|
27. Рапорт генерал-адъютанта Паскевича
генералу Ермолову от 22-го сентября 1826 хода № 47.-
Лагерь при Канделане.
В дополнение к рапорту моему,
отправленному к вашему
высокопревосходительству 18-го числа сего месяца,
честь имею донести что неприятель перешел Аракс,
18-го числа сего месяца был в Асландузе и 19-го
собирал войска, которых нашлось по неверным
известиям до 15-ти тыс.; около Кубы находится, под
командою сына шаха, 2 тыс. сарбазов, 5 орудий и 800
человек конницы персидской и 400 ширванской;
бакинский хан блокирует Баку, при нем войска 800
человек. 20-го числа сего же месяца Аббас-Мирза
двинулся в Маралиан, влево от Асландуза, дабы
быть ближе к горам и стал на весьма дурной дороге;
с ним большая часть кавалерии, пехота же
бросилась в горы и оттуда переходит в персидские
границы. Я не мог их преследовать, ибо уставшая
его пехота бросилась в горы, а с частью войск 15-го
числа в ночь, был в Хачине, т. е расстоянием от
места сражения на 60 верст; по сим причинам я
послал авангард предписанием идти до Тертера и
там остановиться, ибо четырехдневный провиант,
бывший на людях выходил, сам же с остальным
отрядом простоял 14-е число, занялся поднятием
раненых и ранцев на месте сражения.
Вот обстоятельства, которые заставили
меня сим заняться: во время сражения, когда
неприятель был сбит и преследуем Ширванским, [106] Грузинским и 41-м Егерским
полками, он часто останавливался, собирался и
делал картечный и ружейный отпор. Грузинского и
Ширванского полков баталионы, будучи впереди,
добегали в это время до него, но останавливаемые
картечью никак не могли дойти до штыков; вдруг
солдаты бросают ранцы и бегут на картечи и пули,
опрокидывают неприятеля и еще две версты его
преследуют, так что он расстроенный побежал. Но
сие обстоятельство сделало то, что я сутки целые
дожидался сбора раненых. Я не могу более шести
дней двигаться вперед, ибо часть запаса с
вагенбургом идет на волах, более же одного
перехода нельзя было вагенбург оставить назади,
ибо известие было, что эриванский сардарь
находится в тылу около Шамхор и мог предприятие
сделать на вагенбург. И так я соединился с
авангардом 16-го числа на Тертере, 17-го — переход в
Ярунджи-хияван, 18-го - на казенную канаву, 19-го —
Ханашен и 20-го — Капдалан или Каракапек; вчера я
пришел сюда и узнал, что неприятель стоит в
Маралиане. Я не могу вперед двигаться, ибо имею
только на четыре дня сухарей, вчера роздал
пшеницу и велел ее варить, дабы сберегать хлеб.
Татары неохотно пригоняют скотину, от чего у меня
только на два дня осталось порций. Больных по 25-ти
и 30-ти человек в день, начинаются поносы. От дня
приезда моего в отряд, то есть с 5-го числа сего
месяца, больных до 600 человек как в отряде, так и
тех, кои отосланы в Тифлис и оставлены в
Елисаветполе; если приложить до 200 раненых и
убитых и роты, которые послал для конвоирования
пленных, выходит, что более 1000 человек из отряда и
из фронта исключается. Я останавливаюсь здесь
для запаса провианта, которого, не имевши на 15-ть
дней, я не могу отсюда двигаться, разве
неприятель станет усиливаться, то в таком случае
перейду Аракс, атакую его и отогнав, остановлюсь
для заготовления провианта. При рапорте вашему
высокопревосходительству я упомянул, что взят в
плен около Тертера Угурлу-хан, сын
елисаветпольского хана, убитого в штурме сего
города при князе Цицианове; он никогда не
присягал России и был всегда в [107] Персии;
как показания его, так и просьбы вашему
высокопревосходительству имею честь при сем
представить: он может быть нужный человек, если
семью свою выпишет и оставит у нас в залоге.
Завтра я поеду в Шушу, дабы осмотреть как
крепость, так и тамошние способы и возьму три
роты, одну оставлю в маленьком укреплении
Ах-Углан, где я хочу устроить магазин, двумя же
остальными ротами увеличу отряд. О Шуше же
опасности нет, ибо я всех больных и слабых туда
посылаю, что составит до 350 человек.
Дело 1826 года ген. шт. № 3, ч. 4.
|
