РОЗЕН Р. Ф.

ОПИСАНИЕ ЧЕЧНИ И ДАГЕСТАНА

1830 г.

Описание народов, принадлежащих правлению начальника войск Левого фланга Кавказской линии и соседственных, покорных и непокорных ^{1 2 3}

Племена, обитающие на пространстве земли между Владикавказом до Каспийского моря, Черным хребтом гор до реки Терека под управлением командующего войсками на Левом фланге Кавказской линии, суть следующие: аварцы, гумбетовцы, салатовцы, кумыки и чеченцы; сии последние разделяются еще на общества под именем собственно чеченцов, или мечигизов, качкалыков, мечиковцов, ауховцов и карабулак, составляя части: покорных, непокорных, горных и живущих на плоскости.

Чеченцы, поселенные на Тереке, составляют образованнейшую часть всей Чечни. Управляются князьями, коим довольно послушны. Содержат кордоны по правому берегу Терека, исполняют беспрекословно повинности, на них возлагаемые, с единоплеменными вступают в бой, когда присоединены к русским войскам, и почти готовы к принятию образования линейных казаков. Другой род мирных чеченцов заселяет плоскости по обеим сторонам реки Сунжи и многих других вытекающих из гор рек, впадающих или в Сунжу или в Терек. Сии последние состоят из карабулак, чеченцов, качкалык и аухов, и хотя оне также разделены начальством под управление разных владельцев., живущих на Тереке, но, быв вблизи непокорных и жительствуя хотя и на плоскости, но в местах лесных, которые считают неприступными убежищами, весьма слабо повинуются, при малейшем случае не упущают помогать непокорным партиям в грабежах, Занимаясь таковыми весьма нередко и сами. Непокорные живут большей частью в местах гористых, покрытых дремучим лесом, между скал и глубокими оврагами.

Все сии четыре поименованные общества, имея один язык, не различествуя в характерах, господствующих наклонностям обычаях, нравах, законах и вере, безсомненно принадлежат одному племени под названием чеченцов известным. Число [282] жителей мужеска пола, покорных и непокорных, примерно, по собранным сведениям, полагать можно до 35 000 душ, в сем числе покорных правительству до 22 000 душ. Число вооруженных простирается: покорных до 9000 человек и более, непокорных до 7000; конных в том числе более половины.

Сражаются вообще в закрытых местах упорно, умеют весьма пользоваться местными удобствами, искусно располагают засадами, неосторожности малейшие замечают и мгновенно ими пользуются. В особенности при возвращении войск дерзко преследуют; напротив того, в открытых местах не могут противиться, хотя бы и более числом были нападающих, и часто при появлении в таковых местах войск вовсе не показываются. При наступательных на них действиях обыкновенно стараются жен, детей и имущество из деревень удалять в глубину лесов; сами же вооруженные остаются для защиты весьма неупорно пустых домов своих. Обороны сего народа состоят из бреве иных завалов, удобно пушечными выстрелами разбиваемых, из сырого кирпича башен или тоже бревенных, в коих помещаться может от 10 и до 30 человек, или же небольших канав с плетневою оградою. Башни не во всякой находятся деревне, а где есть они, то не более в каждой от 2-х до 8-ми, разбросанных по всей деревне.

Дома построены большей частью из сырого кирпича, довольно толстостенные, или же турлучные /плетневые, толсто обмазанные глиной/ и покрытые землей, имея каждый по несколько бойниц; удобны довольно для защиты. При нечайных нападениях, когда семейства с имуществом не успеют удалиться, защищаются упорно, и всегда взятие деревни приступом составит потерю людей довольно значительную. Устроение домов горных чеченцов составляет только ту разницу, что оные строются вместо сырого кирпича из дикого камня, равно и обороны те же, но только каменные без извести и даже редко связаны глиною. Домашнее обзаведение чрезвычайно скудное, нуждаясь даже в самых необходимостях для жизни. Имеющий две пары быков, одну или две коровы причитается к числу зажиточных; недостаток в одежде крайне виден; обоего пола дети до взрослого почти возраста ходят без рубашек.

