Мировой посредник эриванского отдела Г. Егиазаров решением 3 сего сентября состоявшимся по делу о воспрещении жителям дер. Бжни молотить зерновые произведения в самой деревне, определил: обязать поселян этой деревни, имеющих токи в самой деревне, к молотьбе зерновых, произведений вне деревни, за развалинами старой крепости и около татарского кладбища, вместе с остальными поселянами, с тем однако, чтобы удовлетворил поселян стоимостью старых саманников по оценке.

Основания, по которым г. мировой посредник признает необходимым чтобы я удовлетворил поселян за старые саманники по оценке, следующие: 1) порядок уборки, молотьбы и вообще отбывания мулька в имениях, в коих об этом не последует добровольного соглашения между владельцами и поселянами, определяется мировым посредником посредством поселян и удобствами местности с условием, чтобы вновь определяемый, порядок не был для поселян тяжелее ныне существующего 2), почти половина поселян с давних времен производит молотьбу и самой деревне без протеста с моей стороны и 3) для исполнения моего требования поселяне не только должны тратить лишний труд для приспособления новых честь, под токи, но также и устраивать с большими издержками новые саманники, потому что перевозка саману с новых токов на старые саманники отнимет у поселян в рабочую пору много времени и изнурит их скот.

Приведенные выше доводы, на которых мировой посредник основал означенное свое решение, которое наносит этим вред имущественному моему состоянию и вместе с тем, сам того не замечая, ввергает в разорение и нищету жителей дер. Бжни, — не действительны, вымышленны и к настоящему делу не применимы, а потому решение его, на этих доводах основанное, я считаю совершенно неправильным и подлежащим отмене по следующим данным:

Г. Егиазаров, чтобы дать этому решению хотя бы снаружи законную форму, решается принять на себя роль законодательной власти (Последнее предложение отчеркнуто на полях) и делать дополнения к 83 ст. Посел. полож., выведенной в 1 пункте его доводов. Он в этом пункте, цитируя как бы слова текста 83 ст., на которую и ссылается в решении, говорит, что порядок уборки, молотьбы и вообще [237] отбывания мулька в имениях, в коих об этом не последует добровольного соглашения между владельцами и поселянами, определяется мировым посредником посредством поселян и удобством местности с условием, чтобы вновь определяемый порядок не был для поселян тяжелее ныне существующие.

Сравнив эти слова мирового посредника с действительным текстов 83 ст. Посел. полож., я вижу, что в нем и помину нет о порядке уборки и молотьбы зерновых произведений и что слова, «порядок уборки и молотьбы» добавлены и вставлены мировым посредником в текст 83 ст. произвольно, с целью подвести требование мое под 83 ст. и согласовать с нею остальные пункты своих доводов относительно обременительности, для поселян этого моего требования.

В статье этой ясно и отчетливо говорится только о порядке взимания малджената и багры с земных произведений и о переброске их, каковой порядок действительно в тех имениях, где соглашения между владельцами и поселянами по этому предмету не последует, определяется, по соображению с местными удобствами и средствами, мировым посредником, с утверждением губернского присутствия, с тем единственно, чтобы вновь определяемый порядок отбывания означенной повинности не был для поселян обременительнее ныне существующего, на основании прежних положении порядка.

