9. От 22-го октября 1827 года.

Все сии статьи были приняты каймакамом, но с нашей стороны не подписаны до тех пор, пока не получится наличная сумма от Аббас-Мирзы, ибо кроме вещественного ручательства, никакого от персиян принять не можно, а до тех пор трактаты, печати и подписи, для них не имеющие значения, способны только придать гласность делу, которое может вызвать против нас мщение целого народа

Каймакам изъяснился при том, что без содействия английского посланника он не надеется в скорости преклонить шаха к уплате требуемых миллионов, и просил дозволения видеться с английским министром, которому с моей стороны сообщено об этом. Макдональду я внушил, что его содействие в сем случае, конечно, благотворно будет для Персии, ибо он лучше может оценить опасность, сему государству грозящую, нежели шах и его министерство. Он охотно вызвался поехать к каймакаму и по разговоре с ним писал к своему поверенному в делах в Тегеране приглашая его открыть глаза шаху насчет отчаянных дел его в Азербейджане, и что сим не кончится, если он не захочет вполне и в скором времени удовлетворить Россию.

Англичане гораздо более персиян соболезнуют об участи Аббас-Мирзы; они не скрывают своего опасения, что Азербейджан по всей справедливости, может за нами остаться, и тогда могущество их истинного союзника в Персии рушится. Здесь, в Тавризе, корень их настоящего влияния. Кроме Аббас-Мирзы, не смотря на расточительность их дипломатов, никто их не только покровительствовать, но и терпеть не будет. С утратою Азербейджана английские чиновники могут сесть на корабли в Бендер-Бушире и возвратиться в Индию. До сих пор в Тегеране они и [20] Аббас-Мирза взаимно друг друга поддерживали. Негодование на шаха за скупость, которая, по их мнению, есть главное препятствие к миру, они выражают сильно и открыто. В дружеском разговоре министр Макдональд признался Грибоедову, что трактат заключенный с Гор-Уэслсем почитает для Англии чрезвычайно тягостным и уже предложил двору своему за единовременную сумму согласиться с шахом об уничтожении некоторых статей, как-то: посредничества в войнах Персии, 200000 туманов ежегодных субсидий, но что при настоящих обстоятельствах двор его признает совершенно справедливость нашего дела и снабдил его строгими инструкциями, чтобы не вмешиваться в дела наши, разве по собственному нашему желанию

Вчера, по истечении шестидневного срока, Шах-задэ прислал мне на письме согласие от себя на письме предложенные ему условия чрез каймакама. Свидание мое с ним должно произойти 4-го ноября в местечке Дей-Каргане.

Изобразя таким образом состояние политических сношений наших во всемилостивейшее благорассмотрение Вашего Императорского Величества, осмеливаюсь прибавить еще следующее:

Если бы со стороны персиян, несмотря на письменные уверения Аббас-Мирзы, которые могут служить актами, оказалось непреодолимое противоборство в исполнении постановленных условий, то я однако не прежде 6-ти или 8-ми недель могу снарядиться в поход на Тегеран. Люди нуждаются во многих частях одежды с изношенною обувью, и новые должна быть учреждены транспорты. Но два месяца, проведенные в негоциациях, могут представить много случаев ко взаимному сближению. На положении более умеренном, конечно, легче можно достигнуть желаемой цели. Я теперь требую много для получения чего-нибудь; таков ход дел в здешнем государстве. Уничтожение статьи о денежном вознаграждении разом прекратило бы все затруднения при переговорах с персиянами. По словам Макдональда, шах скорее согласится на уступку трех Азербейджанов, нежели на выдачу денег из своего [21] сокровища. По-видимому Фетх-Али-шах окружен неблагонамеренными советниками. Во всю прошедшую кампанию он не выдавал денег войскам, которые тем кончили, что разбежались. Теперь он велел принудить к переселению жителей обширного города Зенгана по ту сторону Кафлан-куха, опасаясь прихода русских, и жители Зенгана взбунтовались, Впрочем, самое скорое время объяснит какого должно ожидать конца войне и переговорам.

