НЕВЕРОВСКИЙ А. А.

КРАТКИЙ ВЗГЛЯД НА СЕВЕРНЫЙ И СРЕДНИЙ ДАГЕСТАН

В ТОПОГРАФИЧЕСКОМ И СТАТИСТИЧЕСКОМ ОТНОШЕНИЯХ

Отрывок из рукописи полковника Неверовского, помещенный в V книжке Военного журнала за 1847 год

(При составлении помещенного уже из рукописи Генерального Штаба Подполковника Неверовского в 1-й книжке Военного Журнала отрывка, под заглавием: «О начале беспокойств в Северном и Среднем Дагестане», весьма многое заимствовано из путевого журнала Генерального Штаба покойного Капитана Прушановского, о чем и упомянуто автором в доставленной им рукописи в редакцию Военного Журнала, но при напечатании выноска эта по ошибке пропущена. (Р. В. Ж.))

ГРАНИЦЫ.

Дагестан находится между 44° и 40° северной широты и между 64° и 68° восточной долготы. Он заключается в треугольнике, имеющем вершиною Бакинский Полуостров, оканчивающиеся Апшеронским Мысом; стороны его составляют: западный берег [2]

Каспийского Моря и главный кавказский хребет; а основание — хребет, отделяющий от него Чечню, Ичкерию и кумыкские владения, и течение Сулака от Чир-Юрта до устья.

Одно название Дагестан, или горная страна, должно уже дать понятие об общем характере местности. Действительно, вся страна эта покрыта отраслями кавказского хребта, которые, отделясь от главного, направляются почти все к востоку или к северо-востоку; по мере же приближения к морю понижаются, и потом, в виде пригорков, оканчиваются на приморской равнине. Только в одном месте, горы значительной высоты круто оканчиваются в двух верстах от моря и образуют проход, запертый крепостью Дербентом и называемый железными воротами (Близ Дербента начинается знаменитая стена Даг-Бары, идущая в горы и построенная в XVII столетии Нуширваном. Она сложена из больших камней, восходит местами на высокие хребты гор и спускается в пропасти, имеет много башень и бастионов, и, судя по остаткам в разных местах, имела много ворот и бойниц. Следы этой стены встречаются и ныне невдалеке от р. Алазани. (См. Газету «Кавказъ»).).

Естественно, что от подобного направления гор и главные реки Дагестана имеют северо-восточное направление. Из них наиболее замечательны: Самур и четыре Койсу: Казикумыкское, Кара-Койсу, [3] Аварское и Андийское Койсу; последняя называется в горах Тушинскою Алазанью. Все Койсу впадают одна в другую и, приняв общее название Сулака, вливаются в Каспийское Море.

Река Самур с Аварским Койсу разделяют Дагестан на три части: 1) пространство, заключающееся между Апшеронским Мысом и р. Самуром, называется южным Дагестаном; 2) между Самуром, Аварским Койсу и южною границею владений Шамхала-Тарковского — Средним Дагестаном, и наконец 3) все пространство, заключающееся между северною границею Среднего Дагестана и основанием описанного треугольника, называется Северным Дагестаном.

РЕКИ.

В Среднем и Северном Дагестане заслуживают внимания только пять рек:

Самур (См. приложенную карточку, в которой обозначены названия, упоминаемые только в этом описании.) берет начало из главного кавказского хребта, с южной стороны горы Гудур-Даг, и пройдя чрез верхние владения Султана Элисуйского, самурский округ, часть кюринского владения, составляет потом границу кубинского и дербентского уездов до самого впадения в Каспийское Море. В верховьях своих, он почти везде проходим в брод, а берега его представляют большие удобства к устройству переправ, но в средних и нижних частях чрезвычайная быстрота, совершенно плоские берега и [4] способность разливаться на большое пространство от первой прибыли воды лишают возможности устроить прочный и постоянный мост; а потому сообщение чрез него в означенных частях производится всегда в брод. В летнее время, от дождей и таяния снега вода до того возвышается, что он бывает проходим в весьма немногих местах и то с большою опасностью. Почта, в продолжение Мая, Июня и Июля месяцев, переправляется чрез Самур в туземных двух-колесных повозках (называемых арбами), запряженных буйволами, от того, что только эти животные в состоянии выдержать сильный напор воды.

Казикумыкское Койсу вытекает из горы Дюльты-Даг, в казикумыкском владении, и против селения Могоха (койсубулинской деревни) впадает в Аварское Койсу. Река эта довольно быстра и проходима в брод, где только позволяют берега. Кроме искусственных мостов, заслуживает также внимание один естественный, находящийся при селении Ходжал-Махи. Здесь берега Казикумыкского Койсу, на продолжении нескольких сажень, совершенно сближаются и верхняя их сторона составляет как-бы настилку моста, толщиною от 2 до 3 футов, а нижняя образует арку, под которою протекает скрытая от взоров река, шириною до двух сажень.

Кара-Койсу вытекает из общества Тлесеруха и впадает при Гергебиле в Казикумыкское Койсу. Быстрота реки не дозволяет переходить ее в нижних частях в брод, особенно во время таянья снегов и больших дождей; но за то берега способствуют к устройству мостов. [5]

Аварское Койсу берет начало из главного хребта, с северной стороны горы Гудур-Даг, и разделяет общества, лежащие между главным и снеговым хребтами на две части, резко отличающиеся одна от другой: правая сторона заселена и удобна к возделыванию полей, а левая камениста и притом покрыта большею частью дремучими сосновыми лесами. Прорезав узкий проход в снеговом хребте, в виде ворот, (близ селения Ратлуха), Аварское Койсу протекает еще многие общества и, принимая более и более северное направление, соединяется несколько ниже селения Ашильты с Андийским Койсу.

На Аварском Койсу, самой главной реки во всем Дагестане, имеется только два постоянных моста: хидатлинский (в хидатлинском обществе) и кородахский (в Андалале). Свойства местности способствовали надежному устройству этих мостов; большею же частью, при учреждении переправ, встречаются огромные затруднения, по причине неудобства берегов, быстроты течения и сильного напора воды, особенно в весеннее время. Строитель моста должен принимать во внимание не только ежегодные разливы, но и необыкновенную прибыль воды, бывающую почти постоянно чрез каждые 15 лет от сильных проливных дождей.

Броды имеются во многих местах, исключая, разумеется, времени разлива вод.

Андийское Койсу образуется из соединения двух речек: одна из них берет начало в Тушетии из горы Барбало, а другая в обществе Дидо. Река эта менее прочих нам известна, особенно в верхних частях. Мостов на ней находится пять, из коих [6] замечательнейший чиркатский, как более знакомый по военным действиям. Недалеко от сего места, а именно несколько ниже селения Ашильты, Андийское Койсу соединяется с Аварским. Реки эти, по соединении, принимают общее название Сулака, впадающего в Каспийское Море.

Сулак выходит на равнину при селении Чир-Юрте. В весеннее время он разливается местами от 100 до 200 сажень, и тогда бродов на нем не существует. В осеннее же и зимнее время хотя и открывается несколько бродов, но они проходимы только при помощи хороших проводников.

На Сулаке устроены два постоянных моста: один у Евгеньевского Укрепления, а другой при Чир-Юрте.

Все Койсу и Самур, не замерзающие по быстроте своей даже в самые суровые зимы, принимают очень много притоков. Однако ни один из них не заслуживает особенного внимания, потому что они могут представить некоторые затруднения собственно во время разлива вод, а в прочее время года обращаются в незначительные ручьи.

ОЗЕРА.

В Среднем и Северном Дагестане находится несколько соленых озер, а именно: в дербентском уезде, в Шамхальстве Тарковском, и одно небольшое озеро в самых недрах гор, в обществе Технузал, близ сел. Конхидатля. Пресных же озер совершенно не имеется.

ГОРЫ.

Главный кавказский хребет, имея юговосточное [7] направление, составляет от горы Барбало до Апшеронского Мыса западную границу Дагестана. Хотя сторона его, обращенная к Кахетии и Джаро-Белоканскому Округу, нам более известна, но, находясь за чертою обозначенной границы, выходит из пределов этого описания. О стороне, обращенной к Дагестану, мы не имеем положительных сведений, исключая немногих мест, где наши войска проходили для наказания возмутившихся обществ, или для отвлечения сил неприятельских от главных отрядов, действовавших в недрах гор. Вообще же об ней можно сказать, что она очень крута, во многих местах обрывиста и спуски представляют с трудом преодолеваемые затруднения, еще более увеличивающиеся от дремучих лесов, покрывающих некоторые скаты. Главный хребет, имея ширины до 30 верст, бывает почти круглый год покрыт снегом, и только в продолжение Июля и Августа месяцев вершины его обнажаются от ледяной оболочки, исключая северных частей, где лежат вечные снега.

В Тушетии отделяется от главного хребта, несколько севернее горы Барбало, другой хребет, который, идя почти в параллельном направлении к становому, постепенно понижается, приближаясь к обществу карахскому, где и соединяется с прочими отраслями, отходящими от главного хребта.

Означенный хребет называется снеговым, и получил это название по той причине, что, на всем протяжении его от горы Барбало до точки понижения, всегда бывает покрыт снегом. Это обстоятельство заставляет предполагать, что он должен быть [8] выше главного хребта, которого гребень, как сказано выше, обнажается летом во многих местах от ледяной оболочки.

Пространство, заключающееся между главным и снеговым хребтами, и левым берегом Аварского Койсу, представляет пересеченную местность, покрытую огромными лесами. Участок же, лежащий по правую сторону Аварского Койсу, менее волнист и удобен к возделыванию полей.

Снеговой хребет чрезвычайно затрудняет сообщение между разделяемыми им обществами. До сих пор известны только три перевала, а именно: два из них находятся там где, Аварское и Андийское Койсу прорезывают хребет, а третий составляет тропинка, ведущая из тиндинского общества к Дидойцам.

От снегового хребта отходят многие отрасли, отделяющие воды Терека от вод Андийского Койсу, воды Андийского Койсу от вод Аварского Койсу и воды сей последней реки от вод Кара-Койсу. Отрасли же, отходящие от главного хребта, отделяют воды Кара-Койсу от вод Казикумыкского Койсу, и воды этой реки от вод Самура. По неимению сведений нет возможности описать эти отрасли, да если бы и были к тому средства, то подобное описание ни к чему не поведет, разве только удивит бесчисленным множеством диких названий. Предпочтительнее дать общее понятие о местности Дагестана.

Все отрасли гор, отделяющиеся от снегового и главного хребтов, имеют северное и северовосточное направление, и соединясь между собою некоторыми поперечными хребтами, покрывают весь Дагестан, [9] можно сказать, сплошными горами, так-что ошибся бы тот, кто вздумал бы искать в этом крае долин, подобно как в Швейцарии. Дагестан представляет в полном смысле горную страну, прорезанную только главными реками, их притоками и ущельями. Горы удаляются в немногих местах от берегов; в иных примыкают совершенно к рекам, а в некоторых сходятся так близко, что едва оставляют узкий проход воде между отвесными их сторонами, возвышающимися на несколько сот футов. Ущелья, их прорезывающие, вообще весьма глубоки и длинны, имея иногда протяжения верст на 20.

