8. Всеподданнейший рапорт генерала Паскевича от 29-го октября 1827 года. — Тавриз.

Быстрые в последнее время успехи оружия Вашего Императорского Величества дали оборот совершенно новый делам нашим в здешнем крае. С другою державою все было бы уже кончено, но здесь иначе. Осмелюсь несколько распространиться о переговорах моих с неприятелем.

Во все продолжение кампании я не упускал из виду Высочайше дарованных мне инструкций: принуждение персиян к скорому миру, к уступке нам двух областей при Араксе, к вознаграждению денежному за убытки, во время войны понесенные. Последняя статья самая затруднительная в земле, в которой государь казну и личные пользы свои совершенно отделяет от пользы народа.

Однако, внезапное покорение Сардар-Абада ужаснуло шаха. Он велел Аббас-Мирзе заключить мир без замедления, с уступкою областей Эриванской и Нахичеванской. Шах-задэ продержал несколько времени фирман отца своего без исполнения, крепко надеясь на продолжительную оборону Эривани и потом на приближение ненастного времени, что, по его расчету, могло наклонить нас к требованиям более умеренным. Падение Эривани разрушило все сии надежды.

По прибытии моем в Нахичевань, англичанин Кемпбель, секретарь миссии, и беглер-бег Тавризский Фетх-Али-хан убедительно меня уверяли, что Персидский двор согласен на все пожертвования. С первым я ни о чем не распространялся и [15] отправил его учтиво, как человека постороннего в делах наших с Персиею. Фетх-Али-хан объявил мне, что, еще не доходя до Маранда, я в лагере моем увижу уполномоченных с половиною требуемой мною суммы, т. е. 5 куруров (2 1/2 миллиона туманов); такая же сумма имеет потом быть уплачена в данные сроки. Я был на это согласен и прибавил, что если замедлят ко мне присылкою уполномоченных с деньгами и Тавриз мною будет занят, то требования мои возвысятся.

Между тем Тавриз был взят. Еще до Маранда прибыли ко мне от Аббас-Мирзы с письмом Бежан-хан и опять Кемпбель. Аббас-Мирза просил иметь со мною свидание, но я отклонил сие до времени; о деньгах не было писано ни слова, а без предварительной уплаты наличной суммы я уже объявил прежде, что не приступлю к заключению мира.

На другой день явился ко мне Фетх-Али-хан с тою же просьбою Аббас-Мирзы о свидании со мною, Когда я спросил его о деньгах, то он отвечал мне, что по покорении нами Тавриза Аббас-Мирза находится в самом стесненном положении; что вместе с Тавризом отпадает от него весь Азербейджан, единственный источник его доходов, и он без помощи шаха не может удовлетворить меня немедленною уплатою требуемой суммы

Я опять уклонился от свидания с Шах-задэ, ибо кроме слов, обещаний и уверений, в Персии ничего не стоющих, не предвидел никакого положительного результата, но чрез Фетх-Али-хана подтвердил ему, что, вступя в Азербейджан и быв допущен до самой его столицы без обещанного удовлетворения, мои мирные условия увеличились, и я требую еще 5 куруров, всего 15, о чем я предупреждал Его Высочество, как выше сказано, еще из Нахичевани.

Причины, меня побудившие принять тон сей, самые уважительные:

1) В Нахичевани Фетх-Али-хан изъяснил мне, что Аббас-Мирза имеет сумму в готовности. Если это правда, то я должен [16] пользоваться благоприятным случаем и страхом, нанесенным нашими военными успехами, чтобы получить ее скорее; если это вымысел, то, не изыскивая повода к такому подлогу, я решительным требованием отнимаю у неприятеля надежду к проволочке и разом пресеку его старания прибегать еще к изворотам и хитростям в положении, для него, впрочем, столь опасном. Но из отзывов самих англичан видно, что у Аббас-Мирзы есть казна наличная, ему принадлежащая, и шах, зная о том, повелел ему расплатиться с нами собственным своим достатком, как виновнику бедствий Персии при настоящей войне.

2) Я возвысил мои требования потому, что, держась прежних, давно уже объявленных, я тем самым возродил бы в персидском правительстве покушение отважиться против нас на случайности новой кампании; оно, по легкомыслию своему, полагало бы, что всегда может в пору заключить с нами мир на условиях, к которым мы ничего не прибавим.

На другой же день по вступлении моем с войском в Тавриз, 20-го текущего месяца, прислан ко мне каймакам с полномочием к заключению мира. Я не дозволил ему въезда в город, в котором уже оказалось брожение умов от страха, что мы возвращаем Каджарам провинцию, которая так единодушно от них отложилась и приняла Русское владычество.

