Записка о переселении армян из Персии в наши области

(В делах нет сведений, кому принадлежит эта записка: но, судя по тому, что упоминаемый в ней переводчик Дадашев был переводчиком у Грибоедова, можно с некоторою вероятностью заключить, что и записка принадлежит Грибоедову.).

Вашему сиятельству угодно было узнать достовернее через меня о способах, которые были приняты к переселению армян из Адербейджана, и о нынешнем их водворении в наших областях.

Вот истина по сему предмету, как она мне известна: полков. Л . . . (Лазарев.) почитал себя главным побудителем этой эмиграции, о чем, как вам известно, он изъяснялся довольно гласно, но неосновательно, потому что армяне никакого понятия не имели о нем, будучи единственно движимы доверенностью к России и желанием быть под ее законами. Трактат давал им на сие полное право. Деятельными орудиями при переселении были: князь Аргутинский, Гамазов, а другие подчиненные офицеры действовали уже под их влиянием. Полковник Л... помышлял только о сочинении прокламаций, довольно неуместных, между прочим, о сформировании регулярного армянского ополчения, полагая даже включить в круг [82] своих замыслов, хотя благонамеренно, но необдуманно, и самый Карабаг и прочие области, имеющие свое начальство и где особенной власти от давно учрежденных не могло быть допущено. Князь Аргутинский представлял ему несколько раз о его поведении, как это все хвастливо, ветренно и бесполезно. Все прочие дела полковника Л . . . были такого же рода и не стоят того, чтобы о них распространяться. Должно только прибавить, что он человек пустой, но небезнравственный, неспособен утаивать казенных денег и делать вред умышленно.

При раздаче денежного пособия выходцам из Урмии произошло много беспорядков, но не злоупотреблений: бедным недодано, богатым передано. Это произошло от поспешности, с которой сия провинция оставлена была нашим войском. В торопях действовали без разбора, и потому деньги мало послужили в помощь, ибо дурно были розданы. Это, впрочем, единственный случай, мне известный.

Так было при переселении; но при помещении их у нас на новых местах все сделано бессмысленно, нерадиво и непростительно. Для заведывания ими учрежден комитет, который ничего не ведал и тем более достоин осуждения, что от вашего сиятельства имел самое точное и подробное наставление, как ему в сем случае поступать:

Армяне большею частью поселены на землях помещичьих мусульманских. Летом это еще можно было допустить. Хозяева, мусульмане, большею частью находились на кочевьях и мало имели случаев сообщаться с иноверными пришельцами.

Не заготовлено ни леса и не отведено иных мест для прочного водворения переселенцев. Все сие в свое время было упущено. Поправить ошибку на нынешний год поздно. Переселенцы находятся сами в тесноте и теснят мусульман, которые все ропщут основательно. Вашему сиятельству известно, что вообще всех здешних жителей в сложности должно почитать переселенцами, ибо все они были выселены сардарем в военное время и находятся в самом скудном положении. [83]

Денежное казенное пособие роздано без всякого толку: раздавали по рублю, по два, как нищим, без верных сведений, сколько нуждающихся и кому что нужно. 25 рублей, выданные единовременно, вдесятеро важнее той же суммы, отпущенной дробно, в разные времена. Не принято никакой общей меры, как например, покупки хлеба для содержания целого общества, также для посева на будущий год и проч.

Указав вашему сиятельству на жалкие акты комитета переселения, я должен также по справедливости заметить, что если бы в нем заседали и люди со способностями, которых вовсе там не было, то и они нашлись бы в большом затруднении. В областном правлении нет еще вовсе даже поверхностной описи земель и селений за-аракских; еще неизвестно число жителей и в округах по сю сторону Аракса. Об имениях и говорит нечего: никто не знает, кому что принадлежит. Таким образом, комитету негде было занять надлежащих сведений, которыми должен был пользоваться. Здешний областной начальник отзывается, что он хотел большее число новоприбывших армян переселить за Аракс, но они просили у вашего сиятельства позволения остаться на тех местах, куда их на первый раз временно пристроили, на что и получили ваше согласие. Подполковник князь Аргутинский не отчаивается, однако же, в возможности привести сию меру в исполнение. Чиновник этот заслуживает по своей распорядительности и честности полного доверия начальства.

30 тысяч рублей серебром, 2 тысячи червонцами, вновь назначенные в пособие переселенцам, будут уже употреблены гораздо разборчивее. Если бы ваше сиятельство решились еще два раза столько в наискорейшем времени отпустить на тот же предмет, то совершенно бы упрочили благосостояние означенных выходцев. Извольте только принять в соображение число требующих помощи, которые все со временем будут платить подать казне; сравните с среднею оценкою в России такого же количества душ, и вся сумма, вашим сиятельством на сие выданная, не только покажется вам [84] умеренною, но даже ничтожною в сравнении с пользою, которую она принести должна. Не знаю, представлялось ли вашему сиятельству сие с той именно точки зрения и будет ли она вами одобрена.

Еще один важный источник пособия, и казне ничего не стоящий, представляет сардарский скот, которого ныне открыто до 30-ти тысяч штук, розданный в свое время сардарем жителям на содержание, которое им вменялось в подать. Он от него в свою очередь, как хозяин, получал масло, шерсть и самый приплод и проч. О существовании сего скота я от многих наслышан и решительно удостоверился от членов областного правления Петрикова и Меддокса. Продолжать казне сие сардарское хозяйство неудобно и в нашей администрации просто невозможно; раздать же солдатам на порции, значит израсходовать безвозвратно; но раздача сего скота переселенцам чувствительно пополнит и исправит их хозяйство.

Сколько я ни старался узнать стороною, и именно чрез моего переводчика Дадашева, для сего чрезвычайно способного, которого заставлял расспрашивать по деревням, где проезжал, в Эчмиадзине и здесь, не происходили ли какие злоупотребления при раздаче денег, но никто на это не жалуется, и сего точно не было.

У областного начальника переводчик Мирза-Татус, известный мошенник, но он по сему делу не имел никаких поручений; равномерно и брат его, начальник Сурмалинского магала, такой же общепризнанный негодяй, о котором я теперь упоминаю к слову, но при переселении он тоже ни во что не вмешан.

Много должно ожидать от старания тех, которые ныне заведывают водворением пришельцев, особенно от князя Аргутинского, он уже верно не впадет в ошибки своего предшественника, маиора Владимирова.

Также мы с ним не мало рассуждали о внушениях, которые должно делать мусульманам, чтобы помирить их с нынешним их отягощением, которое не будет долговременно, и искоренить из них опасение насчет того, что армяне завладеют навсегда [85] землями, куда их на первый раз пустили. В том же смысле говорено мною и полициймейстеру, членам правления и ханам, которые у меня здесь были.

Ваше сиятельство сделали бы истинное благодеяние, если бы предписали Тифлисской казенной экспедиции, чтобы она отрядила сюда нескольких чиновников. Здесь просто некому дела делать, даже писарей нет, переводчиков также. Я думаю, что можно было бы выбрать для сего несколько учеников из армянской школы в Тифлисе.

Обращаясь опять к переселенцам, я нахожу, что они гораздо полезнее наших грузинских армян, вообще торгашей, не приносящих никакой пользы казне, а перешедшие из Персии — большею частью ремесленники и хлебопашцы.