Название полков, батальонов и рот	Название мест, в коих расположены штабы и полки	Число людей под ружьем	Число лошадей	Название областей и провинций, в коих расположены войска
21-я пех. дивизия
1-я бригада
Апшеронский пехотный полк
Штаб 1-го батал.	Лагерь близ Нов. Кубы
1-я гренадерская р.		279		В Южном Дагестане
1-я мушкетерская р.		249
3-я мушкетерская р.		243
2-я мушкетерская р.	Город Нов. Куба	242
		1013
Штаб 2-го батал.	Станица Дубовская
2-я гренадерская р.		259		На Кавказской Линии
4-я мушкетерская р.	Стан. Каргалинская	302
5-я мушкетерская р.	Стан. Каргалинская	292		Земля шамхала Тарковского
6-я мушкетерская р.	Крепость Бурная	291
		1150
Штаб 3-го батал.	Лагерь близ Нов. Кубы			В Южном Дагестане
3-я гренадерская р.		279
7-я мушкетерская р.		272
8-я мушкетерская р.		278
9-я мушкетерская р.	Сел. Сальяны	271		В Ширванской провинции
		1100
Куринский пехотный полк
Штаб 1-го батал.	г. Дербент			Юж. Дагестан
1-я гренадерская р.	Крепость Бурная	335		В земле шамхала Тарковского
1-я мушкетерская р.		248
2-я мушкетерская р.		251
3-я мушкетерская р.		249
		1083
Штаб 2-го батал.	Лагерь близ г. Дербента на высоте Кефары			В Южном Дагестане
2-я гренадерская р.		328
4-я мушкетерская р.		238
5-я мушкетерская р.		240
6-я мушкетерская р.		231
		1037
Штаб 3-го батал.	Сел. Кабир
3-я гренадерская р.		327
7-я мушкетерская р.	Лагерь на высоте Кефары	238
8-я мушкетерская р.		236
9-я мушкетерская р.		239
		1040
2-я бригада
Тифлисский пехотный полк
Штаб 1-го батал.	Сел. Бол. Караклис			Бамбакск. провинции
1-я гренадерская р.		296
1-я мушкетерская р.	На Кавказской линии	282		На Кавказской линии
2-я мушкетерская р.	Сел. Бол. Караклис	274		Бамбакск. провинции
3-я мушкетерская р.		236
		1088
Штаб 2-го батал.	гор. Душет			В Карталинии
2-я гренадерская р.	Переп. Джелал-оглу	264		Бамбакск. пров.
4-я мушкетерская р.	Пост Кайшаур	282		В Карталинии
5-я мушкетерская р.	Сел. Бол. Караклис	260		Бамбакск. пров.
6-я мушкетерская р.	гор. Душет	282		В Карталинии
		1088
Штаб 3-го батал.	Сел. Гумры			В Шурагели
3-я гренадерская р.		281
7-я мушкетерская р.	Уроч. Гергер	256		Бамбакск. пров.
8-я мушкетерская р.	Сел. Бол. Караклис	272
9-я мушкетерская р.	Сел. Гумры	279		В Шурагели
		1088
Ширванский пехотный полк	Ур. Царские-Колод.
1-й батальон	В пох. на Кавк. лин.	1249
2-й батальон		1275
Штаб 3-го батал.	Ур. Царские-Колод.
3-я гренадерская р.		310		В Казахе
7-я мушкетерская р.	Крепость Нуха	311		Шекинск. пров.
8-я мушкетерская р.	Ур. Царские-Колод.	513		В Казахе
9-я мушкетерская р.		513
		1152
3-я бригада
41-й Егерский полк	Ур. Белый-Ключ			Борчалинской дистанции
Штаб 1-го батал.
1-я карабинерная р.		249
1-я егерская р.	гор. Тифлис	286		Тифлисского уезда
2-я егерская р.		282
3-я егерская р.		278
		1094
Штаб 2-го батал.	Ст. Наур			На Кавказской линии
2-я карабинерная р.		294
4-я егерская р.		291
5-я егерская р.		286
6-я егерская р.		292
		1163
Штаб 3-го батал.	Ур. Белый-Ключ			Борчалин. дист.
3-я карабинерная р.		218
7-я егерская р.	Сел. Зернабад	292		Елизаветпол. ок.
8-я егерская р.		294
9-я егерская р.	Ур. Белый-Ключ	289		Борчалин. дист.
		1093
42-й Егерский полк	Сел. Чинахчи			Карабагской провинции
Штаб 1-го батал.
1-я карабинерная р.		297
1-я егерская р.	Ур. Чирилу-Кишляк	283
2-я егерская р.	Сел. Чинахчи	289
3-я егерская р.		285
		1154
Штаб 2-го батал.	Сел. Герюсы
2-я карабинерная р.		331		Карабагск. пр.
4-я егерская р.		300
5-я егерская р.	Кр. Нуха	307		Шекинск. пр.
6-я егерская р.	Сел. Нурашеник	303		Карабагск. пр.
		1241
Штаб 3-го батал.	Сел. Чинахчи
3-я карабинерная р.	Сел. Матрасы	312		Ширванск. пр.
7-я егерская р.	Сел. Чинахчи	284		Карабагск. пр.
8-я егерская р.	Сел. Мирак	304		Ширванск. пр.
9-я егерская р.	Сел. Аглислов	279		Карабагск. пр.
		1179
21-я Артилл. бригада
Батарейн. рота № 1	Ур. Царские-Колод.	508	492	В Казахе
Легкая рота № 2	гор. Кутаис	144	125	В Имеретии
1 орудие	Сел. Чехатауры	9	—	В Гурии
2 орудие	Ур. Тангелони	22	22
1 орудие	Укр. Редут-Кале	16	8	В Мингрелии
1 орудие	Пост Военномалитск.	9	—	В Имеретии
7 орудие	гор. Кутаис	88	105
Легкая рота № 3	Лагерь Нов. Куба	144	106	Юж. Дагестан
1 орудие	Кр. Бурная	11	10	Земля шамхала Тарковского
2 орудие	На высоте Кефары	23	22	Юж. Дагестан
1 орудие	Сел. Кабир	10	10
8 орудие	Лагерь при Н. Кубе	100	64
Резервная батар. рота № 5 без ор.	гор. Тифлис	239	209
Парочная батар. рота № 4 и зап. парк	Уроч. Гомборы	354	—	В Кахетии
Резерв
Гренадерская бригада
Херсонский гренад. полк	гор. Гори
Штаб 1-го батал.	Сел. Сурам			В Карталинии
1-я гренадерская р.		302
1-я фузилерная р.	гор. Тифлис	274
2-я фузилерная р.		273
3-я фузилерная р.		268
		1117
Штаб 2-го батал.	В походе в Больш. Кабарде			На Кавказск. линии
2-я гренадерская р.		297
4-я фузилерная р.		268
5-я фузилерная р.		276
6-я фузилерная р.	гор. Тифлис	259
