НЕВЕРОВСКИЙ А. А.

ДАГЕСТАН

Географический и этнографический очерк ¹.

Дагестан заключается в треугольнике, имеющем вершиною Бакинский Полуостров, оканчивающийся Апшеронским мысом; стороны его составляют; западный берег Каспийского Моря и главный Кавказский хребет; а основание — хребет, отделяющий от него Чечню, Ичкери и Кумыкские владения, а потом течение Судака от Чир-Юрта до устья. [160]

Самое название Дагестан, или горная страна, должно уже дать понятие об общем характере местности. Действительно, вся страна эта покрыта отраслями Кавказского хребта, которые, отделясь от главного, направляются почти все к востоку или к северо-востоку; по мере же приближения к морю понижаются, и потом, в виде пригорков, оканчиваются на приморской равнине. Только в одном месте, горы значительной высоты круто оканчиваются в двух верстах от моря и образуют проход, запертый крепостию Дербентом и называемый железными воротами ².

Естественно, что от подобного направления гор и главные реки Дагестана имеют северо-восточное направление. Из них наиболее замечательны: Самур и четыре Койсу: Казикумыкское, Кара-Койсу, Аварское и Андийское Койсу; последняя называется в горах Тушинскою Алазанью. Все Койсу впадают одна в другую и, приняв общее название Сулака, вливаются в Каспийское Море.

Река Самур с Аварским Койсу разделяют [161] Дагестан на три части: 1) пространство, заключающееся между Апшеронским Мысом и р. Самуром, называется Южным Дагестаном; 2) между Самуром, Аварским Койсу и южною границею владений Шамхала Тарковского — Средним Дагестаном, и наконец 3) все пространство, заключающееся между северною границею Среднего Дагестана и основанием описанного треугольника, называется Северным Дагестаном.

Главный Кавказский хребет, имея юго-восточное направление, составляет от горы Барбало до Апшеронского Мыса западную границу Дагестана. Хотя сторона его, обращенная к Кахетии и Джаро-Белоканскому Округу, нам более известна, но, находясь за чертою обозначенной границы, выходит из пределов этого описания. О стороне, обращенной к Дагестану, мы не имеем положительных сведений, исключая немногих мест, где наши войска проходили для наказания возмутившихся обществ, или для отвлечения сил неприятельских от главных отрядов, действовавших в недрах гор. Вообще же об ней можно сказать, что она очень крута, во многих местах обрывиста и спуски представляют чрезвычайные затруднения, еще более увеличивающиеся от дремучих лесов, покрывающих некоторые скаты. Главный хребет, имея ширины до 30 верст, бывает [162] почти круглый год покрыт снегом, и только в продолжение Июля и Августа месяцев вершины его обнажаются от ледяной оболочки, исключая северных частей, где лежат вечные снега.

В Тушетии отделяется от главного хребта, несколько севернее горы Барбало, другой хребет, который, идя почти в параллельном направлении к становому, постепенно понижается, приближаясь к обществу Карахскому, где и соединяется с прочими отраслями, отходящими от главного хребта.

Означенный хребет называется снеговым, и получил это название по той причине, что, на всем протяжении его от горы Барбало до точки понижения, всегда бывает покрыт снегом. Это обстоятельство заставляет предполагать, что он должен быть выше главного хребта, которого гребень, как сказано выше, обнажается летом во многих местах от ледяной оболочки.

Пространство, заключающееся между главным и снеговым хребтами, и левым берегом Аварского Койсу, представляет пересеченную местность, покрытую огромными лесами. Участок же, лежащий по правую сторону Аварского Койсу, менее горист и удобен к возделыванию полей.

От снегового хребта отходят многие отрасли, отделяющие воды Терека от вод Андийского [163] Койсу, воды Андийского Койсу от вод Аварского Койсу и воды сей последней реки от вод Кара-Койсу. Отрасли же, отходящие от главного хребта, отделяют воды Кара-Койсу от вод Казикумыкского Койсу, и воды этой реки от вод Самура.

Все отрасли гор, отделяющиеся от снегового и главного хребтов, имеют северное и северо-восточное направление, и соединяясь между собою некоторыми поперечными хребтами, покрывают весь Дагестан, можно сказать, сплошными горами, так что ошибся бы тот, кто вздумал бы искать, в этом крае долин, подобно как в Швейцарии. Дагестан представляет в полном смысле горную страну, прорезанную только главными реками, их притоками и ущельями. Горы удаляются в немногих местах от берегов; в иных примыкают совершенно к рекам, а в некоторых сходятся так близко, что едва оставляют узкий проход воде между отвесными их сторонами, возвышающимися на несколько сот футов. Ущелья, их прорезывающие, вообще весьма глубоки и длинны, имея иногда протяжения верст на 20.

Отрасли, отходящие от снегового хребта, возвышаются от 8 до 11 т. фут. над поверхностию Каспийского Моря, а отходящие от главного хребта несколько ниже. Все они, по мере приближения к морю и долине Терека, [164] постепенно понижаются. Отрасли, имеющие восточное направление, исчезают, недоходя Каспийского Моря, в иных местах верст на 60, а в иных верст на 10 от него; и только, как сказано в начале, у крепости Дербента упираются почти в берега, где и образуют узкий проход, называемый железными воротами. Отрасли же, имеющие с. в. направление, за исключением немногих, оканчиваются у левого берега Сулака. Пространство, заключающееся между Каспийским Морем, Судаком, нижними частями Самура и подошвою гор, составляет приморскую равнину, весьма отличную во всех отношениях от горной страны.