Промысел состоит в хлебопашестве, скотоводстве и пчеловодстве, но весьма в малом количестве не только у живущих в горах, но и у тех, кои заселяют весьма привольные места, имея всю удобность к значительным хозяйственным занятиям. Небольшая часть пшеницы, проса, ячмень составляют их посевы; также кукуруза, легко произрастающая и в лесистых местах, не требуя особенной обработки земли, без которой претерпевали бы голод ежегодно. Ежедневную пищу составляет хлеб, приготовляемый из просяной муки, смешанной с частью пшеничной, пресный, вкуса весьма неприятного, и пшена, вареного в воде, обжариваемого изредка в бараньем сале, огородных растений: лука, черемши, чеснока, и фруктов: яблок, груш, дуль, которых часть сухими запасают впрок. Вообще в употреблении пищи чеченцы воздержны и могут довольствоваться весьма умеренными [283] средствами. В сей общей промышленности всех чеченцов различествуют живущие на Тереке и на равнинах по реке Сунже и Аргуне, несколько более занимаясь хлебопашеством, скотоводством, рукоделием, и вообще живут изобильнее. Торговля лесом, сукнами, звериною ловлей доставляет средства к содержанию семейств и даже на некоторые вещи, к выгодам жизни и роскоши принадлежащие.

Господствующие наклонности — к воровству, грабительству и праздности; характер воинственный, непостоянный и недоверчивый, полудикое состояние и ненависть к христианским народам, внушаемая исламизмом, порабощают все их способы к благосостоянию, хотя природа ни в чем им не отказала, и суть единственными причинами нерасположения к промышленности, а оттого и бедности. Не зная другого управления, кроме собственной воли, и не будучи воздерживаемы в своих буйных порывах никакой властью в гражданском быту, легко возмущаются, нарушают даваемые присяги и условия; общественные связи и родственные даже не уважаются, участь ближнего не трогает, доказательством чему служат: скорая решимость возмущаться или следовать на воровство, не дорожа нимало своими аманатами и не заботясь, какая участь за нарушение покорности постигнет их. Не было примеру, чтобы нахождение аманатов в руках правительства удержало в каком-либо неприязненном предприятии народ сей.

Расположение к правительству российскому в народе сем вовсе не существует, некоторые лица, кои слывут под именем приверженцов, не что иное, как особенного рода промышленники, здешнему только народу принадлежащие, которые, сообщаясь свободно с русскими и непокорными народами, служат сим последним поставщиками нужных припасов и торговыми оборотами доставляют себе выгоду, имея таковую же чрез продажу нам полуправдоподобных известий о намерениях хищного народа, ибо даром и из одной преданности никто не дерзал еще из них служить правительству. Преданности другого рода не существует.

Из всего обитающего чеченского племени на пространстве, выше сего изложенном, мечиковцы, или мечигизы, более всех известны неукротимой ненавистью, зверством и до совершенства доведеным искусством в воровстве, грабеже и убийствах. Горсть с его народа, живущего в разбросанных небольших частых деревнях по речке Мичику на северо-западной покатости одной из отраслей Главного хребта, оканчивающейся у самой реки Терека, лишает жителей, поселенных на левом берегу оной, хозяйственных занятий, скотоводства, вынуждая ухищренными разбоями всякую минуту быть вооруженными и быть готовыми или на отражение сих хищников, или для поисков их. Лесистое по обеим сторонам реки местоположение способствует укрываться мелкими шайками и из-под кустов нападать на проезжих, а близость жилищ в местах, в которые до сего времени войска еще не проникали, увеличивают дерзость и дают всю возможность увлекать добычи без наказания; и ежели [284] до сего времени не могут быть прекращены злодейства и в соседственных сему народу жителях, то бессомненно поводом сему служит народ сей, представляя убийцам и ворам близкое и верное убежище в местах своих.