		1100
Штаб 3-го батал.	гор. Гори			В Кахетии
3-я гренадерская р.		306
7-я фузилерная р.	Сел. Меджрисхеви	292
8-я фузилерная р.	Сел. Хелтубани	281
9-я фузилерная р.	Сел. Цхинвал	288
		1167
Грузинский гренад.полк	Ур. Мухрован
Штаб 1-го батал.	В следовании из Кабарды в Грузию			На Кавказской линии
1-я гренадерская р.		286
3-я фузилерная р.		269
1-я фузилерная р.	гор. Тифлис	251
2-я фузилерная р.		264
		1070
Штаб 2-го батал.	Сел. Кварели			В Кахетии
2-я гренадерская р.		271
4-я фузилерная р.	Сел. Шильды	270
5-я фузилерная р.	Сел. Сабуи	271
6-я фузилерная р.	Сел. Чеканы	255
		1067
Штаб 3-го батал.	Ур. Мухрован
3-я гренадерская р.		278
7-я фузилерная р.		262
8-я фузилерная р.		257
9-я фузилерная р.		265
		1062
7-й Карабинерный полк	Ур. Манглис			Тифлисского уезда
Штаб 1-го батал.	гор. Тифлис
1-я карабинерная р.		301
1-я егерская р.		285
2-я егерская р.		274
3-я егерская р.		280
		1140
Штаб 2-го батал.	гор. Тифлис
2-я карабинерная р.		273
4-я егерская р.		269
5-я егерская р.	Кр. Цалка	282
6-я егерская р.	гор. Тифлис	271
		1095
Штаб 3-го батал.	Ур. Манглис
3-я карабинерная р.	Сел. Амамлы	288		Бамбакской провинции
7-я егерская р.	Ур. Манглис	296		Тифлисского уезда
8-я егерская р.		296
9-я егерская р.	Сел. Амамлы	287		Бамбакской провинции
		1167
Кавказская гренадерская артиллер. бриг.
Батарейн. рота № 1	Ур. Гомборы	568	492	В Кахетии
Легкая рота № 2		176	148
3 орудия	Сел. Чеканлы	39	16
9 орудий	Ур. Гомборы	137	132
Легкая рота № 3	Пер. Джелал-оглу	164	144	Бамбакск. пр.
2 орудия	На р. Балык-чае	20	20
3 орудия	Сел. Гумры	22	30	Шурагельск. пр.
3 орудия	Ур. Мирак	22	30
4 орудия	Сел. Б. Караклис	100	64	Бамбакск. пр.
22-я пехот. дивизия
Мингрельск. пехотный полк	гор. Кутаис			В Имеретии
Штаб 1-го батал.
1-я гренадерская р.		240
1-я мушкетерская р.		251
2-я мушкетерская р.	Сел. Шаропан	264
3-я мушкетерская р.	гор. Кутаис	252
		1007
Штаб 2-го батал.	Сел. Шаропан
2-я гренадерская р.		262
4-я мушкетерская р.	П. Военномалитск.	266
5-я мушкетерская р.	Сел. Чалодиди	232		В Мингрелии
6-я мушкетерская р.		246
		1006
Штаб 3-го батал.	Пост Чахатаурск
3-я гренадерская р.		252		В Гурии
7-я мушкетерская р.	гор. Багдад	262		В Имеретии
8-я мушкетерская р.	Сел. Хошеви	265
9-я мушкетерская р.	П. Усть-Цхенисхальский	237
		1016
44-й Егерский полк	Ур.Новогилеби
Штаб 1-го батал.
1-я карабинерная р.		278		В Мингрелии
1-я егерская р.		263
2-я егерская р.		258
3-я егерская р.		253
		1052
Штаб 2-го батал.	Кр. Редут-кале
2-я карабинерная р.		257		В Мингрелии
4-я егерская р.		249
5-я егерская р.		257
6-я егерская р.		247
		1010
Штаб 3-го батал.	Кр. Сухум-кале
3-я карабинерная р.		242		В Абхазии
7-я егерская р.	Кр. Редут-кале	238		В Мингрелии
8-я егерская р.	Кр. Сухум-кале	203		В Абхазии
9-я егерская р.		232
		915
22-я артиллерийская бригада
Резервн. батар. рота № 5 с легк. ор.
6 орудий	Сел. Зейхур	152	73	Юж. Дагестан
6 орудий	Сел. Чинахчи и Герюсы	65	84	Карабагск. пр.
2 орудия	гор. Елизаветполь	23	24	Елизаветп. окр.
4 орудия	гор. Старая Шемаха	48	55	Ширванск. пр.
8-й пионерный бат.	гор. Тифлис
1 рота		225		Тифлисского уезда
2 рота		190
Каспийский морской батальон	Кр. Ленкорань	694		В Талышинском ханстве
Роты содержат посты	Сутаринский	28
	Серкеванский	28
	Герминский	28
Гарнизоны
Дербентский батал.	гор. Дербент	512		Юж. Дагестан
Бакинский батал.	гор. Баку	558		Апшерон. мыс
Подвижные инвалидные роты
№ 44-я	гор. Тифлис	159		Тифлисского уезда
№ 45-я	гор. Кутаис
1-я половина роты		79		В Имеретии
2-я половина роты	Сел. Зурнабад	69		Елизаветп. окр.
Военно-рабочие роты
№ 1-я	гор. Тифлис	226
№ 2-я	гор. Кутаис	111		В Имеретии
Кавалерия
Нижегородский драгунский полк	Ур. Карагач	1006	868	В Кизихии
Сборн. линейн. казачий полк	Ур. Гартискар	154	319	В Карталинии
Донские казачьи полка
1. Ген.-лейт. Иловайского 3	На р. Храме	—	—	Борчалинск. дист.
Содержит посты	Между кр. Цалкою и Тифлисом	503	503
2. Полк. Костина 4	Ур. Карагач	—	—	В Кизихии
Содержит посты	Между ур. Карагач и Тифлисом	529	506
3. Полк. Семенчикова	Ур. Мугбрань	—	—	Юж. Дагестан
Содержит посты	Между кр. Дербентом, г. Кубою и Ст. Шемахою	458	458
4. Полк. Ребрикова 1	гор. Кутаис	—	—	В Имеретии
Содержит посты	Между Кутаисом, Редут-кале и Багдадом	535	535
5.Полк. Леонова	Ур. Шиндляр	—	—	В Сомхетии
Содержит посты	Между Салоглы и ур. Башкичетом	511	460
6. Полк. Андреева 1	На р. Нижн. Джилге	—	—	В Сомхетии
Содержит посты	В Бамбакской и Шурагельской првинциях	504	504
7. Полк. Молчанова 1	Ур. Палаты	—	—
Содержит посты	Между Гюрасы и Чинахчи, 2 п. в кр. Ленкорани	407	420
8. Полк. Грекова 5	гор. Гори	—	—	В Карталинии
Содержит посты	От Кайшаура через всю Карталинию	331	331
9. Полк. Сысоева 2	Ур. Аджикент	—	—	Елизаветп. окр.
Содержит посты	Между Елизаветпол., Нухою и в Ширванск. пр.	453	453
		4231	4170