В большей части стран, изрезанных самыми неприступными горами, находятся всегда долины, усеянные селениями, и где произрастают почти все необходимые произведения царства прозябаемого. В описываемом же крае, не смотря на второстепенную величину гор, нет там долин, где бы глаз мог отдохнуть от беспрерывной встречи с дикою природою.

Везде реки текут в ущельях, весьма длинных, и глубоких. Входы и выходы большею частию затруднительны во всех ущельях, а боковые перевалы из одного в другое еще труднее, иногда и совсем невозможны.

Многие ущелья заслуживают внимание по своей длине, простирающейся иногда до 20 верст. Не [165] называем их, для избежания излишних подробностей; но для примера достаточно описать хотя Аймакское ущелье, ведущее от сел. Аймаков к селению Гергебилю. Хотя оно тянется только на 7 верст, но так узко, тесно и замечательно но своему образованию, что невольно исторгает удивление, смешанное с ужасом. Оно прорезывает хребет, отделяющий Гергебиль от Аймаков, и весьма похоже на галлерею. Стороны его совершенно отвесны и возвышаются от 400 до 600 футов над поверхностию ручья, протекающего на узком дне и недозволяющего проложить в некоторых местах даже простой тропинки для пешеходов. В верхних частях, стороны эти сближаются в виде свода, оставляя только небольшой проход для света, в нижних же частях отстоят одна от другой различно: в средине ущелья на 10, у выхода со стороны Гергебиля на 1, а у входа близ Аймаков менее чем на сажень. Дорога по Аймакскому ущелью пролегает или по ручью, усеянному крупными камнями, и следование по которому во время таяния снегов и дождей весьма опасно, или извивается у подножия скал. Особенно трудны вход и выход: там идет дорога или по самому ручью, разливающемуся во всю ширину ущелья, как у Гергебиля, или по лестнице, высеченной в скале, как у Аймаков. [166]

Кроме ущелий, Дагестан прорезан многими глубокими пропастями и крутыми оврагами.

Сообщения в горах пролегают большею частию по ущельям. Дороги, разработанные Русскими, удобны для провоза полевой артиллерии и двухколесных повозок (арб). Ширина ущелий и свойство протекающих в них ручьев, разливающихся при первом дожде с чрезвычайною быстротою, не дозволили сделать их удобными для езды в экипажах. Горцы же не только не обращают никакого внимания на проложение и улучшение сообщений, но еще полагают находить свои выгоды в неприступности к их жилищам; а потому все устроенные ими дороги суть тропинки, годные собственно для верховой езды.

Перевалы чрез хребты гор и из ущелья в ущелье, вообще весьма затруднительны. В некоторых местах они пролегают около самых обрывов, или по подмосткам, укрепленным с чрезвычайными усилиями в отвесные почти скалы, возвышающиеся на несколько сот футов от дна обрыва. Многие спуски и подъемы, имея от 15 до 30 поворотов и от 3 до 5 верст длины, так узки, что по ним не иначе можно возить горные орудия и вообще тяжести, как вьюком. Туземцы, для спуска больших тяжестей с крутых гор, употребляют, разумеется [167] по стаянии снегов, сани запряженные одною, а иногда и двумя парами волов.

Дагестанцы довольно скупы на учреждение постоянных переправ. Некоторые из существующих, быв построены несколько сот лет тому назад, по сие время находятся в весьма падежном положении. Горцы хвалятся их прочностию и приписывают устройство сих мостов трудам Искендера Великого, т. е. Александра Македонского. Вообще должно заметить, что они имеют слабость приписывать этому великому полководцу постройку всех древних зданий.

Беспечность горцев вознаграждает как бы сама природа. Во многих ущельях, где бывают большие снежные обвалы, образуются ледяные, почти постоянные мосты, весьма прочные и лежащие как-бы на сводах, под которыми протекают летом быстрые ручьи. Подобные мосты чаще всего встречаются в обществах, находящихся близ главного хребта.

Климат в Северном и Среднем Дагестане весьма разнообразен: на плоскости теплый, в ущельях жаркий, а на возвышенных местах умеренный и холодный.

Разнообразие климата влечет за собою и разнообразие в естественных произведениях по царству прозябаемому. В ущельях из хлебных растении сеют преимущественно кукурузу, а пшеницу и ячмень в весьма незначительном [168] количестве. Из фруктовых деревьев там растут: персики, абрикосы, сливы, дули, груши, тутовые деревья, кизил, ореховые деревья и виноград. На приморской равнине сеют пшеницу ячмень, просо, кукурузу и сарацинское пшено. Огородничества не существует, и о разведении картофеля до сих пор не имеют понятия. Из красильных растений недавно начали разводить марену. Сеют также в небольшом количестве табак, но весьма низкого качества.

