НЕЧАЕВ С. Д.

ОТРЫВКИ ИЗ ПУТЕВЫХ ЗАПИСОК О ЮГО-ВОСТОЧНОЙ РОССИИ

¹

Кавказские горы представляют следы величайших разрушений. Высотою своею мало разнятся оне от Швейцарских Альпов; но в них нет ни зеркальных озер, ни обширных ледников, ни значительных водопадов, какими славится Гельвеция. Падения снежных глыб [27] случаются здесь весьма не редко. Недавно огромный клуб снега и каменьев, скатившись с вершины Казбека, совсем было прекратил течение Терека. Легко могло б образоваться временное озеро и затопить все окрестные долины, но чрезвычайная быстрота реки скоро пробила путь под глыбою, по которой потом ездили как по мосту, и немало времени потребно было чтоб ужасная сия скала совершенно растаяла в соседстве ледяных вершин. Бывают часто и землетрясения. После одного, замеченного в Бештовых горах ², вдруг иссяк главный серный источник, при котором устроены ванны для больных. Боялись, что это заведение останется безполезным, но к счастию, чрез несколько дней вода вновь показалась в водоеме, и в прежнем изобилии. В составных ее частях и в степени теплоты не заметили также большой перемены.

С подножия Мащуки, где устроивается местечко для посетителей, показываются снеговые горы, как зубчатая, сплошная стена, соединяющая две крайния твердыни: Эльбрус и Казбек. Очарованный житель равнин с трудом может поверить, что сия великолепная [28] гряда тянется пред его глазами более нежели на двести верст и отстоит от него на таковое-же пространство. К ней прилегают другие, так называемые Черные горы, покрытые лесом, изрытые вертепами. В великом возвышении первых сокрыта причина неизменяемого пленительного их вида. Не так ли, думал я, изумляясь сей чудесной картине, не так ли и человек достигает торжественной твердости духа тогда только, когда возвысится над низкою сферою земных наслаждений? И не должно-ли ему для того пробиваться прежде сквозь дремучий лес страстей и по колючим скалам бедствий?...

Горный хребет, надменно возвышающийся позади волнообразных увалов Кабарды, для живущих на горячих водах есть зрелище единственное во всех значениях этого слова. Оно тем более восхищает взоры, что горы не всегда являются без облачного покрова. В ясную только погоду, и то по большей части утром, можно их видеть во всей красоте. Самая Бешту, отстоящая от вод не более как в десяти верстах, не редко покрывается вся облаками, которые временем расстилаются по самым долинам. Остроконечные ее верхи особенное имеют привлечение для сих воздушных странников. Кажется, они утомясь от дального пути, обнимают вершину [29] ее влажными своими крылами, чтобы вкусить минутный отдых, или благотворною росою освежить ароматические ее растения. Иногда видите над ней облачную тиару, в другой раз дымчатый венец, или сотканный из туманов пояс. По разным сим убранствам жители довольно верно предсказывают перемену погоды.

Из сонма седых гигантов, двуглавый Эльбрус и выше и ближе всех. Главная его поверхность выражает какое-то важное спокойствие, приличное Царскому величию. Там, по уверению Горцов, которые, подобно прочим младенчествующим народам, неприступные места почитают за священные, там основал ледяной престол великий Джин-Падша, владыка духов. Мнoгиe видали в горных вертепах его преступников, видали даже жестокие между ними битвы.

Жаль что горы, увеселяя зрение, заставляют вместе терпеть мучение Танталово. Желалось-бы полюбоваться на них поближе, желалось-бы сколько можно далее проникнуть в каменистые их недра, но недреманная их стража не выпускает из рук оружия – и горе любопытному, дерзающему проникнуть в последний приют необузданной свободы!

Разбой составляет главное упражнение Горских народов, мщение – главную страсть. Дерзость их наездников [30] извеcтна; злоба за пролитую кровь доводит иногда родственников до совершенного исступления. В пример мстительности их рассказывали мне происшествие, случившееся в соседстве Лезгинов, самого дикого племени на Кавказе. В обширной караульне отдыхали пришедшие со смены солдаты; вдруг как молния влетает брат недавно убитого Лезгина. В одно мгновение он закалывает троих, и когда наконец, четвертый успел схватить ружье и штыком примкнул к стене разбойника, он бросил в солдата окровавленный кинжал и при последнем издыхании нанес еще тяжелую рану.