По расписанию сему, за исключением подвижных инвалидных и военно-рабочих рот, по южную сторону Кавказа должно было находиться действующих войск:

Пехоты под ружьем 38477 человек

Артиллеристов 2988 человек

Кавалерии: драгун и казаков 5391 человек

Итого 46856 человек [101]

Выключив из числа сего войска, принадлежащие к полкам по южную сторону Кавказа расположенным и кои находились на Кавказской линии, во время вторжения неприятеля, число оного в Грузии составит только 42375 челов., но батальоны и роты сии в скором времени были присоединены к своим полкам, и тогда всего войска на провианте состояло 48938 человек, а лошадей: драгунских — 868, казачьих — 4489, артиллерийских — 2235, полковых подъемных и артельных — 3388, всего 10980 лошадей, не включая в число сие офицерских, полковых и вьючных, коих будет около 1500 лошадей.

Во время вторжения неприятеля на самой границе находилось следующее количество войск:

1) На правом фланге — в Бамбакской и Шурагельской провинциях 2993 человека пехоты под ружьем, 12 орудий и 500 казаков.

2) В центре — в Карабагской провинции 2651 человек пехоты под ружьем, 6 орудий и 316 казаков.

3) На левом фланге в Талышинском ханстве 694 человека пехоты под ружьем и 91 казак. Все войска сии расположены на самой границе, и ближайшую помощь ожидать могут только: правый фланг и центр от войск, расположенных около города Тифлиса, следственно в расстоянии 140 и 300 верст; левый фланг от войск, расположенных в Ширванской провинции, следственно в расстоянии 220 верст.

Один взгляд на размещение войск удостоверяет, что не только при случившемся начальном вторжении неприятеля, но и при взятии заблаговременно деятельных мер, трудно было бы столь малым числом войск охранять границу и воспретить неприятелю, как самое вторжение, так и разорение селений, близ оных лежащих. Но я полагаю, что первый хотя и нечаянный порыв неприятеля, не мог бы иметь столь пагубных для нас последствий, если бы относительно границ некоторые части войск получили следующее размещение [102]:

Тифлисский пехотный полк, охранявший один всю границу правого фланга, не только не должно было раздроблять удержанием целого батальона на военно-грузинской дороге, но постоянно держать в Бамбаках, вместе еще и Ширванский пехотный полк, как составляющий с Тифлисским одну бригаду. Соединенные силы сей бригады слишком достаточны были бы для воспрещения неприятелю вторгнуться и не допустить бы оного нанести вред существенный жителям в Бамбакской и Шурагельской провинциях. Два батальона Ширванского полка в продолжении десяти лет удерживались для военных действий против горских народов на Кавказской линии, а штаб сего полка с третьим батальоном находился на Царских-Колодцах, где, расположенный в пяти верстах оттоль в Карагаче, Нижегородский драгунский полк достаточно прикрывал край сей от могущих случиться набегов хищнических со стороны чарских лезгин.

Особенную же крепость получил бы правый фланг, если бы на второй его базе не покинут был в 1823 году важнейший на оной пункт — Башкичет, где находился 7-й Карабинерный полк, который там упрочивал уже свои заведения, пользовался здоровым климатом и всеми хозяйственными выгодами, потребными для полка, исключая леса, который находился в десяти верстах, но при столь огромных лугах и следственно значительного скотоводства, что доставка оного (леса) не составляла солдатам никакого отягощения.

Из Башкичета 1 7-й Карабинерный полк переведен был в урочище Манглис, место изобилующее всеми выгодами, которые доставлял Башкичет, а сверх сего окруженное строевым лесом. Но в отношении стратегическом пункт сей совершенно бесполезен, ибо занятием оного прикрывается только гор. Тифлис со стороны Турции по чрезвычайно трудной и гористой дороге, по которой во время войны с турками могли пробираться только небольшие [103] хищнические партии для произведения грабежа в окрестностях Тифлиса. Сверх сего все сообщения с Манглисом надлежало вновь устраивать, а они с ежегодными значительными работами и издержками всегда могут быть содержаны только в весьма посредственном состоянии.

В центре, в Карабагской провинции, где надлежало всегда ожидать появления главных неприятельских сил, расположен был только один 42-й Егерский полк в расстоянии 800 верст от резервов и лишенный почти целого батальона, находившегося в Ширванской и Нухинской провинциях. Если бы и сей полк не был раздроблен, а вместе с оным постоянно в Карабагской провинции расположен был 11-й Егерский полк, составляющий с 42-м полком одну бригаду, то при вторжении неприятеля, по крайней мере, столь быстрые успехи его могли быть остановлены. 41-й Егерский полк расположен был на Белом-Ключе в окрестностях гор. Тифлиса, а один батальон сего полка находился на Кавказской линии.

Левый фланг, образуемый Талышинским ханством, очевидно не имели целью оборонять, ибо расположенный в оном Каспийский морской батальон едва достаточен для охранения одной крепости Ленкорани, которая находилась в весьма разрушенном состоянии (Надлежит при сем заметить, что климат в Талышинском ханстве, как уже выше в описании помянуто, самый злокачественный, а следственно постоянное содержание в оном большого количества войск, сопряжено было с значительною потерею людей.).

Изложив, как, по мнению моему, относительно обороны границ войска на оной могли быть расположены, я имел ввиду одни только правила, предписываемые стратегиею и осторожностью. Но начальство кроме неизвестных мне политических видов, могло иметь и другие важные причины к удержанию войск в упомянутом размещении: для сохранения казенного интереса относительно продовольствия войск; скопление наибольшего количества оных около [104] Тифлиса для успешнейшего производства огромных работ, ежегодно производимых в пользу правительства и украшения города; побеги солдат, особенно по удобству из полков на границе расположенных, так как персияне всячески старались соблазнить, и кои начальниками прекращаться могли только снисходительным обхождением с солдатами, не употребляя большой строгости или взыскательности, и предоставляя оным праздность; наконец некоторые хозяйственные выгоды — улучшение пищи солдат.

