Рапорт полковника Лазарева графу Паскевичу от 2-го апреля 1828 года № 176. — Урмия.

После свидания моего с вашим сиятельством в Софияне ничего до сей поры не мог я донести вам положительного, ибо и успех действий разосланных мною чиновников был еще сомнителен и сообщение, после выступления войск наших, с Марагой сделалось весьма медленным и затруднительным. Ныне, получив подробнейшие сведения от оставленных мною в Марагинском и Тавризском ханствах чиновников, спешу донести оные вашему сиятельству.

Коллежский ассесор Гамазов, несмотря на многие препятствия и затруднения, кои противупологаемы были действиям его правительством персидским, деятельностью своею и данного в помощь ему офицера, а также непреоборимым желанием армян марагских переселиться, успел двинуть оттуда 700 семейств, так что ни один христианин не остался более в ханстве Марагском.

Подполковник князь Аргутинский-Долгоруков, на коего, с соизволения вашего сиятельства, возложил я переселение жителей Тавриза и близлежащих деревень, по 22-е сего марта отправил 329 семейств, из коих половина уже находится. за Араксом. [47]

Между всеми жителями Тавриза из армян только 6 семейств не изъявили желания переселиться.

Проезжая из Тавриза в Урмию через Салмас, я сам объехал многие армянские деревни, дабы лучше узнать мысли их и желание, и везде восторг жителей в принятии меня был почти неизъясним.

В Урмии нашел я много препятствий действиям моим и нелепых слухов, распространенных персидским правительством на счет наш. Для устрашения переселенцев уверяют их, что за Араксом ожидает их дурной климат, голод и что подданные Государя продаются. Прибывший сюда английской миссии капитан Виллок в личном объяснении со мною сказал, что переселение сие остается на совести нашей, ибо проезжая Карабаг, видел он там большую нужду в хлебе и потому полагает, что в Эривани и Нахичевани, опустошенных войною, переселенцы еще более будут страдать от сего. Ваше сиятельство по сому заключить можете, что не только персияне, но и английская миссия употребляют все средства, чтобы остановить переселение; даже жители нескольких деревень объявили генерал-маиору Лаптеву, что вышеозначенное слышали они от Виллока.

Для прекращения сих, так сказать, противузаконных поступков правительства персидского немедленно отнесся я к комиссару нашему при Аббас-Мирзе, а для разуверения народа нашелся вынужденным сделать объявление, в коем изъяснил все выгоды, которые получат они под управлением России. В отвращение же от себя несправедливых нареканий, будто я силою принуждаю переселяться, настоял я сегодня, что капитан Виллок должен был отправиться с чиновниками моими, коллежским ассесором Гамазовым и прапорщиком Коргановым 2-м, в одну из деревень христианских (которая, по уверенности в том, что жители оной все останутся, была им самим и здешним беглярбегом назначена), дабы узнать желание их. Жители при вопросе, сделанном им Виллоком на счет сего, решительно отвечали, что они идут все, несмотря на лестные обещания, которые делал он им со стороны правительства [48] персидского и на старание его внушить им, что помощь, нами ныне обещаемая, дается заимообразно. Список сих жителей должен он был подписать вместе с чиновником моим, и я советовал ему объехать с офицерами, от меня посылаемыми, все деревни, дабы и там быть свидетелем согласия жителей; но он, видя явное желание народа переселиться и не находя более средств к удержанию оного, решился возвратиться в Тавриз. Также требовал я письменно от здешнего беглярбега Неджеф-Кули-хана трех чиновников, которые должны быть свидетелями действий посылаемых мною офицеров.

Подробные списки христианским деревням, переселившимся из ханств Марагинского и Тавризского, с означением данного им вспомоществования при сем представить честь имею. Вместе с сим писал я в Эриванское временное правление, дабы оно приняло надлежащие меры для поселения их, а равно просил его озаботиться о поддержании их жизненных способов, ибо переселенцы сии, подав собою пример другим, пожертвовали почти всем имением своим, двинулись первые в довольно раннее время и взяли самое умеренное вспомоществование.

Будучи усердным исполнителем приказаний ваших и считая себя в ответе пред Всевышним об участи людей, слепо доверяющихся мне, я, зная сострадание ваше к несчастным сим и даже опасения ваши, чтобы они не пострадали впоследствии, тем более в случае большого переселения, осмеливаюсь просить наистрожайше подтвердить приказания ваши, дабы люди сии, пожертвовавшие всем достоянием своим, в надежде будущего счастия под благотворным скипетром Монарха Российского и на попечения ваши о благосостоянии края сего, нашли, по крайней мере, угол и необходимое пропитание и чтобы местное начальство обратило строжайшее внимание на улучшение участи сих, ныне, можно сказать, совершенно несчастных.

Найдя вообще жителей салмасских и урмийских в весьма бедном состоянии (хотя находятся между ними некоторые достаточные, но все имения их состоят в недвижимости, которую никак [49] и за полцены продать не могут, ибо персидское правительство воспрещает покупку оных) и желая видеть успех в возложенном от вас на меня поручении, предвижу я сумму, мною от вашего сиятельства полученную, недостаточною, почему и осмеливаюсь просить о высылке остальных 25-ти тысяч рублей серебром из суммы, вами на вспомоществование переселяющимся предназначенной, до получения коей, имея известия, что деньги, следуемые от правительства персидского, прибыли уже в Тавриз и, следовательно, должно поспешить переселением жителей урмийских, нахожусь я в необходимости просить у генерал-маиора Панкратьева 3 тысячи червонцев из имеющейся у него экстраординарной суммы, в коих еще не уверен совершенно, что он может снабдить меня.

Присланные архиепископом Нерсесом епископ Стефан и архимандрит Николай, кои в бытность еще вашего сиятельства в Тавризе отправились в округ Салмасский, хотя и старались возбудить в народе желание переселяться, но до приезда моего не имели на оный большого влияния; за всем тем я долгом поставляю свидетельствовать пред вами усердие и деятельность сих пастырей, а также архимандрита Григория и чиновников, коллежского ассесора Гамазова и штабс-капитана Войникова, кои деятельностью и старанием своим в переселении армян марагинских, несмотря на препятствия, окончив неожидаемо поручения свои, заслуживают особенного внимания вашего сиятельства.

Как только жители Урмии будут готовы к выступлению и первая партия двинется, немедленно буду иметь честь донести с нарочным вашему сиятельству, но для ускорения сего вторично осмеливаюсь просить приказать выслать необходимую для меня сумму; ибо, за раздачею вспомоществования в Урмии, у меня ничего не останется для жителей Салмаса.

О действиях маиора Меликова, коему препоручено переселение жителей деревни Узумчи и близлежащих, не имею я никаких сведений, хотя и известил его о месте моего пребывания.