НЕИЗВЕСТНЫЙ АВТОР

ЗАПИСКА О СНОШЕНИЯХ НАШИХ С АВАРСКИМИ ХАНАМИ

С 1800 ГОДА ДО НАСТОЯЩЕГО ВРЕМЕНИ

ЗАПИСКА О СНОШЕНИЯХ С АВАРСКИМИ ХАНАМИ С 1800-го ГОДА ПО 1838 ГОД

Записка о сношениях наших с аварскими ханами с 1800 года до настоящего времени ^{1 2 3}

По смерти знаменитаго Ума-Хана, опустошившаго Грузию и разбитаго в 1800 году войсками нашими близь реки Норы, управление ханством Аварским долженствовало перейти в руки брата его Гебека, который, щитая лучшим средством к утверждению своей власти в Аварии брак с вдовою Ума-Хана, Гихили, предложил ей выйти за него замуж. Ханша сия на предложение его согласилась; но, питая с давняго времени к Гебеку вражду, изъявила таковое согласие только для того, чтобы воспользоваться случаем удовлетворить своему мщению. Примирясь с ним и признав женихом своим, она пригласила его однажды к себе в дом, где по приказанию и в присутствии ея он был умерщвлен злодейским образом.

После него остался сын Сурхай; но сей, будучи рожден от узденки, по обычаям дагестанским считался незаконнорожденным и потому оставался в уничижении и неизвестности.

Ханша Гихили по умерщвлении Гебека вышла за Султана Ахмет-Хана дженгутайскаго, происками своими доставила ему ханство Аварское и, желая еще более упрочить власть его, выдала за него дочь Ума-Хана, свою падчерицу, известную впоследствии хитростию своею, Паху-Беке.

В 3-й день Октября 1802 года на имя князя Цицианова высочайшим рескриптом повелено было отправить к означенному Султану Ахмет-Хану грамоты и, приняв от него присягу, производить ему по 5 т. руб. серебром в год со дня состояния грамоты.

В Ноябре 1803 года по случаю сделаннаго родственником Султана Ахмет-Хана Алескандером и сообщниками его нападения на генерал-майора Гулякова, князь Цицианов прекратил производство хану жалованья; но граф Гудович 21 Декабря 1806 года, уведомляя министра иностранных дел о приведении лезгин к покорности, в чем принял участие и Султан Ахмет-Хан, снова просил исходатайствовать высочайшее соизволение о [354] производстве ему жалованья по прежнему; вследствие чего министр иностранных дел 22 генваря 1807 года и сообщил на сие высочайшее разрешение, с тем условием, какое помещено в представлении графа Гудовича, т.е. буде усмотрено будет действительное усердие и покорность его России. При сем министр изъяснил, что "его величество разрешает графу Гудовичу касательно всех горских и персидских владельцев, получающих жалованье, останавливать и возвращать им оное по местному его соображению, донося всякий раз о причинах, к тому побудивших".

Вскоре после сего, в Апреле того же 1807 года, вследствие отношения графа Гудовича к министру иностранных дел, в коем уведомлял его, что аварский Султан Ахмет-Хан при посланном к нему капитане князе Орбелианеве принес присягу не верное подданство его императорскому величеству и прислал в аманаты ближайшего своего родственника для нахождения в Тифлисе и что он, граф Гудович, по сему случаю отправил к нему за полгода вперед жалованье, Султан Ахмет-Хан пожалован был в генерал-майоры с обращением производимаго ему пенсиона в жалованье.

