200. Показание, данное пойманным в Казахской дистанции татарином Ирази-Кули-Амир-Оглы в тифлисской городской полиции. 31-го августа 1826 года.

Прежде сего он был подданный России и проживал в Казахской дистанции, в деревне Крагкесаман, из коей назад тому 4 года вместе с прочими тамошними жителями бежал в пределы Персии и проживал там в Эриванском владении, в деревне Газалдарах, занимаясь пастьбою баранов; по настоящему же военному времени он, не более как с месяц, был взят присланным от Эриванского сардаря казахским же беглецом Наги-ханом, в числе прочих жителей, в персидское войско, собравшегося [158] в Балык-чае всего в числе 1000 человек конницы и 500 человек пехоты; по прибытии туда через два дня был послан давно бежавшими казахскими агаларами: Вели-Агою-Мамедом-агою, по фамилии мне неизвестной, и Агли-агою-Ахра-оглы для услуг месте с татарином, бежавшим туда же из деревни Саиоглы, Мугарамом, но по фамилии ему неизвестной; этому последнему дано было поручение доставить к казахским старшинам письмо, о котором ему те агалары говорили, что оным сардарь просил жителей Казахской дистанции покориться персидскому правительству и что в том письме для убеждения казахских жителей было вложено другое, доставленное каким-то татарином от тамошних немецких колоний, желавших принадлежать Персии. Когда же он и Мугарам прибыли с означенным письмом в Казахскую дистанцию, в урочище Бескесаман, где стояло войско из тамошних жителей, то отдано было письмо старшине, деревни Пойлы Али-аге-Аджи-Касум-оглы, который, задержав их представил к казахскому главному приставу, а от него они препровождены русскими казаками в Тифлис. Во время следования товарищ его бежал с ночлега, он же, Ирази-Кули, представлен сюда в Тифлис. Более же за собой никаких преступлений не знает, также таковых и прежде не совершал; относительно сведений о персидском войске: о движениях его и намерениях, ничего не знает.

Там же.

Перевод с арабского письма Аббас-Мирзы.

Высочайшее повеление наше состоялось: верным и постоянным казиям и особенно старающемуся народу — ревностному, храброму и отважному, которые при чапаулах уподобляются львам, в шествии — молодцы и при победах мужественны, то есть даргинским духовным казиям, старшинам и народу.

При уверении вас в щедрых милостях наших и совершенном благоволении, объявляю вам, что война против сих неверных была нами прекращена, а вы, рабы Божии, просили нас о помощи, призывали всегда нас и говорили нам: где защитники мусульман? и еще: почему мы не воюем по пути Божьему. Когда сии [159] несчастные, неверные, вышли из пути, то мирные условия между сильной нашей исламской державой и этою мерзкою нациею расторгнулись, при чем обстоятельства вашей стороны стали часто доходить к высочайшему двору нашему.

Волнения неверных и выход их из пределов угнетения распространились в мусульманских городах; о всех сих обстоятельствах ваших довел я до сведения высочайшего райского двора его величества, ныне царствующего, Богом утвержденного халифа, и постарался подвергнуть великого государя на помощь вам и склонил его к соизволению предпринять против неверных газават.

Когда я объяснил обстоятельства перед великим моим государем, коего славу да утвердит Бог во веки, то высочайшая его честь не могла уже вытерпеть дальнейшего угнетения мусульман, ниже изволила высочайше согласиться, чтобы допустить неверных усилиться в землях наших единоверных, высочайше соизволил обезглавить неверных, истребить их в мусульманских землях и вытеснить, к несчастию и побеждению, их из границ наших с помощью Божьею; войска же наши соединились против войск диавольских. На сей конец собрались при нас сеиды и духовенство всех мусульманских законов, то есть арабского и персидского.

