125. Перевод с письма эриванского сардаря к векилю Али-аге в Казахскую дистанцию. 8-го августа 1826 года.

Прежде, когда существовал у нас с русскими мир, вы неоднократно просили нас и умоляли ради Бога освободить от русских семейства ваши, и что тогда мы увидели бы ваши действия против русских и оказанные вами важные услуги. В прошедшем году, когда я имел счастье быть у высочайшего двора его величества, моего шаха шахов, донес я о просьбе и обещании вашем высочайшему двору и неоднократно писал к муштеиду-аге, Сеид Мамаду, быть ходатаем за свободу мусульман.

Ныне, по вашей просьбе, муштеид, подвинувшись из Калбалая, прибыл к высочайшему двору моего государя, который изволил двинуться на газават для освобождения мусульман от неверных русских. Все народы и войска персидские, арагские, [110] фарсистанские, хоросанские и адербейджанские тронулись с места для вашего освобождения. Я же, соображаясь с просьбою и обещанием вашим, учинил разрыв с русскими и исполнил ваше желание.

Его высочество султан, коему да посвятится душа моя, изволил выступить к стороне Карабага. Дагестанские и ширванские ханы, которые находились под высоким покровительством моего великого государя, отправлены каждый с большим войском в свое владение. Я же с своей стороны разбил и захватил русских солдат, бывших на границе, обобрал и разграбил Шурагельскую провинцию. Народы ширванские и дагестанские обещались оказывать услуги; конечно, до получения вами сего письма уже дойдут к вам известия из тех мест. Обоз моего великого государя прибудет в здешний край. Ныне я считаю своим долгом сделать вам приглашение и исполнить ваши обязанности. Если точно вы чистосердечны и постоянны в своем слове, то лучше сего случая не может быть, сделайте шаг к службе вперед, исполните сделанные вами обещания: сколько у вас есть русских перебейте их и способствуйте нам вашему освобождению. С помощью Божьей и по счастью моего великого шаха шахов весьма скоро эти неверные истребятся. Мой долг был объявить об этом, хотя я наверное знаю, что вы можете служить и постоянны в своем слове. А если вы в сем случае сделаете послабление и поступите против своего слова, то вы выйдете из исламской веры и будете включены в число неверных, кровь ваша и потомков ваших для мусульманских войск не будет священна и будете посрамлены в обоих веках. Подумайте и сами: лучше ли сохранить честь мусульман или покориться воле неверных? Что же мне вам больше писать?

В начале письма приложена печать эриванского сардаря.

Такого же содержания письмо от сардаря к кесиманскому Насрула-аге в Казахскую дистанцию.

Прочие письма от сардаря к нижеозначенным казахским агаларам отличаются от предыдущих следующим добавлением:

Когда высокостепенный Наги-хан отправился туда для [111] произведения чапаула, то в аулах ваших находилось до 20-ти тысяч баранов ваших, он не трогал ни одного барана. Причиною было то, что от нас ему было это воспрещено, дабы вы всячески удостоверились, что мы предварительно исполняем долг свой.

Посланы письма следующим агаларам: пойлинским — Мамад Асан-аге и Али-аге, шихлийским — Али-аге и Исмаил-аге, названному ханом, кривкесиманским — Гассан-аге и Ибрагим-аге, хиницарскому — Мехти-аге, сыну векиля Хаджи-Мамад-аги.

Там же.