312. 1854 г. мая 8. — Рапорт Командующего действующим корпусом — генерал-лейтенанта. Бебутова, генералу Реаду о поимке турецких шпионов с письмами к Шамилю от турецких сановников, № 68.

Секретно.

Отзывом от 10 марта № 21 я имел честь уведомить г. Начальника Главного штаба войск, на Кавказе находящихся, что 6 числа того же месяца, по дошедшим до меня сведениям, о намерении офицера турецкой службы пробраться с тремя спутниками к Шамилю по возложенному на них поручению муширом Анатолийской армии Зарифом-Мустафа-пашею, я тотчас же приказал состоящему при мне гвардии полковнику Лорис-Меликову непременно поймать означенных лиц, и что люди эти на другой же день были схвачены и посажены в Александропольскую крепость; причем я препроводил отобранные от них при поимке четыре письма: одно от мушира Зарифа-Мустафа-паши к Шамилю, другое от мушира же к Исмаил-беку (Куткашинскому), третье от Гаджи-Ибрагим-бека к Шамилю же и четвертое от Ибрагим-бека к Исмаил-беку (Куткашинскому).

Затем, как письма эти не заключали в себе удовлетворительного объяснения о данном этим людям поручении, то я предписал состоящему при мне полковнику Шостаку отобрать от каждого порознь подробные показания.

Вследствие чего полковник Шостак первоначально приступил к допросу подозревавшегося офицером турецкой службы, который при поимке объявил, что его зовут Вели-Хамамед-оглы, а после собственноручно на турецком языке написал, что настоящее имя его Магомед-Хосров-Абдула-бек-оглы; числится в 3-м табуре 4-го алая 4-й турецкой армии, служит в чине куль агаси (капитан), а впоследствии сознался, что только считается в [385] полку, но состоит при штабе Анатолийской армии для исполнения обязанностей офицера Генерального штаба и инженера; из Турции он послан муширом Анатолийской армии Зарифом-Мустафа-пашею разведать двух мусульман, подданных России, и собрать сведения о числе русских войск в Александрополе и других пунктах, для чего должен был побывать во всех тех местах, где по усмотрению его оказалось бы необходимым; о найденном у него при арестовании ситуационном плане глазомерной съемки местности от Карса до селения Кочкой, начерченном наскоро карандашом, он отозвался, что это маршрут, составленный им для подтверждения турецкому начальству действительной бытности его в местах на плане означенных; письма от мушира к Шамилю ему вручены не были и содержание их ему неизвестно; спутников своих он назвал: одного Кариб-Ага, другого - Гассан-Ага, которые в Турции никакого звания не имеют, а третьего — Али-Акпером. В заключение этого показания капитан Магомед-Хосров написал следующее: «Во время войны между двумя державами, весьма часто одна из них посылает в пределы другой доверенных людей для собрания сведений о положении неприятеля. Зариф-Мустафа-паша возложил на меня подобного рода поручение, которое я принял не из корыстолюбивых видов, а единственно по долгу обязанности и чести. Если же за появление здесь заслуживаю смерть и вы намерены присудить меня к казни, то утрата какого-нибудь подобного мне Магомед-Хосрова для мира ровно ничего не значит и пусть я погибну. Между нами, турками, известна твердость русских в однажды данном ими слове, а мне с самого начала было обещано дарование жизни. Впрочем, участь и надежды мои зависят от вашего решения. Обязанный воспитанием моим турецкому правительству я должен был по долгу службы принять на себя исполнение изложенного выше поручения. Теперь я сделался вашим пленником и вы вольны поступить со мною, по вашему усмотрению. Если же вы даруете мне свободу, то богу всевышнему известно, сколь много я буду обязан за мое спасение Российскому правительству. Решение моей участи в ваших руках и я покоряюсь вашему приговору как предопределнию свыше».