Отрасли, отходящие от снегового хребта, возвышаются от 8 до 11 т. фут. над поверхностью Каспийского Моря, а отходящие от главного хребта несколько ниже. Все они, по мере приближения к морю и долине Терека, постепенно понижаются. Отрасли, имеющие восточное направление, исчезают, не доходя Каспийского Моря, в иных местах верст на 60, а в иных верст на 10 от него; и только, как сказано в начале, у крепости Дербента упираются почти в берега, где и образуют узкий проход, называемый железными воротами. Отрасли же, имеющие с. в. направление, за исключением немногих, оканчиваются у левого берега Сулака. Пространство, заключающееся между Каспийским Морем, Сулаком, нижними частями Самура и подошвою гор, составляет приморскую равнину, весьма отличную во всех отношениях от горной страны.

В Дагестане есть много отдельных гор, замечательных по своей высоте, громадности и виду. Но [10] умалчивая об их названиях, вовлекших бы только в излишние подробности, нельзя не упомянуть о горе Гуниб, обращающей на себя особенное внимание и называемой Русскими Кавказским Кенигштейном.

Гуниб находится в Среднем Дагестане, в андалальском обществе, и имея вид усеченного конуса, возвышается над поверхностью Каспийского Моря до 4 т. футов. Нижнее основание этого конуса омывается с двух сторон рекою Кара-Койсу, а с третьей одним из ее притоков; с четвертой же стороны отделяется от ближайшей отрасли гор глубоким оврагом. Верхнее основание представляет площадку, заключающую в себе до 10 квадратных верст и имеющую в средине впадину или ложбину. В этой ложбине расположено селение, называющееся также Гуниб и состоящее из 80 дворов. Оно построено по обоим берегам ручья, низвергающегося почти отвесно в Кара-Койсу. Жители сего селения сеют пшеницу, и получаемый урожай весьма достаточен для их пропитания. Лес растет в одном из углов площадки и занимает до 3-х квадратных верст. Вершина Гуниба отстоит от Кара-Койсу футов на 700, и имеет только два доступа, чрезвычайно трудных: один высечен в скале на подобие лестницы, а противуположная и удобнейшая тропинка идет извилинами по скату в 35 градусов. Другие две стороны гор почти совершенно отвесны. Вообще обитатели Гуниба, имея у себя дома хлеб, воду и лес, снабжены от природы всеми средствами к упорной защите.

Шопен говорит, что горы кавказские свыше 11 т. фут. покрыты вечными снегами, от 7 до 11 т. [11] годны только на пастбища в летнее время; от 5 до 7 т. могут считаться исключительно хлебною полосою; полоса же садовая понижается до 3 т. футов (См. Газету «Кавказъ».). Это подразделение почти можно применить и к горам дагестанским.

ВОЗВЫШЕННЫЕ ПЛОСКОСТИ.

В Северном и Среднем Дагестане находится только одна замечательная плоскость, где построено селение Хунзах, и где вообще сосредоточивается главное народонаселение Аварского Ханства. Плоскость эта, занимая средину пространства между Аварским и Андийским Койсу, возвышается над поверхностью Каспийского Моря до 6 т. футов. Обыкновенно ее называют аварскою долиною, а иногда сердцем Дагестана. Протяжение ее от севера к югу составляет 17, а от запада к востоку от 6 до 10 верст.

Кроме аварской плоскости, есть еще несколько возвышенных урочищ и плоскостей, где пасутся стада горцев в летнее время, но они не заслуживают особенного внимания по причине малого объема.

ДОЛИНЫ.

В большей части стран, изрезанных самыми неприступными горами, находятся всегда долины, усеянные селениями, и где произрастают почти все необходимые произведения царства прозябаемого. В [12] описываемом же крае, не смотря на второстепенную величину гор, нет долин, где бы глаз мог отдохнуть от беспрерывной встречи с дикою природою. Только в немногих местах горы удаляются от рек на 1/2 версты и не более как на версту, а вообще они подходят к самым рекам, оставляя самый небольшой промежуток для проложения дороги, и в иных местах совершенно примыкают к берегам, иногда почти отвесно, так, что река проходит как бы между воротами, возвышающимися над поверхностью воды от 300 до 400 футов.

УЩЕЛЬЯ.

В замен долин, Северный и Средний Дагестан богат ущельями, весьма длинными, узкими и глубокими. Входы и выходы большею частью затруднительны во всех ущельях, а боковые перевалы из одного в другое еще труднее, иногда и совсем невозможны.

Многие ущелья заслуживают внимание по своей длине, простирающейся иногда до 20 верст. Не называя их, для избежания излишних подробностей, нельзя однако не упомянуть об одном, наиболее поражающем проходящего своею дикостью. Это аймакское ущелье, ведущее от сел. Аймаков к селению Гергебилю, которое хотя тянется только на 7 верст, но так узко, тесно и замечательно по своему образованию, что невольно исторгает удивление, смешанное с ужасом. Оно прорезывает хребет, отделяющий Гергебиль от Аймаков, и весьма похоже на галерею. Стороны его совершенно [13] отвесны и возвышаются от 400 до 600 футов над поверхностью ручья, протекающего на узком дне и недозволяющего проложить в некоторых местах даже простой тропинки для пешеходов. В верхних частях, стороны эти сближаются в виде свода, оставляя только небольшой проход для света, в нижних же частях отстоят одна от другой различно: в средине ущелья на 10, у выхода со стороны Гергебиля на 1, а у входа близ Аймаков менее чем на сажень. Дорога по аймакскому ущелью пролегает или по ручью, усеянному крупными камнями, и следование по которому во время таяния снегов и дождей весьма опасно, или извивается у подножия скал. Особенно трудны вход и выход: там идет дорога или по самому ручью, разливающемуся во всю ширину ущелья, как у Гергебиля, или по лестнице, высеченной в скале, как у Аймаков.

Кроме ущелий, Дагестан прорезан многими глубокими пропастями и крутыми оврагами.

ДОРОГИ.

Сообщения в горах пролегают большею частью по ущельям. Дороги, разработанные Русскими, удобны для провоза полевой артиллерии и двух-колесных повозок (арб). Ширина ущелий и свойство протекающих в них ручьев, разливающихся при первом дожде с чрезвычайною быстротою, не дозволили сделать их удобными для езды в экипажах. Горцы же не только не обращают никакого внимания на проложение и улучшение сообщений, но [14]

еще полагают находить свои выгоды в неприступности к их жилищам; а потому все устроенные ими дороги суть тропинки, годные собственно для верховой езды.

Перевалы чрез хребты гор и из ущелья в ущелье, вообще весьма затруднительны. В некоторых местах они пролегают около самых обрывов, или по подмосткам, укрепленным с чрезвычайными усилиями в отвесные почти скалы, возвышающиеся на несколько сот футов от дна обрыва. Многие спуски и подъемы, имея от 15 до 30 поворотов и от 3 до 5 верст длины, так узки, что по ним не иначе можно возить горные орудия и вообще тяжести, как вьюком. Туземцы, для спуска больших тяжестей с крутых гор, употребляют, разумеется по стаянии снегов, сани, запряженные одною, а иногда и двумя парами волов.

МОСТЫ.

Дагестанцы довольно скупы на учреждение постоянных переправ. Некоторые из существующих, быв построены несколько сот лет тому назад, по сие время находятся в весьма надежном положении. Горцы хвалятся их прочностью и приписывают устройство сих мостов трудам Искендера Великого, т. е. Александра Македонского. Вообще должно заметить, что они имеют слабость приписывать этому великому полководцу постройку всех древних зданий.

Беспечность горцев вознаграждает как бы сама природа. Во многих ущельях, где бывают [15] большие снежные обвалы, образуются ледяные, почти постоянные мосты, весьма прочные и лежащие как-бы на сводах, под которыми протекают летом довольно быстрые ручьи. Подобные мосты чаще всего встречаются в обществах, находящихся близ главного хребта.

КЛИМАТ.

Климат в Северном и Среднем Дагестане различный; на плоскости теплый, в ущельях жаркий, а на возвышенных местах умеренный и холодный. Первый снег выпадает на равнине в Декабре, а в горах в Октябре и начале Ноября месяцев, в ущельях же, в самую суровую зиму, он никогда не держится более двух или трех дней. Весна начинается на плоскости в Марте, в ущельях в Феврале, а на возвышенных местах в Апреле и даже Мае месяцах. Так как чрезвычайно трудно предостеречь себя во время переездов от влияния быстрого перехода из климата в климат, то подобная разница в температуре порождает болезни, особенно между неопытными.

Самый здоровый климат на равнине; на возвышенных плоскостях свирепствует часто цынготная болезнь, а в ущельях желчные горячки и лихорадки, преимущественно в летнее время. Последним постоянно подвергаются во многих местах самые туземцы, от того, что в некоторых ущельях, по причине расположения гор, воздух, не освежаясь ветрами, находится в продолжении дня как-бы в спертом состоянии, а при наступлении ночи следует быстрое изменение температуры. [16]

Вообще климат в Дагестане чрезвычайно разнообразный и имеет свои особенности почти на каждом месте. Так, например, на месте бывшего Низового Укрепления, в продолжение всего лета свирепствуют желчные лихорадки; не более же как на три версты к востоку, близ Каспийского Моря, где был стан Петра Великого, и где ныне устроено Петровское Укрепление, климат чрезвычайно здоровый, и посылаемые туда больные поправляются в скором времени, при весьма незначительном медицинском пособии, собственно от благорастворенности воздуха.

КАЧЕСТВО ПОЧВЫ.

Качество почвы также весьма различно: на равнине встречается редко чистый чернозем, а большею частью чернозем, смешанный с глиною, вознаграждающей однако щедрою рукою труды земледельца. На возвышенных местах преимущественно глинисто-песчаный грунт, не всегда удовлетворяющей надежды горца; а в ущельях каменистый и совершенно неудобный к возделыванию.

ЕСТЕСТВЕННЫЕ ПРОИЗВЕДЕНИЯ.

Разнообразие климата влечет за собою и разнообразие в естественных произведениях по царству прозябаемому.

В ущельях, из хлебных растений сеют преимущественно кукурузу, а пшеницу и ячмень в весьма незначительном количестве.

Из фруктовых деревьев там растут: персики, [17] абрикосы, сливы, дули, груши, тутовые деревья, кизил, ореховые деревья и виноград.

На приморской равнине сеют пшеницу, ячмень, просо, кукурузу и сарацинское пшено.

Огородничества не существует, и о разведении картофеля до сих пор не имеют понятия. Из красильных растений недавно начали разводить марену. Сеют также в небольшом количестве табак, но весьма низкого качества.

Фруктовые деревья растут на плоскости те же, что и в ущельях; но только плоды их не отличаются величиною и приятным вкусом, как в первых; в особенности же уступает виноград.