Наконец, в 1818 году генерал Ермолов приказал опять прекратить производство Султану Ахмэт-Хану жалованья за недоставление женою его обещанных сведений о царевиче Александре и за участие его, хана, как из всех обстоятельств было видно, в злодейских намерениях и возмущениях Дагестана и, преследуя потом всеми средствами изменника сего, донес 27 сентября 1819 года государю императору, что чрез приверженных к нам людей нашел он между родственниками прежняго хана молодого человека, которому по всем правам и даже по мусульманскому закону принадлежит управление ханством Аварским, коего он лишен коварством жены прежняго хана, находящейся в замужестве за изменником. При сем генерал Ермолов изъяснял, что данными сему молодому человеку способами он успел привлечь к себе значительную партию и людей даже значущих, что аварским жителям воспрещено сообщение с подданными его величества и они, будучи лишены торга, начинают чувствовать крайность; что сему настоящему наследнику дана от него, генерала Ермолова, печать, и токмо по билетам за оною признаются люди, ему приверженные, и принимаются в областях наших, что средство сие производит желаемое действие и делает его народу необходимым и что он, генерал Ермолов, желая воспользоваться благоприятными обстоятельствами после поражения изменника, отправляет наследника Аварскаго ханства, которой находился тогда при нем, обратно в Аварию.

Вместе с сим генерал Ермолов испрашивал высочайшего соизволения на обнародование его ханом, когда усилится его партия, дабы жители Аварскаго ханства видели его под влиянием его императорского величества и покровительством, полагая, что таким образом изменник будет наказан, а подобным ему дан будет поучительный пример. [355]

По поводу сего господин управляющий Министерством иностранных дел 18 декабря того же года сообщил генералу Ермолову, что государь император предполагаемое обнародование новаго хана Аварии изволил утвердить, предоставив его усмотрению постановить с новым ханом акт подданства и определить выгоды, которые он ожидать должен. К сему присовокупилось, что образцом в сем случае могут служить подобныя сему постановления, но что, впрочем, он, генерал Ермолов, совершенно уполномочен на этот раз действовать, применяясь к обстоятельствам времени и места, более ему известным, к личным достоинствам и отношениям представляемой особы на ханское звание и к видам высшего правительства.

Какое генералом Ермоловым сделано распоряжение к исполнению таковой высочайшей воли, того из дел не видно; но известно, что Сурхай-Хан, имея печать, за коею аварцы приходили для торговли и промысла к нам, имел некоторое влияние в Аварии, между тем как оставшееся по смерти Ахмет-Хана семейство, пребывая в Хунзаке, искало всеми Средствами возстановить власть свою в Аварии. Засим, в 1824 году бывший начальник Кавказской области генерал от кавалерии Емануель, открыв с оставшимся семейством Султана Ахмет-Хана переговоры и по изъявленному согласию вступить в подданство России, распорядился о приводе его на верность подданства государю императору к присяге, каковую и приняли; несовершеннолетний Абу-Султан Нусал-Хан, мать его Паху-Беке, ханша Гихили и два меньшие брата Нусал-Хана, Ума-Хан и Булач.

Граф Паскевич, получив от генерала Емануеля донесение о сем распоряжении и признав оное несообразным с обстоятельствами, относившимися до семейства Султана Ахмет-Хана, находил, что правительству нашему, признавшему однажды Сурхай-Хана владетелем Аварии, неприлично лишать его, без всякаго со стороны его проступка, власти и уважения, которыми он начал было пользоваться. Изложив все сие в отношении к г. вицеканцлеру от 17 Сентября 1828 года, князь Варшавский полагал следующее. Для отвращения неудобств, могущих возникнуть от разделения Аварии между двумя владетелями, и дабы не допустить до совершеннаго ослабления власти Сурхай-Хана, обласкать семейство Султана Ахмет-Хана, как покорившееся добровольно и принявшее присягу на верность подданства, признав старшего сына Ахмет-Хана, Абу-Султана Нусал-Хана, владетелем той части Аварии, которая повинуется ему и его матери, про чия же деревни и селения, подчинившия себя власти Сурхай-Хана, утвердить за сим последним и на сем основании заключить с обоими акты верноподданства. Но, дабы поддержать Сурхай-Хана и не предоставить всего влияния сильнейшей партии, а вместе с тем оказать и гласные знаки уважения правительства к человеку, сохранившему в течении 9 лет неизменную к нам преданность, его светлость признавал необходимым; наградить Сурхай-Хана чином полковника, назначить ему жалованья 2000 рублей в год [356] и объявить ему о том по подписании верноподданическаго акта, сравнив вместе с тем в подобных наградах и Абу-Султана Нусал-Хана, то есть пожаловать ему чин полковника и дать по две тысячи рублей серебром жалованья в год.