Домашний скот одинаков как в горах, так и на приморской равнине, а именно: лошади, ослы или эшаки, и крупный и мелкий рогатый скот разного рода, исключая буйволов. Из домашних птиц держат только кур. Из диких зверей встречаются волки, шакалы, весьма редко медведи и олени; кабаны водятся собственно на плоскости. Разная мелкая дичь находится в достаточном количестве в Шамхальстве Тарковском и Дербентском Уезде, а в горах встречаются только дикие курочки. В нижних частях Сулака ловятся почти все рыбы Каспийского Моря; в горах же ее не имеется ни в одном Койсу. Змеи водятся в местах, прилегающих к Каспийскому Морю. Пиявки находятся в изобилии в болотистых берегах Сулака, начиная от Кази-Юрта до его устья. Лов их бывает чрезвычайно велик, так что даже из Пруссии за ними туда приезжают. [169]

В Дагестане гранит встречается весьма редко, и то не в большом количестве; а также нет и дикого плитового камня; но горшечный камень, мукомольный жерновый камень, мел, алебастр, глина разного рода и цвета, шифер-сланец, оселки, и песчаник, находятся в достаточном количестве. Благородных металлов по сие время не открыто, а из простых встречаются медь и свинец. Поваренной соли в Дагестане не находится, а в озерной он не имеет недостатка.

Такова природа Дагестана. Посмотрим теперь на его жителей.

Северный и Средний Дагестан состоит из владений и вольных обществ.

Владения в Северном Дагестане: 1) Шамхала Тарковского, 2) Хана Аварского и 3) Хана Мехтулинского; в Среднем Дагестане: 1) Каракайтагские, 2) Хана Казикумыкского и Кюринского и 3) Майсумство, или владения Бека Карчагского, занимающие южную часть восточной Табасарани.

Вольных обществ 43. Из них 17 в Северном и 27 в Среднем Дагестане. Не станем их исчислять, а просим читателей заглянуть на подробную Карту Кавказского края.

Народонаселение во владениях простирается до 115 тысяч дут обоего пола, а именно: в Шамхальстве до 30 т., Ханствах: Метхулинском до 10 т., Аварском до 30 т., и в Казикумыкском [170] и Кюринском также до 30 т., в Каракайтаге до 10 т., и во владениях Бека Карчагского до 5 т.

Народонаселение в вольных обществах простирается до 240 тысяч душ обоего пола. Следовательно Северный и Средний Дагестан весьма мало населен сравнительно с пространством. Но этому служит причиною гористое и скалистое образование земной поверхности; а от того край этот, находясь вообще в благорастворенном климате, неспособен к заселению.

В Среднем и Северном Дагестане, за исключением Дербентского Уезда, отличаются резко между собою два племени: Татарское и Лезгинское. К первому принадлежат Шамхальцы, а ко второму жители всех прочих владений и вольных обществ.

Шамхальцы употребляют Кумыкский язык (наречие Татарского), а Лезгины не говорят одним языком. Напротив того, многие общества имеют особые наречия, непонятные для других обитателей гор. Все языки Горцев, имея гортанное произношение, весьма трудны для выговора и неприятны для слуха.

Так как Аварцы составляли всегда самое сильное племя в горах, всегда занимали средину Дагестана, то и язык их сделался господствующим между обитателями описываемого края. Почти все горцы умеют говорить по Аварски и [171] употребляют этот язык при изустных сношениях между собою; при изустных же сношениях с Шамхальцами и вообще с жителями плоскости, употребляют Кумыкский язык.

Аварский язык не имеет букв, а потому все письменные сношения, как между обитателями Дагестана, так и с Русскими властями, производятся на Арабском языке.

Некоторые Лезгинские племена исповедывали в древности Христианскую Православную Веру; но нашествие Аравитян и Тамерлана способствовали к введению Магометанства, а влияние Турции, Персии и Крымских Ханов, беспрестанно его поддерживая, наконец совершенно утвердило. Хотя Грузинские Цари и старались распространить между ними Христианское учение, равно как и Российские Государи, посылавшие туда проповедников со времен Царя Иоанна Васильевича Грозного, однако не имели в том успеха. Ныне все жители Северного и Среднего Дагестана исповедуют магометанскую веру, секты Сюнни.

По наружности, обитатели Северного и Среднего Дагестана, по большей части, роста среднего, широкоплечи, крепкого сложения и мужественной осанки; смуглы, худощавы и столько же расположены к лености и беспечности (кейфу), сколько к буйству и грабительству. Мало уважают твердость в слове, вспыльчивы и [172] мстительны до крайности: месть за кровь передается у них отдаленному потомству. Весьма осмотрительны в наездах, но в опасностях отличаются дерзкою отвагою; считают важнейшим упражнением грабеж и разбойничество, а высшею степенью образованности искусство владеть оружием и наездничество. Широкий, обоюдуострый кинжал носят и дома, а вне своего аула ружье, пистолет и маловыгнутую саблю, называемую шашкою.

Одежда у Горцев состоит из следующего: нижнее платье довольно узко; сверху они надевают черкеску, а некоторые чуху (полукафтанье), с двумя на груди патронташами. Подпоясываются кожаным ремнем, усеянным разными металлическими под чернью бляхами. Шапки носят из бараньих смушек, или круглые, шерстью внутрь, или конической формы, на подобие Персидских, но ниже их и шире вверху. Обувь состоит из кожаных поршней, под которые иногда подвязывают железные треугольники, с тремя остриями, для удобности ходьбы по горам, особенно в зимнее время. Теплую верхнюю одежду составляют бурки и верблюжьи шубы, с весьма длинными рукавами.