На возвышенных цлоскостях растет только пшеница и ячмень. Не говоря уже о фруктовых деревьях, самые простые огородные овощи не могли быть там разведены, чему служит причиною свойство грунта и суровость климата.

ЦАРСТВО ЖИВОТНОЕ.

Домашний скот одинаков как в горах, так и на приморской равнине, а именно: лошади, ослы или эшаки, и крупный и мелкий рогатый скот разного рода, исключая буйволов. Из домашних птиц держат только кур. Из диких зверей встречаются волки, шакалки, весьма редко медведи и олени; кабаны водятся собственно на плоскости. Разная мелкая дичь находится в достаточном количестве в Шамхальстве Тарковском и Дербентском Уезде, а в горах встречаются только дикие курочки.

В нижних частях Сулака ловятся почти все [18] рыбы Каспийского Моря, в горах же ее не имеется ни в одном Койсу.

Змеи водятся в местах, прилегающих к Каспийскому Морю. Пиявки находятся в изобилии в болотистых берегах Сулака, начиная от Кази-Юрта до его устья. Лов их бывает чрезвычайно велик, так что даже из Пруссии за ними туда приезжают.

ЦАРСТВО ИСКОПАЕМОЕ.

В Дагестане гранит встречается весьма редко и то не в большем количестве, а также нет и дикого плитового камня; но горшечный камень, мукомольный жерновый камень, мел, алебастр, глина разного рода и цвета, шифер, сланец, оселки и песчаник, находятся в достаточном количестве.

Благородных металлов по сие время не открыто, а из простых встречаются медь и свинец.

Поваренной соли в Дагестане не находится, а в озерной он не имеет недостатка.

Может быть, со временем, откроются в Дагестане, в самых недрах гор, многие минеральные источники; но до сих пор известен только один серный горячий ключ, находящийся между селениями Миатлами и Чир-Юртом, на левом берегу Сулака, коего температура восходит до 35° R.

РАЗДЕЛЕНИЕ НА ВЛАДЕНИЯ И ОБЩЕСТВА.

В 1843 году Северный и Средний Дагестан состоял из владений и вольных обществ.

Владения в Северном Дагестане: [19]

1) Шамхала Тарковского, 2) Хана Аварского и 3) Хана Мехтулинского.

Владения в Среднем Дагестане:

1) Каракайтагские, 2) Хана Казикумыкского и Кюринского и 3) Майсумство, или владения Бека Карчагского, занимающие южную часть восточной Табасарани (Дербентский Уезд хотя и входит в состав Среднего Дагестана, но об нем здесь и во всем последующем не будет упоминаться, во первых потому, что там давно уже водворены русские власти, а во вторых потому, что жители его, отличаясь от прочих обитателей описываемого края по характеру, быту, промышленности и даже религии (принадлежа к сект Алия), никогда не действовали с ними общими силами, но, напротив того, почти постоянно находилась в неприязненных отношениях.).

Вольных обществ 43. Из них 17 в Северном и 27 в Среднем Дагестане.

Вольные общества в Северном Дагестане:

1) Салатау. 2) Гумбет. 3) Койсубу. 4) Анди. 5) Чарбили. 6) Технусал. 7) Калалал или Караталинское Общество. 8) Чамалал. 9) Багулал. 10) Ункратль. 11) Тинды или Богос. 12) Дидо или Цунта. 13) Цунта-Ахвах. 14) Ратлу-Ахвах. 15) Томс. 16) Анцух, и 17) Капуча или Хванал.

Вольные общества в Среднем Дагестане:

1) Джурмут или Томараль. 2) Тебель. 3) Тланада. 4) Анцрос. 5) Богнада. 6) Унхада. 7) Таш. 8) Кель. 9) Гид или Хидатль. 10) Гоэркех. 11) Куяда. 12) Карах. 13) Тлесерух или Клейсерух. 14) Акуша. 15) Мыкихе. 19) Усыша. 20) Урахчи. 21) Сюрга. 22) Западная Табасарань. 23) Северная часть восточной [20] Табасарани и четыре вольные самурские общества: Ахты, Рутул. Докуспара и Алтынара.

Примечание. Акуша, Цудахар, Мыкихе, Усыша и Урахчи называются все вместе также обществом Дарго и управляются одним главным кадием; а Джурмут, Тебель, Тланада, Анцерос, Багнада и Таш называются иначе Анкратль, то есть семь земель. Из четырех же вольных самурских обществ составлен еще в 1839 году Самурский Округ.

НАРОДОНАСЕЛЕНИЕ.

Народонаселение во владениях простирается до 115 тысяч душ обоего пола, а именно: в Шамхальстве до 30 т., Ханствах: Мехтулинском до 10 т., Аварском до 30 т., и в Казикумыкском и Кюринском также до 30 т., Каракайтаге до 10 т., и во владениях Бека Карчагского до 5 т.

Народонаселение в вольных обществах простирается до 240 тысяч душ обоего пола, а именно: в Салатау 6 т., Гумбет 6 т., Койсубу 15 т., Анди 10 т., Чарбили 4 т., Технусале 15 т., Калалале 6 т., Чамалале 3 т., Богулале 4 т., Ункратле 5 т., Тиндах 6 т., Дидо 7 т., Цунта-Ахвахе 5 т., Ратлу-Ахвахе 4 т., Томсоде 1 т., Анцухе 3 т., Капуче 4 т., Джурмута 3 т., Тебеле 1 т., Анцросе 2 т., Тланаде 1 т., Богнаде 1 1/2 т., Унхаде 1/2 т., Таше 3 т., Келе 1/2 т., Хидатле 7 т., Горкех и Куяде 8 т., Карахе 9 т., Тлесерухе 6 т., Мукратле 2 т., Андалале 25 т., Цудахаре 10 т., Акуше 25 т., Мыкихе 4 т., Усыше 5 т., Урахчи 3 т., Сюрге 7 т., Западной Табасарани и северной части Восточной Табасарани до 25 т. Исчисление этого народонаселения показано здесь только приблизительно. [21]

Из сего приблизительного вычисления видно, что Северный и Средний Дагестан весьма мало населен сравнительно с пространством. Но этому служит причиною гористое и скалистое образование земной поверхности; а от того край этот, находясь вообще в благорастворенном климате, и не способен к заселению.

ЯЗЫКИ.

В Среднем и Северном Дагестане, за исключением Дербентского Уезда, отличаются резко между собою два племени: татарское и лезгинское. К первому принадлежат Шамхальцы, а ко второму жители всех прочих владений и вольных обществ.

Шамхальцы употребляют кумыкский язык (наречия татарского), а Лезгины не говорят одним языком. Напротив того, многие общества имеют особые наречия, непонятные для других обитателей гор. Так например жители Андии, Ункратля, Тинд, Анкратля, Мукратля, Казикумыкского и Кюринского Ханства и Табасарани употребляют наречия, отличные одно от другого и от аварского языка, которым говорят: Аварцы, Койсубулинцы, Гумбетовцы, Салатовцы, Андалальцы и прочие племена Среднего и Северного Дагестана.

Все языки Горцев, имея гортанное произношение, весьма трудны для выговора и неприятны для слуха.

Так как Аварцы составляли всегда самое сильное племя в горах, всегда занимали средину Дагестана, то и язык их сделался господствующим между обитателями описываемого края. Почти все Горцы [22] умеют говорить по-аварски и употребляют этот язык при изустных сношениях между собою; при изустных же сношениях с Шамхальцами и вообще с жителями плоскости, употребляют кумыкский язык.

Аварский язык не имеет букв, а потому все письменные сношения, как между обитателями Дагестана, так и с русскими властями, производятся на арабском языке.

ВЕРА.

Некоторые лезгинские племена исповедовали в древности Христианскую Православную Веру; но нашествие Аравитян и Тамерлана способствовали к введению Магометанства, а влияние Турции, Персии и Крымских Ханов, беспрестанно его поддерживая, наконец совершенно утвердило. Хотя Грузинские Цари и старались распространить между ними христианское учение, равно как и Российские Государи, посылавшие туда проповедников со времен Царя Иоанна Васильевича Грозного, однако не имели в том успеха. Ныне все жители Северного и Среднего Дагестана исповедуют магометанскую веру, секты Сюнни.

СОСЛОВИЯ.

(О сословиях заимствовано от Подполковника Генерального Штаба Голенищева-Кутузова.).

Во владениях жители разделяются на четыре сословия: беков или дворян, духовенство, простой народ и рабов; в вольных же на три сословия: духовенство, свободных граждан и рабов.

Достоинство бека жаловалось владетелями за [23] заслуги, а чаше всего покупалось у них значительными подарками. Достоинство это наследственно.

Беки освобождены от всех повинностей, но обязаны являться на службу по востребованию владетеля, в полном вооружении, и служить без всякой платы, на собственном иждивении.

Духовенству магометанскому, по смыслу самого Корана, не только предоставлено высокое значение и почетное место в обществе, но даже и власть гражданская, дающая ему большое участие в управлении общественном. Действительно, по завещанию пророка, суд и расправа между правоверными должны быть всегда деланы по шариату, т.е. согласно правилам суда, изложенным в Коране на все возможные случаи преступлений. Кому же кроме мулл и алимов (ученых), трудившихся всю жизнь над истолкованием часто темных и неопределенных изречений священной книги, должна принадлежать часть судная? Вот главная причина той важности, которую постоянно имело духовенство во всех благоустроенных магометанских обществах. По образованию, стоя выше всех классов народа, к тому же держа в руках всю судную власть, оно управляло произвольно умами легкомысленных мусульман, привыкших во всех делах своей жизни покоряться его превосходству. Так было и есть и в Дагестане, а в особенности в вольных обществах. Во владениях же хотя духовенство пользовалось и пользуется принадлежащим ему уважением, но влияние его ослаблялось иногда неограниченною властью владетелей и личными их достоинствами.

В Северном и Среднем Дагестане, как и у [24] всех вообще магометанских народов, духовенство составляют муллы и кадии. Каждый из вольных сословий может вступить в духовное звание; но для этого нужно, чтобы он приобрел известные познания, т. е. умел бы читать и писать по арабски, знал бы Алкоран и умел бы его толковать. Бывали примеры, что в духовное звание поступали даже из рабов, и в этом случае господин, видя, что раб его приобрел нужные сведения для духовного звания, давал ему свободу.

Если отец желает, чтобы сын его сделался духовным, то обыкновенно отдает его к известному мулле или кадию, который обучает его Корану. Когда он приобретет нужные познания и откроется свободное место, тогда общество избирает его в муллы, а из мулл уже, по достоинствам и уважению, которое он заслужить может в народе, делается наконец и кадием.

Каждая деревня имеет муллу, а в больших имеется по одному кадию и по несколько мулл. Кадий отправляет и обряды богослужения, и соединяет кроме того в своем лице власть судебную по делам, касающимся до наследства, завещаний и опеки, который разбираются по шариату; муллы же отправляют одни только духовные обряды. В случае болезни кадия, должность его занимает один из мулл, по выбору жителей.