Ваше Императорское Величество, я, не смотря на представления мои об учреждении в Азербейджане ханств, независимых от Персии, в здешнем крае не делал ни шага к достижению сей цели. Буквально исполняя данные мне инструкции, я, переступя чрез Аракс, ни одного хана не приглашал к содействию нам способом бунта или тайной измены, не призывал к возмущению ни кочевых племен, ни городских жителей, не обольщал их суетными надеждами, что они будут избавлены от своих притеснителей. Мои прокламации наполнены были только приглашениями к спокойному отправлению промыслов и упражнений мирных. Я уверял их, что мы воюем против войск персидских, а народу страшиться нас не должно. [17] Даже я мог иметь в руках моих Аббас-Мирзу, когда он, всеми оставленный, с малым числом войска ожидал моего ответа в Салмасе. Многие из ханов вызывались схватить его; но я не хотел вдруг и навсегда разорвать связь непокорного народа с прежним его правителем, опасаясь, что после того не с кем будет положить основания мира. Однако же ненависть к угнетающему правительству не допустила жителей остаться хладнокровными при вступления нашем в здешнюю область. Хан Марандский с семейством и с подвластными передался нам и дрался против войск Аббас-Мирзы, еще прежде нашего прибытия. В Тавризе само духовенство поощрило движение народное в нашу пользу, проклиная Каджаров громогласно. Марагинский хан освободил наших пленных офицеров и отложился от повиновения к своему правительству. Слепец Ата-хан Мешкинский и множество других выехали ко мне навстречу с покорностью и с изъявлением искреннего желания принадлежать навсегда России. Шекакинское воинственное племя, которого хан препирался некогда о престоле с нынешним шахом, взбунтовалось у подошвы Кафлан-куха, и по тегеранской дороге уже нет проезда. Я послал туда Джехангир-хана, нынешнего главного начальника сего племени, чтобы водворить между ним хотя тень порядка. Но, не быв виною сего повсеместного восстания здешнего народа, я тем менее могу остановить его, если утвердится в нем опасение, что мы после мира предадим его в жертву оскорбленного им государя.

Руководствуясь сими соображениями, я не допустил каймакама трактовать о мире в самом Тавризе, но послал д. с. с. Обрезкова в дер. Кара-мелик, которому поручил иметь переговоры на следующем основании:

1) Уступление Российской державе ханств: Эриванского: лежащего по обеим сторонам Аракса, и Нахичеванского так, чтобы от начала сего последнего ханства Аракс до самого Едибулукского брода был границею между обоими государствами. [18]

2) Возвращение ханства Талышинского, принадлежащего оной по силе Гюлистанского трактата, и ныне занимаемого войсками персидскими со вторжения оных в сию область прежде настоящей войны

3) В вознаграждение издержек, понесенных Россиею от настоящей войны, и убытков, причиненных оною российским подданным, персидское правительство обязывается заплатить России 15 куруров туманов раидж (ходячею монетою) или 30 миллионов р. с., из коих 5 куруров должны быть внесены в 30 дней после нижеозначенного числа; для заплаты же остальных 10-ти куруров назначается двухмесячный срок, считая со дня внесения первой части всей суммы, с тем однако условием, чтобы вся Азербейджанская область, как залог для обеспечения в получении сей остальной суммы, оставалась в полном и непосредственном управлении России. По уплате же всех 15-ти куруров в означенные сроки, или даже и прежде, российские войска немедленно выступят из Азербейджанской области, исключая из оной оба вышеозначенные ханства, которую и предоставят Персидскому правительству. Если же остальные 10 куруров не будут выплачены в условленный двухмесячный срок, то вся Азербейджанская область отделяется от персидского государства и назначаются в оной независимые ханства под покровительством России. Полученные же Россиею 5 куруров не будут в таком случае возвращены назад.

Если Его Высочество, по истечении 6-ти дней, считая с нижеозначенного числа, доставит решительный ответ касательно согласия своего на вышеозначенные условия, и в котором все оные пропишет, и если чрез 4 дня после того угодно будет ему прибыть в Дей-Карган для свидания со мною, я тоже в оное место выеду. При сем предуведомляется, что, по приезде Его Высочества в Дей-Карган, российские войска предоставляют себе право занять и Хой, и тогда главноначальствующий оным обязывается доставать Его Высочеству средства для безопасности его особы, а также и для выезда из Азербейджанской области. [19]

Трактат будущего мира не может быть подписан прежде получения означенных 5-ти куруров.