Вследствие сего в Марте 1829 года господин вицеканцлер, уведомляя господина генерал-фельдмаршала, что государь император, согласно предположению его, высочайше пожаловать соизволил Сурхай-Хана и Нусал-Хана в полковники с пенсиею по 2000 рублей серебром в год каждому, препроводив для обоих ханов патенты на чины, утвердительный грамоты за высочайшим подписанием, знамена с императорским гербом и богатый сабли с надписями, пожалованными им государем императором, и, кроме того, для семейства Абу-Султана Нусал-Хана подарки, — объявление обоим ханам чинов и отправлении к ним прочаго, пожалованнаго государем императором, приостоновлено было до примирения их между собою и совершеннаго прекращения издавна существовавшей между ними вражды, о чем от князя Варшавскаго неоднократно было писано Нусал-Хану и матери его Паху-Беке.

В 1830 году известный Кази-Мулла с приверженцами своими сделал набег на аварскаго Нусал-Хана и, требуя, чтобы он присоединился к нему, предлагал общими силами вторгнуться в Акушу, потом завладеть Кази-Кумыком и, разбив Аслан — Хана, напасть на наши войска. Нусал-Хан, или лучше сказать, Паху-Беке, мать его, не только не согласилась на сие предложение Кази-Муллы, но быв им атакована в местечке Хунзаке, удачно отразила его нападение; к таковому поведению, как впоследствии узнано, Паху-Беке была вынуждена единственно личными своими выгодами, ибо Кази-Мулла хотел принудить Нусал-Хана принять вводимый им тогда шариат, т.е. духовное управление, по которому другой власти, кроме духовной, не признается и которое основано на общем равенстве всех мусульман, что совершенно противно выгодам владельцев; и потому весьма не удивительно, что Нусал-Хан и мать его добровольно не согласились принять шариата и недопустили к себе изувера.

Поступок хитрой Паху-Беке тогда же доведен был чрез господина вицеканцлера до высочайшаго сведения, и его императорское величество, как уведомил о том тайный советник Радофиникин, всемилостивейше повелеть соизволил отправить присланных от имени Нусал-Хана в Аварию депутатов обратно, вручив им при сем случае милостивую грамоту к их владетелю, а равно подарки для него и прочих лиц его семейства.

Засим князь Варшавский, граф Паскевич-Эриванский письмом от 4 Июня 1830 года объявил Нусал-Хану о высочайшем утверждении его в ханском достоинстве, о пожаловании ему чина полковника и о назначении пенсии по две тысячи рублей серебром в год, не извещая однакож в ожидании других его услуг о прочих подарках вместе с чином ему назначенных.

По истечении почти года, а именно в Марте 1831 года, отосланы были к Нусал-Хану и инвеститурные знаки, как-то: [357] грамота на ханское достоинство, знамя с императорским гербом и сабля, украшенная драгоценными камнями, равно патент на чин и подарки, назначенные ему и семейству его.

По какой же причине Сурхай-Хану удержаны высочайше пожалованная грамота, инвеститурные знаки и патент на чин, того из дел не видно.