Духовному званию не предоставлено особенных прав. Конечно всякий мулла, как избранный обществом, пользуется более или менее уважением, но особых почестей ему никаких не воздается. Избранный в муллы, по прежнему, продолжает обрабатывать земли, [25] если только их имеет, ездит на войну и ходит в набег, как и всякий мирянин. Если у него идет тяжба с мирянином, то он судится с ним по адату (Адат есть суд по некоторым принятым правилам или законам, установленным обычаем и освященным давностью.) в тех делах, которые подлежат разбирательству адатом, а в делах же наследства, завещаний и опеки, он разбирается шариатом.

Муллы и кадии, независимо от подаяний, получаемых ими за раздел наследственного имения, совершение брака, похороны, прочтение Корана над умершим, привод к присяге по тяжебным делам, учение грамоте, и независимо от приношений деньгами и хлебом, делаемых во время служении на кладбищах и других почитаемых местах, получают от общества содержание, составляемое из добровольных пожертвований (Каждый дом, смотря по богатству, дает мулле по 1, по 2 и даже по 3 рубля в год.). Кроме того, по Корану, каждый мусульманин обязан вносить ежегодно в свою мечеть десятую часть своей годовой жатвы и сотую скотину с своего стада. Сбор этот, называемый закатом, делится муллою на 3 пая; один он берет себе, а остальные два должен раздать бедным, вдовам и сиротам. Торговцы тоже должны жертвовать ежегодно в мечеть десятый процент с годичного приращения капитала, состоит ли он в деньгах или в товаре. Сбор этот, подобно закату, делится муллою на несколько долей: одна из них принадлежит ему, а остальные должны быть розданы бедным. Впрочем, по большей части, хозяин раздает [26] сам закат бедным, а если и поручает иногда мулле, то в таком только случае, когда мулла пользуется особою его доверенностью и уважением; и тогда лежит на совести муллы уделить и в мечеть из части заката, приходящейся на его долю.

Примечание. По законам магометанской религии, 1/10 доля должна отдаваться в мечеть не только с процентов, но и с капитала, в случае если бы хозяин сознался, что не прилагал особенных попечений о приращении его.

Относительно зависимости, простой народ во владениях весьма сходствует с нашим крепостным состоянием. Он должен вносить, деньгами или хлебом, определенную владетелем подать и вообще исполнять беспрекословно все его приказания. Разница между крепостным и этим классом людей состоит в том, что владельцы не имеют права их продавать; но за то они имели прежде право жизни и смерти над своими подвластными, не говоря уже о телесных и различных исправительных наказаниях.

Все жители вольных обществ Среднего и Северного Дагестана составляют один общий класс людей, зависящих собственно от самих себя, без подразделения на дворян или князей. Они все имеют одинаковые права, а для ограждения слабого от сильного и обеспечения собственности, руководствуются постановлениями шариата и адата. Хотя некоторые из жителей вольных обществ пользуются особенным уважением, но это происходит единственно от личных достоинств и многочисленности родства; при [27] недостатке того или другого, теряется вес и значение в обществе.

Личные рабы (кулла) происходят от военно-пленных, а также приобретаются покупкою от свободных родителей, вынужденных крайностью продать свое дитя. Первый класс рабов встречается и во владениях и в вольных обществах, а последний собственно во владениях, у ханов и беков. Судьба первых не совсем еще определена: они могут быть выкуплены и воротиться на родину, последние же, забыв свое происхождение, составляют неотъемлемую собственность своего господина. Положение их есть то безусловное рабство, которое существовало в древнем мире. Холоп почитается в полном смысле слова не членом общества, а вещью своего господина, имеющего над ним безграничную власть. Он может быть продан, наказан, лишен жизни по воле своего господина; приобретенною им собственности владеет до тех пор, пока господину не вздумается себе ее присвоить, потому что он и труды его, и вся жизнь принадлежат господину; каковы бы ни были притеснения последнего, он не имеет права его покинуть и переселиться к другому.

Если бы раб, страшась жестокого наказания, бежал к кому либо из уважаемых людей, то за него могут только ходатайствовать у хозяина о смягчении наказания, но не смеют удерживать, под опасением преследования за воровство.

Не смотря на унизительное и тяжкое положение рабов, дети отпущенника пользуются всеми правами: во владениях — простого народа, а в вольных обществах — свободных граждан. Сам же отпущенник [28] вступает тотчас в класс свободных и равен всем только в вольных обществах. Но так как он человек одинокий, которого легко обидеть, то, пользуясь своею свободою, большею частью не покидает своего хозяина, а берет в замужество одну из дочерей, или родственниц его, и поселяется при нем, как член его семейства.

Чтобы отпустить раба на волю дают ему обыкновенно письменную отпускную, составленную кадием и скрепленную им и двумя свидетелями. Когда раб откупается, должен быть соблюден тот же порядок, при чем откупные деньги вручаются кадию, который передает их господину.

НАРУЖНОСТЬ, ХАРАКТЕР, НРАВЫ И БЫТ ШАМХАЛЬЦЕВ И ЛЕЗГИНОВ.

Обитатели Северного и Среднего Дагестана, по большей части роста среднего, широкоплечи, крепкого сложения и мужественной осанки; смуглы, худощавы и столько же расположены к лености и беспечности (кейфу), сколько к буйству и грабительству. Мало уважают твердость в слове, вспыльчивы и мстительны до крайности: месть за кровь передается у них отдаленному потомству. Весьма осмотрительны в наездах, но в опасностях отличаются дерзкою отвагою; считают важнейшим упражнением грабеж и разбойничество, а высшею степенью образованности искусство владеть оружием и наездничество. Широкие, обоюдоострый кинжал носят и дома, а вне своего аула ружье, пистолет и маловыгнутую саблю, называемую шашкою. [29]

Не смотря на этот воинственный характер, они чрезвычайно гостеприимны, как и все народы, находящиеся в невежественном состоянии. Гостя своего, в особенности чужестранца, принимают с отборными ласкательствами, какие едва-ли придут на ум образованному Европейцу, и часто употребляют самые кудрявые выражения. Если кто либо из кунаков (Кунак — друг, за которого жертвуют имуществом и жизнью.) отдаст Горцу под защиту и покровительство даже врага его единоплеменников, то он считает величайшим преступлением выдать просившего у него убежища, и будет его защищать, пока тот находится в его жилище. Но как только скрывавшееся у него лицо оставит дом, тогда обязанности гостеприимства оканчиваются, и бывали примеры, что сам хозяин, от страха, а иногда от мести, выдавал нашедшего у него приют (Здесь можно заметить, что назад тому лет десять, гостеприимство у Ахвахцев не имело пределов, так, что у них ничего не было заветного для гостя.).

Прямые обязанности мужчин в домашнем быту, кроме присмотра за лошадью и оружием, состоят в том, что они должны вспахать поле, засеять хлеб и накосить сена. Они также снимают, молотят и мелят хлеб, но при этом принимают деятельное участие и женщины, которые имеют на руках все хозяйство и работают в поте лица, наравне с домашними животными.

Ограниченность занятий в домашнем быту причиною тому, что мужчины вообще ведут жизнь праздную, и собираясь большею частью у мечетей, [30] убивают там часы огромного досуга в рассказах о наездах и отваге своих единоплеменников.

ПИЩА.

Пища Горцев весьма скудная, и состоит из лепешек, испеченных на углях из пресного пшеничного или ячменного теста, а преимущественно из кукурузной муки, молока, сыра и меда; мясо, в особенности вяленую баранину, употребляют самые богатейшие, и то весьма редко. Жители шамхальских владений, где в изобилии произрастает чалтык, едят также плов. Чтобы дать понятие об умеренности Горца в пище, достаточно сказать, что простым чуреком (большая круглая лепешка) из кукурузной муки, весом от 1 1/2 до 2 фунтов, он может питаться двое, а в крайности и трое суток.

Из напитков запрещены Кораном все вина, неочищенные огнем; а потому и Горцы употребляют только водку, которую они чрезвычайно любят, тем более, что не умеют ее сами приготовлять, и джапу, или виноградный сок, вареный с медом.

ЖИЛИЩА.

Жилища у жителей плоскости сложены большею частью из саманного кирпича (Кирпич этот делается из глины, песку и саману, т. е. соломы, раздробленной в мелкие куски, посредством особо-принятого у горцев способа молотьбы.), а у Горцев почти всегда из нетесаных камней. В некоторых [31] селениях над ними выстроены довольно хорошие высокие каменные башни, служащие, в случае опасности, убежищем и защитою. В домах нет ни окон, ни печей; плоская земляная крыша служит вместе и потолком. Свет проникает вовнутрь чрез правильные отверстия, которые на ночь, и при суровой погоде, запираются ставнями. Вместо печей, сделаны особого устройства камины, имеющие прямые деревянные трубы. Камины эти никогда не могут нагреть комнаты, но служат иногда для варения пищи, а главное для удовлетворения страсти Горца, сидеть перед огнем по азиятскому обычаю, ничего не делая.

У самого бедного Горца дом разделен обыкновенно на две половины: мужскую и женскую; а у богатых имеются кроме того различные пристройки, в особенности же у беков и владетелей, жилища которых отличаются наружным видом и строятся в два этажа, с довольным числом комнат, хорошо обмазанных и выкрашенных внутри. Впрочем, почти все обитатели описываемого края обмазывают внутренние стены, украшают комнаты различного рода посудою и держат свои дома в большой чистоте, не смотря на то, что сами до крайности неопрятны, никогда не раздеваются и переменяют только тогда белье, когда оно изорвется в куски.

Дагестанцы любят жизнь общественную. Как на плоскости, так и в горах можно найти значительные селения, имеющие от 200 до 800 дворов. Разница только в том, что на приморской равнине жилища их почти со всех сторон доступны; напротив того в горах, они расположены, за [32] исключением построенных на возвышенных плоскостях, большею частью амфитеатром на отдельных крутых возвышениях, весьма удобных к защите, и к которым можно приблизиться не более, как с одной или с двух сторон. Выбор недоступных мест для построения своих жилищ и принятые меры для усиления обороны, доказывают, что обитатели гор искали убежища от сильного и опасного врага, и, укрываясь в ущельях, думали и о средствах защиты. Например, селение Кучеби, находящееся в Кайтаге, построено амфитеатром на таком крутом скате, что между многими ярусами нет улиц, и нижние домы имеют сообщение с верхними посредством деревянных приставных лестниц. Хотя подобное построение имеет большие неудобства, за то самый аул расположен чрезвычайно живописно, как и многие дагестанские селения, чему также не мало способствуют окружающие их по большей части сады.

ОДЕЖДА.

Нижнее платье у Горцев довольно узко; сверху они надевают черкеску, а некоторые чуху (полукафтанье), с двумя на груди патронташами. Подпоясываются кожаным ремнем, усеянным разными металлическими под чернью бляхами. Шапки носят из бараньих смушек, или круглые, шерстью внутрь, или конической формы, на подобие персидских, но ниже их и шире вверху. Обувь состоит из кожаных поршней, под которыми иногда подвязывают железные треугольники, с тремя остриями, для [33] удобности ходьбы по горам, особенно в зимнее время. Теплую верхнюю одежду составляют бурки и верблюжьи шубы, с весьма длинными рукавами.