Пути, по которым можно проникнуть к непокорным деревням, живущим на плоскости, везде возможны, с расчищением лесов и устроением мостов по канавам, по которым пропускается вода для напоения полей /что весьма незатруднительно/; одни густые леса составляют естественную преграду и дают удобность жителям укрываться в оных с семействами, и при нападении на них в сих убежищах составят довольно значительную потерю в людях. Сверх того, хищники, имея правилом никогда со многими семьями в одном месте не укрываться, а малыми весьма частями по различным местам в обширных своих лесах, чрезвычайно утомят войска поисками, может быть, и безуспешными; и потому опытами дознано, что ведение войны против сих хищных народов в зимнее время или в осеннее, когда начнутся морозы и опадет лист древесный, гораздо удобнее, доставляя еще и ту выгоду, что семейства, не в состоянии будучи с детьми во время холода проживать в лесах без продовольствия, которым запасаться не в состоянии, принуждены бывают без пролития крови искать спасения в великодушии начальства; а также и розыск их убежищ несравненно легче и не сопряжен с теми невыгодами, которые в летнее время представляют густота лесов, высокие травы и возможность проживать укрывающимся без затруднений.

Горные чеченцы, соседственные описанным выше, известные под именем ичкеринцов и чабуртлы, быв совершенно сходны в нравах, обычаях, законах, вере, характере и управлении, превосходят в зверстве, бедности и безначалии; у сих право сильного в полной мере существует, и собственность каждого ограждается или известной решительностью в боях, или же многочисленностью родства. Кровоотмщение, продолжающееся до позднейших поколений, удерживает также иногда от убийств между собой.

Ичкеринцы. Составляют особенное общество, имеющее около 5000 душ мужеска пола жителей, живущих разбросанными во множестве маленькими деревушками. Число вооруженных простирается до 2000 человек, в числе коих больше половины конных. Для обороны себя собираться могут не далее двух суток. Дома, обороны, обзаведение домашнее совершенно сходны с чеченцами, живущими на плоскостях. Овцеводство, скотоводство, а особенно пчеловодство ичкеринцов изобильнее. Торговля их состоит из продажи воска, меда и бурок андийцам и мирным чеченцам весьма не в значительном количестве.

Ичкеринцы дали начало всем чеченцам, поселенным ныне по Сунже и другим рекам на равнинах, и сии последние, буде бы лишались по какому случаю земель своих, имеют право неоспоримое на земли, предками их обитаемые, в чем ни в каком случае не отказывают им горные жители для поддержания между собой связей; равномерно, недовольные разбирательствами своих местных стариков в делах тяжбенных отдаются на суд [285] ичкеринских и по решению сих стариков беспрекословно исполняют, ежели не прибегнут к оружию; сие последнее средство при распрях употребительнее всех других.

Ичкеринцы заселяют землю гористую, покрытую сплошными лесами и топкую от множества ключей и родников, почти на всяком шагу открывающихся.

Дороги к деревням ичкеринским идут: 1-я, от Старого Аксая по реке Аксае, 2-я, от крепости Внезапной, 3-я, от крепости Грозной чрез Гребенчик, чеченскую мирную деревню; до некоторого расстояния все дороги удобны для обозов, исключая только то, что они узки и лесисты; но с приближением к месту жилищ их дороги делаются даже мало удобными для верховой езды; беспрерывные горы, овраги, пропасти, топкие места чрезвычайно затрудняют ездока и, чем более сближается к главному их селению Баяну, становятся хуже; должно оставить во многих местах лошадь, с осторожностью пробираясь по узким тропинкам пешком. Грунт земли для разработки дорог удобен, составляя во многих местах сначала чернозем, а после мелкий камень с песком и глиной; от Баяна до окрестных деревень ичкеринских и далее до Хунзака в Аварию дорога делается хуже, горы возвышенные, скалистые и непроходимы для обозов; с трудом по тропинкам пеший один проходит, имея с вострыми шипами башмаки; несколько часов езды по дороге сей между деревнями Тлох и Саюк особенно путь труден и неудобен, кроме как пешему, привыкшему к гористым сим местам.