Впоследствии известный Гамзад-Бек, родственник и подвластный Нусал-Хану, взятый в 1830 году генерал-адъютантом Стрекаловым в Джарской области и посаженный под стражу, был в начале 1831 года освобожден от ареста, а потом, получивши по распоряжению князя Варшавскаго совершенную свободу и выехав из Тифлиса, вскоре присоединился к Кази-Мулле. Но как Нусал-Хан, а равно и Паху-Беке лично не участвовали в дагестанском возмущении, то, заслужив тем особенное уважение генерал-адъютанта Панкратьева, обратили чрез него внимание генерал-адъютанта барона Розена, который принял от Нусал-Хана и Паху-Беке прибывших на перемену аманатов их в начале 1832 года, вошел с ними в дружеское сношение, отправил к ним подарки и вместе с тем требовал выдачи Гамзад-Бека. Уклонение от исполнения сего требования, несвоевременныя уведомления о сношениях с Кази-Муллой Гамзад-Бека, о сборе им хищнических скопищ, участие аварцев в разных покушениях прочих лезгин и не которыя другия обстоятельства заставили главноуправляющего усумниться в откровенности хитрой Паху-Беке, действующей именем своего сына. Обстоятельства не позволили тогда изъявить им неудовольствие за их двуличность, а, дабы не подать им повода возбуждать аварцев к явному присоединению к Кази-Мулле, генерал-адъютант барон Розен довольствовался токмо повторением о выдаче Гамзад-Бека и требованием о присылке к себе молодаго Ума-Хана, брата Нусал-Хана.

Между тем началась экспедиция 1832 года, и некоторые войска по сему случаю выступили и-з Грузии на Северную покатость гор Кавказских. Гамзад-Бек, желая воспользоваться отсутствием оных, собрал шайку и вторгнулся в Джарскую область, но вскоре был выгнан оттуда и вынужден к побегу в горы. После сей неудачной попытки скопища его разсеялись, и он, потеряв доверенность своих сообщников, оставался некоторое время в Аварии в своей деревне; а Нусал-Хан и Паху-Беке, видя успехи наши в Чечне, хотя сами и оставались в бездействии, но некоторые из подвластных их приставали к Кази-Мулле и участвовали во всех, действиях его против нас на Левом фланге Линии и в Чечне.

Неожиданное появление наше в Ичкеринских горах после взятия Герменчика устрашило Нусал-Хана и Паху-Беке. Они полагали, что войска наши направляются чрез Андию в Аварию, но так как сие не входило в предположение экспедиции 1832 года, то генерал-адъютант барон Розен продолжал действовать согласно с первым предположением.

По прибытии и главного нашего отряда в Северный Дагестан и когда начались там военныя действия для приведения к покорности койсубулинцев, главнейших последователей Кази-Муллы [358] и ближайших соседей аварцам, то сии, с ужасом видя вступление наших войск в Гимринския ущелья, откуда только два дни езды до Аварии, частию присоединились к скопищам изувера, защищавшаго крепкую Гимринскую теснину, а частию и летали к Гамзад-Беку, действовавшему в то же самое время против нас от Ирганая; а между тем Нусал-Хан, оставаясь во владениях своих, готовил новыя толпы, если не для подкрепления Кази-М уллы, то для встречи нас в Аварии, когда бы направили туда наши действия.

По разбитии и разсеянии полчищ погибшаго Кази-М уллы и по взятии неприступной Гимри Нусал-Хан и Паху-Беке, видя, что путь в Аварию нам открыт, поспешили в письмах своих поздравить генерал-адъютанта барона Розена с победою и с истреблением нарушителя общаго спокойствия, уверяя притом в непоколибимой своей преданности государю императору.

По позднему времени года нельзя было продолжать военных действий, а потому генерал-адъютант барон Розен должен был ограничиться одним требованием выдачи Гамзад-Бека; но Нусал-Хан и мать его, извиняясь своим безсилием, отвечали, что они не в силах выгнать его из Аварии, ибо он проживает в собственной своей деревне, а тем менее выдать его правительству.

В начале 1833 года Нусал-Хан прислал на место находящихся в Тифлисе аварских аманатов новых: на обмен старых, и притом по заведенному порядку просил о выдаче следующего ему жалованья. Генерал-адъютант барон Розен исполнил просьбу Нусал-Хана, но с тем вместе настоятельно повторил требования свои на счет Гамзад-Бека и пал ему почувствовать, что дальнейшее отклонение от исполнения оных заставит его сомневаться в искренной его преданности государю императору, о которой он и Паху-Беке беспрестанно уверяют в письмах своих, и вместе с тем изъяснил ему: "если он не переменит своего двуличнаго поведения, то может лишиться высокаго покровительства его императорскаго величества и высочайше дарованных ему монарших милостей".