ЕЗДА.

В горах верховая езда есть самая общая. Женщины ездят также верхом; они сидят на лошадях так как и мужчины. Тяжести перевозятся вьюком на лошадях, ослах и даже на быках. На возвышенных плоскостях, как например в Ханстве Аварском, для перевозки тяжестей употребляются также арбы или двух-колесные повозки, запряженные одною и несколькими парами быков. В шамхальском и мехтулинском владениях, арбы употребляются не только для поднятия тяжестей, но и служат экипажами для женщин, и тогда, для великолепия и для защиты от зноя, навешивают на них ковры и шелковые ткани. Кроме вьюка употребляются летом, как выше было сказано, сани, для провоза тяжестей по большим и крутым спускам.

УВЕСЕЛЕНИЯ.

Хотя Дагестанцы ведут жизнь праздную, но из этого не следует, чтобы они часто предавались увеселениям. Самое любимое их удовольствие составляет джигитовка, или скачка на лошадях с пальбою из ружей, а потом уже особенный народный танец, называемый Лезгинкою. Однако жители вольных обществ редко танцуют и то только при каких нибудь торжественных случаях, или [34] свадьбах (Во время свадьбы гости стреляют также из ружей, в честь молодых. Кроме того между новобрачными совершаются различные забавные и странные обряды, объяснение коих выходит из границ этого описания.); жители же владений чаще предаются этому увеселению, иногда собственно для забавы своих владетелей.

Под словом джигитовка не должно разуметь правильной скачки на лошадях, но страсть всех обитателей Дагестана пускаться в запуски на первой удобной к тому местности. Так например: желает ли Горец выказать удальство, или преимущество своей лошади, или искусство стрелять, он тотчас же отправляется вскачь, и разумеется найдет много соперников, которые охотно бросятся на состязание с ним, не смотря ни на сделанный уже переезд в 30 и более верст, ни на предстоящий трудный путь.

Горцы любят музыку, но музыку дикую и нестройную. Употребляемый ими инструмент похож на нашу балалайку, имеет медные струны, и играющий ударяет по ним косточкой. Когда танцуют Лезгинку, то прищелкиванье языком и хлопанье в ладоши покрывают звуки этого инструмента.

Исключая жителей шамхальского владения, все Дагестанцы имеют народные песни. Шамхалец же почитает унижением повторять слова, сочиненные другим. Каждый из них воспевает по своему первый встретившейся ему предмет, на общий у всех Шамхальцев напев, а прочие повторяют хором [35] уже пропетое. Пение как Горцев, так и Шамхальцев протяжное и весьма неприятное.

Не смотря на редкие случаи, когда Горцы предаются увеселениям, увеселения эти часто оканчиваются кровопролитием. Будучи чрезвычайно вспыльчивого характера, они не избегают ссор, и можно сказать идут им на встречу. Иногда самое ничтожное обстоятельство бывает причиною драки на кинжалах не только во время увеселений, но и вообще при каких бы то ни было сходбищах. Драки эти, никогда не оканчивающиеся убийством, от боязни мщения, происходят столько же между двумя спорящими лицами, сколько и между целыми партиями, из которых одна держит сторону обиженного, а другая обидевшего. Посредничество считается неуместным; напротив того, на подобную схватку сбегаются со всех сторон любопытные. Бой оканчивается обыкновенно тем, что почти всегда несколько человек остаются ранеными.

Кстати о ранах: должно заметить, что в горах превосходно лечат травами все наружные болезни, а в особенности раны от холодного и огнестрельного оружия. Один из жителей деревни Эрпели, шамхальского владения, так вылечивал раны, что к нему присылали больных даже из гор. Когда имя его сделалось известно Русским, то к нему были отправлены два фельдшера для обучения, и медики наши сознались, что методы его лечения заслуживали внимания.

Горесть об умерших Горцы выражают особым образом. По кончине владетельного лица, все подвластные носят семь дней платья, вывороченные на [36] изнанку, и царапают себе лица, а женщины, кроме того, рвут волосы на голове и воют немилосердно. По смерти простого Горца, исполняются те же обряды его женою и ближайшими родственниками, но только не более трех дней. Вдова надевает платье черного, или вообще темного цвета, которое не должна снимать в продолжение круглого года ни днем, ни ночью. После этого можно сделать верное заключение о чистоплотности и опрятности Горцев.

НАРОДНОЕ БОГАТСТВО.

Лезгины вообще бедны, а в особенности жители обществ, лежащих между главным кавказским и снеговым хребтами, и у восточных скатов сего последнего. Бедность в этой части Дагестана происходит от недостатка земли, удобной к возделыванию. Пашни там обыкновенно устраиваются из насыпной земли, в виде террас, и участок, равняющийся половине нашей десятины, стоит от 40 до 70 рублей серебром. Одна дороговизна пашен уже доказывает незначительность хлебопашества, а тем более если принять еще во внимание невежество жителей и продолжительность зимы.

Действительно: обитатели западной части Северного и Среднего Дагестана сеют только пшеницу, ячмень и преимущественно кукурузу. Первые два растения весьма в небольшом количестве; пшеничный хлеб составляет для них лакомство, а ячмень необходим для прокормления лошадей; кукуруза же есть главный предмет их сельского хозяйства, потому [37] что, родясь сам 120–160, вознаграждает более труды земледельца (В Дагестане хлеб снимают с поля большею частью кошением; а молотят на открытом воздухе следующим образом: две широкие доски сколачивают вместе, нижняя часть их издолблена дырочками, в которые вбиты мелкие острые камни; на доски эти кладут тяжелый камень, или становится человек, и тащат их лошадьми, или быками, по месту, где разложены снопы. Таким образом отделяются зерна; солома от подобной молотьбы, обращаемая в мелкие куски игольного вида, называется саманом и весьма удобна для корма скота. Зерна обращают в муку посредством водяных мельниц, которые Горцы устраивают обыкновенным образом и весьма легко, потому что жерновый камень находится почти везде под рукою, а сильное падение ручьев дозволяет простыми запрудами отводить из них воду небольшими канавками, в места, возвышающиеся над руслом от 2 до 3 сажень.).

При незначительном хлебопашестве казалось бы должно обратить внимание на скотоводство; но довольно большие стада овец можно найти только у жителей югозападной части Северного и Среднего Дагестана, преимущественно в Анкратле и Казикумыкском Ханстве, а в северозападной части и скотоводство находится в жалком положении, чему служит причиною недостаток пастбищных мест и более продолжительная зима. Только самые богатые держат несколько штук крупного рогатого скота, от 200 до 300 овец, одну или две лошади, и несколько ослов, для перевозки тяжестей; большая же часть жителей едва имеют по одной штуке крупного рогатого скота, без чего они были бы лишены главнейшей своей потребности, сыра и молока, а о верховой лошади не смеют и помышлять.

Крупный рогатый скот кормят саманом и [38] кукурузным листом. Для овец же не запасают корма, но перегоняют их на зиму в более теплые места, где холода бывают не так продолжительны и не выпадает глубоких снегов.

Кроме лошади, о которой хозяин имеет еще попечение, прочий скот находится в большом небрежении и почти предоставлен на произвол судьбы, в особенности же ослы, о коих никто не заботится, не смотря на приносимую ими пользу.

Горские лошади малорослы, но сильны, легки и быстры; а высокие, особого устройства копыты, в роде стаканчиков, способствуют им легко взбираться на горы, даже во время гололедицы. Они подковываются совершенно плоскими подковами, без шипов.

Крупный рогатый скот хотя мелок, но также силен и способен к перенесению больших трудов.

Овцы одной породы с калмыцкими, и отличаются толстым и широким хвостом. Шерсть на них довольно изрядная.

Есть еще одно животное, весьма редкое в горах, это мулы (лошаки), называемые там катерами. Не требуя особенного присмотра, довольствуясь самым скудным кормом и поднимая от 5 до 8 пудов, он очень дорого ценится, и его можно найти довольно в большом количестве только у Тушин, живущих в самых неприступных горах, граничащих с Кахетиею.

В западной части Северного и Среднего Дагестана садоводства не существует, исключая аулов, лежащих в глубоких ущельях, да и там оно весьма незначительно. Растут только дикие фруктовые [39] деревья, как то: лесные орехи, яблоки, называемые у нас кислицами, и т. п. Что же касается до огородничества, то об этом не имеют никакого понятия, и там нельзя найти никакой овощи.

Пчеловодством занимаются в некоторых обществах, но весьма немногие, и оно находится на низкой степени. Кроме обыкновенного меда, встречается еще так называемый каменный. Это есть произведение диких пчел, находящихся в расщелинах утесов. Цветом он бывает палевый; соты и мед составляют одно кристаллизированное вещество, приятное ароматом и вкусом, и ломаемое для употребления в пищу как леденец, без отделения воска, находящегося в нем в весьма малом количестве. Липкости, свойственной обыкновенному меду, не имеет.

Югозападная часть Северного и Среднего Дагестана почти совершенно обнажена от лесов, а северозападная, в особенности скаты главного кавказского и снежного хребтов, покрыты в изобилии хвойными и лиственными деревьями. Хотя там и водятся дикие звери, как то: медведи, волки, шакалки, олени, туры, или горные бараны, и проч., но Горцы, не смотря на воинственный характер, не обращают на этот род промышленности почти никакого внимания, и весьма немногие из них занимаются звериною ловлею.

У жителей гор восточной части Северного и Среднего Дагестана, сельское хозяйство уже более развито, потому что они богаче землею, удобною для возделывания, преимущественно обитатели возвышенных плоскостей. Посев пшеницы и ячменя в Аварском [40] Ханстве, не только достаточен для собственного употребления, но часть сих растений поступает даже в продажу. Не смотря на это, они сеют, подобно как и в западной части, только пшеницу, ячмень и кукурузу.

Кроме некоторых обществ, как например акушинского и андийского, где скотоводство составляет главный предмет промышленности, эта отрасль сельского хозяйства во всех вообще обществах восточной части Дагестана находится на более высокой степени. Многие зажиточные Горцы имеют по нескольку сот овец, а стада целых обществ простираются до нескольких десятков тысяч голов. Причину большого развития скотоводства надобно искать в большем изобилии пастбищных мест в горах и в соседстве к приморской равнине, куда перегоняются стада на зиму. Здесь мимоходом можно заметить, что необходимость подобного перегона стад ставит их хозяев в зависимость от жителей плоскости.

Хотя об огородничестве и в этой части Дагестана не имеют никакого понятия, взамен того садоводство в ущельях, где способствует тому климат, составляет предмет промышленности. Без всякого сомнения, Горец не ухаживает за фруктовыми деревьями как опытный садовник, — чего впрочем и нельзя требовать от его невежества, — однако он имеет об них несколько попечения. Главнейшие фрукты суть: персики, абрикосы, груши, сливы и виноград (Лучшие персики и виноград растут в гимринских садах: первые отличаются величиною, ароматом и вкусом, а последний особенною сладостью.). Грецкие орехи растут в изобилии, [41] и в значительных садах имеется по несколько сот вековых ореховых деревьев, из коих некоторые в два и три обхвата.