Жилища у жителей плоскости сложены большею частию из саманного кирпича ³, а у [173] Горцев почти всегда из нетесанных камней. В некоторых селениях над ними выстроены довольно хорошие, высокие, каменные башни, служащие, в случае опасности, убежищем и защитою. В домах нет ни окон ни печей; плоская земляная крыша служит вместе и потолком. Свет проникает вовнутрь чрез правильные отверстия, которые на ночь и при суровой погоде, запираются ставнями. Вместо печей, сделаны особого устройства камины, имеющие прямые деревянные трубы. Камины эти никогда не могут нагреть комнаты, но служат иногда для варения пищи, а главное для удовлетворения страсти Горца, сидеть перед огнем по Азиатскому обычаю, ничего не делая.

У самого бедного Горца дом разделен обыкновенно на две половины: мужскую и женскую; а у богатых имеются кроме того различные пристройки, в особенности же у беков и владетелей, жилища которых отличаются наружным видом и строятся в два этажа, с довольным числом комнат, хорошо обмазанных и выкрашенных внутри. Впрочем, почти все обитатели описываемого края обмазывают внутренние стены, украшают комнаты различного рода посудою и держат свои дома в большой [174] чистоте, не смотря на то, что сами до крайности неопрятны, никогда не раздеваются и переменяют только тогда белье, когда оно изорвется в куски.

Дагестанцы любят жизнь общественную. Как на плоскости, так и в горах можно найти значительные селения, имеющие от 200 до 800 дворов. Разница только в том, что на приморской равнине жилища их почти со всех сторон доступны; напротив того в горах, они расположены, за исключением построенных на возвышенных плоскостях, большею частию амфитеатром на отдельных крутых возвышениях, весьма удобных к защите, и к которым можно приблизиться не более, как с одной или с двух сторон. Выбор недоступных мест для построения своих жилищ и принятые меры для усиления обороны, доказывают, что обитатели гор искали убежища от сильного и опасного врага, и укрываясь в ущельях, думали и о средствах защиты. Например, селение Кубечи, находящееся в Кайтаге, построено амфитеатром на таком крутом скате, что между многими ярусами нет улиц, и нижние домы имеют сообщение с верхними посредством деревянных приставных лестниц. Хотя подобное построение имеет большие неудобства, за то самый аул расположен чрезвычайно живописно, как и многие Дагестанские селения, чему также [175] не мало способствуют окружающие их по большей части сады.

В горах нет других средств переехать, как верхом: даже женщины ездят верхом; они сидят на лошадях так как и мужчины. Тяжести перевозятся вьюком на лошадях, ослах и даже на быках. На возвышенных плоскостях, как например в Ханстве Аварском, для перевозки тяжестей употребляются также арбы или двухколесные повозки, запряженные одною и несколькими парами быков. В Шамхальском и Мехтулинском владениях, арбы употребляются не только для поднятия тяжестей, но и служат экипажами для женщин, и тогда, для великолепия и для защиты от зноя, навешивают на них ковры и шелковые ткани. Кроме вьюка употребляются летом, как выше было сказано, сани, для провоза тяжестей по большим и крутым спускам.

Лезгины вообще бедны, а в особенности жители обществ, лежащих между главным Кавказским и снеговым хребтами, и у восточных скатов сего последнего. Бедность в этой части Дагестана происходит от недостатка земли, удобной к возделыванию. Пашни там обыкновенно устроиваются из насыпной земли, в виде террас, и участок, равняющийся половине нашей десятины, стоит от 40 до 70 рублей серебром. Одна дороговизна пашен уже [176] доказывает незначительность хлебопашества, а тем более если принять еще во внимание невежество жителей и продолжительность зимы.

При незначительном хлебопашестве казалось бы должно обратить внимание на скотоводство; но довольно большие стада овец можно найти только у жителей югозападной части Северного и Среднего Дагестана, преимущественно в Анкратле и Казикумыкском Ханстве, а в северо-западной части и скотоводство находится в жалком положении, чему служит причиною недостаток пастбищных мест и более продолжительная зима. Только самые богатые держат несколько штук крупного рогатого скота, от 200 до 300 овец, одну или две лошади, и несколько ослов, для перевозки тяжестей; большая же часть жителей едва имеют по одной штуке крупного рогатого скота, без чего они были лишены главнейшей своей потребности, сыра и молока, а о верховой лошади не смеют и помышлять.

Что же касается до жителей плоскости, где природа такою щедрою рукою вознаграждает труды земледельца, сельское хозяйство там, без всякого сомнения, несравненно более развито, чем в горах. Не говоря о посеве пшеницы и ячменя, они сеют гоми, или просо, и чалтык, или сарачинское пшено. [177]

Богатые пастбищные места, особенно около берегов Каспийского Моря, где бывает круглый год подножный корм, дозволяют содержать значительные стада. По сей причине скотоводство составляет на плоскости один из главнейших предметов промышленности, и многие зажиточные люди имеют по несколько тысяч овец.

На плоскости почти каждый житель имеет лошадь; но, кроме Шамхала Тарковского, никто не содержит табунов. Лошади их отличаются от горских обыкновенным устройством копыт, несколько превосходят последних ростом.

