87. Отзыв казахского главного пристава надворного советника Снежевского полковнику князю Севарсамидзе. 27-го июля 1826 года, № 1565.

Отношение вашего сиятельства от 25-го сего месяца я получил того же дня вечером в десятом часу, и хотя готов был тот же час исполнить требование ваше, но приостановился по следующим причинам: вьючные лошади под зарядными ящиками были плохие, ящики тяжелые и каждый вьюк весил более 10-ти пудов, отчего лошади их везли с трудом и потому нужно было непременно дать им отдых; кроме сего один ящик с снарядами развалился и наделал довольно труда, чтобы вновь сформировать его; но главная [163] остановка последовала потому, что печеный хлеб, отправленный из Караклиса, не доставлен, и я ожидал до 9-ти часов утра; не получив же оного и опасаясь медленным исполнением требования вашего подвергнуть опасности балыкчайский отряд, выступил с пехотою Тифлисского полка и казахскою конницею более нежели с 200 человек. До поста поручика Хаджи-Мамед-аги, находящегося у спуска горы Эшак-Мейдана, я не встретил никакого затруднения и около оного пехота сделала привал. Между тем по вершинам горы разъезжала персидская конница, числом до 100 человек, но беспрерывно умножалась; после отдыха пехота и конница выступили вперед, но персияне завели сперва с стрелками, а потом и со всею пехотою и конницею жестовую перестрелку, что и приостановило поход наш. Вслед затем явилось еще более 300 человек персидской конницы и более 200 сарбазов; с сими последними наша пехота вступила в жестокое дело и после продолжавшегося более часу сражения сбила сарбазов и погнала с стремлением, но в сие самое время подоспели новые сарбазы, которые удержали натиск наших. Вслед затем явился сардарь с не малым количеством сарбазов, которые, соединясь с прежними, бросились стремительно на нашу пехоту и окружили ее со всех сторон; в то же время часть сарбазов и конницы пустились отрезывать дорогу к отступлению, почему конница моя начала ретироваться, и я едва только мог спастись от плена, ибо персияне непременно хотели меня поймать и гнались за мною более 10-ти верст.

Теперь, сколько мне известно, пехота наша вся рассеяна, убитых мало, но раненых весьма много; в числе сих последних находится штабс-капитан Воронков и инженерный прапорщик Храпов. Воронков и Храпов с большею частью солдат скрылись в лес, а поручик Попов с 15-ю солдатами захвачен в плен; вероятно также попадись персиянам и раненые солдаты. Артиллерийские снаряды и прочие вьюки отбиты неприятелем. Конница моя и караульные разбежались и теперь находятся со мною только агалары, их родственники и около 50-ти человек конных. [164]

Вчера вечером слышна была в Балык-чае пушечная стрельба, из чего должно заключить, что сардарь, рассеяв нашу пехоту и конницу, обратился на Балык-чай, и если ваше сиятельство не поспешите на помощь, то тамошний отряд достанется в жертву персиянам.

Там же.