16-го июля 1826 года, утром на рассвете, персияне вторглись по всей границе в пределы Грузии.

На правом фланге подробное размещение войск было следующее:

1) В с. Бекант — 120 человек 7-го Карабинерного полка и одно орудие.

2) В с. Гумрах — 700 человек 7-го Карабинерного и Тифлисского пехотного полков и два орудия.

3) В с. Амамлах — 200 человек 7-го Карабинерного полка и одно орудие.

4) На Гергерском посту — 75 человек Тифлисского полка.

5) У переправы Джелал-оглу 60 человек Тифлисского пехотного полка, одно орудие и 20 человек артиллеристов с орудиями.

6) В с. Большом Караклисе — 300 человек Тифлисского пехотного полка, 3 орудия и 60 казаков.

7) Нар. Балыкчае — 300 человек Тифлисского пехотного полка и два орудия.

8) На урочище Мирак — две роты Тифлисского пехотного и 7-го Карабинерного полков и два орудия. [105]

9) Штаб донского казачьего полковника Андреева полка при реке Нижней Джилги; казаки находились по разным постам.

10) На Гамзачеманском посту 50 человек Тифлисского пехотного полка и большая часть полковых и артельных лошадей.

Неприятель расположен был близ границ в следующих местах:

1) Близ озера Гокча более 1000 человек конницы.

2) Против Балыкчайского поста 1000 человек конницы карапанахской.

3) У Мирака сардарь Эриванский с двумя батальонами пехоты, 6-ю орудиями и 3000 конницы.

4) В Адиамане (на самой границе по дороге, ведущей из Персии в Гумры) 5000 человек конницы, под начальством Гассан-хана, брата сардаря Эриванского.

При последнем разграничиваньи урочище Мирак оставалось местом спорным, но с наступлением лета в сем году приказано было войскам нашим занять Мирак и построить там укрепление. Персияне обратились с жалобою о сей, по мнению их, прикосновенности к границам, к бывшему тогда в Персии посланнику генерал-адъютанту князю Меньшикову, в уважение предстательства коего приказано было остановить работы на Мираке, но войск не выводить; укрепление оставалось в половину неоконченным. В день вторжения неприятеля командующий войсками правого фланга, полковник князь Севарсамидзе и командир Кавказской гренадерской артиллерийской бригады, полковник Долгово-Сабуров, случайно находились в Мираке. Сей последний, делая смотр вверенной ему бригады, приказал накануне вторжения неприятеля, т.е. 15-го числа, привести в укрепление на ночь лошадей, ходивших в поле; сим вероятно непредвиденным обстоятельством спасены были находившиеся в Мираке два [106] орудия, ибо неприятель, сделав нападение на другой день на рассвете, не упустил бы захватить всех лошадей.

16-го числа на рассвете, полковник князь Севарсамидзе к немалому удивлению своему увидел себя окруженным персидскими войскам (Под командою сардара Эриванского.), производившими по укреплению пальбу из ружей, пушек и фальконетов. Войска наши тотчас стали в ружье и с большим хладнокровием предприняли отступление по дороге в Гумры. Пехота неприятельская, видя порядок и решимость, с которою горсть храбрых наших продолжала отступление, не только не отважилась атаковать, но, преследуя сперва медленно вне пушечного выстрела, вскоре вовсе отстала; кавалерия же, надеясь на проворство людей, постоянно окружала отряд наш, но весьма немногие приближались на дальний картечный выстрел; многие спешивались и заседали в тылу отряда в дефилеях и за камыши, полагая сим отрезать дорогу к отступлений, но одно приближение высланных против них стрелков всегда обращало их в бегство. От Мирака до с. Гумры считается около пятидесяти верст, и неприятель, удостоверясь в бесполезном преследовании, прекратил оное с половины дороги. С нашей стороны убитых не было, а ранены только полковник Долгово-Сабуров и один рядовой, но полагать должно, что неприятель от артиллерии нашей претерпел некоторый урон.

В одно время с нападением на Мирак, Гассан-хан с пятью тысячами конницы учинил оное на армянское селение Малый Караклис, в коем находилось 700 семейств. Жители и даже жены их защищались несколько часов отчаянно, но наконец должны были уступить многочисленности неприятеля. Изверг Гассан-хан, излив сперва на несчастных жителей все ужасы войны, зажег селение и вовлек в плен всех, которые еще в состоянии были за ним следовать, людей же [107] престарелых приказано было умерщвлять. Отступающий из Мирака отряд проходил через Малый Караклис несколько часов спустя по отходе Гассан-хана, надлежит умолчать об ужасном зрелище, которое там представилось глазам воинов наших: оно делает стыд роду человеческому!

Почти в то же время толпа неприятельской конницы сделала нападение па Гамзачеман, в 18-ти верстах от селения Большой Караклис, по дороге к озеру Гокча и отбила большую часть, находившихся там под небольшими прикрытиями пехоты, артельных и полковых лошадей, принадлежавших Тифлисскому пехотному полку. При нападении сем убиты и взяты в плен 15 человек оного же полка.

17-го числа персидская конница, расположенная у озера Гокча, сделала нападение на Балыкчайский пост, но, быв встречена огнем артиллерии, отступила в беспорядке и более уже не покушалась. В деле сем неприятель претерпел большой урон и даже мог быть истреблен, если бы находившиеся близ р. Балык-чай на кочевке казахские татары исполнили бы долг свой и последовали примеру пристава их, надворного советника Снежевского, который вперед всех бросился на неприятеля; но татарские дистанции уже были готовы к возмущению, а для явного обнаружения оного выжидали только благопристойного случая, который, благодаря медленности и нерешимости персиян в действиях наступательных, во всю кампанию не представился.

Между тем полковник князь Севарсамидзе, возвратясь из с Гумры в с. Большой Караклис, узнал, что войска, расположенные на Балык-чае, нуждались в провианте и даже в снарядах; по поводу сему он отправил 26-го числа из Большого Караклиса 166 человек Тифлисского пехотного полка, под командою штабс-капитана Воронкова, с провиантом, снарядами и шанцевым инструментом при инженерном офицере. Призванный для сего в Караклис казахский пристав [108] с небольшим числом татарской конницы должен был сопровождать штабс-капитана Воронкова, навьючив на лошадей часть посылаемого провианта и снарядов. 27-го числа отряд сей был атакован на походе в дефиле неприятельскою конницею и батальоном сарбазов. Солдаты наши защищались отчаянно и несколько раз опрокидывали неприятеля штыками, но наконец принуждены были уступить превосходной ежеминутно возрастающей силе неприятеля, к чему немало способствовала измена сопровождавших их казахских татар, обративших против нас оружие при самом начале дела. В сражении сем взят в плен штабс-капитан Воронков, убит инженер-прапорщик Хрупов и большая часть солдат, остальные захвачены в плен. Пристав казахской дистанции обязан спасением нескольким приверженным армянами и прыткости лошадей, он скрывался в лесах и через несколько дней трудными и малоизвестными путями достиг до Тифлиса.