Приступил я с помощью всемогущего Бога и положил главу свою к сему благому делу, предпринял истребить этих неверных, побежденных сильными войсками нашими; возвысил счастливые знамена для истребления оных неверных и пики наши начали отправлять их в огонь адский, острые мечи наши извлечены против этих рабов диавольских. Мы повелели нашему верному, высокопоставленному начальнику над начальниками, великому вали Сурхай-хану Дагестанскому, отправиться в сторону вашу с такой казной, которая не иссякнет, и с теми милостями, которые не исчерпаемы. Оный Сурхай-хан — полномоченный, поверенный со стороны нашей державы, кому, когда вы объявите просьбы свои, то он исполнит со стороны высочайшей нашей державы; только вы уведомьте его, и им будут приняты и исполнены ваши просьбы. Равным образом мы отправили [160] в сии владения всех ханов оных, нам усердных и ближайших, то есть: Ширванского — Мустафу-хана, Карабагского — Мехти-Кули-хана и Александра — хана-вали с сильными нашими войсками, а потому вы, ревностный народ, должны, приподняв полы платья своего, собрать войска ваши и воспламенить огонь между вами и врагами Божьими. Приобретайте от Бога благодать райскую и удалитесь от огня адского; сражайтесь против неверных, у коих нет клятвы, и деритесь против друзей диавольских, у коих нет правоверия. Прежние заслуги ваши твердо имеются в виду нашем, и действия ваши у нас приняты; все заблуждения ваши и преступления ныне вам пропущены.

По получении повеления и милостей наших, соберитесь единогласно и не ходите уже в войска неверных, ниже прилепитесь к ним, как неправосудным, дабы огонь вас не обнял, как в коране писано: “о мусульмане! не принимайте за друзей отцов и братьев ваших, предпочитающих неверие; правоверные! кто из вас сие захочет, тот сам неверный".

Изъяснив здесь приказания корана, мы исполняем долг свой перед теми, которые стараются за нашего пророка, или которые противятся? в сем случае нашему поведению поверьте предвидящие! чтоб приобресть спасение, прибегните к помощи Божьей, дабы знать, что войска Божьи победоносны,

Перевод с арабского письма персидского шаха.

Во имя Всемогущего Бога. Сказанному мною приказанию вняли диаволы, из которых один сказал, что они услышали превосходное чтение, ведущее нас к прямой дороге. Веруем сему и ни с кем не сравним создателя нашего. Нет могущественнее нашего всемогущего Бога

Победа от Бога.

Высочественная воля наша.

Всем мусульманам, твердым мудрагидам, то есть сражающимся по газавату, находящихся в округе Джары, из дагестанских провинций! [161]

Посланные вами в Ганжу прибили и удостоились свиданием нашим, и объявили нам все ваши обстоятельства и намерения, из чего мы узнали ваше согласие и чистосердечное мнение и решимость истребить неверных русских. Мы вами довольны; да будет Бог вами доволен. Однако мы слышали, что вы оказали слабость: не дрались с бежавшими из города Шеки неверными, отказались взять их в плен и не препятствовали им на дороге, а допустили их до Тап-Карагача; с удивлением спрашивали мы о сем ваших посланных, прибывших к нам, они на то отозвались, что они не знали о вступлении победоносного войска и решимости государя для истребления неверных, и не были обнадеживаемы милостями моими. Потому наградили мы ваших посланных и дали им халат и возвратили их спешно к вам для уведомления вас о нашем вступлении и случившихся победах. Города Талыш, Ленкорань, Кендже, Ширван и Шека с принадлежащими им селениями и окрестными, нами взяты. Мы прибыли в этот край с победоносным войском, обнаженными мечами, множеством запасов, или амуниций, и с большой казной денежных сумм. Приготовляйтесь и вступите в бой с неверными, дабы истребить и выгнать их из мусульманской земли. Кто принесет русскую голову, дадим ему золотых и серебряных денег гораздо более, нежели он сам желает, а кто приведет из тех неверных пленного, то освободим его от бедности.

Для очищения тех стран назначили мы, свет наших глаз, достойного сына нашего, Шах-задэ-Аббас-Мирзу, который в течение двух дней будет в Ганже. Собирайтесь под его знаменами и покоритесь ему: покорствующий — есть нам покорный, покорится Богу и приобретает добродетель или благо во веки. Узнайте, джарские мудрагиды, что мы повелели и поставили на вас долг драться с собранными в Тап-Карагаче неверными, и от вас требуем взятия Тап-Карагача из рук неверных; убить, взять в плен и выгнать их, чем обелите пред Богом лица свои. Убейте неверных, где найдете; помогайте вере своей; любите закон пророка своего, и получайте от нас награды, подарки и великолепные халаты. Месяца махарема 1242 года. [162]

Перевод с донесения Мустафы-бека муганского.