Прочие же три спутника объявили следующее:

Кариб-Ага — житель Карсского пашалыка, д. Кочкой, показал, что из Карса он был послан турецким начальством вместе с капитаном Магомед-Хосровым и кочкойским жителем Гассаном-Агою в русские закавказские владения и Дагестан разведать о духе кавказских мусульман и при отправлении получил четыре письма, адресованные: три на имя Шамиля, а четвертое к Исмаил-беку Куткашинскому; по приезде в турецкую деревню Кочкой он пригласил четвертого спутника Мамеда-Тавшан-оглы, которому передал для хранения письма; новый спутник спрятал их в потнике под седлом; из Кочкая они выехали попарно: капитан Магомед-Хосров и Мамед Тавшан-оглы вперед, а он — Кариб-Ага и Гассан-Ага двумя часами позже, и по прибытии в Александрополь явились к полковнику Лорис-Меликову с намерением будто бы донести о письмах, хранящихся в потнике у Мамеда-Тавшана-оглы, но что не успели этого исполнить; полковник Лорис-Меликов в рапорте своем по случаю поимки этих шпионов излагает, что они явились к нему с просьбою о выдаче им билетов на свободный проезд в Тифлис по торговым своим делам и что по подозрению он их арестовал после того, как уже на горе Джаджур Магомед-Хосров и Магомед-Тавшан-оглы были схвачены. [386]

Другой показал, что его зовут Али-Акпер-Мамед Риза-оглы, уроженец Новобаязетского уезда, а в с. Кочкой переселился с женою восемь лет тому назад, что из Кочкоя он отправился с означенными тремя спутниками действительно по приглашению, но не для шпионства, а за получением этими его товарищами в Тифлисе денег, из числа которых надеялся получить некоторую часть за то, что согласился провожать их; писем же он будто никаких и ни от кого из спутников своих не получал, а на очной ставке с Карибом-Агою сознался, что получил помянутые письма и сам зашивал их в потник.

Последний показал, что зовут его Гассан-Ага-Гаджи-оглы, уроженец Борчалинского участка, деревни Джевали, принадлежащей генерал-майору кн. Дмитрию Орбелиани, и что назад тому полтора года, забрав все свое семейство состоящее из 13-ти душ: четырех дочерей, одного сына и сирот, оставшихся после умерших двух братьев, бежал в с. Кочкой, к чему побудила его будто бы крайняя бедность и неурожай хлеба, но что, прожив в Кочкое 3 месяца, явился к своему господину с просьбою простить его за эту отлучку и дозволить остаться с семейством на жительстве в Кочкое, и что генерал Орбелиани его простил, но оставаться на жительстве в Кочкое ему не дозволил, а в Карс он прибыл будто бы для передачи живущему там Карибу-Ага просьбы жителей с. Кочкоя избавить их от назначенного к ним военного постоя, и что по исполнении этого поручения он на другой же день был вызван вместе с Магомед-Хосровым и Кариб-Агою к Гаджи Ибрагим-беку, который и приказал ему сопутствовать Магомед-Хосрову и Кариб-Аге и содействовать к выполнению данного им поручения, угрожая в случае сопротивления наказать его смертью; и тут же при нем вручил Кариб-Аге четыре письма; три на имя Шамиля, а четвертое на имя Гаджи-Исмаил-бека: по прибытии в Кочкой взяли с собою еще Магомеда. Тавшан-оглы и поехали в Александрополь, где были заарестованы вместе с Кариб-Агою полковником Лорис-Меликовым, к которому явились для передачи будто бы сведений о хранящихся в потнике у Магомет-Тавшан-оглы двух писем.

Более этого никто из них ничего не объясняет, и на все вопросы, делаемые им для открытия некоторых обстоятельств, относящихся до военных действий, отзываются решительным незнанием.

В настоящее время я предположил: одного из них Кариба-Ага, который необходим для пополнения некоторых сведений, получаемых мною из Турции, оставить до времени в Александрополе, а прочих затем отправить за строгим караулом в Тифлис для поступления с ними по ближайшему усмотрению вашему, вместе с пойманными двумя татарами, поименованным в отзыве моем к г. Начальнику Главного штаба от 23 апреля № 61, которые схвачены в дер. Чизихляр с бумагами от Шамиля к турецкому правительству и посажены в Александропольскую крепость для отобрания от них подробных показаний, что должно быть окончено в непродолжительном времени.

О чем донося вашему превосходительству, имею честь присовокупить, что хотя означенные люди по существующим законам подлежат, как шпионы, расстрелянию, но я полагал бы даровать им жизнь, и собственно для [387] того, чтобы не ожесточить турецких властей противу пойманного ими нашего агента, который был послан мною в Карс за весьма нужными сведениями. Генерал-лейтенант кн. Бебутов.

Ф. 559, оп. 2. д. 4. лл. 28-35. Отпуск. Письма Шамиля в деле отсутствуют.