После сего видно было, что аварский хан пользовался только весьма ограниченною властию над управляемыми им несколькими деревнями и не имел чистосердечной преданности к правительству, несмотря на то, что оное, оказанными ему милостями, содействовало к увеличению его влияния, между тем как более преданный нам соперник его, Сурхай-Хан, лишен будучи внимания нашего, потерял и ту малую власть, которую, несмотря на его ограниченные способности, начинал было приобретать в Аварии, пользуясь нашим покровительством.

После Кази-Муллы усерднейшие приверженцы его пристали к Гамзад-Беку, главному сообщнику погибшаго изувера и ревностнейшему поборнику шариата его. Склонив на свою сторону почти все непокоренный общества Нагорнаго Дагестана, он в 1833 году начал распространять свои действия между покорными нам жителями Дагестана и всячески старался уменьшить власть владетелей, в особенности в Аварии, где он имел весьма сильную партию и уже действовал открыто против ханской фамилии. [359]

В 1834 году Гамзад-Бек взял решительный перевес в Нагорном Дагестане и не скрывал намерения своего сделаться первенствующим лицом в Аварии. Паху-Беке, зная его намерение и предвидя, что сын ея не в состоянии удержать влияния даже и над незначительною частию подвластных своих, которые остались ему верными, прислала в Тифлис к генерал-адъютанту барону Розену втораго сына своего Ума-Хана с изъявлением верности своей правительству и с просьбою о покровительстве, но между тем искала сближения и с Гамзад-Беком. Не доверяя ей и не оставляя своих видов на завладение Авариею, Гамзад-Бек двинулся со своими толпищами лезгин и, обложив Хунзак, согласился на примирение с Паху-Беке, взял третьяго сына ея Булач-Хана в аманаты, но вскоре после сего, вызвав в свой стан самого владетельнаго хана и брата его Ума-Хана, в последствие ссоры сего последняго с одним из приверженцев своих злодейски умертвил обоих братьев и, захватив Хунзак, лишил жизни ханшу Паху-Беке, а также престарелую Гихили и всех ханских родственников, исключая упомянутаго Булач-Хана и жены Нусал-Хана, намереваясь взять ее себе в жены для вящаго утверждения своей власти в Аварии; в это же время умерщвлен и ничтожный Сурхай-Хан.

Вскоре засим приверженцы ханской фамилии в хунзакской мечети убили Гамзад-Бека. Народ растерзал труп его на части, причем истребил и многих мюридов.

Один из главных его сообщников, бывших тогда с ним, мулла Шамиль, успел спастись и взял с собою Булач-Хана, который впоследствии им был убит в отомщение за истребление Гамзад-Бека.

Происшествия эти не могли не иметь сильнаго влияния на спокойствие всего Нагорнаго Дагестана. Для возстановления там порядка по распоряжению генерал-адъютанта барона Розена предпринята была экспедиция в конце 1834 года, посредством которой спокойствие в Аварии и прилегающих к ней обществах опять водворилось.

Между тем вдова Нусал-Хана родила сына, назваинаго Султан-Ахмет-Ханом. Генерал-адъютант барон Розен просило всемилостивейшем утверждении новорожденнаго законным наследником Аварии и назначении согласно желания самых аварцев генерал-майора Аслан-Хана казикумыкскаго и кюринскаго правителем Аварии во время малолетства Султан-Ахмет-Хана, на что тогда и последовало высочайшее соизволение.

В 1835 году ничего сложнаго не происходило в Аварии. Шамиль, сделавшись главою шариата Кази-Муллы, разными происками старался привлечь на свою сторону аварцев, и часть их действительно пристала к изуверам, но особенны х последствий от того не было.

В 1836 году скончался генерал-майор Аслан-Хан. Старший сын его подполковник Нусал-Ага по представлению главноуправляющего был высочайше утвержден кази кумыкским и кюринским ханом, а также и правителем Аварии на том самом основании, как был отец его. При сем случае его [360] императорское величество изволил произвесть его в полковники. В Августе того же года Нусал-Хан скончался. Законный наследник, брат его, поручик Магмед-Мирза, был всемилостивейше возведен в ханское достоинство, назначен также правителем Аварии и пожалован чином полковника.