Во исполнение предписания вашего высокоблагородия, посылал я для дознания обстоятельств персидского правления бечреванского Мамада-Таир-оглы, который и прежде сего много раз в таких обстоятельствах всегда бывал посылаем, и с ним написал я от себя письмо Абдулу-Гуссейн-хану талышинскому, жительствующему в Догла, просил его уведомить меня о тамошних обстоятельствах. Гуссейн-хан через посланного мною уведомил меня, что в недавнем времени его нукер, будучи у Мустафы-хана и в Ардебиле, возвратился и объявил ему: 1) что Аббас-Мирза, собрав всех своих сарбазов, раздавал им жалованье; что они собрали войска, но неизвестно куда намереваются идти в поход. 2) Много хлеба собирают в ханский сад, который находится от Худоджейранского моста на пути Агачи, и что Абасс-Мирза прибудет в тот ханский сад. 3) Аббас-Мирза потребовал к себе Сейфал-Мюлюк-Мирзу, а сыну своему Мамад-Мирзе, управляющему городом Гамаданом, предписал, чтобы гамаданское управление поступило бы в ведомство Сейфал-Мюлюк-Мирзы, а ему вручается наибство ардебильского управления, и в адъютанты дается ему шахсеванский Шукгор-ага. 4) Оповестил меня, что персияне приготавливаются, но неизвестно куда, и Абдул-Гуссейн-хан сам мне прислал письмо, которое при сем вашему высокоблагородию препровождаю на благоусмотрение. После сего, какие буду получать сведения, вашему высокоблагородию донесу, и ежели благоугодно будет приказать еще одного человека послать в Ардебиль для дознания обстоятельств, можно, но только есть опасность от шахсеванцев, которые на нас злобны, и как бы они не ограбили посланного на дороге, о чем вашему высокоблагородию доношу.

Писано марта 11-го дня; переводил коллежский регистратор Шелковников.

Перевод с письма Абдул-Гуссейна-хана Мустафе-беку муганскому.

Дружеское письмо ваше получил я в приятное для меня время, благодарю вас за расположение, желаю всегда пребывать в [163] благополучии и не в прекратимой со мною дружбе На спрос ваш о персидских обстоятельствах честь имею изъяснить: ныне еще настоящего ничего неизвестно: персияне только приготавливаются, собирают сарбазов для раздачи им жалованья и с намерением предпринять какое-то дело, подробности которого еще неизвестны. Шах-задэ требовал к себе ширванского Мустафу-хана, но сей последний из боязни не поехал: после чего шах-задэ приказал ему, чтобы после навруз-байрама прибыл он в ханский сад, куда и сам шах-задэ после навруза намерен прибыть; но Мустафа-хан опасается.

Благоприятель мой, теперь еще никаких новостей неизвестно, после же какой будет слух вас уведомлю.

Переводил штатный переводчик коллежский регистратор Шелковников.

Сурхай-хан, давнишний владетель, почтеннейшим друзьям, кадиям и всему обществу Даргинскому здравия желает.

Всемогущий Бог уже оправдал правое дело и, вопреки воли неверных, уничтожил суетное. Я уже прибыл благополучно, как желал, в деревни Кысеар и Мухрат, после того, как при помощи Божьей, мы покорили провинции мусульманские, находящиеся в руках неверных, как-то: Карабаг, Талыш, Ширван, Тапу и Ганжу. Насиб-султан с своей стороны послал со мною богатую казну и сделал меня векилом всего дагестанского народа. Он написал к вам ракам, в котором излагаются его повеления, достойные повиновения. С упомянутым ракамом я послал к вам Курбана Жукерского, издавна мне известного вашего соотечественника. Вы, благочестивые и здравомыслящие, должны прислать ко мне почетных ваших людей и сие, может быть, составить благополучие ваше и, без сомнения, всех мусульман. Я остановился в горах упомянутых деревень для отдохновения и отдалении усталости сего пути. Вы, верные друзья, не переставайте уведомлять меня о ваших делах во всякое время, как это обыкновенно бывает между нами и вами.