Из этого ясно выходит, что, если бы пришлось г. мировому посреднику разобрать споры между мною и жителями деревни моей Бжни, напр., хотя бы о вспашке земли и засеве, то он для мотивирования своего решения не преминул бы вставить и эти слова в текст 83ст. Посел. полож. и на основании ее отказать в моем требовании, как новом и обременительно; для поселян. [Потому] я полагаю, что такого рода произвольные, преднамеренные действия (Последние три слова подчеркнуты) мирового посредника, который, как беспристрастный судья, должен действовать во всем примирительно, ограждая права и интересы обеих сторон, являются совершенно несовместимыми со священною обязанностью столь высокого звания. Мировой посредник, вместо того, чтобы не ухищряться (Это слово подчеркнуто) таким образом подводить мне требование под 83 ст. и подыскивать разные аргументации об обременительности для поселян этого требования, на основании которой и присудил с меня в пользу их стоимость старых саманников по оценке, но моему, поступил бы [238] совершенно правильно, если бы обратил внимание на 46 ст. положен. 11 октября 1870 г., по которой все вопросы и случаи, предусмотренные, в Посел. положении, решаются на основании общих местных обычаев, вполне согласных как с духом этого положения и существующих законов, так и с административным распоряжением, сделанным в 1834 г., по всей нынешней губернии бывшим управлением доходами казны, по каковому распоряжению не только в мулькадарских, но и казенных деревнях жители обязательно должны были устраивать и устроили везде свои токи вдали от деревень без всякого за их труд по устройству новых токов вознаграждения со стороны владельцев.

Порядок производства жителями молотьбы в самой деревне до введения в крае судебной реформы и Посел. положения, вполне зависевший от меня, мог быть без протеста терпим и действительно я терпел его, снисходя к жителям вследствие традиционного, еще со времени персидскою владычества, страха их — строго отвечать мне за кражу или утайку в своих домах зерновых произведений. В настоящее же время, когда отношения наши изменились, когда прекратилось всякое влияние мое по управлению моими деревнями, (Последние два предложения отчеркнуты на полях) как это было при персидском правительстве и в первые годы после покорения края русским оружием и когда таким образом еще вдобавок благодаря добрым людям, пользовавшимся вниманием и милостями бывшего губернатора генерала Кармалина и превратно истолковавшим жителям Поселянское положение, (Последние две фразы подчеркнуты) они стали ко мне совершенно в неприязненные, враждебные отношения, дошедшие до того, что они дерзнули даже летом 1871 года поджечь мою конюшню.

Ныне терпеть этот порядок является для меня совершенно невозможным и разорительным, потому что при описанном настроении ко мне жителей, старающихся на каждом шагу вредить мне утайкой или расхищением зерновых произведений, не менее разорительным является для меня и содержание такого огромного числа, до 12 чел., саркеров (поверенных), которых я принужден держать, чтобы не лишиться совершенно последних своих доходов, и мнение мирового посредника, что поселяне для исполнения требования моего должны не только тратить лишний труд для приспособления новых мест под токи, но также и устроить с большими издержками новые саманники, потому что перевозка саману с новых токов на старые саманники отнимет у поселян в рабочую пору [239] много времени и изнурит их скот, — совершенно неправильно, голословно потому что поселянам, взамен старых, под новые токи отводится розное чистое поле. Спрашивается, какой же лишний труд они должны тратить для приспособления этих мест под новые токи? Разве то, что они должны будут подметать, очистить эти места от мелких камушек, сору и затем поливать водою, чтобы земля отвердела. Да эту же самую работу производят ежегодно перед началом молотьбы зерновых произведений и на старых токах, и между этими двумя работами, мне кажется, совершенно нет никакой разницы; новые места представляют вдобавок еще те удобства, что он ровнее, просторнее старых токов и, как открытые местности, в которых постоянно свободно гуляет ветер, более удобны к провеиванию хлебов, чем старые токи, более или менее закрытые и защищенные от ветров.

Наконец, молотьба и провеивание в самой деревне вредны для меня я моего семейства, как и для самих жителей в гигиеническом отношении, засыпая постоянно глаза пылью и развивая, таким образом, глазные болезни, которые летом во время молотьбы действительно сильно свирепствуют и в конце концов отзываются на здоровье.