Таковы они и между собою. Ужасный обычай кровомщения родит непресекаемый ряд убийств и грабежей, которые наконец превратили бы жителей в Африканских тигров и как моровая язва, умалили население сего края, еслиб сродное простоте нравов гостеприимство и свойственные рыцарскому духу дружеские связи, известные на Кавказе под именем Куначества, не полагали некоторой преграды сему истребительному потоку.

Исключая двух домов Кизлярского купца Орешева, все другие на горячих водах построены в один этаж и почти все покрыты тростником. Еслиб они были выше и сложены из камня, [31] который в нескольких шагах рыть можно из Мащуки, живущие находили-бы в них более прохлады в летние жары. Впрочем, в полдень солнце стоит здесь так высоко, что совершенно заслоняется крышею и в комнаты не заходит. Чтоб защититься и от знойного воздуха, по восточному обыкновению, затворяют ставни. Жаль, что нет подобного средства не терпеть пытки от мух и – если смею вымолвить – от такой-же тьмы блох. Меня уверяли, что на Калмыцкой степи, за Кумою, совсем не видать этих кровожадных чудовищ. Но в Грузии они иногда до того умножаются, что целые деревни принуждены переменять место своего поселения, чтоб избавиться от неотразимых их нападений.

Хотя лесистые горы не весьма далеко от здешних мест, однако по затруднению рубить и провозить деревья в местах едва доступных и в дачах вероломных соседей, жители предпочитают привозить нужный для строения лес из Кизляра, куда доставляют его из Астрахани, а в этот город по Волге из наших Северных Губерний. Таким образом каждое бревно, каждая доска лучших здешних строений совершили более двух тысяч верст плавания. Можно ли после сего дивиться, что порядочный дом становится здесь впятеро дороже [32] нежели в Москве, и впятеро берут за наем его в кратковременное пребывание больных?

Верст восемь от горячих вод, при подошве Бештовой горы, поселилось с давнего времени несколько семейств Немецких колонистов. Чистенькие домики окружены садами; по средине селения протекает ручей, который разделяясь на побочные канавки, орошает огород каждого земледельца. Везде довольство, порядок, опрятность. Особенного внимания заслуживают из них Гернгутеры. Набожные правила, в которых они воспитаны, обнаруживаются преимущественно в их честности, добродушии и трудолюбии. У старшего из них, по имени Энгельгарда, нашел я несколько духовно-нравственных и лечебных книг, собрание минералов и еще другое – бабочек и прочих насекомых этой стороны. Тут же имеют свое пребывание Миссионарии, присланные из Эдинбурга для обращения Горских народов. Прежде находилась в колонии и заведенная сими Отцами Арабская типография, теперь перенесена она в Астрахань.

При подошве Бештовой горы видны два аула мирных Черкесов ³. Я имел [33] случай быть в одном из сих селений, у жены сосланного в Сибирь Узденя Каспаго. Жилища как дворян, так и их подданных (ясырей) не иное что, как продолговатые, выбеленные внутри и снаружи мазанки, без потолка, без пола, без рам и без печи. Окны затворяются одним ставнем, а печи заменяет камин с большим шатром, из которого дым выходит чрез сплетенную из прутьев трубу, всегда открытую, даже и зимою. В главной комнате (сакле) хранятся лучшие пожитки и посуда; тут-же, в переднем углу обыкновенно стоят два дивана, равно длинные и широкие, украшенные резьбою, весьма похожею на вычуры старинных Русских мебелей. В жилищах ясырей не нашел я большой разницы от господских палат; оба состояния немного различаются и в одежде. У Черкес заметишь, может быть, более опрятности. При посещении гостей хозяйка не смеет сесть пред ними; если она молодая женщина, то и совсем не показывается. Девицам позволяется зато пощеголять своим нарядом. Благодаря сему обычаю, мы видели трех дочерей наказанного разбойника: Кокуну, Фатимату и Солимату, из которых старшая отличалась необыкновенною обувью: она стояла и ходила на деревянных скамейках, украшенных жестью. Все зашиты в коженые корсеты, [34] придающие необычайную стройность стану. Затейливую сию шнуровку называют они хоншуба. Один супруг имеет право освободить кинжалом заключенные прелести из под сего ига. Мы много любовались на прекрасные глаза и вообще на правильные черты Черкешенок. Дети также чрезвычайно милы. Взрослых в ауле мы никого почти не видали: они занимались в то время сенокосом; но их каждый день можно встретить на Горячих водах. Все имеют вид умный, гордый, воинственный. Вообще они роста среднего, стройны, ловки, славные наездники. Костюм их имеет в себе нечто характерное, живописное: косматая шапка, заменяющая чалму Турецкую, в удивительной гармонии с пламенным выражением их физиономии. Бешмет (род полукафтанья) перевязан туго ременным поясом, на котором висит шашка, а чаще всего кинжал. Высокие суконные штиблеты заменяют им ботфорты. Башмаки делают они своим покроем, без подошвы, а в сапогах совсем не имеют нужды, ибо ходят мало и степную даль сокращают верховою ездою. В дурную погоду бурка служит им непроницаемою и теплою защитою от дождя и холода. В огородах я ничего другого не приметил кроме кукурузы. Они сеют еще несколько пшена, но от Руских покупают и муку, хотя [35] главная пища их – молоко и мясо баранье.

