1863 г. декабря 10. – Копия с отношения командующего Кавказской армией великого князя Михаила Николаевича военному министру Милютину о заселении восточного берега Черного моря по очищении его от горцев и о его государственном значении

Казачьи станицы наши заняли пространство от устьев Кубани до [240] Цемесской бухты, береговая полоса уже очищена до устья р. Джубгы, к предстоящей весне и на остальном пространстве определением для казачьего населения высочайше утвержденным положением о заселении Западного Кавказа не должно остаться горского населения; если внешние события не помешают моим предположениям, то в течение будущего лета я надеюсь очистить берег и далее той черты, которая назначена в положении, может быть даже до р. Бзыби.

Если план этот будет исполнен, то уже не останется неприятеля, который мог бы помешать водворению нашего населения на всем пространстве береговой линии. В настоящую минуту я не могу еще положительно определить, какую часть этого пространства можно занять в наступающем 1864 г. и сколько семейств потребуется для окончательного ее заселения в течение 1865 г., но убеждаюсь, что, во всяком случае, заселение прибрежной полосы не может быть произведено в том самом виде, в каком мы заселяем северный склон хребта.

Вся полоса земли, заключающаяся между гребнем Главного Кавказского хребта и морским берегом, имеет ширины от 15 до 40 верст. Изрезанная ущельями и поперечными отрогами гор, она представляет множество узких долин, обильных всеми дарами природы, но разделенных местностями, неудобными для земледелия. При таких условиях береговая полоса не дозволяет там селить станиц хотя бы приблизительно в таких размерах, какие мы даем им на Северном Кавказе. Здесь сама природа указывает на необходимость хуторской жизни, отдельными хозяйствами, в виде ферм. Так жили и горцы, занимавшие это пространство; аулы их не составляли здесь сгруппированных селений, а состояли из хуторов, тянувшихся по всем ущельям, сколько-нибудь удобным для обработки. И не одним только способом размещения домов и распределением поземельной собственности по необходимости должны отличаться населения прибрежной полосы от станиц северного склона. Прибрежные жители вообще не могут находиться под теми условиями быта, под которыми живут казаки, населяющие северный скат хребта и прилегающие к нему степи. С одной стороны, гористая местность этого прибрежья будет всегда стеснять их в содержании конских табунов и в других способах хозяйства, необходимых для казаков, а с другой, море будет всегда манить их к таким занятиям, которые конному казаку совершенно не свойственны. Местность, климат и естественные произведения прибрежья – все способствует тому, чтобы здесь развилось народонаселение промышленное и мореходное, в котором Россия несравненно более нуждается, нежели в увеличении числа казаков, и какие бы меры не употребляло правительство для того, чтобы сделать прибрежных поселян хорошими казаками, оно никогда этого не достигнет; тогда как для образования из них мореходцев, для развития между [241] ними каботажного плавания нужно только одно: возможно большая свобода в занятиях этим промыслом и самое незначительное покровительство ему в начале.

Имея в виду эти обстоятельства, мне кажется совершенно необходимым с самого начала стараться направить будущее население восточного берега к промышленности мореходной, обязать его службой морской и сообразно с этим определить выбор мест для поселения приморских казаков, служебные обязанности их и самый род переселенцев.

Некоторые соображения по этому предмету были еще в прошлом году сообщены командующему войсками Кубанской области для того, чтобы он составил о них свое мнение; но генерал-адъютант граф Евдокимов, недовольно еще ознакомившийся в то время со свойствами местности прибрежной полосы, полагал возможным заселить ее на тех же основаниях, на каких заселяется северный склон, ссылаясь на то, что переселенцы в первое время, до окончательного изгнания неприятеля, должны будут содержать кордоны около своих станиц и что если гористая местность не препятствовала горцам быть на конях, то и казакам не помешает нести конную службу.

Теперь по ближайшем ознакомлении с местными условиями и с образом жизни самих горцев, населявших прибрежную полосу, командующий войсками Кубанской области совершенно изменил свой взгляд на этот предмет и ходатайствует:

1) Чтобы по совершенном очищении прибрежной полосы от горцев, прикрыть ее со стороны убыхов, по р. Мокупсе или Псезуапсе, сильным кордоном, который, упираясь одним флангом в море, а другим в снеговой хребет, на протяжении не свыше 40 верст может совершенно закрыть эту полосу от хищнических покушений.

2) Чтобы все земли прибрежной полосы от Геленджика до новой границы разбить на участки и раздать в частную собственность лицам разных сословий, в том внимании, что казачий элемент не представляет выгодных условий для скорого развития края в промышленном отношении, а в случае войны казаки даже подвергнутся враждебным действиям со стороны неприятеля как население вооруженное, чего при нынешних понятиях о войне нельзя ожидать, если край этот будет иметь население исключительно гражданское.

3) Чтобы все 3500 семейств, предназначенные к водворению в новых станицах на Западном Кавказе в будущем 1864 г., поселить на северном склоне, на пространстве между р. Пшишем и р. Иль, и таким образом связать окончательно все закубанские станицы сплошным казачьим населением, оставляя затем колонизацию юго-западной покатности до 1865 г., когда решатся окончательно вопросы, возбужденные по этому предмету.