Отряд, расположенный на Балык-чае, оповестясь о совершенном поражении шедшего к нему подкрепления с провиантом и снарядами, воспользовался оплошностью персиян, праздновавших в продолжение всей ночи одержанную ими победу, и ретировался, не быв замеченным неприятелем, который на другой день не благорассудил оный преследовать. 28-го числа отряд сей прибыл в Большой Караклис.

24-го числа прибыли в Большой Караклис на подкрепление войск правого фланга две роты 7-го Карабинерного полка, две роты 41-го Егерского полка и 4 орудия легкой № 2-й роты Кавказской гренадерской бригады. Вместе с сим полковник князь Севарсамидзе подучил повеление сосредоточить все войска, в Бамбакской и Шурагельской провинциях расположенные, в Большом Караклисе. Вследствие сего Тифлисского пехотного полка полковник барон Фридрихс, коему поручено было командование войсками в Гумрах на место [109] полковника Дехтерева, выступил из селения сего 31-го числа, оставив в нем, за неимением упряжи, значительную часть тяжестей. Жителям с. Гумры предоставлено было на волю следовать с отрядом, но татары остались, а только армяне воспользовались сим позволением и следовали со всем их имуществом.

Неприятельская кавалерия между с.с. Гумры и Бекантом, у перевала через хребет гор, всячески старалась воспользоваться растянутым расположением отряда, дабы отбить хотя обозы обывательские, но благоразумны м распоряжением полковника барона Фридрихса покушения неприятеля не только повсюду отражались жителями, но даже обращались оному во вред. Проходя через селения Бекант и Амамлы, полковник барон Фридрихс присоединил к отряду своему находившиеся в оных войска и жителей со всем имуществом, с коими 2-го августа и прибыл благополучно в Большой Караклис.

1-го августа полковник князь Севарсамидзе получил повеление оставить Большой Караклис и соединить все войска правого фланга у переправы Джелал-оглу, где и заняться построением крепости. Многочисленные партии неприятельской конницы беспрерывно показывались на окрестных высотах у Большого Караклиса, но никогда не отваживались приближаться на пушечный выстрел; за неимением же у нас кавалерии невозможно было воспретить неприятелю сей род блокады, которая впрочем нам ни в чем вредить не могла. Безопасность сия, равно как и желание сохранить строение, воздвигнутое в Большом Караклисе многолетними трудами солдат, заставили полковника Севарсамидзе медлить оставлением Большого Караклиса, надеясь, что высшее начальство, узнав о совершенной безопасности, в коей войска в Караклисе находились, переменит намерение оставить сие селение и с оным последний пункт, занимаемый нами в упомянутых двух провинциях. Но вторично полученное строжайшее предписание, понудило полковника Севарсамидзе приступить [110] тотчас к исполнению. Он предпринял отступление 9-го числа пополудни в виду неприятеля, занимавшего с несколькими тысячами конницы все окрестные высоты. Накануне размещение войск правого фланга было следующее:

1) В Джелал-оглу — одна рота Тифлисского пехотного и одна рота 7-го Карабинерного полков, два орудия и 100 казаков.

2) В Гергерах — две роты Тифлисского пехотного полка и два орудия.

3) На горе Безобдал — две роты 41-го Егерского полка и два орудия.

4) В с. Кишляках — три роты Тифлисского пехотного полка и три орудия.

5) В Бол. Караклисе — 3 роты 7-го Карабинерного и 3 роты Тифлисского пехотного полков, 7 орудий, 120 казаков и 150 человек армянской конницы. Сверх сего для резерва и сохранения коммуникации с Тифлисом на горе Акзебеюк расположены были один батальон Херсонского гренадерского полка и 4 орудия.

Полковник князь Севарсамидзе, выступая из Большого Караклиса, предал огню все строения, из коих по недостатку средств к вывозке невозможно было забрать все вещи, принадлежащие хозяйству полка. Отряд выступил пополудни и, быв обременен многочисленным обозом полковым и обывательским, в сей день одни передовые войска достигли только подошвы горы Безобдала, остальные же со всем обозом должны были расположиться на ночлег в тесном ущелье, быв растянуты на несколько верст.

Неприятельская конница, сопровождавшая отряд от самого Бол. Караклиса, вела непрерывную перестрелку с арьергардом, и хотя на дальнем расстоянии, но опередила отряд по высотам, образующим Безобдальское ущелье. Неприятель в продолжении сей ночи тревожил отряд со всех сторон [111] ружейными выстрелами, кои по отдаленности никакого вреда не приносили. Благодаря решимости, или лучше сказать, трусости персиян, отряд наш на другой день с рассветом вышел из истинно критического своего положения и благополучно достиг Джелал-оглу, не претерпев ни малейшего урона; у вершины горы Безобдала неприятель перестал оный преследовать. Жители Бамбакской и Шурагельской провинций, вышедшие с войсками нашими, размещены были по селениям, на Лорийской степи находящимся.

10-го Августа положение правого фланга и земель, в тылу оного лежащих, было следующее:

В Джелал-оглу и Гергерах находилось 15 рот пехоты, 16 орудий и полк казачий, а на горе Акзебеюк для обеспечивания коммуникации с Тифлисом один батальон Херсонского гренадерского полка и 4 орудия. Для удержания жителей дистанции от явного возмущения и скопищ и прикрытия большой дороги, ведущей из Тифлиса в Карабаг, выслан был отряд войск в конце июня месяца на реку Гассан-су; в отряде сем находились два батальона Грузинского гренадерского полка, три роты Ширванского пехотного полка, 8 орудий и две сотни казаков, под командою подполковника графа Симонича.

Бамбакская и Шурагельская провинции были вовсе нами оставлены. Казахская дистанция, как уже выше упомянуто, изгнала пристава своего после балыкчайского дела, а за сим вскоре примеру сему последовала и Шамшадильская дистанция, пристав же обязан был спасением жизни армянам, скрывавшим его долгое время в лесах, доколе представился случай доставить оного в Тифлис.

Борчалинская дистанция, как по количеству живущих в оной армян, так и по близости к Тифлису, ничего решительного против пристава своего, капитана князя Орбелиани, предпринять не могла, но жители татары совершенно вышли из [112] повиновения, и князь Орбелиани обязан спасением жизни, на которую неоднократно посягали, единственно решимости и храбрости своей. Посты казачьи, содержавшие коммуникацию между Тифлисом и городом Елизаветполем, были сняты при получении известия о вторжении неприятеля. Жители дистанций, хотя еще явных скопищ не имели, но были в беспрерывных сношениях с персиянами, истребляли строения на оставленных казаками постах, перехватывали посланных наших с бумагами, словом производили грабежи и смертоубийства, где только могли.