Чабуртлы. Общество племени чеченского, как выше сего сказано, соседственное с ичкеринцами и Андиею, сходствующие во всех отношениях с прочими чеченцами, лежит от ичкеринского поселения к юго-востоку по направлению к среднему рукаву реки Койсу, имея Андию и дорогу, ведущую из Баяна в Аварию, к западу; отстоит от Баяна, как средины поселения ичкеринского, на два дня ходу. Народонаселение состоит из 3000 душ жителей мужеска пола, в состоянии дать хорошо вооруженных до 800 человек, в коих число конных весьма незначительно. Изобилует пастбищами, местами как для летнего, равно и зимнего времени, для овцеводства способными, коих разводят довольно; хлебопашество, как вообще у всех горцев, незначительно. Питаются хлебом ячменной муки и особенным родом пшеницы, сходствующей с так называемой в России полбою.

Из шерсти овец их выделываются на домашний обиход довольно изрядные сукны, остальная шерсть обращена на приготовление бурок, которые продаются в небольшом числе андийцам и соседним другим народам, кои ближе сношениями своими или к Грузии, или к Кумыкскому владению. Пчеловодство изрядное. Вблизи одной их деревни, Хаду, находится озеро сего же имени, имеющее в окружности до 10 верст, неизмеримой глубины, вода отменно хорошего вкуса. Жители Чабуртлы, как и все прочие чеченского племени, разнящиеся с другими племенами горскими, не имеют никаких с ними [286] связей, ни политических, ни даже родственных. В случае нападений на них защищаются в своих местах; по приглашению соседей ходят и к ним на помощь, но не усердно и не иначе, как за награды, ибо корыстолюбие во всех горцах, в особенности чеченцах, есть одна из сильнейших страстей, ими обладающих. Между одноплеменными в мирное время хотя и мало есть сообщений, связующих все сии общества, и совершенно одно от другого независимо, но в военное соединяются и действуют для защиты своей обще.

Принимая в соображение, что из давних лет постоянное старание правительства о укрощении зверского нрава чеченцов ласковым с ними обращением, кротостью и наградами не имело, к несчастью, никакого успеха и что народ сей продолжает убийства и грабежи с прежнею силою, разоряя до крайности не только поселения наши на левом берегу Терека, но даже и своих единоверцов кумык и нагайцев, — полагаю, что для доставления совершенного спокойствия краю непокорных, обитающих под именами мечигизов и мечиковцов, качкалык, карабулак, заселяющих плоскости по рекам Сунже, Аргуне, Мечику и прочих, необходимость требует принудить силою оружия к покорности, заставив их поселиться на местах, более открытых довольно большими деревнями, не принимая до того ни под каким видом аманатов, которыми охотно жертвуют в крайностях для выиграния только времени.

Таким же образом поступить и с называющимися мирными деревнями, в лесах и скрытых местах поселенными, особенно с теми, в которых только две или три семьи мирных, а прочие занимается грабительством; ибо таковое дозволение умножало только число покорных деревень, не имея ни малейшего влияния над жителями оных, влечет за собой весьма дурные последствия: под предлогом мирной деревни жители вовсе немирные ходят свободно во все места и, снабжая себя всем, что у них недостает для жизни, знакомятся с местоположениями, высматривают добычи и, наверное, после следуют на таковые. Встречаясь с сильнейшей партией, называют себя мирными, представляя в удостоверение билет, слабейшую же грабят. При наказании таковых покорных, которое должно производиться нечаянно, дабы захватить жителей на месте, затрудняют мирные домы, между немирными построенные, а захваченные в плен всегда оказываются родственниками семейств покорных, свидетельствуясь теми, кои называют себя старшинами деревни, в чем нет способа удостовериться, ибо в таковые мирные деревни ни один наш чиновник не ездил и не смеет в них показаться.

Занимающихся разбоями, известных под именем вожаков, строго преследовать всеми способами, к истреблению их удобными. Напротив того, живущих рукоделием, ремесленничеством или другими позволительными промыслами, особенно земледельцов, исключительно занимающихся оным, поощрять наградами и всеми другими средствами. [287]

Пути к непокорным и называющимся только покорными, живущим на плоскостях, как выше сказано, везде удобно проходимы; одни леса, затрудняющие свободное движение, должно будет очистить посредством войск наших с помощью терекских чеченцов и кумык; самих немирных чеченцов стараться склонить способствовать к очищению дорог, и требование сие предложить можно при переговорах мирных, которые непременно откроют с появлением войск для наступательных действий; обещания же одни, присяга и аманаты суть весьма слабые залоги верности чеченцов.

