114. Рапорт начальника 20-й пехотной дивизии генерал-лейтенанта Красовского 1-го генерал-адъютанту Паскевичу от 22-го сентября 1827 года № 267.

Имею честь представить при сем план сражения (Самого плана в деле не оказалось.- Ред.) между Ушаганом и Эчмиадзином прошлого августа 17-го дня, с персидскою армиею под предводительством Абасс-Мирзы, с подробным объяснением показанных на плане действий ваших и персидских войск.

Причины, побудившие меня пройти к Эчмиадзину, не взирая ни на какие препятствия, указаны в рапортах моих от 18-го августа № 215-м и 8-го сентября № 240-м.

Отряд мой состоял из одного баталиона Крымского, одного баталиона 39-го Егерского и двух баталионов 40-го Егерского полков; 4-х батарейных и 8 легких орудий; 500-т казаков полков Андреева и Сергеева; 60 пионер, 40 охотников 1-й грузинской и 20-ти 2-й армянской дружины.

Войска разделены были нижеследующим порядком:

Баталионы полков Крымского и 39-го Егерского разделялись каждый на два полубаталиона; полк 40-й Егерский имел в каждом баталионе по три роты, а остальные роты, севастопольские стрелки пионеры и ратники грузинской и армянской дружин составляли сводный баталион.

Порядок марша был следующий:

Для построения отряда в боевой порядок назначено было занимать первую линию двумя полубаталионами 39-го Егерского полка и одним полубаталионом Крымского пехотного полка с двумя батарейными и двумя легкими орудиями; вторую линию — одним полубаталионом Крымского пехотного и двумя полубаталионами 40-го Егерского полков с двумя батарейными и двумя легкими орудиями; в резерве, для прикрытия обоза — сводный баталион с четырьмя орудиями; казаки располагались по флангам между обеими линиями, что все показано на особом прилагаемом чертеже.

Не имея возможности чрез дефиле и ущелья следовать таковым боевым порядком, я приблизился к высотам перед Ушаганом походною колонною. Открывши неприятеля в Ушагане и на левой стороне реки Абарани, расположившего силы свои под литерами Е, Z, я решился идти прямо на него, но, не имея возможности по ущельям и дефиле устроить назначенный мною боевой порядок, я переменил оный следующим образом: по обе стороны дороги следовали два полубаталиона 39-го Егерского полка, между оными два батарейных и два легких орудия, за оными два полубаталиона Крымского полка с двумя батарейными и двумя легкими орудиями; обоз под прикрытием с правой стороны сводным баталионом, с левой — казаками; в арьергарде двумя полубаталионами [135] 40-го Егерского полка с 4 мя легкими орудиями; что показано на плане под литерами А, В, С.

В таковом порядке я быстро двинулся против неприятельской пехоты, стоявшей по высотам в три линии от Абарани к большой дороге. — Движение сие и отличное действие нашей артиллерии принудили неприятеля поспешно отступить на сильную позицию за Абарань, где атаковать оного никак было невозможно, ибо единственный переход через Абарань находился на картечном выстреле под сильными батареями и неприятель занимал главными силами неприступные высоты.

Когда войска наши поравнялись с ушаганскими возвышениями, то неприятель с батарей своих открыл по нас сильный огонь, на который артиллерия наша отвечала с большим успехом и вредом для неприятеля. — Пройдя батареи сии, начались самые трудные каменистые спуски, затруднявшие движение мое и заставлявшие делать большие остановки.

Неприятель, видя столь затруднительное мое следование, всеми своими силами быстро атаковал меня со всех сторон; действием бывших у него 22-х орудий, при самом выгодном местоположении, наносил большой вред обозам, что ставило меня в самое затруднительное положение, ибо на каждом шагу нужно было очищать дорогу от изломавшихся и подбитых повозок.

Неприятель наиболее устремлял главные свои силы на 40-й Егерский полк и старался стеснить оный, занимая сильными массами ближайшие возвышения со всех сторон; для отражения противника я сам с сим полком ходил на штыки противу сильных масс его, опрокидывал их и тем давал время к отступлению. — Когда же неприятель начал усиливать нападения свои на сей полк, то я подкрепил оный двумя полубаталионами Крымского полка.

Во время атаки неприятеля штыками и при удержании стремления оного генерал-маиор Трузон оказывал отличные мужество и неустрашимость, что служило полезным примером для подчиненных. [136]

Действие артиллерии нашей во все время сражения и наносимый оной неприятелю вред превышают всякое описание; во многих местах перед самыми батареями нашими поле осталось покрытым неприятельскими трупами; мы были беспрестанно на столь близком расстоянии с неприятельскими толпами, что под конец сражения не осталось ни одного картечного заряда. — Командовавший артиллериею полковник Гилленшмидт, командир 3-й легкой роты капитан Соболев и 1-й батарейной роты поручик Гилленшмидт 2-й оказали в сем деле отличнейшие знаки мужества, неустрашимости и искусства.

В 4 часа пополудни, после беспрерывного и кровопролитного сражения, отряд спустился с возвышений и на канаве перед монастырем Эчмиадзином был устроен в порядке показанном на плане под литерою Д.

Обозы отправлены были к Эчмиадзину, для прикрытия которых высланы были из Эчмиадзинского гарнизона две роты 39-го Егерского полка.

На сем месте неприятель вновь со всеми силами своими стремительно атаковал меня, но беспрестанно был опрокидываем и наконец отбит во всех пунктах с значительною потерею, которая по общему удостоверению и собственному его показанию простирается более 3-х тысяч человек. — О потере с нашей стороны я доносил вашему высокопревосходительству от 13-го августа № 215.

Неприятель, будучи отражен во всех пунктах, поспешно отступил к Ушагану; вверенный же мне отряд расположился близ Эчмиадзина.

В сражении сем войска наши, не взирая на усталость от зноя, и не имея от самого лагеря ни капли воды, оказали твердость и непоколебимую храбрость; каждый из офицеров и солдат, разделяя со мною труды и опасности, наносили величайший вред неприятелю, в каковом случае я должен отдать особенную справедливость за храбрость; мужество и неустрашимость находившимся при мне и развозившим мои приказания: старшему адъютанту [137] Нашебургского пехотного полка капитану Жилинскому, адъютанту моему Нарвского гусарского полка штабс-ротмистру Врангелю и дивизионному обер-аудитору 9-го класса Белову, которым, кроме успеха в сражении, я неоднократно был обязан спасением собственной моей жизни.

Об отличившихся в сем сражении генералах, штаб и обер-офицерах, нижних чинах и находящихся при вверенном мне отряде волонтерах, имею честь представить списки и убедительнейше просить вашего высокопревосходительства не оставить их без внимания и вознаграждения.

Там же.