На основании циркулярного предписания от 10-го мая 1845 года, № 1244, честь имею донести вашему сиятельству о положении закубанских народов, живущих против района вверенном мне Черноморской кордонной линии. [364]

После волнений, произведенных Мухаммед-Эмином в конце апреля сего года между абадзехами, шапсугами и натухайцами, неприязненные к нам отношения сих последних беспрестанно увеличиваются, что ясно видно из последних нападений, произведенных ими в июле месяце на укр. Гостагаевское, и ночных тревог на укр. Варениковское.

Мухаммед-Эмин, утвердясь окончательно между абадзехами и выстроив почти на всех значительных речках мехкемэ (род укрепленных пунктов, где содержатся все изобличенные в нарушении нового общественного порядка, им вводимого), безусловно властвует над народонаселением, которое, ценя выгоды, приобретенные с введением нового порядка вещей, совершенно покорились его власти.

Шапсуги, хотя и признают власть наиба и при проездах чрез их аулы оказывают ему уважение, но, твердо держась своих старинных обычаев, еще не допускают строить мехкемэ на всех речках, по которым преимущественно сосредоточено все местное население и дозволило устроить только два таких судебных места — на р. р. Хабль и Антхыре.

Натухайцы, считавшиеся мирными, изменив в последнее время русскому правительству, всякий раз при движении наших отрядов к Абину и при замечаемых ими передвижениях войск на кордонной линии, обращаются с просьбою к Мухаммед-Эмину о защите их от наших нападений, но и по сие время наиб оказывал им помощь покуда одними советами.

В августе сего года из Константинополя, чрез Трепизонд и Батум и далее чрез Абхазское владение, прибыл к наибу хан Кумук, прозываемый в народе Хануком, и привез, до показанию лазутчиков, диплом Мухаммед-Эмину на почетное звание и богатую одежду с 2-мя орденами, усыпанными бриллиантами, и вступил вместе с ним в управление непокорными племенами. Теперь главное пребывание наиба — между абадзехами с почетнейшими старейшинами, с которыми он находился в родственных связях, а хан Кумук преимущественно находится среди шапсугов и натухайцев, между которыми старается ввести новый порядок, определяющий меру постоянных податей и число муртезеков с каждого аула в собираемые партии.

Наконец, в первых числах ноября прибыл из Батума абадзехский тлокотль Барсебий, бывший в Константинополе вместе с Хануком. Содержание бумаг, привезенных Барсебием из Константинополя и сообщенных Мухаммед-Эмину в мехкемэ на р. Антхыре, еще неизвестно, но наиб тотчас потребовал муртезеков от абадзехов и шапсугов с таким расчетом, чтобы ближайшие аулы к русским границам, как-то: к кордонной и береговой линиям, выставили по два со ста дворов, дальние — по пяти, а живущие в горах — по 10-ти. Для продовольствия этого сборища, которое должно стянуться в мехкемэ на р. Псекупсе, собирается скот, бараны, пшено и сыр. Всеми распоряжениями для сбора этой массы руководит Барсебий, который для этой цели отправлен наибом на р. Псекупс.

Цель этого собрания, впоследствии обнародованная Мухаммед-Эмином шапсугам, заключалась первоначально в движении по береговой линии, дабы по этому направлению соединиться с ожидаемыми турецкими войсками; но когда шапсугские старшины объявили наибу затруднения в прокормлении такого огромного сборища в горах, скудных [365] продовольствием, то он согласился ограничить самый сбор и назначил меньшее число людей, а впоследствии изменил и самую цель сбора, предположив обратить его против прикубанских станиц, для чего уже некоторые хаджиреты и муртезеки приезжали пробовать броды в 1-й части Черноморской кордонной линии, которые ими признаны, по мелководности Кубани, самыми удобными.

Между тем, из донесений самых вернейших лазутчиков, мне известо и также и то, что шапсуги и натухайцы удерживали наиба в своих землях во все время нахождения русских войск за Кубанью, объясняя ему, что если он принял на себя устройство новых порядков в Шапсугии, то обязан находиться вместе с ними, покуда русские войска не возвратятся обратно за Кубань. Значит, действия наших войск вполне оказывают свое влияние на враждебное население.