Построение крепостей в местах ближайших к жилищам или способных и необходимых для хлебопашества, сенокоса и пастбищ весьма много способствуют к покорению народа, и ежели для построения таковых будут назначены места за рекою Сунжею, то не мало поможет к приведению в исполнение предположения насчет переселения немирных чеченцов на места открытые.

Ко всем горным чеченцам под именами ичкеринцов и чебуртлы пути неудобопроходимы и оружием против них открыто действовать невыгодно; нечаянные нападения до усмирения их соседей, ближайших к ним, производимы быть не могут. Но, впрочем, сомнения никакого нет, что совершенное покорение, такое, как тут предполагается, немирных чеченцов, под различными именами известных, живущих на плоскостях, сделает на горских жителей сильное влияние, истребя в умах непреоборимое предупреждение, что русским войскам проникнуть в леса и убежища их невозможно.

Следует за сим племенем поколение кумык, лезгин и лезгино-аваров, коих часть состоят в управлении командующего войсками на Левом фланге Кавказской линии, другие составляют непокорных правительству и покорных, но независимых от управления начальника фланга.

Принадлежащие к Левому флангу Кавказской линии следующие.

Кумыкское владение. Одно из преданнейших правительству российскому. Население по правому берегу реки Терека, управляющееся владельцами той земли, на которой поселены, не имеющими, впрочем, над подвластными своими большого влияния и власти без присутствия войск наших.

Кумыкское владение разделяется еще на три управления: Оксаевское, Костековское и Андреевское, коими заведывают старшие князья по назначению начальства. Заселяя плодородные равнины, орошаемые на всем пространстве небольшими ручьями, от берегов Каспийского моря между реками Койсу и Тереком до жилищ качкалыков, занимаются с успехом земледелием, садоводством, разведением скота и. овец, а также и различными рукоделиями, как-то: выделыванием сукон, тканьем ковров, наподобие дагестанских, и выделыванием шелку.

Народонаселение простирается до 6000 человек, вооруженных дать могут 1000 человек; между чеченцами и кумыками существует вражда, и охотно с ними сражаются. Ежели в [288] некоторых случаях и способствовали намерениям чеченцов, то поводом сему служили всегда владельцы, которые, занимаясь еще не в давне воровством, сохраняли связи свои и поныне с чеченцами и, быв величайшими невеждами, утопая в праздности и невоздержанности, нуждаясь в способах удовлетворять страстям своим, нередко поощряют подвластных к ссорам и убийствам, дабы впоследствии пользоваться денежными штрафами, ими же на виновных налагаемыми по обычаям, издавна в кумыках существующим.

Для решения тяжебных дел учрежден в Андрее, кумыкском городе, городовый временный суд; состав оного: из владельцев и узденей по назначению начальства, в коем присутствуют также главный кумыкский пристав и воинский начальник, в крепости при городе сем находящийся; первоначально убеждение сего суда было полезно, но ныне с изменением многих обстоятельств во всем затерекском крае преобразование такового необходимо для благосостояния народа.

Преданность кумык во многих случаях обнаруживается к правительству более всех прочих покорных народов, живущих за Тереком; есть владельцы совершенно преданные российскому начальству; есть также много и тех, которые оказывают преданность по необходимости или из видов. Последних гораздо более.

Кумыкское владение, впрочем, так известно правительству, что подробности насчет оного в сем описании будут излишними, и потому заключается тем, что народу сему недостает только положительных законов, сообразно обычаям их начертанных и могущих несколько обуздать действия владельцев, чтобы в самое короткое время составить образованное и обогащенное промышленностью и торговыми оборотами население.

Салатовцы. Общество отдельное, племени кумыкского, заселяющее берега обеих сторон реки Койсу начиная от селения Баутугая, лежащего на левой стороне реки, и до владения Гумбетовского; будучи некогда подвластными кумыкским князьям, и ныне платят им слабый ясак, но более из доброй воли, нежели из повинности.