Со введением Магометанства Черкесы пишут на своем языке Арабскими буквами. Недостаток их для выражения всех звуков языка Черкесского, обильного носовыми и гортанными складами заставляет желать, чтоб для Кабардинских племен изобретена была особая азбука. Один из их Узденей, занимающийся разным торгом на Горячих водах, известный всем приезжим Шора, намеревался представить Правительству опыт таковой азбуки для напечатания. Одаренный счастливыми способностями, сей молодой человек успел выучиться – сколько можно в здешнем краю – пяти языкам, кроме природного: Арабскому, который по справедливости считается на Востоке не только священным, но и ученым; Татарскому или Турецкому, который от древнего Монгольского владычества, не менее от позднейшего распространения Суннитского вероисповедания, в таком-же всеобщем употреблении между Кавказскими племенами, в каком теперь Французский язык в Европе; Абазинскому, в котором, вопреки некоторым ученым, не находит Кабардинский филолог никакого сходства с Черкесским; Персидскому и Русскому. Одни из них стали ему известны в школе Кумыцкой, заведенной в деревне Эндери, [36] которую Руские называют неправильно Андреевскою; другие от здешних Миссионеров и сообщества. По издании азбуки, он хотел заняться правилами Грамматическими и переводами с Арабского разных нравственных книг для чтения. Будучи предан Русской Державе и доказав свою верность участием в наших экспедициях и проч., он сочиняет иногда небольшие поэмы во славу нашего оружия, которые не может распространить между соотечественниками иначе, как чрез изустное предание и медленное изучение на память. По введении собственной граматы, легче будет рассевать в Кабарде и даже за Кубанью благонамеренные писания, которые конечно могут послужить к смягчению нравов диких наших соседей, хотя скудная и непроходимыми горами пресекаемая их отчизна, долго еще полагать будет преграды к соединению взаимных выгод общим миром. Может быть, предположение постепенного их образования покажется мечтательным; но с другой стороны грустно думать, что одно истребление может положить конец их разбойнической жизни. Междоусобия, праведная месть владычествующей на Кавказе Державы и еще более, моровая язва, свершили уже над многими племенами ужасный приговор небесного правосудия. Кабардинцы подвергнулись той-же участи. Спаслись от [37] общей гибели те только, которые покорились победоносному Русскому оружию. Когда еще составляли они сильный и многочисленный народ, победы их прославлялись народными стихотворцами. Во время общего торжества слышался их голос, сопровождаемый разными инструментами, из которых один особенно имеет вид apфы. Черкесские Барды носили общее название гие-ю-ко. Один уцелевший от общих бедствий, престарелый песнопевец и теперь еще жив. Я хотел посетить обитаемый им аул, но отдаленность не допустила меня видеть здешнего Оссиана. В стихотворениях Кабардинских, древних и новых, не нашел я правильного размера, но везде богатую рифму по образу Арабских и Персидских. Из перевода Шоры, за точность которого он сам отвечать не мог, замечается некоторое сходство с Шотландскими песнями, изданными Макферсоном. Те-же сравнения из дикой, величественной природы, те же предметы: кровавые битвы, похищения красавиц, сетования о убиенных воинах и тому подобное.