По предписанию начальства, окружной суд и все чиновники, находившиеся в Елизаветполе 27-го июля выехали в Тифлис. Выступление их должно было совершиться под прикрытием двух рот 41-го Егерского полка и двух орудий, находившихся в 19-ти верстах от Елизаветполя, в с. Зурнабаде. В назначенный для сего день окружной начальник, надворный советник Симонов, тщетно ожидал прибытия упомянутых войск и, видя с приближением вечера народ в большом волнении, должен был решиться оставить город, не дождавшись оных. По поводу сему несколько чиновников, не успевших присоединиться к обозам, собиравшихся в продолжении дня по приказанию окружного начальника на красной площади, остались в городе и были умерщвлены. Выступивши караваном, под прикрытием только нескольких казаков, состоявших при окружном начальнике, г. Симонов, дошел сию ночь до немецкой колонии Анненфельд, в 26-ти верстах от Елизаветполя, присоединил на другой день к каравану своему всех жителей колонии со всем имуществом, с коими благополучно и прибыл в Тифлис.

Между тем войска, находившиеся в Зурнабаде, действительно прибыли в назначенный день к Елизаветполю, но уже вечером поздно, и начальник оных капитан Шнитников, не быв уведомлен об уходе окружного начальника, [113] вступил в форштадт, где к изумлению своему встречен был ружейными выстрелами. Несмотря на сие, он продолжал путь свой и старался поспешнее выбраться на большую Тифлисскую дорогу, но проходя узкими извилистыми улицами, окруженными высокими стенами, потерял убитыми артиллерии поручика Харченко и около 30-ти человек рядовых. Капитан Шнитников, проходя через колонию Еленендорф, лежавшую на половине дороги между Елизаветполем и Зурнабадом, не забрал однако несчастных жителей сей колонии. Жизнь оных хотя впоследствии была спасена армянами елизаветпольскими, кои приняли семейства немцев в свои дома, защищали и прокармливали оных несколько месяцев, но колонисты потеряли все свое имущество, и прекраснейшие строения их были разорены нашими же татарами айрюмцами, которые, как и все татары, ненавидели немцев, этих пришельцев, коих правительство нередко им в пример поставляло, как людей трудолюбивых, мягкой нравственности и хороших хозяев. По дороге до Тифлиса капитан Шнитников не встречал уже никаких препятствий.

По выступлении русских из Елизаветполя, жители татары тотчас отправили депутацию в Шушу к наследнику Персии Аббас-Мирзе и просили его взять их под свое покровительство. Вследствие сего Аббас-Мирза прислал для управления краем сына бывшего елизаветпольского хана, Угурли-хана, а для обороны оного Эмир-хана сардаря с двумя батальонами пехоты, 4 орудиями и 300 конницы. Из числа войск сих в Елизаветполе оставлен был один батальон пехоты и несколько конницы под командою Назарли-хана (Назар-Али-хана), а остальные расположились лагерем по дороге к Тифлису, у реки Шамхор.

Итак, мы, оставив Бамбакскую и Шурагельскую провинции, удерживали на правом фланге одну только переправу Джелал-оглу, где занимались построением крепости, и оставив [114] Елизаветполь, прикрывали большую дорогу, ведущую из Карабага. Перед отрядом, расположенным в Джелал-оглу, неприятель имел одну только кавалерию, разбросанную по бамбакской долине и содержавшую аванпосты свои на вершине Безобдала.

После нападения на укрепление Мирак, сардарь Эриванский никаких наступательных действий не предпринимал, а отвел свою пехоту и артиллерию обратно в Эривань, предоставив брату своему, Гассан-хану, с одною кавалериею пользоваться оставленными нами провинциями и действовать по усмотрению. 13-го числа полковник князь Севарсамидзе получил известие, что партия неприятельской конницы потянулась к стороне Башкичета, но решительного движения к преследованию, ниже к пресечению обратного пути партии сей, не предпринималось. Конница сия, состоявшая из 1000 отборных куртинцев, 14-го числа на рассвете, в 60-ти верстах в тылу крепости Джелал-оглу и в 50-ти верстах от Тифлиса, сделала нападение на немецкую колонию Екатериненфельд, лежащую на реке Храме. Хотя колонисты и были снабжены от казны ружьями и порохом, но нечаянное нападение и варварский вид куртинцев привели их в такую робость, что они вовсе не защищались. Несмотря на сие куртинцы убили несколько колонистов и даже женщин, а остальных всех за исключением весьма немногих, кои спаслись бегством, укрываясь в ущельях и кустарниках по берегу реки Храма, вовлекли в плен, положив на лошадей своих забранный ими скот и все награбленное имущество колонистов.

Куртинцы истребляли все чего с собою взять не в состоянии были. Около полудня вся партия раздвинулась на две части и потянулась к с. Квеши, где и имела ночлег, на другой день ночлег имела в окрестностях с.с. Башкичета и Мандхор, а на третий день скрылась в границах турецких. Посланные в погоню из Тифлиса 15-го числа [115] донской казачий полк, две роты пехоты и два орудия не могли настигнуть неприятеля. Спасшиеся колонисты рассказывали, что они видели между куртинцами несколько борчалинских татар из соседственных с колониею селений, коих узнали в лицо и называли поименно. Один из сих татар находился в продолжении нескольких лет даже в тесной дружбе с шульцем колония Екатериненфельд и был первый, который ворвался в дом шульца и убил его. Нет сомнения, что борчалинские татары сами служили проводниками неприятелю и прискорбно видеть, что до сих пор еще ни один из них не подвергся должному наказанию.

Пристав Борчалинской дистанции капитан князь Орбелиани находился в день нападения в с. Шулаверах, в 30-ти верстах от Екатериненфельда. При первом полученном известии, он тотчас поскакал к стороне колонии с двенадцатью человеками, находившихся при нем грузин, дабы удостовериться в справедливости дошедших до него слухов, поспешно приказав собрать сколько возможно вооруженных армян и татар, коим следовало догнать его. Недалеко от колонии князь Орбелиани был окружен множеством куртинцев, но, находясь на отдельной высоте и имея в тылу крутой обрыв, храбро защищался доколе не убили шестерых из его людей. Положение его становилось весьма критическим, ибо куртинцы, спешившись, атаковали гору, но в сию минуту князь Орбелиани к счастью выстрелом убил на месте начальника оных; неприятель мгновенно прекратил нападение, и все бросились оплакивать тело начальника.