Затем, обращаясь в предложенной мировым посредником, но его мнению, благодетельной для поселян мере — построить саманники на новых тиках, чтобы не пропало у них в рабочую пору много времени, и изнурить их скот перевозкой саману с новых токов на старые саманники, я нахожу, что мера эта может быть хороша и удобна только по теории Г. Егиазарова, но отнюдь не на практике, потому что поселяне везде, как в казенных, так и в мулькадарских деревнях, во избежание кражи, расхищения друг у друга или же посторонними людьми и вообще для удобства своего — в день три ила четыре раза кормить скотину, устраивают саманники всегда вблизи своих помещений, конюшень или хлевов, а не на версту или на полверсты вдали от них, откуда таскать саман в день три или четыре раза для корма скота, не говоря о том, что было бы и в хорошую погоду весьма затруднительным для них, представилось бы им совершенно невозможным в дождливые, ненастные дни и в суровые зимние морозы и мятели. Перевозка же саману с новых токов на старые саманники не может отнять у поселян рабочего времени и изнурить их скот, потому что перевозка эта, производится не в рабочую пору, а после окончания молотьбы, а до этого саман сгребается в кучу на одном конце тока и после окончания работы и выделения мулька и с саману, каковой перевозится поселянами в устроенных на арбах чатанах в свои саманники, построенные возле своих [240] конюшень и хлевов. Таков, по крайней мере, порядок везде, таков он для той половины жителей моей деревни Бжни, которые имеют токи вне деревни.

После всего этого спрашивается, что удобнее и легче дли поселянина, в году одни или два дня употребить на переброску в чатанах саману с новых токов на старые свои саманники или же в течение года каждый день самому три или четыре раза таскать на себе саман для корма скота? Впрочем, Г. Егиазаров, как видно, предпочитает, чтобы поселяне изнуряли и мучили себя в течение целого года, таская в день три или четыре рала саман, чем свою скотину в продолжение одного им двух дней, хотя в сущности перевозка эта по окончании всех работ в такой короткий промежуток времени не может причинить никакого изнурения скотине.

Таким образом, по вышеобъясненным причинам постройка новых саманников вдали от деревни представляется во всех отношениях совершенно бесполезною, неудобною и лишнею тратою времени и денег для поселян, потому что они взамен своих старых саманников, которые должны по оценке старого леса перейти в мое пользование, принуждены будут по такому новомодному (Это слово подчеркнуто) решению Г. Егиазарова придти в разорение, нищету, воздвигая лишние, совершенно ненужные и ни к чему не ведущие постройки с покупкою на это нового, по нынешним ценам совершенно недоступного для них леса, не говоря уже о ничем невознаградимых убытках, которые причинит мне удовлетворение поселян за 60-70 саманников, хотя бы по самым умеренным ценам.

После всего вышесказанного я признаю более региональным, в ограждение интересов обеих сторон, перенести токи поселян вне деревни с оставлением на прежнем месте их старых саманников, перевозка саману на которые, по изложенным мною причинам, не составит никакого затруднения, траты времени и денег для поселян. — Такою мерою будут окончательно устранены на будущее время между мною и поселянами всякие недоразумения, подававшие до сего времени повод и нескончаемым спорам и жалобам.

А потому, на основании вышеприведенного, прошу эриванское губернское по поселянским делам присутствие, отменив решение мирового посредника эриванского мирового отдела, 3-го сего сентября состоявшееся, в обжалуемой иною части со всеми его последствиями, постановить на основании 83 ст. Посел. полож. взамен оного повое решение о перенесении [241] поселянами дер. Бжни токов, находящихся ныне в самой деревне, за развалинами старой крепости и около татарского кладбища, бел всякого вознаграждения их за это с моей стороны.

При сем прилагается копия с обжаловаемого решения. Жалобу эту доверяю подать сыну моему Василию Кегамову.

Поручик. Арсен султан Кегамов.

Ф. № 28с/91, д. № 794, «По спору, возникшему при составлении уставной грамоты на деревню Бжни, между поселянами и владельцем этой деревни Василием Кегамовым»; на 23 листах, лл. 1-8.