393. 1859 г. июня 23. — Рапорт Начальника колонны — полковника Мамацева, Начальнику пехоты Лезгинского отряда — генерал-майору Карганову, о военных действиях с полчищами Шамиля с участием грузинской милиции, №12.

Из словесного приказания, отданного на 22-е число июня по войскам Лезгинского отряда, известно в. пр-ву о составе войск мне подчиненных при движении всего отряда с горы Беш к сел. Азильтло. По прибытии со вверенною мне колонною в сел. Азильтло я получил приказание спуститься в укрепленный иланхевский аул Шаури для уничтожения и истребления посевов и рассеяния огромного неприятельского скопища из аула и вокруг него. Аул Шаури лежит в глубокой котловине у соединения четырех ущелий, где из разных горных рек, омывающих этот аул, составляется Андийское Койсу. Аул Шаури неприступен, исключая двух дорог из Азильтло по двум крутым гребням, покрытым густым лесом. Горцы, которые с чрезвычайной верностью выбирают крепкие места для обороны, избрали одно ущелье возле аула Шаури, где укрывались семейства всех дидойских аулов Кидерисского ущелья и Иланхевского общества, чем доказывается неприступность этого аула (Шаури). Аул Шаури имел сильные двухярусные башни, обстреливающие все подступы, каменные дома этого аула имели частые бойницы, кругом аула со стороны Богозского хребта и с прочих были сделаны сильные завалы, в которых наибы дидойский Жабо и богозский с огромною партией с 9-ю значками обороняли эти завалы. Для превосходных войск Кавказской армии нет уже в настоящее время неприступных мест и я, согласно с полученным приказанием, сделал следующее распоряжение. [485]

Направил 4-ю роту Кавказского гренадерского стрелкового батальона, под командою поручика Коптева, и 1 сотню постоянной пешей Грузинской дружины, под командою пор. кн. Амилахварова, из аула Азильтло по лесистому острому гребню, по которому могли проходить только пешие, а сам с остальною колонною направился к аулу Шаури по другому лесистому гребню, имея в голове колонны сотню дидойцев штабс-капитана кн. Георгия Джорджадзе, две сотни временной Грузинской милиции штабс-капитана Эристова, сотню пешей Телавской милиции пор. Бакрадзе и 30 чел. тушин, 2-ю и 3-ю роты Кавказского стрелкового батальона, под командою кап. Кабенина и поручика Тальгрена, стрелковые гренадерские Лейб-Эриванского его велич. полка, под командою майора кн. Абашидзе и позади стрелковые гренадерские роты Мингрельского гренадерского полка, под командою майора Самойлова.

