника по истории походов Александра. Македонского.

41а. Кисти — чеченские племена.

42. Амазонки — в греческой мифологии племя женщин-воительниц. Обитали на реке Фермодонт у города Фемискира (Малая Азия) или в районе предгорий Кавказа и Меотиды (Азовское море). Об амазонках писали, начиная с Геродота, Гиппократ, Лисий, Эфор, Палефат, Страбон и др. античные авторы. В настоящее время доказано, что легенды об амазонках свойственны не только античному миру, но распространены по всему земному шару.

В определенное время года амазонки вступают в связь с соседними племенами ради продолжения рода, отдают на воспитание (или убивают) родившихся мальчиков и оставляют себе девочек. Амазонкам в детстве выжигали левую грудь для того, чтобы они могли легко пользоваться плечом при метании копья.

В свете современных научных знаний легенды об амазонках отражают определенный период истории человеческого общества, реальное развитие отношений [152] между людьми, принадлежащими к разным праобщинам. (см. Косвен М. О. Амазонки. История легенды // Советская этнография. — 1947. — № 2-3. Нефляшева .Н. А. Цветовая символика адыгского девичьего костюма и легенды об амазонках // Культура и быт адыгов. — Майкоп, 1989. — Вып. VII. — С. 86-95).

43. раб должен сосать грудь женщины в присутствии старейшин — распространенная форма усыновления, зафиксированная в адыгских сказках.

44. Адрианопольский договор, 1829 г. — завершил русско-турецкую войну 1828-1829 г. По этому договору устье Дуная с островами, все кавказское побережье Черного моря от устья р. Кубани до пристани Св. Николая (ст. 4 договора), а также крепости Ахалкалаки и Ахалцих с прилежащими районами переходили к России. Турция признавала присоединение к России Грузии, Имеретии, Мегрелии и Гурии, а также Эриванского и На-хичеванского ханств. Подтверждалось право российских подданных вести свободную торговлю по всей территории Турции. Русские подданные на турецкой территории были неподвластны турецким властям. Турция обязывалась в течение 1,5 лет уплатить России контрибуцию 1,5 млн. голландских червонцов. Договор обеспечивал автономию Молдавии и Валахии, подтверждал обязательства по соблюдению автономии Сербии.

По поводу присоединения адыгских территорий К. Маркс писал; «...Турция не могла уступить России то, чем не владела сама». (Маркс К, Энгельс Ф. Соч. — т. 9, с. 417).

45. Июль 1827 — договор России с Англией и Францией. Этому договору предшествовал Петербургский .протокол 4 апреля 1826 г. — соглашение Англии и России по греческому вопросу. Греция образовывала особое государство: она должна была иметь свое собственное правительство, свои законы и т. д. Чисто внешний вассалитет должен был свестись к ежегодным платежам определенной суммы Порте. 1827, июль — заключена Лондонская конвенция Англии, Франции и России в защиту греческого восстания. Русское правительство подчеркивало, что уничтожение греческих повстанцев и греческого флота, выполнявшего важные посреднические функции в торговле юга России через проливы, нанесло бы ущерб всей европейской торговле.

46. Султан Махмуд — Махмуд II (1784-1839) — турецкий султан 1808-39 гг. Правел ряд реформ, направленных ни преодоление феодальной раздробленности, некоторую «европеизацию» страны. Поражение в русско-турецкой войне 1828-1829 гг. и другие факторы способствовали усилению зависимости Турции от европейских держав,

47. ...должно немедленно признать независимость Черкесии... английская делегация на переговорах в Париже об условиях мира и прекращении Крымской войны 1853-1856 гг. требовала признания независимости Черкесии. Однако французская делегация ее не подержала, чем способствовала закреплению владений России на Кавказе.

48. pied de lerre (фр.) — пристанище.