Пища Горцев весьма скудная, и состоит из лепешек, испеченных на углях из пресного пшеничного или ячменного теста, а преимущественно из кукурузной муки, молока, сыра и меда; мясо, в особенности вяленую баранину, употребляют самые богатейшие, и то весьма редко. Жители Шамхальских владений, где в изобилии произрастает чалтык, едят также плов. Чтобы дать понятие об умеренности Горца в пище, достаточно сказать, что простым чуреком (большая круглая лепешка) из кукурузной муки, весом от 1 1/2 до 2 фунтов, он может питаться двое, а в крайности и трое суток.

Из напитков запрещены Кораном все вина, неочищенные огнем; а потому и Горцы [178] употребляют только водку, которую они чрезвычайно любят, тем более, что не умеют ее сами приготовлять, и джапу, или виноградный сок, вареный с медом.

В Северном и Среднем Дагестане, разного рода изделия выработываются в домах, а именно: бурки, простые ковры, сукна, называемые Лезгинскими, папахи (шапки), холодное и огнестрельное оружие и порох.

Выделыванием бурок занимаются многие племена, имеющие достаточные стада, в особенности же славятся этого рода промышленностию жители Андийского общества. Бурки, ими выработываемые, ценятся весьма высоко и известны не только в Дагестане, но и во всем Закавказском Крае. Они отличаются необыкновенною прочностию, шелковистым глянцем (преимущественно белые), легкостию и вообще щеголеватою и тщательною отделкою.

Тканьем сукон занимаются большею частию женщины почти в каждом семействе, исключая самых беднейших Горцев. Лучшие сукна, по прочности и красоте, выделываются в Акушинском обществе.

Огнестрельное оружие, винтовки и пистолеты, и холодное, шашки и кинжалы, составляют предмет занятий многих Горцев. Оружие это обработывается в восточном вкусе, т. е. с золотыми насечками на стволе, украшениями из [179] золота и серебра под чернью на ложе, и иногда, кроме имени мастера, вырезываются и стихи из Корана. Производством вообще хорошего оружия, как огнестрельного, так и холодного, славятся жители селения Кубечи. Сверх того: в селении Больших-Казанищах (Шамхальского владения) превосходно работают кинжалы, в селении Гимрах (Койсубулинского общества) шашки, в Хунзахе, главном селении Аварского Ханства, пистолеты.

Оружие в горах ценится не только по его хорошим качествам и имени мастера, но также и по давности. Так например шашка, переходящая 200 лет от отца к сыну, имеет весьма высокую цену, и только особенное расположение может заставить владельца уступить ее другому.

Порох употребляют Горцы собственного приготовления, преимущественно выделываемый в Андалальском обществе, где встречается самородная селитра. Составные его части не находятся в надлежащей пропорции, а от того он и слабее нашего.

Бедность жителей Дагестана происходит не только от скудости самой природы, но и от крайнего недостатка деятельности самого народа. Вообще мужчины там, если не на войне, или не в наездах, то ведут жизнь совершенно праздную. Собравшись у мечетей, они убивают [180] большую часть дня в толках и рассказах. Женщины несут все тяжелые хозяйственные работы, почти наравне с домашними животными.

Хотя Дагестанцы ведут жизнь праздную, но из этого не следует, чтобы они часто предавались увеселениям. Самое любимое их удовольствие составляет джигитовка, или скачка на лошадях с пальбою из ружей: а потом уже особенный народный танец, называемый Лезгинкою. Однако жители вольных обществ редко танцуют и то лишь при каких нибудь торжественных случаях, или свадьбах ⁴; жители же владений чаще предаются этому увеселению, иногда собственно для забавы своих владетелей.

Под словом джигитовка не должно разуметь правильной скачки на лошадях; но страсть всех обитателей Дагестана пускаться в запуски на первой удобной к тому местности. Так например: желает ли Горец выказать удальство, или преимущество своей лошади, или искусство стрелять, он тотчас же отправляется вскачь, и разумеется найдет много соперников, которые охотно бросятся на состязание с ним, не смотря ни на сделанный уже переезд в 30 и более верст, ни на предстоящий трудный путь. [181]

Горцы любят музыку, но музыку дикую и нестройную. Употребляемый ими инструмент похож на нашу балалайку, имеет медные струны, и играющий ударяет по ним косточкой. Когда танцуют Лезгинку, то прищолкиванье языком и хлопание в ладоши покрывают звуки этого инструмента.

Исключая жителей шамхальского владения, все Дагестанцы имеют народные песни. Шамхалец же почитает унижением повторять слова, сочиненные другим. Каждый из них воспевает по-своему первый встретившийся ему предмет, на общий у всех Шамхальцев напев, а прочие повторяют хором уже пропетое. Пение как Горцев, так и Шамхальцев протяжное и весьма неприятное.

Не смотря на редкие случаи, когда Горцы предаются увеселениям, увеселения эти часто оканчиваются кровопролитием. Будучи чрезвычайно вспыльчивого характера, они не избегают ссор, и можно сказать идут им на встречу. Иногда самое ничтожное обстоятельство бывает причиною драки на кинжалах не только во время увеселений, но и вообще при каких бы то ни было сходбищах. Драки эти, никогда не оканчивающиеся убийством, от боязни мщения, происходят столько же между двумя спорящими лицами, сколько и между целыми партиями, из которых одна держит сторону обиженного, а другая обидевшего. [182] Посредничество считается неуместным; напротив того, на подобную схватку сбегаются со всех сторон любопытные. Бои оканчивается обыкновенно тем, что почти всегда несколько человек остаются раненными.

