РОДОЖИЦКИЙ И. Т.

ЗАПИСКИ

АМУЛАТ-БЕК.

Племянник шамхала Тарковского, Амулат-Бек, по смерти отца своего, как законный наследник, думал быть обладателем богатой области Дагестана в подданстве России. Одаренный от природы отличным умом и воинскими способностями, он хорошо знал состояние наших войск и образ войны. Главнокомандующий в Грузии, опасаясь вверить ему народ и без того буйный, предпочел этому молодцу миролюбивого пожилого дядю. Амулат-Бек, узнав о том, пристал к партии возмутившихся дагестанцев вместе с аварцами, но после Акушинского поражения явился добровольно с покорностию к победителю. Генерал Ермолов хотя сделал вид прощения, однако, желая показать дагестанцам правосудие русских — отдал его под суд. Презусом суда назначен был полковник Верховский, окружный воинский начальник в Дагестане, который нашел средство. оправдать Амулат- Бека и чрез то приобрел себе его горячую [85] дружбу. Честолюбивый азиатец надеялся, что Верховский по своему влиянию в Дагестане поможет ему истребить дядю и овладеть законным наследством. Он старался своим усердием вкрастся в его доверенность, жил вместе с ним в одном доме и слушал его наставления. Верховский, замечая в Амулат-Беке большие способности, думал образовать его, укротить пылкие чувства и со временем сделать полезным подданным России; обманутый покорностию и привязанностию Амулат-Бека, он почитал его лучшим своим другом, который обязан ему спасением чести и жизни. Амулат видел, однако, что он оставался в Дагестане незначущим лицом и Верховский вовсе не расположен был содействовать его интриге против дяди. Тогда чувство мщения закипело в сердце азиятца, и вместо благодарности он стал снова возмущать приверженных к себе дагестанцев; тайные недоброжелатели его доносили Верховцеву о предательстве, но последний не хотел верить и почитая Амулата преданным себе другом поехал, однажды, вместе с ним в Тарки, восстановил там спокойствие и опять возвращался к своей штаб-квартире в Кубу. На пути конвойные казаки отстали от Верховского и он подъезжал к горам только с одним Амулат-Беком. Несчастный Амулат был в страшном волнении, несколько раз отставал от Верховского, заглушая чувство мщения, и опять подъезжал к нему с нерешимостию. Между тем Верховский спокойно ехал, погруженный в крепкую думу: может быть и его сердце давило тайное горькое предчувствие. Наконец, когда конвойные далеко отстали—мщение превозмогло чувство дружбы и благодарности: Амулат-Бек в последний раз налетел на Верховского, поразил его смертельно пистолетным выстрелом — и скрылся в горы.

Так забыл он благодеяния великодушного человека, который по долгу службы не мог ему возвратить наследственного обладания Дагестаном. Мнимый друг видел в Верховском уже не благодетеля, а мучителя, который спас ему честь и жизнь для того только, по его мнению, чтобы он более чувствовал свое унижение, видя храбрый народ, ему преданный, в повиновении у неспособного дяди, которого почитал похитителем. Может быть, он добившись своей цели вздумал бы, когда либо, попытаться восстановить независимость дагестанцев и, по своим отличным способностям быть душею возмущения кавказских горцев, а потому политика русских требовала его удаления от влияния в управлении Дагестаном. Нельзя оправдывать Верховского за его легковерие и беспечность. Освобождение из под суда и наказания он почитал достаточным средством привязать к себе человека, которому одною рукою давал жизнь и свободу, а другою лишал достояния,

Из этой то истории наш красноречнвый Марлинский написал превосходную повесть.

(Из неизданных записок генерала Родожицкого).

Текст воспроизведен по изданию: Амулат-Бек // Древняя и новая Россия, № 1. 1879