На этих основаниях обязываюсь доложить вашей светлости, что при выкомандировании частей вверенного мне войска в подкрепление кордонной линии, обеспечив левый фланг оной, для обороны от вторжения собирающихся абадзехов, представилась бы возможность открытием военных действий в землях непокорных и изменивших нам натухайцев отвлечь внимание и намерение неприятеля от пунктов на Кубани угрожаемых вторжением. Между тем, дабы предпринимаемым с сею целью военным действиям придать более существенный характер и извлечь из них наибольшую пользу, имею честь испрашивать разрешения вашей светлости действовать из укр. Варениковского и по протяжению всей вновь устроенной линии на Каракубанском острове, к стороне укр. Гостагаевского и форта Раевского, дабы чрез то удалить неприятеля в зимнее время, когда на Кубани станет лед, от ближайших к Кубани станиц Черноморского казачьего войска, особенно подвергающихся в том крае нападению неприятеля, по весьма близкому с ним соседству.

В заключение считаю необходимым донести вашей светлости о сведениях, полученных мною сейчас от вернейших лазутчиков, возвратившихся из-за Кубани:

1. Около 13-го или 14-го числа октября прошли три турецких судна к восточному берегу Черного моря и выгрузились на р. Бжепс, между Сочи и Адлером. Мухаммед-Эмин отправился туда, чтобы лично наблюсти за распределением привезенного пороха, свинца и части железа, сложенных в 3-х саклях у одного хаджи, неизвестного по имени; люди, привезшие этот транспорт с военными припасами, отправились обратно в Турцию. Другое донесение подтверждает это известие: порох сложен в ауле на реке Леун (между Адлером и Сочи), у тамошнего жителя племени вардане, черкеса Заушелан. Сюда же ожидают натухайского племени кн. Зан-оглу Сефер-бея, который до сего времени был в Турции и должен прибыть к черкесам с пушками, снарядами и порохом, для поднятия которых наиб собирает от разных племен с каждых ста дворов по паре быков и по две лошади. Кроме того, для совещания наиб собирает с того же числа дворов по два человека старейшин и по одному мулле, а сам спешит отправиться к Вардане для свидания с ожидаемым из Турции кн. Сефер-беем, и

2. Между укр. Геленджиком и р. Вулан пристали к берегу две турецкие чектермы с запасами пороха, свинца и железа. [366]

О прибытии разных турецких судов к восточному берегу Черного моря мною немедленно дано знать начальнику Черноморской береговой линии и начальнику 1-го Отделения оной.

Сверх того, получено возмутительное письмо из Константинополя от Сефер-бея, отца Зан-оглу Карабатыра, которым он извещает всех бжедухов об открытии войны России с Турцией и усердно убеждает всех правоверных мусульман, кто верует в бога и Мухаммеда, поднять оружие против русских; что продолжительное его пребывание в Константинополе, исполненное горестей и бедствий всякого рода, наконец, Дало ему возможность дождаться этой счастливой минуты — объявления войны России, и потому, хотя он пишет только к одним бжедухам, но убеждает их письмо это сделать известным всем мирным черкесам, хатукаевцам, темиргоевцам, мохошевцам, бесленеевцам, кабардинцам и ногайцам и при сем извиняется что не мог каждому из сих племен писать отдельно, как народный обычай того требует. Между тем, к шапсугам, абадзехам и убыхам писал отдельно, убеждая всех черкесов слушаться Мухаммед-Эмина, если он действительно заботится об общей пользе, и повиноваться ему до приезда Сефер-бея, который прибудет с отрядом в Цемесскую бухту, куда просит всех черкесов приготовить 1.000 лошадей и столько же быков для подъема десантных войск, тяжестей и разных боевых запасов, которые он привезет из Турции.

Сведение это доставлено одним из уважаемых народом эфендиев — Ахмедом Бешуком, недавно, по вражде с Мухаммед-Эмином, перешедшим от абадзехов на жительство в аул преданного нам керкенейского кн. Пшемафа Кончукова. Ахмед Бешук сам читал это письмо, присланное кн. Пшемафу Кончукову, который, выслушав его, объявил, что он останется верным Русскому правительству до тех пор, пока турецкий отряд Сефер-бея не высадится на восточный берег Черного моря и не появится в пределах бжедухских народов, что затем, если он не в состоянии будет удержать бжедухский народ от волнения в пользу турецкого султана, то не иначе оставит занимаемые народом его места и присоединится к своим, как поблагодарив русских за расположение и оказываемые ему милости.

Не утверждая, в какой мере действительны эти известия, беспрестанно, однако же подтверждающиеся новыми слухами, я счел тем не менее необходимым донести о них вашей светлости.

АКАК, т. X, № 587, стр. 640-642.