Правление общества салатовского — народное. При решении дел важных участвует весь народ, в других же случаях решают избираемые ежегодно от каждой деревни представители, именуемые старшинами, и именем народа имеют попечение об управлении; более одного года в сем звании не остаются. Послушание к сим лицам народа очевидное, решения принимаются с уважением и совершенно полагаются на их благомыслие. Тяжебные дела в руках духовных; кадии и муллы, руководствуясь шариатом, решают таковые; принимаются также в некоторых случаях обычаи и предания; непослушные оштрафовываются пожертвованием части скота на бедных или деньгами в пользу тех же; подобные штрафы приводят в исполнение тургаки /род наших сотских или выборных/, во всякой деревне выбираемы обществом по несколько человек.

Народонаселение простирается до 5000 душ мужеска пола, хорошо вооруженных могут выставить до 1500 человек, в [289] поголовном вооружении соберется более 2000, в числе сем конных около 600 человек. Оборонительные меры: при входах в ущелье — каменные завалы, внутри селений — каменные башни с бойницами; устроение жилищ к защите чрезвычайно удобно; домы построены каменные в два этажа с бойницами, крыши плоски, и на краях возвышенные стены, вроде грудной защиты, от огня совершенно безопасны.

Характер народа воинственный, но господствующая наклонность к праздности располагает их к мирной и дружелюбной жизни; любят детей своих, и родственные связи уважаются; воровство и грабежи между ними не существуют, и вообще гнушаются пороками сими. Кроткое обращение имеет на них хорошее влияние; верят слову и без крайности не изменяют обещаниям; управлению своему преданы и нелегко согласятся на перемену такового. Между соседними народами, как-то: гумбетовцами, койсубулинцами и прочими горскими племенами, существует связь и во всех отношениях имеют между собой сношение, в особенности с аварцами, на которых покровительство в случае военных происшествий надеются, что и с своей стороны аварцы тщательно поддерживают; дела одного общества считаются общими для всех.

Вера господствующая магометанская, как и у всех горцев в окрестности; к российскому правительству расположены слабо, или, лучше сказать, как и все магометанского закона народы, но ненависти не питают. Необходимость во время зимнее в пастбищных местах, кумыкам принадлежащих, для прокормления стад своих и особенно овец, которых тщательно разводят во множестве, удержат их в покорности к правительству; овцеводство составляет их все богатство и роскошь. Хлебопашеством занимаются некоторые деревни, поселенные на пологих берегах реки Койсу, с довольным успехом; грунт земли весьма плодороден, особенно с напоением водою, что весьма производят искусно. Пшеница, ячмень, полба произрастают хорошо, сорочинское пшено родится тоже, но не в большом количестве, живущие вверх по Койсу, начиная от главной деревни Чиркей, посевы имеют весьма скудные и то в ущельях или пологостях, где потоками воды или ветром нанесена земля; имеют также изрядные фруктовые сады и небольшую часть виноградов. Ежедневную пищу составляет пшеничный хлеб и сушеная баранина /или копченая/; при угощениях употребляют сарачинское пшено и домашние птицы; огородных растений, лука и чеснока разводят мало.

Нависшие скалы дикого камня, обнаженные совершенно, ущелья, пропасти окружают деревни их со всех сторон; одна тропинка, едва удобопроходима для пешехода или с величайшим затруднением для верхового, ведет к их жилищам. Деревни разделяются между собой теми же ужасами, природой устроенными; обозам и артиллерии никаким образом следовать невозможно, или по крайней мере, ежели принять за правило, что невозможного нет ничего, то возможность сию достигнуть только можно с неимоверными трудами, потерею времени и пожертвованиями. Пехота, горная артиллерия разобранная [290] и вьюки с трудами проходить может, ежели бы сего крайность потребовала. Лучшая дорога к главным их деревням Зубуту и Чиркею идет от города Андрея чрез Чир-Юрт, на правом берегу реки Койсу поселенный, и вверх по реке сей до Чиркея, хотя путь затрудняют очень крупные каменистые подъемы, во многих местах суженные дорожки, спуски и камни; но еще есть возможность преодолеть их, следуя с легким обозом; далее же к деревням салатовским и соседетве иным гумбетовским, как выше сказано, путь проходим только одному пешему и вьюку.