В сие время князь Орбелиани, оставив лошадей на произвол судьбы и соскочив в овраг, успел с остальными людьми своими скрыться в кустарниках оного. С подоспевшими же несколько часов спустя на помощь к нему вооруженными армянами и татарами, капитан Орбелиани полагал, если не напасть, то по крайней мере не упустить неприятеля из виду. [116]

При смелом, а может быть нечаянном нападении действительно ожидать можно было счастливого успеха, но непобедимость куртинской конницы слишком глубоко врезалась во мнение жителей Грузии, и князь Орбелиани ничего решительного предпринять не мог (В 1827 году генерал -адъютант Бенкендорф первый решительной храбростью своей всюду опрокидывал персидскую конницу, происходившую нашу числом в десятеро и более, а также навсегда истребил ложное мнение о превосходности и непобедимости оной. Два раза генерал-адъютант Бенкендорф одержал совершенную победу, предводительствуя казаками и один раз регулярной кавалерией.). В Джелал-оглу получили известие о совершенном истреблении куртинцами немецкой колонии Екатериненфельд 20-го числа.

2-го сентября российский посланник генерал-адъютант князь Меньшиков, наконец, со свитою своею освободился из Персии, где он с открытия войны находился под строгим присмотром, более на арест походящий. Находившийся при посланнике хан персидский сопровождал его до вершины горы Безобдала, где при последнем прощании еще наглым образом истребовал удовлетворение своему корыстолюбию. В это самое время достойный товарищ его, Гассан-хан, занимался приведением в исполнение мудрого, по мнению его, плана, на основании тончайшей военной хитрости предначертанного, но в глазах каждого просвещенного человека одно лишь невежество и безвестность сего персидского полководца обнаруживающего.

Между вершиною горы Безобдал и Гергерами, первый пост, на коем находились войска наши, в расстоянии 8-ми верст. Князь Меньшиков, расставшись с персиянами, должен был пространство сие проезжать без всякого конвоя, ибо, персияне без сомнения с умыслом поздно доли знать князю Севарсамидзе о времени прибытия посланника на гору Безобдал. К счастью князь Меньшиков встретил почти на половине дороги до Гергер высланную для встречи его пехоту, а то, как лазутчики уверили, скрывавшиеся по дороге в лесу [117] люди Гассан-хана, должны были положить посланника со всею свитою, ибо, по мнению Гассан-хана, с минуты разлуки князя Меньшикова с данными ему от шаха провожатыми, особа его уже лишалась священного права неприкосновенности. Не имея ясных доказательств не должно и нельзя обвинять Гассан-хана в сем гнусном намерении, хотя нападение, учиненное им в самый час прибытия князя Меньшикова в лагерь, навлекает на него сильное подозрение. Гассан-хан справедливо рассчитывал, что приготовления к приему князя Меньшикова и самая радость войск видеть столь отменного вельможу со многими другими почтенными единоземцами, счастливо освобожденными, отвратит, хотя на короткое время, внимание к неприятелю.

Дабы воспользоваться сим мгновением, Гассан-хан с 3-мя тысячами конницы, собранной в сел. Амамлы, появился на реке Джилге в 8-ми верстах выше Джелал-оглу и быстро напал на селения, лежащие на Лорийской степи. Князь Меньшиков тотчас схватил три роты пехоты, два орудия и 40 казаков, с коими сам пустился быстро навстречу неприятелю, коего дальнейшие покушения на упомянутые селения движением сим были отвращены. Князь Меньшиков с горстью казаков, поддержанных пехотою и орудиями, сильно напирал на неприятельскую кавалерию, которая отстреливалась с большою робостью и скорым шагом отступала к Безобдальскому хребту гор, утащив с собою весьма незначащее количество скота и несколько в плен взятых поселян. Князь Меньшиков, видя бесполезное преследование неприятеля, ускорявшего всячески отступление свое, прекратил оное; но дабы неприятель впредь не мог учинить подобного нечаянного вторжения, последствия коего при менее решительном и быстром противодействии могли быть весьма пагубные, князь Меньшиков приказал одной роте пехоты при одном орудии и двадцати казакам расположиться у разоренной церкви [118] Матур около реки Джилги, на пункте, прикрывавшим с запада все селения, на Лорийской степи расположенные. В деле сем с нашей стороны только ранены несколько казаков, урон же неприятеля гораздо был значительнее от действия нашей артиллерии.

12-го сентября войска правого фланга находились в следующем размещении:

1) На место батальона Херсонского гренадерского полка и четырех орудий, находившихся для прикрытия коммуникации с Тифлисом на горе Акзебеюке, туда посланы были две роты Тифлисского пехотного полка, два орудия и 15 казаков.

2) У разоренной церкви Матур около реки Джилги — одна рота 7-го Карабинерного полка, одно орудие и 20 казаков.

3) В лагере при Джелал-оглу и в крепости — 3 роты 7-го Карабинерного и 4 роты Тифлисского пехотного полков, 6 орудий и 140 казаков; на сенокосе — одна рота Тифлисского пехотного полка, одно орудие и 60 казаков.

4) В Гергерах — две роты Тифлисского пехотного полка, два орудия и 54 казака.

Во всех ротах находилось под ружьем 3578 человек.

15-го сентября состоящий по кавалерии генерал-майор Давыдов прибыл в Джелал-оглу для принятия командования над отрядом войск правого фланга; с ним прибыла тысяча человек грузинской конницы, состоявшей большею частью из князей и дворян, добровольно вызвавшихся к защите их отечества.

После неудачного нападения, учиненного Гассан-ханом 2-го числа, неприятель никаких наступательных действий не предпринимал, и кавалерия его находилась разбросанною по бамбакской долине, имея извещательный пост на вершине Безобдала, а другой для прикрытия оного в с. Кишляке. Пехота персидская и артиллерия после первых дней вторжения нигде не показывалась и спокойно пребывала в своих крепостях. [119]

Генерал-майор Давыдов, приказав войскам запастись десятидневным провиантом, предпринял действия наступательные, выступив из Джелал-оглу 19-го сентября с следующим количеством войск: три роты 7-го Карабинерного и 6 рот Тифлисского пехотного полков, 9 орудий легкой № 3 роты Кавказской гренадерской бригады, 150 казаков и 600 человек грузинской конницы; в Джелал-оглу оставлены были 4 роты пехоты, 3 орудия и 400 человек грузинской конницы. 20-го числа отряд прибыл в с. Амамлы.

