Нет ничего для человека приятнее в жизни, как наслаждаться свободою и нет ничего горестнее, как лишиться свободы и быть в руках извергов человеческого рода. К неописанному несчастью моему, при старости лет, во время внезапного вторжения в сел. Шильды, где я имею постоянное жительство, многочисленных скопищ мятежного Шамиля, в начале июля месяца сего 1854 года, в числе прочих жителей, пострадавших от неистовства их, совершенно и я разорен; малолетний внук мой Иванес одиннадцати лет — взят горцами в плен и извлечен в горы, где [415] терпит горькую участь, а я день и ночь проливаю слезы, лишился всего, что приобретено было мною годами и неусыпными трудами и остался нищим в полном смысле сего слова, питал себя одной лишь приятной надеждой, что в благоустроенном русском государстве, управляемом мудрым монархом, есть добрые начальники, блюстители законов, которые не откажут в защите и покровительстве несчастным, прибегающим к ним с изъяснением горестного своего положения.

Ободренный этой приятной надеждой, я, упадая к стопам вашего высокопревосходительства, слезно и убедительнейше прошу высокую особу вашу, приняв в благосклонное внимание описанные мною горестные обстоятельства, в которые поставлены неистовыми горцами, показать (Должно быть — подать) мне руку помощи относительно выкупа малолетнего внука моего Иванеса, за которого изверг Шамиль требует с меня восемьдесят рублей серебром. Таким благодеянием вы осчастливите меня, — преклонных лет старца и заставите быть благодарным до глубины души; остатки дней моих посвящены будут единственно усердным мольбам к престолу всевышнего творца о долгоденствии и благоденствии жизни вашего превосходительства.

Я лишен зрения и хожу на двух деревянных костылях. ***

Ф. 458. оп. 3. д. 562, л. 18. Подлинник.