Гумбетовцы. Общество соседственное салатовцам, не имеющее совершенно никакого различия в политическом и нравственном отношении с сими последними; обитают гористые места по реке Койсу, составляя средину между Аварией, салатовцами и ичкеринцами. Народонаселение простирается до 6000 душ мужеска пола, вооруженных может дать до 1500 человек, конных в том числе до 500. Дорог, кроме для верхового, нет, в иных же местах едва только пеший пробирается чрез деревни их Данух и Аргуна пролегает дорога в Аварию из Андрея; дорога сия лучше идущей через Баян и Андию, но для обозов вовсе непроходима.

Общества, независимые от управления начальства Левого фланга Линии, Ансальда, Ботлых, Калалал и Андия.

Ансальда. Заселяет берега среднего рукава реки Койсу по левой стороне оной, племени лезгино-аварского; не различествует ни в чем, как в управлении, равно и характере, с салатовцами; строение домов, обороны те же; народонаселение мужеского полу до 4000 душ, вооруженных хорошо дадут около 1000 человек пеших, конных весьма мало; хлебопашество по отлогостям весьма недостаточное для домашнего обиходу; овцеводство составляет главное богатство; избыток шерсти отправляют к андийцам, с которыми довольно в связи. Путь к ним пролегает и чрез Андию, и от гумбетовцов, составляя почти средину между сими народами, более приближенное к среднему рукаву Койсу; но пути сии, по которым природные жители только сообщаются между собою, суть тропинки, едва возможные для пешеходов.

Ботлых. Соседственное обществу Ансальда; на среднем рукаве реки Койсу; против главной деревни их Ботли, находится чрез Койсу мост, соединяющий народ сей с калалцами, живущими по правому берегу рукава реки сей. Народонаселение равно Ансальды, равномерно и в других отношениях совершенно никакой разницы не составляет.

Калалал. Поселено на правом берегу реки Койсу; управление то же, что и вышеозначенных обществ; род жизни, характеры и местное положение не различествует совершенно ни в чем; народонаселение простирается до 5000 душ, вооруженных могут дать до 1500, конных почти вовсе нет. Аварскому хану довольно послушны и платят ему ясак за землю, которая считается принадлежащей дому аварских владетелей.

Андийцы. Общество, управляющееся старшинами на том же основании, как и предыдущие горские народы. Занимают [291] северные покатости гор, весьма изобильные паствами. Овцеводство значительно, хлебопашество весьма достаточное, занимаются с большим успехом торговлею с Грузиею и кумыками, равно чрез них жители Чебуртлы, Ансальды и Ботлых сбывают свой мед, воск и шерсть; наклонности к торговле не отнимают у них воинственного духу. Хорошо вооружены, известны храбростью в соседстве, честны и гостеприимны, грабежами и воровством не занимаются, с ичкеринцами имеют связь по необходимости обоюдной в пастбищных местах; в зимнее время овцы их у ичкеринцев, а летом обоих народов не могут обходиться без пастбищ андийских. Народонаселение составляет, около 3000 душ мужеского пола, вооруженных могут иметь до 1000 человек, все конные.

Дороги в Андию известны следующие. Из Андрея /или крепости Внезапной/ чрез деревни ауховские и ичкеринские. Дорога сия для обозов и артиллерии неудобна, верховой проезжает без особенной трудности, топи одни в окрестностях Баяна от множества ручьев, реке Оксаю начало дающих, затрудняют путь. Другая дорога идет от крепости Грозной чрез чеченские деревни Гребенчук, Автур, Беден и Черми в Андию. Путь сей весьма удобен как для артиллерии, равно и легкого обоза; расстояние от Грозной до Андии сим путем полагается около 75 верст.

Ханство Аварское. Беднейшее и в бесплоднейших местах поселенное горское племя; имеет хана, которому вовсе не повинуется, в особенности, когда не предвидят для себя собственной своей выгоды. Без народных собраний и совещаний на оных ничего хан сам собою не может предпринять, все зависит от народа — мир, война, союз! Из сего следует, что правление Аварии народное, хану же как бы из милости и по обычаям дают малую долю своих посевов и стад для прокормления.