Так как Коран запрещает магометанам употреблять вино, неочищенное огнем, то Горцы варят виноградный сок с медом. Происходящий от этого напиток, называемый по туземному джапою, весьма крепок и причиняет головные боли. Независимо от употребления для джапы, значительная часть винограда поступает в продажу.

Пчеловодство такое же, как и в западной части Северного и Среднего Дагестана.

Сколько северозападная часть описываемого края богата лесами, столько горы в северовосточной части обнажены от них, и только в двух или трех местах находятся небольшие рощи. По этой причине, не говоря уже о лесе годном к постройке, простое топливо чрезвычайно дорого: кубическая сажень мелких дров, смешанных с хворостом, стоит 60 рублей серебром. За неимением обыкновенного топлива, Горцы употребляют кизяк.

Обнажение гор от лесов влечет за собою совершенное отсутствие диких зверей. Действительно: никто не помнит, что бы в горах северовосточной части Дагестана водились когда либо хищные звери, даже шакалки. Нужно ли после этого говорить, что там звериной ловли вовсе не существует?

Напротив того, в горах юговосточной части Северного и Среднего Дагестана, в лесе нет [42] недостатка. В Табасарани растут целые ореховые рощи, и оттуда отправлялось прежде ежегодно в Астрахань до 6000 пудов орехов.

Хотя в лесах этих находятся хищные звери, но Горцы, как сказано выше, не смотря на свой воинственный характер, не обращают должного внимания на звериную ловлю и мало ею занимаются.

Теперь необходимо сказать несколько слов о богатстве жителей плоскости, где природа такою щедрою рукою вознаграждает труды земледельца и доставляет ему всевозможные средства к обогащению.

Сельское хозяйство у них, без всякого сомнения, несравненно более развито, чем в горах. Не говоря о посеве пшеницы и ячменя, они сеют гоми, или просо, и чалтык, или сарацинское пшено. Земли разделяются на поливные и неполивные: первые обрабатываются от 15 до 18 лет сряду, потом оставляются на три года, вторые засеваются сряду три или четыре года, потом отдыхают несколько лет. Хлеб всякого рода родится с изобилием, особенно на землях поливных. Житель плоскости сеет для своего употребления преимущественно просо, потому что оно родится изобильнее пшеницы и ячменя, принося во сто раз более посева, и требует гораздо менее надзора. Чалтык сеется исключительно в низменных местах, где можно его поливать, и приносит от 15 до 40 раз более посева.

С недавнего времени начали разводить марену. Растение это, одно из примечательнейших во всем Закавказском Крае, родится в изобилии и составляет предмет внешней торговли.

Богатые пастбищные места, особенно около [43] берегов Каспийского Моря, где бывает круглый год подножный корм, дозволяют содержать значительные стада. По сей причине скотоводство составляет на плоскости один из главнейших предметов промышленности, и многие зажиточные люди имеют по несколько тысяч овец.

Крупный рогатый скот так же мелок, как и в горах, и на разведение его не обращено должного внимания. Корма для него никакого не запасают.

Почти каждый житель имеет лошадь, но, кроме Шамхала Тарковского, никто не содержит табунов. Лошади их отличаются от горских обыкновенным устройством копыт, и несколько превосходят последних ростом.

Садоводство в шамхальских владениях, не смотря на обилие и плодородие земли, находится на весьма низкой степени; а от того почти все фрукты не имеют того нежного вкуса и аромата, как произрастающие в садах, разведенных в ущельях гор.

Леса покрывают только некоторые скаты и подошвы гор; прибрежные же места к Каспийскому Морю почти везде от них обнажены.

Звериная ловля, как и в горах, находится в совершенном пренебрежении и употребляется более для забавы. Кроме волков, шакалов и весьма редко медведей, охотятся иногда на диких кабанов, которые водятся в тростнике, растущем по Сулаку и около берегов Каспийского Моря. Не смея однако употреблять в пищу мясо этих животных, Шамхальцы продают их нашим солдатам за бесценок.

В Сулаке, начиная от Султан-Янгиюрта до [44] устьев его, ловится очень много крупной рыбы, заходящей туда из Каспийского Моря. Но жители мало извлекают пользы из этого рода промышленности и, можно сказать, вовсе ею не занимаются. Устроенная недалеко от устья означенной реки ватага (называемая сулакскою), берется на откуп русскими рыбопромышленниками.

Собственно в горах, сколько до сих пор известно, находится только одно небольшое соляное озеро в деревне Конхидатле (общества Технусал). Однако имеющиеся о нем сведения весьма неясны, а потому и нельзя ничего сказать положительного, кроме того, что из него добывается весьма небольшое количество соли. На плоскости же находится несколько соляных озер, большей или меньшей величины. Особенно примечательно одно из них, лежащее недалеко от Тарков; но получаемая из него соль горького вкуса и бывает годна к употреблению только после годовой просушки, в продолжение которой горечь почти уничтожается.

Из всех соляных озер, находящихся на плоскости, может быть добываемо ежегодно до 300 т. пудов соли.

В Северном и Среднем Дагестане не существует ни одной фабрики, ни одного завода. Разного рода изделия вырабатываются в домах, а именно: бурки, простые ковры, сукна, называемые лезгинскими, папахи (шапки), холодное и огнестрельное оружие и порох.

Выделыванием бурок занимаются многие племена, имеющие достаточные стада, в особенности же славятся этого рода промышленностью жители [45] андийского общества. Бурки, ими вырабатываемые, ценятся весьма высоко и известны не только в Дагестане, но и во всем Закавказском Крае. Они отличаются необыкновенною прочностью, шелковистым глянцем (преимущественно белые), легкостью и вообще щеголеватостью и тщательною отделкою.

Тканьем сукон занимаются большею частью женщины почти в каждом семействе, исключая самых беднейших Горцев. Лучшие сукна, по прочности и красоте, выделываются в акушинском обществе.

Огнестрельное оружие, винтовки и пистолеты, и холодное, шашки и кинжалы, составляют предмет занятий многих Горцев. Оружие это обрабатывается в восточном вкусе, т. е. с золотыми насечками на стволе, украшениями из золота и серебра под чернью на ложе, и иногда, кроме имени мастера, вырезывается и стих из Корана. Производством вообще хорошего оружия, как огнестрельного, так и холодного, славятся жители селения Кубечи. Сверх того: в селении Больших-Казанищах (шамхальского владения) превосходно работают кинжалы, в селении Гимрах (койсубулинского общества) шашки, в Хунзахе, главном селении Аварского Ханства, пистолеты.

Оружие в горах ценится не только по его хорошим качествам и имени мастера, но также и по давности. Так например шашка, переходящая 200 лет от отца к сыну, имеет весьма высокую цену, и только особенное расположение может заставить владельца уступить ее другому.

Порох употребляют Горцы собственного приготовления, преимущественно выделываемый в андалальском обществе, где встречается самородная селитра. [46] Составные его части не находятся в надлежащей пропорции, а от того он и слабее нашего.

ТОРГОВЛЯ.

Торговля с Лезгинами и Шамхальцами очень ничтожна, и находится на весьма низкой степени, состоя из предметов первой и самой необходимой потребности. Она производится большею частью через Кизляр, Моздок, деревню Андрееву, крепость Новые-Закаталы и Тифлис. Горцы вообще покупают разные бумажные и шерстяные изделия, каковы: бурметы, выбойки, одеяла, бязи (грубая бумажная материя), шерстяные пояса и соль. Шелковые материи (канаус и мовь) покупаются преимущественно Шамхальцами, как более богатыми; а из Лезгинов только наиболее зажиточные дозволяют себе эту роскошь. Из собственных произведений сбывают: бурки (Цена андийским буркам достигает до 40 руб. серебром.), лезгинское сукно, воск, оружие, лошадей (Акушинские лошади считаются лучшей породы. Цена им бывает от 50 до 150 руб. серебр. При покупке горской лошади должно быть весьма осмотрительным: иногда на 7 году она бывает уже тронута на ноги. Это происходит от того, что Горцы безжалостно обращаются с этим животным во время поездок, и некоторые начинают его употреблять для верховой езды на четвертом году.), овец (Мясо горских ягнят чрезвычайно вкусно. Обыкновенная цена овцы от 1 1/2 до 2 рублей серебром. Пара же крупного рогатого скота стоит от 25 до 30 рублей серебром.) и в весьма небольшом количестве крупный рогатый скот.

Между собою Горцы ведут более меновую [47] торговлю. Главные пункты, где собираются они для взаимной мены, суть: Салта, главное селение цудахаринского общества, и Корода, селение андалальского общества. В первом из них собираются для получения соли, которую Цудахаринцы добывают из шамхальских владений; а в последнем для взаимной размены различных предметов промышленности. Самую деятельную ведут торговлю, как внешнюю, так и внутреннюю, Андийцы и Андалальцы.

Из этого краткого взгляда на быт Горцев, их потребности и нравы, видно, что они находятся в невежественном и грубом состоянии. Хорошая лошадь и оружие составляют первый предмет его заботливости; удальство, наездничество и умение грабить — главные стихии его жизни, а предания и рассказы о подвигах единоплеменников — немалое развлечение в часы огромного досуга. Вот главные занятия Горца, — исключая полевых работ, — дающие настоящее понятие об его образовании. Одно духовенство стоит несколько выше их, и то познания многих духовных ограничиваются собственно в умении читать Коран и истолковывать его, иногда впрочем весьма ложно. Только алимы, ученые, знают в подробности Коран и занимаются чтением различных книг на арабском языке; но число этих людей, не смотря на полное уважение, которым они пользовались от народа, всегда было очень ограничено в Дагестане. Не взирая однако на низкую степень образования, духовенство всегда извлекает всевозможную пользу из своего положения, и постоянно оказывает сильное влияние на свою правоверную паству. Для возбуждения ненависти, оно прибегает к религии и [48] старается возжечь в Горцах фанатизм, выставляя своих недоброжелателей врагами исламизма.

УПРАВЛЕНИЕ.

Общая черта по управлению владений состоит в том, что суд и расправа по части полицейской и гражданской, равно как и доходы с земли, принадлежат владетелям; но за уголовные преступления виновные отсылаются к нашему начальству и судятся по нашим военным законам. Под это общее замечание не подходил только Хан Аварский, коему предоставлено было право суда и расправы даже по уголовным преступлениям, учиненным в его владениях и его подвластными.

Следовательно Ханы Аварские пользовались полною и неограниченною властью, и имея право жизни и смерти над своими подвластными, были почти всегда страшными деспотами, особенно же те из них, которые могли похвалиться военными подвигами. В подобных случаях судьба подвластных зависела часто от каприза Хана, не говоря уже о ненависти, мести и других каких либо причинах к недоброжелательству.