Горесть об умерших Горцы выражают особым образом. По кончине владетельного лица, все подвластные носят семь дней платья, вывороченные на изнанку, и царапают себе лица, а женщины, кроме того, рвут волосы на голове и воют немилосердно. По смерти простого Горца, исполняются теже обряды его женою и ближайшими родственниками, но только не более трех дней. Вдова надевает платье черного, или вообще темного цвета, которое не должна снимать в продолжение круглого года ни днем, ни ночью. После этого можно сделать верное заключение о чистоплотности и опрятности Горцев.

Во владениях, где существует различие состояний, у владетелей и беков принят обычай Персиян, состоящий в том, что дети находятся в полной зависимости от отца до самой его смерти, и не смеют садиться в его присутствии. Даже младший брат не может себе этого дозволить в присутствии старшого брата, хотя бы сей последний продержал его у себя несколько часов; разве когда тот его пригласит, но подобные приглашения бывают, можно [183] сказать, исключением, от боязни нарушить строгую почтительность, существующую между ими.

В вольных же обществах, пока дети малолетны, пока не могут сопротивляться насилию, находятся в беспредельной зависимости у отца; коль скоро подросли и владеют оружием, право сильного становится их законом, определяя отношения между ними и отцем. Все они почитаются членами одного дома и перед судом адата стоят во всем наравне. Даже право кровомщения (канлы) может иметь место между отцем и детьми, и не редко бывали примеры, что если отец убивал одного из сыновей своих, то другие мстили ему за смерть брата.

Над детьми мать не имеет никакой власти, и едва только пользуется тем уважением, которое сама природа вложила в человека к виновнице его бытия. Впрочем и матери не отличаются большою любовию к детям, не говоря уже об отцах. Так например, в 1832 и 1833 годах, когда в Дагестане были сильнейшие неурожаи, родители, чтобы не погибнуть от голода, приводили сами своих взрослых дочерей к Русским, и, прося за каждую из них от одной до трех четвертей муки, готовы были уступить их в полное владение тому, кто в состоянии был дать назначенную ими плату.

Горцы чрезвычайно гостеприимны, как и все народы, находящиеся в невежественном состоянии. [184] Гостя своего, в особенности чужестранца, принимают с отборными ласкательствами, какие едва-ли прийдут на ум образованному Европейцу, и часто употребляют самые кудрявые выражения. Если кто либо из кунаков ⁵ отдает Горцу под защиту и покровительство даже врага его единоплеменников, то он считает величавшим преступлением выдать просившего у него убежища, и будет его защищать, пока тот находится в его жилище. Но как только скрывавшееся у него лице оставит дом, тогда обязанности гостеприимства оканчиваются, и бывали примеры, что сам хозяин, от страха, а иногда от мести, выдавал нашедшего у него приют.

Гражданское устройство вообще у всех обитателей Дагестана находится еще на низкой степени; а потому нет возможности отыскать в нем определительности в правах, заметной у народов более образованных.

Во владениях, Ханы пользовались прежде полною и неограниченною властию, и имея право жизни и смерти над своими подвластными, были почти всегда страшными деспотами, особенно же те из них, которые могли похвалиться военными подвигами.

Впоследствии, для ограждения личности и [185] собственности своих подданных, наше Правительство признало необходимым ограничить еще более права владетелей, поручив окружным военным начальникам иметь надзор за их управлением и не допускать произвола и самовольных решений.

Вольные общества, до изменений, совершавшихся в последнее время, управлялись либо кадиями, либо старшинами, избираемыми народом на время; дела же особенной важности решались в народных собраниях. Власть старшин и кадиев всегда была весьма ограничена, и большее или меньшее ее развитие зависело от личных достоинств избранного и многочисленности его родства. Ни одному из них не присвоено никаких особых прав и преимуществ, кроме простого разбирательства дел, т. е. они избирались только посредниками между истцом и ответчиком.

Во владениях жители разделяются на четыре сословия; беков или дворян, духовенство, простой народ и рабов; в вольных же на три сословия: духовенство, свободных граждан и рабов.

Достоинство бека жаловалось владетелями за заслуги, а чаще всего покупалось у них значительными подарками. Достоинство это наследственно.

Беки освобождены от всех повинностей; но обязаны являться на службу по востребованию [186] владетеля в полном вооружении, и служить без всякой платы, на собственном иждивении.

Духовенству магометанскому, по смыслу самого Корана, не только предоставлено высокое значение и почетное место в обществе, но даже и власть гражданская, дающая ему большое участие в управлении общественном. Действительно, по завещанию пророка, суд и расправа между правоверными должны быть всегда деланы по шариату, т. е. согласно правилам суда, изложенным в Коране на все возможные случаи преступлений. Кому же кроме мулл и алимов (ученых), трудившихся всю жизнь над истолкованием часто темных и неопределенных изречений священной книги, должна принадлежать часть судная? Вот главная причина той важности, которую постоянно имело духовенство во всех благоустроенных магометанских обществах. По образованию, стоя выше всех классов народа, к тому же держа в руках всю судную власть, оно управляло произвольно умами легкомысленных мусульман, привыкших во всех делах своей жизни покоряться его превосходству. Так было и есть и в Дагестане, а в особенности в вольных обществах. Во владениях же, хотя духовенство пользовалось и пользуется принадлежащим ему уважением, но влияние его ослаблялось иногда неограниченною властию владетелей и личными их достоинствами. [187]

В Северном и Среднем Дагестане, как и у всех вообще Магометанских народов, духовенство составляют муллы и кадии. Каждый из вольных сословий может вступить в духовное звание; но для этого нужно, чтобы он приобрел известные познания, т. е. умел бы читать и писать по Арабски, знал бы Алкоран и умел бы его толковать. Бывали примеры, что в духовное звание поступали даже из рабов, и в этом случае господин, видя, что раб его приобрел нужные сведения для духовного звания, давал ему свободу.

