Считая долгом уведомить ваше превосходительство о получении вашей весьма секретной депеши от 12 января касательно конфиденциальных сообщений Ферад-паши (Штейна), я воспользовался отправлением торгового парохода в Одессу для уведомления вас в подробности со всеми обстоятельствами, относящимися до совокупных предприятий турок и англичан, центром которых в настоящее время служит Константинополь, касающиеся Черкессии с целью создать нам в тем краю затруднения.

Только несколько дней тому назад наш военный агент получил подробные инструкции от г. Военного министра касательно Ферад-паши, о которых меня уведомили ваше превосходительство депешею двенадцать дней раньше.

Поэтому без замедления, совокупно с капитаном «Франклина», я приступлю с должной осторожностью к исполнению воли государя императора.

Между тем, я уже имел случай не только удостовериться в более или менее бескорыстной, деятельной преданности к нам Ферад-паши, сообщившего нам все нужное касательно упомянутого дела, но я уже успел извлечь [465] из этих сообщений пользу, поскольку это было возможно, не компрометируя их источника.

Известия, пополненные и поверенные с других сторон, состоящие в моем распоряжении, изложены в приложенных нотах (Приложений в дела нет) и они мне казались до того важными и поспешными, что я решился вызвать некоторые прямые конфиденциальные объяснения с оттоманским министерством.

Не имея возможности положиться на малоопытного, невлиятельного в делах Эдем-пашу, я предпочел объясниться с самым великим визирем, у которого я попросил позволение беседы ad hoc для сообщения ему мною собранных данных, имея, таким образом, возможность получить или, лучше сказать, оценить его изъяснение.

Прилагаемая нота служила мне базисом при беседе на эту тему. Осветив ее до известной степени, я в заключение дал понять Решиду, что, не желая приписать эти происки черкесской партии и неприязненные предприятия против наших владений на восточном берегу поощрению или же терпимости оттоманского правительства, но тем не менее, я не могу скрыть свое удивление при виде подобных маневр, происходящих почти открыто в среди столицы, в то время, когда я беспрестранно получал уверения в искреннем желании Порты укрепить мирные отношения и доброе дружеское соседство, только что восстановленные между обеими державами, в которых государь император принял самым откровенным образом инициативу.

Этот отзыв и точные известия, которые я приводил в доказательство всего мною сказанного, по-видимому, сильно подействовали на Решид-пашу. Он формальным образом отказывался от знания этих происшествий, осуждая положительно подобные смелые происшествия, распространился затем в уверениях о тех заботах, которые имеет Порта для поддержания лучших дружеских отношений с Россией. Он окончил уверением, что безотлагательно прикажет произвести следствие самое строгое касательно этих фактов, равно как точный обыск подозреваемых судов, нагруженных оружием и боевыми принадлежностями, назначенных к отправлению на черкесский берег, и что он не замедлит уведомить меня о результатах предпринятых мер, прося меня убедительно сообщить Двору его величества о том радушном приеме, с которым он принял мои заявления.

Я не затруднялся ему дать в этом обещание после того, что я ознакомился с его уверениями и мерами, о которых он меня предупредил, придавая себе вид будто он желает действительно привести их в исполнение, диктуя и подписывая в моем присутствии составленные предписания военному министру и капитану-паше. Я должен признаться, что это изобилие обещаний и старания мне казались слишком открытым усердием для возбуждения во мне полного доверия к правдивости его обещаний и справедливости его отрицаний.

Перед моим уходом я считал еще своим долгом заметить, что если подобные происки происходят в самом Константинополе, так сказать, под глазами правительства, то можно себе представить, что делается втайне, на том берегу и в близких к Черкессии оттоманских портах. Так например, арестование судов турецких, назначенных из Требизонта в Сунджук-Кале, генералом Филипсоном в ноябре прошедшего года, служащего поводом к многочисленным жалобам и требованиям Порты, могло легко иметь [466] причину в непозволительном или, более того, подозрительном своем появлении в Сунджук-Кале, где в то время еще не было никакой русской власти. Я прибавил, что сам я имел желание сообщить об этих происшествиях Порте, обращая ее внимание на их устранение; это, без сомнения, не потому, что я опасался результатов, могущих последовать касательно нашего авторитета и безопасности наших владений на восточном берегу, которые во всякое время в состоянии быть защищенными нашими военными силами против столь бессильных и презренных предприятий, но что это было сделано лишь с целью сообщить оттоманскому правительству полезные предупреждения для отстранения неприятных фактов и жалоб, могущих служить поводом к неприятным переговорам между обоими правительствами с самого начала восстановления мира. Решид-паша не колебался присоединиться к моим воззрениям и весьма приветливо распространился насчет следствия, весьма строго необходимого в столице, передать в виду этого немедленно самые строгие предписания оттоманским властям в Требизонте и в других местах прибрежья Черного моря.

В этом заключалась суть и окончание нашей беседы с великим визирем касательно Черкессии. Хотя я и не считаю их совершенно бесплодными, хотя и в отношении своевременного и полезного предупреждения я еще в ожидании, более чем 8 дней, ответа Решид-паши касательно результатов следствия и обыска судов, о котором он меня известил столь положительным образом.

В это время я получил от Ферад-паши извещение об отправлении к черкесскому берегу английского парохода «Кенгуру» с боевыми припасами так, как уведомил телеграммой от 7 февраля ваше превосходительство, сообщая в то же время чрез нашего первого драгомана г. Аргиропуло об этом великому визирю словесно, конфиденциальным образом, для пополнения сведений, которые ему дал во время нашей беседы.

Если до отправления парохода я буду в состоянии собрать еще более позитивные данные, я не замедлю их прибавить к депеше.

Примите и т. д.

Ф. 548, оп. 2, д. 969, л. л. 2-4 (об). Современный документу перевод с французского.