В последствии открылось, что владетели, отдавая отчет в своих действиях только одному Богу и совести, весьма часто у них молчаливой, употребляли во зло предоставленную им власть даже по части полицейской и гражданской. А потому, для ограждения личности и собственности своих подданных, наше Правительство признало необходимым ограничить еще более права владетелей, поручив [49] окружным военным начальникам иметь надзор за их управлением и не допускать произвола и самовольных решений.

До изменений, сделанных в последнее время, вольные общества управлялись либо кадиями, либо старшинами, избираемыми народом на время; дела же особенной важности решались в народных собраниях. Власть старшин и кадиев всегда была весьма ограничена, и большее или меньшее ее развитие зависело от личных достоинств избранного и многочисленности его родства. Ни одному из них не присвоено никаких особых прав и преимуществ, кроме простого разбирательства дел, т. е. они избирались только посредниками между истцом и ответчиком. Если старшина или кадий преступит против справедливости, то его тотчас же сменяют и он уже поступает в разряд простых граждан. Старшина не получает доходов от общества, а главный кадий пользовался только теми, которые предоставлены ему по Корану, как духовному лицу.

Народонаселение владений и вольных обществ Северного и Среднего Дагестана, состоя из племен магометанского вероисповедания, судится по шариату (Шариат есть собрание магометанских узаконений, основанных на правилах Корана, заключающее в себе постановления гражданские и духовные.). Но так как постановления, в нем изложенные, не достаточны на всевозможные случаи, то к ним присовокупляются разные местные изменения и древние обычаи, получившие силу закона, а также воля владетелей и рассуждения судей. [50]

Правила шариата постоянны, а потому о них нет надобности говорить, воля владетелей и рассуждения судей, будучи подвержены бесконечным случайностям, не могут быть определены; но местные изменения и древние обычаи, получившие силу закона, и именующиеся адатом, заслуживают внимания тем более, что знакомят с гражданским устройством Горцев.

О СУДЕ ПО АДАТУ.

(Заимствовано от Подполковника Генерального Штаба Голенищева-Кутузова.).

Адат есть суд по некоторым принятым правилам или законам, установленным обычаем и освященным давностью.

Происхождение адата надобно искать в отдаленных временах. Древние обитатели гор, быв язычниками и не имев гражданского устройства, управлялись, без всякого сомнения, своими особенными постановлениями и обычаями. Хотя нашествие Аравитян в VIII веке и введение ими магометанской веры, и изменили условия общественной жизни Горцев, но так как правила, изложенные в Коране, не согласовались с прежним их бытом, то древние обычаи и постановления, свойственные народам полудиким, у коих первым законом было право сильного, существуют до сих пор и принимаются за основание во многих случаях.

Должно однако заметить, что в последнее двадцатилетие адат во многом изменился от влияния русской власти и возникшего учения в Дагестане, мюридизма. С распространением последнего, суд по [51] шариату, основанный на общих правилах нравственности и религии, сделался более употребительным, а от того произвол и право сильного не так часто бывают руководителями в приговорах. По этой причине, чтобы дать ясное понятие о суде по адату, необходимо рассмотреть тот порядок в условиях жизни общественной, который существовал до распространения мюридизма и утверждения Русских в горах.

Гражданское устройство вообще у всех обитателей Дагестана находится еще на низкой степени образованности, а потому нет возможности отыскать в нем определительности в правах, заметной у народов более образованных. Адат можно назвать первым звеном соединения человека в общество, переходом его от дикого состояния к жизни общественной. Соединясь в общество, человек старается оградить себя от насилия и создает для того правила, долженствующие обеспечить его личную безопасность и собственность. Но правила эти, как и все созданное человеком в его младенчестве, неполны, слабы, и существуют, по неимению письмен, только в преданиях; неполны и слабы они от того, что человек, создавая их, страшился наложить на себя оковы и подчиниться строгим законам. А потому и исполнительной власти в адате почти не существует, штрафов и наказаний за преступления никаких нет, или весьма легкие. Коротко: суд по адату есть суд посреднический, лишенный большею частью средств понудительных; решения его исполняются, только по доброй воле судившихся, пренебрегаются если одна из тяжущихся сторон признает их слишком для себя невыгодными. Здесь начинается [52] переход от закона и гражданского порядка к личному праву; где закон бессилен, каждый получает обратное право мстить за обиду и наказывать своих врагов. Вот начало этого странного закона, права канлы, закона, признанного у всех горских племен дополнительным уставом личного права, помещенного в своде их преданий и гражданских постановлений.

ПРАВО КАНЛЫ.

Все личные обиды и важнейшие преступления, убийство, насилие, у Горцев никогда не подлежат суду. По неимению порядка и правильного гражданского устройства, совершивший злодеяние всегда имеет возможность уйти; а потому адат допускает кровомщение, или право канлы, не только на виновных, но и на родственников. Право канлы состоит в том, что родственник убитого должен умертвить убийцу, или кого нибудь из его родных. Те, с своей стороны, опять должны отмстить за кровь кровью, и таким образом убийства продолжаются бесконечно. От этого, после каждого убийства, между родственниками убитого и родственниками совершившего злодеяние, возникает право канлы, или кровомщение, переходящее даже от одного колена к другому.

Бывают однако случаи, в которых кровомщение прекращается. Для сего лицо, преследуемое правом канлы, желая изъявить намеренье примириться, отпускает себе волосы и просит противника через знакомых о прощении. Если последний согласится на это, тогда виновного приводят к нему в дом, и прощающий должен обрить ему голову в знак [53] примирения. Примирившиеся почитаются после того кровными братьями, и клянутся на Коране быть верными друг другу. Впрочем иногда бывает, что, не смотря на примирение, простивший убивает кровного своего брата.

За кровь можно также и откупаться, т. е. лицо, на которое имеется право канлы, платит противнику известную сумму, за что тот, при свидетелях, должен дать клятву, что преследовать его не будет. Если же и после согласия прекратить кровомщение за деньги, простивший убил бы потом откупившегося, тогда родственники могут заставить первого возвратить деньги, или иметь на него право канлы (Сумма, определяемая за кровь, различна почти в каждом обществе. В Анкратле, за кровь или убийство назначается обыкновенно 100, а за полкрови или рану 50 баранов.).

Должно однако заметить, что сильные везде и всегда извлекали пользу из своего положения. Часто случалось, что пролитая ими кровь оставалась без отмщения, в особенности если умерщвленный принадлежал к такому семейству, которое не в состоянии было с ними бороться.

РАЗБИРАТЕЛЬСТВО ВОРОВСКИХ ДЕЛ.

Сколько воровство развито у Чеченцев, столько горские племена гнушаются этим пороком; но так как в семье не без урода, то и там бывают случаи разбирательства воровских дел.

Воровские дела у Горцев подчинены обыкновенно разбирательству адата. Ответчик, не опасаясь [54] строгости закона, идет без сопротивления на суд в надежде оправдаться; в случае же обвинения, наказание заключается в одном лишь возвращении истцу украденной у него вещи и небольшом штрафе, а именно: за похищенную лошадь по 10 руб., за корову по 5 руб. серебром. За покражу, сделанную в доме, то есть в сакле, вор обязан платить истцу двойную цену за каждую украденную вещь.

Здесь кстати можно сказать о самом обряде суда по адату, который весьма прост. Противники, желая кончить дело по адату, выбирают обыкновенно в посредники или судьи одного или двух старшин (Если тяжущиеся прибегают к посредничеству владетеля, тогда уже воля сего последнего изменяет нередко постановления адата, и в решениях своих владетели часто бывают руководимы произволом.). Старшины, для избежания лицеприятия, выбираются не из того колена, к которому принадлежат тяжущиеся, а непременно из другого. Старики выслушивают отдельно каждого из разбирающихся, и выслушав, произносят приговор. Старикам за суд ничего не платится.

Для обвинения необходимо, чтобы истец представил с своей стороны одного или двух свидетелей, которые должны быть совершеннолетние, мужеского пола, и не из рабского сословия.

Если бы истец не нашел свидетелей, то ответчик оправдывается присягою на Коране. Кроме того, для полного своего оправдания в возлагаемом на него обвинении, он обязан представить двенадцать [55] свидетелей из своей деревни, которые бы присягнули, что знают его за человека хорошего поведения (Горцы мало уважают присягу, и по адату за ложное свидетельство не положено никаких наказаний; а потому присяга у них хотя и пустой обряд, но в разбирательстве она допускается собственно от того, что в некоторых случаях, по неимению ясных доказательств было бы затруднительно решить дело.).

Очная ставка не требуется при суде адатом, и свидетели или доносчики, опасаясь мщения, обвиняют преступника втайне. От этого часто бывает, что обвиняемый по неведению выбирает в число свидетелей, присяга коих должна оправдать его, и то лице, которое уличает, и таким образом воровство открывается.

Иногда случается, что один доносчик имеет дело и разбирается с обвиняемым, и если старики доказательства, им приведенные, найдут основательными и достаточными к обвинению, то обиженный получает удовлетворение по приговору их, не быв призван на суд. Доносчика же наградить за открытое им преступление, предоставляется лицу, получившему удовлетворение.

При решении адатом необходимое условие, чтобы судьи единогласно положили приговор. В случай разногласия между стариками, тяжущиеся стороны выбирают других судей.

Если которая нибудь из тяжущихся сторон остается недовольною приговором, и не хочет выполнить условий, на нее положенных, то она имеет тогда дело не только с противником, но и с свидетелями и с стариками, находившимися на суде, и те [56] обязаны уже принудить ее к исполнению приговора. Впрочем, обвиненному предоставлено также право в этом случае избирать других судей.

Может случиться, что обиженный не в состоянии будет принудить противника разбираться с ним по суду, тогда адатом предоставляется ему право украсть у обидевшего лошадь, или какую бы то ни было вещь. Когда он этим средством принудит его разбираться с собою, то представляет украденные вещи старикам, которые, оценив их, выделяют следуемую ему долю, а остальное возвращают хозяину.

Такое же право предоставлено адатом слабому при тяжбе с сильным. Часто обидчиком может быть лицо, имеющее силу и вес в обществе, которое и старики не в состоянии принудить к исполнению приговора. В этих случаях, обиженный, собрав свое имущество, оставляет обыкновенно деревню, в которой не нашел правосудия, бежит в тот аул, где, по родственным связям, он имеет более защитников, и с помощью их старается украсть у лица, его обидевшего, лошадь, оружие, или какую нибудь вещь, и принудить его уже посредством этого к исполнению приговора.

ОТНОШЕНИЕ ОТЦА К СЫНОВЬЯМ.

Во владениях, где существует различие состояний, у владетелей и беков принят обычай Персиян, состоящий в том, что дети находятся в полной зависимости от отца до самой его смерти, и не смеют садиться в его присутствии. Даже младший брат не может себе этого дозволить в присутствии [57] старшего брата, хотя бы сей последний продержал его у себя несколько часов, разве когда тот его пригласит; но подобные приглашения бывают, можно сказать, исключением, от боязни нарушить строгую почтительность, существующую между ими.