Духовному званию не предоставлено особенных прав. Конечно всякий мулла, как избранный обществом, пользуется более или менее уважением, но особых почестей ему никаких не воздается. Избранный в муллы, по прежнему, продолжает обработывать земли, если только их имеет, ездит на войну и ходит в набег, как и всякий мирянин. Если у него идет тяжба с мирянином, то он судится с ним по адиту ⁶ в тех делах, которые подлежат разбирательству адатом, а в делах же наследства, завещаний и опеки, он разбирается шариатом. [188]

Муллы и кадии, независимо от подаянии, получаемых ими за раздел наследственного имения, совершение брака, похороны, прочтение Корана над умершим, привод к присяге по тяжебным делам, учение грамоте, и независимо от приношений деньгами и хлебом, делаемых во время служений на кладбищах и других почитаемых местах, получают от общества содержание, составляемое из добровольных пожертвований ⁷. Кроме того, по Корану, каждый мусульманин обязан вносить ежегодно в свою мечеть десятую часть своей годовой жатвы и сотую скотину с своего стада. Сбор этот, называемый закатом, делится муллою на 3 пая; один он берет себе, а остальные два должен раздать бедным, вдовам и сиротам. Торговцы тоже должны жертвовать ежегодно в мечеть десятый процент с годичного приращения капитала, состоит ли он в деньгах или в товаре. Сбор этот, подобно закату, делится муллою на несколько долей: одна из них принадлежит ему, а остальные должны быть розданы бедным. Впрочем, по большей части, хозяин раздает сам закат бедным, а если и поручает иногда мулле, то в таком только случае, когда мулла пользуется особою его доверенностию [189] и уважением; и тогда лежит на совести муллы уделить и в мечеть из части заката, приходящейся на его долю. По законам Магометанской религии, 1/10 доля должна отдаваться в мечеть не только с процентов, но и с капитала, в случае если бы хозяин сознался, что не прилагал особенных попечений о приращении его.

Относительно зависимости, простой народ во владениях весьма сходствует с нашим крепостным состоянием. Он должен вносить, деньгами или хлебом, определенную владетелем подать и вообще исполнять беспрекословно все его приказания. Разница между крепостным и этим классом людей состоит в том, что владельцы не имеют права их продавать; но за то они имели прежде право жизни и смерти над своими подвластными, не говоря уже о телесных и различных исправительных наказаниях.

Все жители вольных обществ Среднего и Северного Дагестана составляют один общий класс людей, зависящих собственно от самих себя, без подразделения на дворян или Князей. Они все имеют одинакие права, а для ограждения слабого от сильного и обеспечения собственности, руководствуются постановлениями шариата и адата. Хотя некоторые из жителей вольных обществ пользуются особенным уважением, но [190] это происходит единственно от личных достоинств и многочисленности родства; при недостатке того или другого, теряется вес и значение в обществе.

Личные рабы (кулла) происходят от военнопленных, а также приобретаются покупкою от свободных родителей, вынужденных крайностию продать свое дитя. Первый класс рабов встречается и во владениях и в вольных обществах, а последний собственно во владениях, у ханов и беков. Судьба первых не совсем еще определена: они могут быть выкуплены и воротиться на родину; последние же, забыв свое происхождение, составляют неотъемлемую собственность своего господина. Положение их есть то безусловное рабство, которое существовало в древнем мире. Холоп почитается в полном смысле слова не членом общества, а вещью своего господина, имеющего над ним безграничную власть. Он может быть продан, наказан, лишен жизни по воле своего господина; приобретенною им собственностию владеет до тех пор, пока господину не вздумается себе ее присвоить, потому что он и труды его, и вся жизнь принадлежат господину; каковы бы ни были притеснения последнего, он не имеет права его покинуть и переселиться к другому.

Не смотря на унизительное и тяжкое положение рабов, дети отпущенника пользуются всеми [191] правами: во владениях — простого народа, а в вольных обществах — свободных граждан. Сам же отпущенник вступает тотчас в класс свободных и равен всем только в вольных обществах. По так как он человек одинокий, которого легко обидеть, то, пользуясь своею свободою, большею частию не покидает своего хозяина, а берет в замужество одну из дочерей, или родственниц его, и поселяется при нем, как член его семейства.

Народонаселение Дагестана, состоя из племен Магометанского вероисповедания, судится вообще по шариату ⁸. Но так как постановления, в нем изложенные, не достаточны на всевозможный случаи, то к ним присовокупляются разные местные изменения и древние обычаи, получившие силу закона, а также воля владетелей и рассуждения судей.

Этот суд, на основании принятых правил, установленных обычаем и освященных давностию, — называется Адатом.