Войска, направленные мною по обоим лесистым гребням, должны были двигаться таким образом, чтобы в одно время могли приблизиться на ружейный выстрел к аулу Шаури. С главною колонною спустившись к реке, омывающей с левой стороны аул Шаури, я приказал пор. Тальгрену с Кавказской гренадерской стрелковой ротой занять с левой стороны лесистую гору и обстреливать сверху покатости гор, откуда горцы защищали единственную тропинку, ведущую к аулу Шаури, а поручику Коптеву с 4-й Кавказской стрелковой ротой и сотне Амилахварова милиции приказал спуститься на самый нижний уступ лесистого гребня для обстреливания самого аула, а остальной милиции и Эриванскому 1-му батальону нового состава, под командою майора кн. Абашидзе, приказал штурмовать аул; прочие войска оставил в резерве на маленькой поляне; во время моего спуска вниз с высоты Азильтло гранаты из полупудовых мортир, под командою кап. Беглярова, весьма удачно падали в ущелье, где скрывались их скопища, но во всех завалах держался неприятель, открыв по нашим войскам страшный ружейный огонь. По данному мною сигналу милиция пробежала тропинку с необыкновенной смелостью под страшным огнем из неприятельских завалов; после сильной перестрелки и рукопашного боя милиция заняла ближайшие башни и сакли аула, а за милицией ворвались в аул Эриванские роты. Милиция, пробежав аул, стала против неприятельских завалов, где находился сам наиб Жабо. Наступление милиции и Эриванских рот прикрываемо было метким огнем двух Кавказских стрелковых рот. В продолжение двух часов сильная ружейная пальба не прекращалась с обеих сторон, но наш меткий огонь из штуцеров и нарезных ружей с высот в завалы произвел такое опустошение в неприятельской толпе, что горцы начали постепенно отступать на всех пунктах, исключая одного завала за аулом, где держались упорно, но чтобы короче покончить с ними дело, я приказал милиции и Эриванскому батальону штурмовать этот завал; после упорного рукопашного боя неприятель отступил с огромным уроном и значки нашей милиции были водружены на неприятельском завале, а эриванцы, под командою кн. Абашидзе, заняли весь аул. При взятии этого завала ранены три милиционера. В руках наших остался значок и лошадь наиба Жабо, множество неприятельских тел, оружие и несколько лошадей. Желая запереть совершенно партию наиба Жабо в ущелье безвыходно, мною были посланы 2 роты Кавказского гренадерского стрелкового батальона и 1 сотн. милиции на высоту, с которой обстреливается единственная тропинка, выходящая из ущелья Богозского хребта; для указания этой высоты был послан мною поручик Генерального штаба Павлов. [486] Подпоручик 1-го Кавказского саперного е. и. высоч. Николая Николаевича батальона фон-дер-Нонне приказал навести мост на р. Орис-Цхали; для указания места, где должен быть наведен мост, был послан мною адъютант е. и. высоч. Николая Николаевича гвардии ротмистр гр. Олсуфьев, который под сильным неприятельским огнем избрал место и мост был наведен в самое короткое время храбрыми саперами; во время наведения моста ранены 2 рядовых саперного батальона. Дело это продолжалось около 5-ти час., неприятель был сбит со всех высот и видя, что мост был наведен через Орис-Цхали, чем мы угрожали его семьям, скрывавшимся недалеко в ущельи, бросился спасать семейства и должен был отступить чрез ущелье на Богозский перевал по трудным тропинкам, едва проходимым. Для дальнейшего преследования была послана милиция, которая нашла множество брошенных вещей, что показывает поспешное его отступление. Истинно молодецким этим делом, которое кончилось таким блистательным результатом и с такою ничтожною потерею — всего 5 чел. нижних чинов и несколько раненых лошадей — я обязан славным войскам, которыми имел честь командовать. Аул со всеми башнями истреблен до основания и посевы совершенно уничтожены по распоряжению моему Эриванскими 1-ми 2-м батальонами и Мингрельскими ротами, под командою майоров кн. Абашидзе, Самойлова, Антоновича и адъютанта командующего войсками штабс-капитана Нурида. 22-го числа я оставался ночевать со всею колонною в ауле и на поляне около аула; неприятель был так обескуражен огромною потерею, что целую ночь меня не тревожил. На другой день, 23-го числа, в 10 час. утра я, по приказанию командующего войсками, отступил без выстрела в аул Азильтло на соединение к главному отряду. Долгом считаю свидетельствовать об особо отличившихся штаб и обер-офицерах: адъютанте е. и. высоч. Николая Николаевича ротмистре гр. Олсуфьеве, который с примерною отвагою во время разгара боя был посылаем мною для передачи приказаний, что исполнял с примерною точностью; майоре кн. Абашидзе за занятие аула без потери; командирах рот Кавказского стрелкового батальона кап. Кабенине, поручике Коптеве, поручике Тальгрене, стрелковых рот Лейб-Эриванского полка штабс-капитане Шольце, пор. Макееве и прапорщике Ульянове и командире стрелковой роты Мингрельского полка, подпоручике Ховренко; Генерального штаба поручике Павлове за отличное исполнение всех моих поручений и Кавказской гренадерской е. и. высоч. великого кн. Михаила Николаевича артиллерийской бригады капитане Беглярове за отличную стрельбу из мортир.

Особенно я должен свидетельствовать за отвагу, превосходящую всякую похвалу, начальников милиции: Горийской дружины штабс-капитана кн. Эристова, Дидойской сотни штабс-капитана кн. Георгия Джорджадзе, поручика кн. Амилахварова, поручика Бакрадзе, прапорщика кн. Павленова и кн. Черкесова, командира взвода сапер подпоручика фон-дер-Нонне за наведение моста в самое короткое время под страшным огнем; состоящих при мне за адъютанта Кавказской гренадерской е. и. высоч. великого кн. Михаила Николаевича артиллерийской бригады подпоручика Мусхелова 2-го и Переяславского драгунского полка прап. Козлова; субалтерн-офицеров Кавказского гренадерского стрелкового батальона подпоручиков Генемана, Вульферта, Новикова, прапорщиков Рейтера. Родзевича, Бейера, Менгдена, Нелюбова, Загобеля и Петерсона, Лейб-Эриванского полка прапорщика Сливицкого, Мингрельского грендерского полка прапорщика Раковского и Карганова; юнкера кн. Ивана Меликова, который, [487] состоя при мне, посылаем был для передачи приказаний, что исполнял отлично, во время дела находясь при сотне Грузинской временной милиции, показав отличную храбрость и подпоручика милиции Петра Капейшвили. В заключение имею честь донести вашему превосходительству, что милиционеры все вообще и стрелки Кавказского стрелкового батальона покрыли себя славою в день 22-го июля, мастерски пользуясь местностью, и без потери с нашей стороны неприятель был совершенно разбит и опрокинут. С этим имею честь покорнейше просить ваше превосходительство, чтобы рапорт этот с вашим заключением представлен был в оригинале командующему войсками.

АКАК, т. ХII, № 1031, стр. 1158-1160.