Народонаселение ханства собственно Аварского едва простирается до 5000 семейств, разбросанных по ущельям каменных гор и скалам; худо вооруженных войск могут выставить до 4500 человек, в том числе небольшая часть конных на весьма дурных лошадях. Есть еще вольные общества в окружности ханства, коих называет хан своими данниками, управляющиеся, как выше изъяснено, старшинами, совершенно независимы от хана аварского и хотя дают слабый ясак за землю, которая по читается принадлежащей Аварскому ханству, но дань сия более сходствует на добровольное пожертвование части своей собственности, нежели на подать, которую обязаны бы были платить из послушания и зависимости.

Хлебопашество весьма скудное и недостаточное для прокормления своего. Мехтулинская провинция и акушинцы снабжают их малою частию такового. Овцеводство изрядное, но хуже окружающих их народов, быв принуждены содержать таковых в отдаленности от своих домов на землях шамхала тарковского или же других владельцов, не имея пастбищных у себя мест. Строение домов, обороны и местоположения совершенно то же, что и у прочих вышеописанных горских [292] народов; также поселены между ужасных скал, пересекаемых глубочайшими оврагами, пропастями неизмеримыми и крутизнами; тропинки для пешеходов заменяют дороги, по которым с трудом и верховой проезжать может.

Известные пути в Аварию: 1/ от Андрея чрез ауховскую деревню Акташ-Аух, ичкеринские: Асанбекет, Зандак и Старый Зандак; до места сего дорога удобна для артиллерии и легкого обоза; от Старого Зандака до Гердегель и от сей деревни до Баяна для обозов непроходимо, топи, глубокие овраги и горы, по которым проложена небольшая для верховой езды только тропинка; далее от Баяна чрез андийские деревни Реконе-Зелио, Муна, Ортополь, Тлох; между сими последними мост чрез реку Койсу; путь по скалам удобен в иных местах и для артиллерии, но более совершенно непроходим, кроме пешему. От Тлох до Саиок чрезвычайно путь дурен и с трудом проходим пешему, далее дорога делается удобнее чрез деревни Ахальче, Обода и до Хунзака; 2/ от Андрея чрез салатовские деревни Дылым и Буртуна, гумбетовские: Данун, Аргуна, аварские: Игали, Танус до Хунзака; дорога сия, хотя тоже возможна только пешему и с трудом для верхового, предпочитается лучшею и ближайшею жителями; у деревни Игали чрез Койсу мост; 3/ идет чрез Кергеваль в Аварское владение, также неудобна и невозможна для тягостей; 4/ дорога есть от Акуши чрез Цудакар, которую жители скрывают, но сколько заметить можно было из слов, одна из удобнейших, по которой может следовать артиллерия и обозы. Не имея никаких сношений с тем краем, подробно о дороге сей не было возможности иметь сведений.

[Помечено] Подлинное подписал генерал-лейтенант барон Розен; Июля 31-го 1830 г., крепость Грозная.

ЦГВИА, ф. ВУА, д. 18502, лл. 1-19; заверенная копия

Комментарии

1. Настоящий документ был напечатан в книге "Материалы по истории Дагестана и Чечни /первая половина XIX века/" т. III, ч.1, 1801-1833, Махачкала, 1940, стр. 233-247. Публикуется по оригиналу ЦГВИА.

2. Роман /Роберт/ Федорович Розен /1782-1848/, барон, участник Отечественной войны 1812 г. и Бородинского сражения; участник войны с Турцией 1828-1829 гг.; в 1830 г. начальник 21-й пехотной дивизии и левого фланга Кавказской линии; с 1831 г. начальник Джаро-Белоканского округа; с 1840 г. член высшего военно-судебного учреждения — генерал-аудиториата; с 1845 г. генерал от инфантерии /о нем; "Русский биографический словарь", 1913/.

3. Является ли Розен действительным автором настоящего описания — более чем сомнительно. Вероятно, автор — один из офицеров Генерального штаба, состоявший при штабе Левого фланга Кавказской линии или лично при Розене.