Стихи Калмыцкие, которые мне удалось слышать на водах, равным образом имеют рифму единственным отличием от разговорного языка; в ней состоит и главное вспомогательное [38] средство для сохранения в памяти всей поэзии сего народа, его повестей и песен. Протяжный рассказ первых и напев последних походят несколько на употребляемые в южных Великороссийских Губерниях. В пляске их также есть много сходства с нашею. Калмыки очень неглупый народ. Жаль, что духовная каста, прибравшая к рукам своим все средства образования, для собственной своей выгоды, не дает ему распространяться в простом народе. Наиболее одаренные способностями завлекаются в состав безбрачного своего духовенства, и по мере успехов в изучении нелепой их веры, проходят степени Манджика, Ягуна и Ламы, равняющиеся званию наших церковнослужителей, Священников и Архиереев. Последнее достоинство в великом уважении, походящем на некоторое боготворение. Ламы имеют пребывание при Дворах Ноюпов или Князей, и признают главою своею Тибетского Далай-Ламу. Главное их божестве (небо) не имеет изображений. Второстепенные боги, Бурханы, представляются в разных, более или менее уродливых видах. Перед ними зажигают благовонные свечи, им приписывают разные чудеса, и число их умножают умирающими знаменитыми особами. Прежде почитали Калмыков храбрыми воинами; свойство сиe совершенно изменилось. Их [39] обвиняют теперь в наклонности к воровству, к пьянству и к картежной игре.

Таким образом и Донские казаки, не имея более безпокойных соседей, утратили в некоторой степени воинственный дух. Цветущее состояние их станиц отняло у них охоту подвергать жизнь свою ежечасной опасности, когда по очереди приходят они на Кавказскую стражу. У них нет даже исправного оружия, с которым бы они могли дерзнуть в единоборство с Горскими рыцарями. Совсем не таковы смежные с вечными врагами Линейные и Гребенские казаки. Всегдашнее ожидание битвы не знакомит их и с тенью роскоши. Простая, умеренная жизнь, во всем подобная враждующим вечно племенам, отнятое у них же превосходное оружие, близкая опасность для их отчизны, воспоминание прежних обид – все содействовало к тому, чтоб сделать их страшными для Горцев, которые редко испытывают с ними свою силу и искуство, а прибегают в своих нападениях более к хитрости и уловкам. Бесстрашнее других почитаются одни панцырники. К счастию, кольчуги у них также редки, как и дороги. За лучшие шашки почитаются Венгерские. Более обыкновенные носят названия безъимянок, волчков, от худо вырезанного на них изображения волка, франок, [40] с Латинскими буквами; уважаются также Грузинские сабли и кинжалы. Уверяют, что есть еще современные Крестовым походам. Сии последния ценятся очень высоко. Вообще главное богатство, главная страсть Горских жителей – оружие; любят еще щеголять сбруею. Серебряные украшения их довольно у нас известны.

В Июле месяце не один раз полуденный ветр наносил целые тучи саранчи. Обжорливое cиe насекомое, покрытое крепкою кожею, как бронею, снабженное необыкновенною силою в твердых, как металл, ногах, с немалым трудом и в малом количестве только может быть истреблено. В сем состоянии, то есть, достигнув полного своего развития, саранча боится одного шума, и зависит вообще от дуновения ветра. Неровные порывы его иногда скопляют в одном месте столько саранчи, что солнечные лучи кажутся от того пресеченными. Объятые сим оживленным потопом, вы думаете видеть зимнюю мятель, сыплющую снег крупными клочками, вы слышите от движения их крыл глухой шум, как будто быстрая река течет над головою вашею. Между тем как одна часть окриленного полчища устилает землю – для [41] отдыха или насыщения – другая продолжает путь, и в свою очередь садится, когда первая поднимется на воздух. Таким образом нигде нить армии не пресекается. Чрез несколько часов, а иногда чрез несколько дней налетает другая орда, и шумным роем пролетев далее, очищает место для других, которые часто, как нарочно, являются для сожрания последних остатков от походной трапезы предшественников. Нет сомнения, что с большею населенностию найдутся к истреблению сего зла средства более верные и общие, нежели звук тазов и сковород, каким теперь встречают и провожают незванных гостей в каждом селении. Ежели только тем ограничиться, чтоб отогнать саранчу в другое место, то, мне кажется, пальба ружейная, а еще лучше пушечная могла бы очень скоро достигнуть этой цели.

Нечаев.

Комментарии

1. Издатель просит Г. Сочинителя, продолжить помещение Путевых своих Записок в Телеграф. Он уверен, что описания Моздока, Чеченцов, Гребенских казаков, Кизляра и проч., виденные им в рукописи, будут любопытны и занимательны для просвещенных читателей.

2. Отдельная купа сих гор, обильная целительными ключами, может назваться передовою стражею главного хребта с северной его стороны.

3. Мирными или замирными называются те племена Горцов, которые признали себя Российскими подданными и живут в черте новых наших владений.