Магмед-Мирза, нынешний казикумикский хан, при враждующих ему из зависти родного дяди, многих двоюродных братьев и других ближних его родственников, не приобретя еще особенной доверенности дагестанцев, не мог иметь такого влияния в Аварии, какое имели отец и брат его; сверх того, будучи слабого здоровья и видя, что партия Шамиля в Аварии увеличивается, и опасаясь происков родственников своих в наследственных его владениях во время отсутствия его в Аварию, решился для отстранения от себя ответственности пред правительством просить увольнения от звания правителя Аварии.

Хунзагцы, узнав о сем, прислали почетнейших старшин аварских к военно-окружному начальнику в Дагестане и именем народа просили о назначении к ним в правители полковника, что ныне генерал-майор, Ахмет-Хана, владельца мехтулинскаго и дженгутайскаго, с тем, чтобы он имел у них всегдашнее свое пребывание и разбирал дела их на месте, без чего они не надеялись на сохранение порядка.

После сего по распоряжению генерал-адъютанта барона Розена в конце 1836 года было предпринято движение в Аварию. Цель этой экспедиции было уничтожение смелых замыслов Шамиля, клонящихся ко введению шариата во всей Аварии, и поддержание Ахмет-Хана в случае, если бы аварцы, между коими он имел недоброжелателей, не пожелали ему подчиниться. Появление наших войск имело желаемый успех. Аварцы приняли Ахмет-Хана как бы своего настоящего хана и признали его своим законным правителем, а Шамиль распустил свои скопища и прекратил действия свои.

Генерал-адъютант барон Розен, представив на высочайшее благоусмотрение причины, побудившие его назначить Ахмет-Хана правителем Аварии, просил государя императора об утверждении его в этом звании и назначении ему по оному содержания во уважение того, что постоянное пребывание его в Азарии сопряжено с необходимыми издержками. То и другое было удостоено высочайшего утверждения.

В начале прошедшаго 1837 года Ахмет-Хан довел до сведения главноуправляющаго, что Шамиль опять начинает свои происки в Аварии, и просил с согласия самих аварцев, чтобы прислать в Хунзах часть наших войск для предупреждения всяких со стороны Шамиля покушений. Генерал-адъютант барон Розен, находя весьма полезным воспользоваться этим случаем для утверждения власти нашей в Нагорном Дагестане и для облегчения и ускорения исполнения дальнейших видов правительства в Восточной части Кавказа, испросил высочайшее благоизволение государя императора на занятие нашими войсками Хунзаха и сделание экспедиции для уничтожения [361] влияния Шамиля, распространившаяся уже по всему Нагорному Дагестану. Государь император изволил утвердить все предположения генерал-адъютанта барона Розена по сему предмету, который с отличным успехом приведены были в исполнение.

Ныне Авария управляется Ахмет-Ханом на тех самых правах, как управляли ею прежние владетели. Малолетний же наследник Султан-Ахмет-Хан находится в деревне Малом Джангутае, где он воспитывается у тамошнего Бека под личным надзором Ахмет-Хана, который ему двоюродный дядя.

ОПИ ГИМ, ф. 99, Г. В. Розена, т. С, стр. 706-736; копия

Комментарии

1. Рукопись не имеет обозначения автора.

2. Документ датируется 1838 г. на основании содержащегося в тексте выражения: 'в начале прошедшего 1837 года'.

3. Документ под точно тем же заглавием — в АВПР, ф. СПБ, Гл. Арх., 1-9, д. 7, лл. 161 — 171; прислано министру иностранных дел К. В. Нессельроде при письме Г. В. Розена от 1833 г. и помечено входящим номером того же года. Настоящий документ представляет собой, очевидно, официальную справку, составлявшуюся в управлении главноначальствующего на Кавказе; в 1833 г. был, вероятно, составлен первый вариант, а в 1838 г. эта справка была дополнена.