Первый пункт этого ходатайства я предписал графу Евдокимову [242] приводить теперь же в исполнение, но при этом имею в виду, не останавливаясь на предположенной им кордонной черте, очистить и землю убыхов. По всем имеющимся сведениям, большинство этого народа, по выселении абадзехов, не может существовать на занимаемом ими пространстве, если бы и пожелало подчиниться всем нашим требованиям, потому что почти весь скот убыхский постоянно находился на северном склоне на пастбищах, которые принадлежали абадзехам, а теперь отойдут под наши казачьи станицы, на зиму же скот этот прогонялся даже на плоскость в долину Псекупса. Многие из значительных семейств убыхских, чувствуя свое бессилие, уже начинают выселяться в Турцию, оставлять затем на берегу 3 или 4 тысячи семейств полудикого до фанатизма враждебного нам населения было бы нерасчетливо. При каком бы ни было управлении оно не скоро еще отвыкнет от разбойничества и вынудит нас содержать усиленные кордоны не только в прибрежной части края, но и в верхних станицах северного склона гор. Сверх того, в случае внешней войны, это население всегда будет составлять приманку для неприятеля и заботу для нас. А потому, чтобы очистить и это пространство, я полагаю в конце будущего апреля или в начале мая сделать высадку у Сочи и открыть оттуда наступление навстречу войскам графа Евдокимова, которые будут подвигаться со стороны Туапсе или от Псезуапсе. В то же время, если обстоятельства дозволят, третий отряд начнет наступление и разработку дороги от кр. Гагры в землю Джигетов.

Обращаясь к второму и третьему пунктам представления графа Евдокимова, я соглашаюсь с необходимостью связать поселения северного склона сплошною линией станиц на пространстве между р. Пшишем и р. Иль и с невозможностью устройства на прибрежной полосе станиц, наделенных землею в общинное пользование, как это делается на северном склоне. Затем будет ли вся прибрежная полоса предназначена к занятию казачьим населением или часть ее будет предоставлена населению гражданскому, считаю необходимым не оставлять ее пустою, а теперь же, по мере возможности, занимать вооруженным населением, по крайней мере в некоторых важнейших долинах. Без этой меры в страну эту нельзя будет привлечь гражданского населения в течение десятков лет. Грозный вид местности, недостаток сообщений и самая слава этого негостеприимного прибрежья, столько лет недоступного для мирной жизни, долго будут отнимать у мирных жителей охоту и решимость поселиться в ней и даже нет сомнения, что многие из горцев, выселенных теперь на плоскость, сумеют пробраться туда и в труднодоступных ущельях, пользуясь их пустынностью, снова заведут свои разбойничьи притоны. Казачьи же поселения, будут ли они расположены станицами или хуторами вдоль ущелий, послужат точками опоры и ручательством безопасности для гражданского населения и [243] скорее привлекут его в эти места. Поэтому я предписал графу Евдокимову из числа ныне назначенных поселенцев отделить хотя 200 или 300 семейств, если возможно из числа желающих для поселения в удобнейших пунктах очищенного уже прибрежья, где возможно поселками, а в случае нужды даже хуторами, предоставив им самим определить на первое время выгоднейший способ пользования землею.

Оставаясь при мнении, что для нас было бы всего выгоднее в береговой полосе вооруженное население так устроенное, чтобы в нем могли развиться торговая и мореходная промышленность, я полагал бы, что контингент для такого населения нам всего удобнее взять: а) из Азовского казачьего войска, которое в течение десятков лет неся службу исключительно на морских баркасах, заключает в себе много людей привычных к морю и к службе, б) из служащих во флоте семейных матросов, сделав для этого вызов желающих на тех же основаниях, как делается вызов нижних чинов Кавказской армии. Эти люди сделались бы первыми учителями береговых казаков, а сии последние со временем, когда население упрочится, могли бы с лихвою отплатить русскому флоту за эту помощь в настоящее время, и в) из Уральского войска, в котором рыболовство также развило много людей, привыкших к морю.

Принимая в соображение, что местность прибрежной полосы еще не вполне нам известна и что поэтому в предстоящую весну можно определить только некоторые, наиболее важные и наиболее удобные пункты; для заселения, я полагал бы в будущем 1864 г. поселить там не более 300 семейств, отложив заселение в более обширных размерах до 1865 г., а к тому времени, сколько возможно подробнее исследовать этот край и разработать, сколько окажется возможным, сообщения между различными его частями.

Переселенцев, которые будут водворены в прибрежной полосе, не обязывать к конной казачьей службе, а по мере возможности приучать к службе морской. Для этой цели я считал бы полезным заведывание ими с самого начала поручить морским офицерам, которых командировать по выбору Морского министерства в распоряжение командующего войсками Кубанской области на первое время, хотя в числе трех человек. Сверх того, для каждой станицы, разумея здесь под этим названием совокупность поселков и хуторов каждой долины, назначить один казенный баркас с тем, чтобы в то время, когда сухопутные станицы формируют строевые сотни, станицы прибрежные формировали бы баркасные команды для постепенного приучения казаков к баркасной службе. При выборе мест для водворения поселений избегать расположения их на самой черте морского берега, где от застоя речной воды климат весьма вреден, тогда как в версте от берега жители пользуются климатом совершенно здоровым. Первоначально заселить военным поселением только главнейшие из долин, имеющие [244] более удобные бухты и представляющие более простора для устройства полей, потому что в первые годы густого населения по берегу нам нет нужды иметь, так как оно не будет подвержено ни малейшей опасности со стороны неприятеля. Впоследствии же пространство это может быть доселено постепенно охотниками, при помощи которых мореходство разовьется скорее, нежели при гуртовом назначении поселенцев.

Сообщая изложенные предложения мои Вашему превосходительству для представления их на высочайшее воззрение, я прошу Вас, если его величеству угодно будет их одобрить, не отказать Вашим содействием для приведения их в исполнение.

Об административном разделении береговой полосы, об обязанностях службы, какую можно будет возложить на береговых казаков, об устройстве таможенной линии вдоль восточного берега я не считаю возможным входить с представлением до тех пор, пока заселение этого пространства не будет осуществлено и точнее не определятся все обстоятельства, которые должны служить основанием этих соображений.

ЦГИА Грузии, ф. 416, оп. 3, д. 216, л. 1-8.