Прикажете ли Ваше Императорское Величество удержать за собою, или возвратить Персии Азербейджан, довольствуясь приобретением двух областей при Араксе, когда наши денежные требования совершенно будут отвергнуты, несмотря на все мои старания? Если последует Высочайшее Ваше Императорское Величество соизволение, дабы сопричислить к России Азербейджанскую область, в каком виде сие произвести в действие? Учредить ли в ней начальство и управление округами, по примеру других российских провинций по сию сторону Кавказа, или объявить ее только под покровительством России, разделя на частные ханства?

Приобретение Азербейджана представляет большие выгоды. Край сей собственными средствами может содержать под ружьем 8 баталионов регулярного войска, каждый в 1000 чел., под командою русских офицеров. Военные заведения в Тавризе требуют только издержек для поддержания оных. Доходы всей области простираются до 800 тыс. туманов (3200000 р. с.) деньгами и произведениями земли, которые, если и убавить для облегчения жителей до 8-ми миллионов асс., то сим можно содержать еще корпус войск на приличной ноге. Ханов следует обложить данью только с сею целью. На оклад чиновников полиции и таможен ничего не потребуется, ибо жители могут судиться по древнему обычаю мусульман духовным судом, и взимание податей может производиться по-прежнему. Не оскорбляя духа народного никакими нововведениями, мы можем быть уверены в его привязанности. Только надзор политический предоставится русскому президенту в Тавризе или главному правителю всей области из самих ханов под именем валия. Провинция [22] вся будет посредствующею преградою между Персиею и Россиею. Дух мятежа, тайные подкупы, возбуждения фанатиков не проникнут из глубины Персии в наши Кавказские области и прочие лежащие по левому берегу Аракса. На сей же реке, при которой воздух убийственно действует на наше войско, не должно уже тогда иметь многочисленных гарнизонов.

Впрочем, если я взял на себя искренне и всеподданнейше представить Вашему Императорскому Величеству мое мнение, то это не увлечет меня ни на минуту за пределы данных мне инструкций. Предположение мое о выгодах иметь за Россией Азербейджан само по себе несбыточно, если персияне вовремя исполнят то, что мы от них требуем, и в противном случае я также удержусь от всякого самопроизвольного распоряжения, покуда не получу Высочайшего указа, как мне действовать.

Я уже кончал мое донесение, когда с последнею почтою получена была мною бумага от министерства иностранных дел, в которой ясно изображено мне запрещение включать в будущие мирные условия возобновленную IV статью Гюлистанского трактата. Сие важное обстоятельство, конечно, замедлит взаимное соглашение ваше с персидским двором, и во всяком случае будет нам стоить уступки нескольких миллионов, ибо персидский двор, не приобретая даже по наружности никакой выгоды от предстоящего заключения мира с нами, мог бы доведен быть до отчаяния непреклонностью, с которою мы от него требуем великих пожертвований, не оказывая ни малейшего уважения к его пользам. Теперь я более, чем когда-либо почитаю оправданною непомерность объявленных мною условий, ибо сие даст мне способы в течение переговоров оказать некоторое снисхождение, не дорого нам стоющее, довольствуясь гораздо меньшим количеством вознаградительной суммы за убытки. Также осмеливаюсь в руководство себе испросить Монаршую волю Вашего Императорского Величества: ободрять ли мне, или уничтожить в Аббас-Мирзе надежду быть допущенным в С.-Петербург, дабы мог он испросить себе прощение и [23] покровительство великого Российского Государя. Он просит сего неотступно, а я, не имея на то Высочайшего вашего соизволения, ни на что не могу решиться. Его просьба искренна. Также, если ему не позволите приехать, то он часто просил, дабы позволено было его старшему сыну.