Адат можно назвать первым звеном соединения человека в общество, переходом его от дикого состояния к жизни общественной. Соединясь в общество, человек старается оградить [192] себя от насилия и создает для того правила, долженствующие обеспечить его личную безопасность и собственность. Но правила эти, как и все созданное человеком в его младенчестве, неполны, слабы, и существуют, по неимению письмен, только в преданиях; неполны и слабы они от того, что человек, создавая их, страшился наложить на себя оковы и подчиниться строгим законам. А потому и исполнительной власти в адате почти не существует, штрафов и наказаний за преступления никаких нет или весьма легкие. Коротко: суд по адату есть суд посреднический, лишенный большею частию средств понудительных; решения его исполняются, только по доброй воле судившихся, пренебрегаются если одна из тяжущихся сторон признает их слишком для себя невыгодными. Здесь начинается переход от закона и гражданского порядка к личному праву; где закон бессилен, каждый получает обратное право мстить за обиду и наказывать своих врагов. Вот начало этого странного закона, права канлы, закона, признанного у всех Горских племен дополнительным уставом личного права, помещенного в своде их преданий и гражданских постановлении.

Все личные обиды и важнейшие преступления, убийство, насилие, у Горцев никогда не подлежат суду. По неимению порядка и правильного [193] гражданского устройства, совершивший злодеяние всегда имеет возможность уйти; а потому адат допускает кровомщение, или право канлы, не только на виновных, но и на родственников. Право канлы состоит в том, что родственник убитого должен умертвить убийцу, или кого нибудь из его родных. Те, с своей стороны, опять должны отмстить за кровь кровью, и таким образом убийства продолжаются бесконечно. От этого, после каждого убийства, между родственниками убитого и родственниками совершившего злодеяние, возникает право канлы, или кровомщение, переходящее даже от одного колена к другому.

Бывают однако случаи, в которых кровомщение прекращается. Для сего лице, преследуемое правом канлы, желая изъявить намерение примириться, отпускает себе волосы и просит противника через знакомых о прощении. Если последний согласится на это, тогда виновного приводят к нему в дом, и прощающий должен обрить ему голову в знак примирения. Примирившиеся почитаются после того кровными братьями, и клянутся на Коране быть верными друг другу. Впрочем иногда бывает, что, не смотря на примирение, простивший убивает кровного своего брата.

За кровь можно также и откупаться, т. е. лице, на которое имеется право канлы, платит [194] противнику известную сумму, за что тот, при свидетелях, должен дать клятву, что преследовать его не будет. Если же и после согласия прекратить кровомщение за деньги, простивший убил бы потом откупившегося, тогда родственники могут заставить первого возвратить деньги, или иметь на него право канлы.

Из этого краткого взгляда на быт Горцев, их потребности и правы, видно, что они находятся в невежественном и грубом состоянии. Хорошая лошадь и оружие составляют первый предмет их заботливости; удальство, наездничество и уменье грабить — главные стихии их жизни, а предания и рассказы о подвигах единоплеменников — немалое развлечение в часы огромного досуга. Вот главные занятия Горца, — исключая полевых работ, — дающие настоящее понятие об его образовании. Одно духовенство стоит несколько выше, и то познания многих духовных ограничиваются собственно умением читать Коран и истолковывать его, иногда впрочем весьма ложно. Только алимы, ученые, знают в подробности Коран и занимаются чтением различных книг на Арабском языке; но число этих людей, не смотря на полное уважение, которым они пользовались от народа, всегда было очень ограничено в Дагестане. Не взирая однако на низкую степень образования, духовенство всегда извлекает всевозможную [195] пользу из своего положения, и постоянно оказывает сильное влияние на свою правоверную паству. Для возбуждения ненависти, оно прибегает к религии и старается возжечь в Горцах фанатизм, выставляя своих недоброжелателей врагами исламизма.

В одной из следующих книжек мы представим краткий рассказ о тех событиях, которые, под предлогом религиозным, послужили началом последних беспокойств и изменений, совершившихся в Дагестане.

Комментарии

1. Извлечено из статьи Подполковника Генерального Штаба А. А. Неверовского, помещенной в Военном Журнале, 1847 г. № V.

2. Близ Дербента начинается знаменитая стена Дат-Бары, идущая в горы и построенная в XVII столетии Нуширваном. Она сложена из больших камней, восходит местами на высокие хребты гор и спускается в пропасти, имеет много башень и бастионов, и, судя по остаткам в разных местах, имела много ворот и бойниц. Следы этой стены встречаются и ныне невдалеке от р. Алазани.

3. Кирпич этот делается из глины, песку и саману, т. е. соломы, раздробленной в мелкие пуски, посредством особо принятого у Горцев способа молотьбы.

4. Во время свадьбы гости стреляют также из ружей, в честь молодых. Кроме того между новобрачными совершаются различные забавные и страшные обряды, объяснение коих выходит из границ этого описания.

5. Кунак — друг, за которого жертвуют имуществом и жизнью.

6. Адат есть суд по некоторым принятым правилам или законам, установленным обычаем и освященным давностию.

7. Каждый дом, смотря по богатству, дает мулле по 1, по 2 и даже по 3 рубля в год.

8. Шариат есть собрание Магометанских узаконений, основанных на правилах Корана, заключающее в себе постановления гражданские и духовные.

Текст воспроизведен по изданию: Дагестан. Географический и этнографический очерк // Журнал для чтения воспитанникам военно-учебных заведений, Том 71. № 282. 1848