В вольных же обществах, пока дети малолетны, пока не могут сопротивляться насилию, находятся в беспредельной зависимости у отца; коль скоро подросли и владеют оружием, право сильного становится их законом, определяя отношения между ими и отцом. Все они почитаются членами одного дома и перед судом адата стоят во всем наравне. Право канлы может иметь место даже между отцом и детьми, и не редко бывали примеры, что если отец убивал одного из сыновей своих, то другие мстили ему за смерть брата.

На домашнее имущество отец и сыновья имеют равное право. Они могут заставить первого, когда им вздумается, делиться с ними, и по адату предоставляется им одинаковая доля с отцом. Если бы взрослые дети узнали о намерении отца взять другую жену, то могут требовать от него, что бы он сперва разделился с ними, потому что было бы несправедливо дать, по смерти его, равную с ними долю в наследство и детям второй жены, тогда как имение нажито их общими трудами. Отец должен в таком случае согласиться, и имение делится поровну между всеми.

Отношение отца к детям у простого народа во владениях носит на себе отпечаток принятых по этому случаю правил у владетелей и беков. Хота власть отца не простирается на жизнь сына, однако она [58] более уважается, чем в вольных обществах, и отец всегда сохраняет влияние над сыном пока жив. Он полный властелин своего имущества, и сын не имеет никакого права требовать при жизни отца выдела себе части из имения. Совершенно от отца зависит отделить ему ту часть, которую он заблагорассудит.

Над детьми мать не имеет никакой власти, и едва только пользуется тем уважением, которое сама природа вложила в человека к виновнице его бытия. Впрочем и матери не отличаются большою любовью к детям, не говоря уже об отцах. Так например, в 1832 и 1833 годах, когда в Дагестане были сильнейшие неурожаи, родители, что бы не погибнуть от голода, приводили сами своих взрослых дочерей к Русским, и, прося за каждую из них от одной до трех четвертей муки, готовы были уступить их в полное владение тому, кто в состоянии был дать назначенную ими плату.

ПРАВА НАСЛЕДСТВА, ДУХОВНЫЕ ЗАВЕЩАНИЯ И ОПЕКИ.

В определении порядка наследства и взаимных прав родственников, постановлено руководствоваться одними законами шариата, но и тут древний обычай заменяет часто повеления Корана, и адат действует совместно с шариатом, отстраняя частью последний. Отсюда происходит смешанное законодательство, носящее двоякий отпечаток, и по временам, смотря по воле тяжущихся, опирающееся то на адат, то на шариат. Естественное право сыновей [59] наследовать поровну отцовскому имению признано одинаково по адату и по шариату; состояние же дочерей определяется ими различно: адат устраняет их совершенно от дележа имения, по шариату же напротив дочь получает третью долю имения, достающегося сыну. В вольных обществах более действовал адат, а во владениях, где отец полный хозяин в своем имении, он, дабы обеспечить дочь, сам награждает ее по усмотрению.

Если отец не оставил после себя сыновей, имение делится на две равные части; одна половина отделяется дочери, другая ближайшему родственнику; когда несколько дочерей, имение делится на три доли: две принадлежат дочерям, а третья отходит ближайшему родственнику.

Закон наследования по одной нисходящей линии не соблюдается у Горцев; по неимению прямых наследников, имение сына переходит отцу предпочтительно пред братьями и племянниками; точно также дядя, во многих случаях, предпочитается двоюродным братьям.

Жена не наследует мужу, но должна выйти за ближайшего его родственника, если тот пожелает ее взять; в противном случае, она получает четвертую долю мужнина имущества, и приобретает право самовластно собою распоряжаться. По смерти жены, муж ни в каком случае не становится ее наследником. Принадлежащее ей имущество делится между ее детьми, соблюдая те же правила как и в дележе отцовского имения, то есть, что бы доля сестры составляла третью часть братниной. Если жена бездетна, [60] имущество ее возвращается в дом родительский, или переходит к ближайшим ее родственникам.

По неимению прямых родственников, к которым должно причислять и отца, имение покойника, как сказано выше, переходит в боковые линии; к родным братьям, предпочтительно племянников, к племянникам, предпочтительно дядей, и к дядям, предпочтительно двоюродных братьев.

Есть сверх того обычай, которым замещаются посторонним лицом все прямые наследники. Хозяин наследует после своего приятеля — кунака, умершего у него в доме, всеми вещами, при нем находившимися, то есть: платье, оружие и тому подобное, остается в его пользу, хотя бы у покойника были дети, отец или родные братья. Этот обычай основан на понятии, которое имеют Горцы о гостеприимстве. Куначество почитается у них наравне с родством, и потому хозяин, наследовавший после своего приятеля, обязан принять на себя его канлы точно так, как и прочие родственники.

Долги, оставшиеся после умершего, должны быть уплачены из имения, прежде раздела его между наследниками, если между ими и заимодавцами не существует особой сделки. В случае, если бы заимодавец объявил претензию, когда имение уже разделено, тогда долг распределяется поровну между всеми наследниками мужеского пола (Для того, чтобы претензия заимодавца была действительна, он обязан представить письменный документ на долг, засвидетельствованный двумя свидетелями и скрепленный кадием; кадий, по этому же документу, обязан удовлетворить заимодавца из имения.). [61]

Когда умирающий человек одинокий и без родства, ему предоставляется право завещать имение свое, кому он желает, по произволу. Это единственный случай, в котором духовное завещание покойника имеет полную силу. Когда же остаются по нем родственники, он не может ни под каким предлогом отстранить их от законного наследства в пользу постороннего лица. Посмертные пожертвования в мечеть и на богоугодные дела дозволяются, если они не превышают третьей доли имения.

Составление духовных завещаний, как дело, требующее грамотного и опытного человека, принадлежит духовным лицам, кадию, а по неимению его, мулле. Желающий передать свою последнюю волю, призывает кадия и двух посторонних свидетелей, при которых первый пишет с его слов духовное завещание и скрепляет своею печатью, вместе с свидетелями. Составленная таким образом духовная хранится у завещателя, и по смерти его получает законную силу.

Введение во владение наследников производится то же чрез духовные лица. Кадий обязан, тотчас по объявлении ему о смерти одного из его прихожан, составить подробную опись всего имения умершего, и пещись о его целости до тех пор, пока не окончится раздел между наследниками; тогда он сдает им имение по составленной описи, а если они малолетны, то опекуну их. Исполнение в точности воли умершего, когда она не противна существующим законам, возложено по обычаям на кадия. Назначение душеприказчиков особою волею покойника, допускается только по неимении кадия, если например [62] Горец умрет на чужой стороне, или среди неверных.

В случае, когда наследники малолетны, управление имением принадлежит по праву ближайшему родственнику-дяде или старшему брату, а по неимению их кадию. Опекуну не предоставляется никакой доли из доходов, за то он не обязан представлять экономии, ни давать отчетов в своих расходах, лишь бы только имение сохранено было в таком виде, как оно принято по описи кадия и питомец содержан был прилично своему состояние. Если родственники заметят недобросовестные действия опекуна, растрату собственности или дурное обращение с питомцем, то могут жаловаться кадию, который разбирает дело, и если найдет опекуна виновным, сменяет его и принуждает дополнить из своего имущества растраченную долю собственности малолетнего.

Совершеннолетие полагается в 15 лет. Тогда кончается опека, и опекун, в присутствии кадия и родственников, сдает имение своему бывшему питомцу, согласно той описи, по коей сам его принимал; чего не достанет, обязан пополнить. Само собою разумеется, что женщины не допускаются к опеке.

Если старший брат совершеннолетен, то может требовать выдела своей части. Для этого он обращается к кадию, который, с двумя или тремя свидетелями, разделив поровну все имение, кидает жребий, и часть, пришедшаяся на долю старшего брата, поступает в его собственность, а над долею младшего брата он назначается опекуном, если того пожелает. [63]

ДОХОДЫ ВО ВЛАДЕНИЯХ И ВОЛЬНЫХ ОБЩЕСТВАХ.

Доходы во владениях принадлежат владетелям и состоят вообще в определенном сборе: с произведений земли, домашнего скота и пастбищных мест.

С земных произведений подвластные вносят владетелю определенную сим последним часть, которая бывает различна, однако не менее 1/5 и не более 1/3 урожая.

Каждое семейство, имеющее овечье стадо, платит владетелю ежегодно два барана, а неимеющее высылает по одному рабочему для уборки хлеба и заготовления сена. Весьма зажиточные люди дают также и по одной штуке крупного рогатого скота, а прочие приносят только определенное количество сыра и молока.

За право пастьбы на земле, принадлежащей владетелю, подвластные его платят ему по одной штуке со 100 голов; жители же других обществ 1/20 часть от всего стада.

Кроме этих, можно сказать, постоянных доходов, бывают еще случайные, получаемые с отбитой добычи. Когда добыча была отбита под предводительством владетеля, то он берет из нее произвольную часть, и не менее 1/5; когда же подвластные сами предпринимали какой нибудь поиск, то они дают ему не менее 1/10 части из захваченного у неприятеля имущества.

Шамхал Тарковский есть самый богатый владетель, потому что все его владения расположены на плоскости, следовательно подвластные сеют более хлеба и содержать более скота. Сверх того, имея в [64] достаточном количестве пастбищные места, он получает значительную плату за право пастьбы от соседей, пригоняющих иногда до 100 тысяч овец на его землю.

Денежные доходы Шамхала Тарковского состоят из платежа за оброчные и откупные статьи. Так например за право рыбной ловли в Сулаке (сулакская ватага) наши рыбопромышленники платят ему от 8 до 10 т. рублей серебром ежегодно.

В прежнее время, торговцы обязаны были платить различные пошлины в пользу каждого владетеля за свободный провоз товаров чрез его владения. А потому и Шамхал Тарковский, владения которого лежат на большой дороге из Астрахани в Дербент и Баку, собирал тоже значительную и почти всегда произвольную дань с купцов, чрез что его доходы еще более увеличивались. Но так как подобные сборы чрезвычайно стесняли внутреннюю торговлю, то, для устранения этого важного неудобства, право взимания пошлин уничтожено, а Шамхалу выдается ежегодно, в замен того, денежное вознаграждение.

К общественным доходам в вольных обществах можно отнести: закат и десятый процент с годичного приращения капитала.

В последнее время, общественные у них доходы определены более правильным образом и состоят: 1) из заката, или десятой части с доходов имения 2) хомуса, или пятой части со всей добычи (Сюда принадлежат также и пленные, ибо, по продаже, пятая часть вырученных за них денег поступает в общую казну.), и 3) штрафных денег, взыскиваемых за разные преступления, и из имущества, оставшегося по смерти казненного преступника.

Текст воспроизведен по изданию: Краткий взгляд на северный и средний Дагестан в топографическом и статистическом отношениях. Отрывок из рукописи полковника Неверовского, помещенный в V книжке Военрого журнала за 1847 год. СПб. 1847