58. Записка о народах и способах провинции Ардебильской. 3-го февраля 1828. Г. Ардебиль.

Шахсеванский народ под управлением Назар-Али-хана составлял одно нераздельное общество; издавна кочевал он по отраслям гор Савалана, Боградага, Чичеглу, Салвата; еще при жизни Назар-Али-хана, тридцать шесть лет тому назад, междоусобия, происшедшие в народе, заставили значительную часть оного поселиться между Занганом и Тегераном, прочие остались покорны Назар-Али-хану и по смерти его перешли к сыну его Намир-хану. Во все время пятнадцатилетнего своего владения Намир-хан удерживал народ свой нераздельным, но по смерти его, двадцать лет тому назад случившейся, составились четыре разные отрасли, из коих одна под управлением родного брата его Фараджула-хана, заняла своими кочевьями нагорные места Ардебильской области; другая, приняв себе главою Ата-хана, внука Назар-Али-хана, присвоила себе Мешкинскую провинцию, третья, под ведением Ходы-Берды хана, поселилась в горах Талышинских, четвертая перекочевала в Карадах. Жители Ардебильской провинции разделяются на два рода: на постоянно в деревнях живущих или [104] земледельцев, и занимающихся предпочтительно скотоводством или шахсеванцев; первые состоят из двух тысяч дымов, вторые считают до тысячи (семейств).

Фараджула-хан управлял прежде всею Ардебильскою областью, ему принадлежал не только кочевой народ, но и деревенские жители сей провинции, сие однакож не долго продолжалось и вскоре управление последними предоставлено было Аббас-Мирзе. Кочевой только народ остался в ведении Фараджула-хана, который, предоставив себе управление оным в гражданском отношении, поручает всегда предводительство шахсеванскою конницею в военное время племяннику своему Мамат-хану. Ардебильские шахсеванцы летом кочуют с своими стадами на восточных скатах Савалана, на западных отраслях гор Багродаг и на южной покатости гор Чичеглу. Зимою же с своими стадами переходят на Мугань; одни только старшины народа с небольшим числом служителей проживают в городе Ардебиле или в деревнях; малая часть скота остается в зимовниках, именуемых кишлаги; оная кормится там до весны саманом и сеном, доставляет пропитание людям живущим в зимовниках, а весною употребляется для хлебопашества. Ардебильские шахсеванцы управляемы одним ханом, не имеют особенных мест в горах, нарочно для их пастбищ отведенных; они делятся на многочисленные общества, из коих каждое имеет своего старшину, и пасет свой скот по своему усмотрению там, где лучший находит подножный корм; изобилие в оном отвращает всякого рода несогласия, которые могли бы произойти при недостатке пастбищных мест и порядка в распределении оных. Так как хлеб не может здесь родиться с успехом без тщательного поливания полей водою, то многие из шахсеванцев, занимающиеся хлебопашеством, платят жителям деревень за посевы на полях сих последних ими производимые. Пшеница, ячмень и просо суть главные предметы хлебопашества Ардебильской провинции. Жители города Ардебиля платят подать за право отправления торговли и ремесл соразмерно важности оных, земледельцы — по [105] количеству собираемого ими хлеба; подать сия состоит не только в деньгах, но и в производимых вещах натурою; она не постоянна и зависит от большей или меньшей жадности правителей к прибытку и от большого или меньшего урожая хлеба. Для сего посылаются ежегодно чиновники, которые свидетельствуют хлеб на корню еще состоящий, следовательно, от произвола сих последних зависит количество подати натурою; законом однакоже предполагается сбор десятой части со всех произведений. Хлебопашцы Ардебильской провинции, равно как и городские жители, из коих многие считают себя потомками славного Шейх-Сефи, избавлены по сей причине от всяких личных повинностей — они не подлежат набору ни в регулярные войска, ни в поземельное ополчение. Подати кочевого народа несравненно легче платимых землепашцами, за то на нем лежит обязанность поголовного почти вооружения в военное время, — обязанность, которую по образу независимой своей жизни исполняет он тогда только, когда собственные его пользы того требуют. Ардебильские шахсеванцы могут выставить до шести сот человек хорошо вооруженной конницы.

Ардебильская провинция платит персидскому правительству сорок тысяч рублей серебром; из сего числа тридцать четыре тысячи рублей серебром уплачивается земледельцами, шесть тысяч рублей кочевым народом. Натурою — четыре тысячи халваров разного хлеба, из коих три тысячи халваров, — на часть земледельцев и тысяча — на часть кочевого народа; пшеница составляет две трети сего сбора, остальная часть ячменем и просом.

Мешкинские шахсеванцы кочуют летом на западных и северных скатах Савалана, на горе Салвате и южных отраслях гор Чичеглу; зимою, оставляя небольшую часть скота своего в зимовниках, переносят жилища свои, как и ардебильские шахсеванцы, на Муганскую степь; их считают до двух тысяч дымов и могут выставить до тысячи человек вооруженной конницы. Ата-хан управляет ими, равно как и деревнями Мешкинской провинции, некоторая часть сих последних принадлежит братьям его, [106] Шукур-хану и Нурали-хану (Нур-Али-хан находится с Ата-ханом. Шукур-хан перешел к персиянам, будучи потребован в Тавриз, временным азербейджанским правлением.). Ата-хан есть полный владетель Мешкинской провинции, и платит одну только подать Аббас-Мирзе. Несколько лет тому назад Аббас-Мирза, подозревая Ата-хана, по случаю его отбытия на Муганскую степь к кочевому своему народу, в вероломстве противу персидского правительства, пригласил его приехать в Тавриз, где и ослепил его. Сие побудило брата его Шукур-хана, опасавшегося подобной же участи, бежать с частию кочевого шахсеванского народа в Карабаг; но беспрерывные грабительства шахсеванцев принудили российское правительство вытеснить их оттуда, и Шукур-хан, возвратясь в Персию, умел опять снискать доверенность и милость Аббас-Мирзы.

Хлебопашцы Мешкинской провинции, подобно ардебильским, не подлежат военной службе; и подобно тем платят большую против кочевого народа подать.

Талышинские шахсеванцы, ныне под управлением Мамад-хана, сына Кула-Берды-хана, кочуют летом в талышинских горах, зимою на Мугани, состоят из шестисот дымов.

Тегеранские шахсеванцы, под управлением Касым-хана, из рода Каджаров, считают теперь до пяти тысяч дымов, кочевья их между Занганом и Тегераном.