При первом появлении передовых войск наших у подошвы Безобдала, неприятельский пикет, находившийся на вершине, поспешно отступил к резерву своему в с. Кишляк и с оным вместе в с. Амамлы, где находилось несколько тысяч персидской конницы, под предводительством Гассан-хана. Грузинская конница и казаки быстро преследовали отступавшего из с. Кишляка неприятеля, но, приближаясь к с. Амамлы и увидев там многочисленную неприятельскую конницу, должны были приостановиться, дабы дать время приблизиться нашей пехоте и артиллерии, которые далеко отстали. Неприятель занял высоты около с. Амамлы и показывал вид, что намерен защищать вход в деревню, но, при приближении артиллерии нашей и пехоты, грузинская конница и казаки быстро повели атаку на неприятеля, который, не дождавшись оной, отступил по дороге в Абарань и расположился на ночлег в нескольких верстах от с. Амамлы, которое занято было нашими войсками.

21-го числа на рассвете генерал-майор Давыдов выступил из с. Амамлы и следовал через хребет Памба и далее к укреплению Мирак. Неприятель, имея в арьергарде своем небольшое число фальконетов, отступал поспешно и в весьма дальнем расстоянии от нашего отряда, не защищая даже дороги, ведущей по крутому подъему на хребет. Около укрепления Мирак присоединились к неприятелю еще [120] несколько тысяч конных, так что всей кавалерии полагать можно было сем тысяч при нескольких десятках фальконетов, возимых на верблюдах. Неприятель занял все высоты около укрепления Мирака конницею и, спешив часть оной для занятия малых бугров и удобнейшего действия из-за больших камней, казалось намерен быль оспаривать дальнейшее следование отряда нашего. Генерал-майор Давыдов приказал пехоте построиться в колонны к атаке, а артиллерию всю поставил на выгодную позицию, с которой перед сим конница наша сбила неприятельскую. Лишь только колонны наши тронулись, а из орудий открыт быль огонь, неприятель приметным образом начал мешаться, поспешно переходил с одной позиции на другую и вскоре обратился в совершенное бегство, так что скоро его из виду потеряли. Отряд наш спокойно ночевал в Мираке.

22-го числа генерал-майор Давыдов, не встретив нигде неприятеля, занял персидское селение Кулюджи, в 9-ти верстах от Мирака, по направленно к с. Гумры лежащее. В недальном расстоянии от с. Кулюджи находились еще восемь персидских селений, все оставленные жителями. Генерал-майор Давыдов разослал команды для отыскания пшеницы и ячменя, которые находились зарытыми в ямах и в таком большом количестве, что всему отряду невозможно было и половину оного забрать.

23-го числа генерал-майор Давыдов продолжал отступление через разоренную персиянами Шурагельскую провинцию и 24-го числа имел ночлег в с. Хорум. 25-го числа отряд прибыль в с. Гумры, оставленное жителями, кои при выступлении войск наших из Гумр не пожелали следовать за оным. 29-го сентября генерал-майор Давыдов прибыл обратно с отрядом в Джелал-оглу, не встретив даже нигде и следов неприятельских.

В продолжении всей экспедиции сей, последствием коей [121] было совершенное изгнание неприятеля из Бамбакской провинции, мы потеряли убитыми и ранеными только несколько человек грузинской конницы и наступательные действия правого фланга оного прекратились до апреля месяца следующего года, когда генерал-адъютант Бенкендорф с сильным авангардом выступил в Персию, занял монастырь Эчмиадзин и два месяца блокировал крепость Эривань до прибытия войск главного отряда. Выпавший в октябре месяце снег на горах бамбакских затруднил сообщение с Персией и не дозволил неприятелю вновь занять Бамбакскую провинцию, в чем он впрочем и не мог предвидеть ни малейшей пользы.

Войска правого фланга расположились на зимовые квартиры, по возможности в землянках, занимались перепечением провианта и сушкою сухарей, ибо кр. Джелал-оглу избрана была г. корпусным командиром главным магазином для всех войск, долженствовавших в наступавшую весеннюю кампанию действовать против персиян. Лежащее по дороге от Джелал-оглу к Тифлису с. Большие Шулаверы избрано было местом для второго магазина, который должно почесть только вспомогательным.

Размещение войск правого фланга во время учиненного персиянами вторжения и все действия, предпринятые нами вследствие оного до самого изгнания неприятеля из Бамбакской провинции, дают повод к следующим заключениям.

Из вышеупомянутого размещения войск правого фланга мы уже видели, что все количество оного составляло около 3-х тыс. человек, занимавших пространство более 100 верст в длину и раздробленных по десяти разным пунктам. Предположив, что пребывание посланника нашего, генерал-адъютанта князя Меньшикова, в Персии могло усилить несколько [122] надлежащую бдительность на границе, хотя притом персияне и вторглись в оные без объявления войны, командующий войсками и всем краем полковник князь Севарсамидзе, коему высшее начальство всегда на то доставляло способы и коего обязанность была иметь верные известия о всем, что за границею происходит, — не мог не знать, что вся Эриванская провинция ополчилась, что там делались большие запасы хлеба, что муллы даже па площадях провозглашали войну и потому разрыв с Персиею, по крайней мере, князю Севарсамидзе не мог казаться происшествием вовсе неожиданным.

В сем предположении я нахожу, что раздробление сил на столь многих пунктах было неуместное, а именно:

1) Балыкчайский пост занимался в продолжение лета для охранения ночевок казахских и шамшадильских татар и входа в Делижанское ущелье, но относительно обороны границы и особенно, не построив заблаговременно на пункте сем укрепления и не снабдив его провиантом, оный, как по отдаленности (60 верст) и трудного к нему пути от первого твердого пункта на оборонительной базе с. Амамлы, не мог быть надежным, ни даже полезным, что впоследствии оказалось истреблением там штабс-капитана Воронкова, посланного туда из Караклиса с провиантом и снарядами. Да и самые войска, находившиеся на Балык-чае единственно обязаны были благополучному прибытию их в Караклис неимоверной оплошности и трусости персиян.

2) Гамзачеманский пост находился в 10-ти верстах от Большого Караклиса по дороге к Балык-чаю и занимался единственно для хозяйственных выгод войск. Насколько занятие поста на предмет сей полезно и необходимо во время мирное, на столько занятие же оного во время военное, или при ожидании только войны, основательным предлогом служить не могло. На посте сем потеряли мы 15 человек и большую часть полковых и артельных лошадей Тифлисского пехотного полка. [123]

3) Построение укрепления на урочище Мирак завлекло туда и войска; но не видно особенной причины, побудившей к начатию сего укрепления на таком месте, которое столь значительным расстоянием, и притом трудною дорогою от базы отделено и кроме соединения дорог, ведущих из с. Амамлы и Гергер в Персию, никаких особенных выгод не представляло, особенно тогда, когда посланник наш находился уже в Персии с дружественным предложением, а самое место Мирак почиталось спорным и, наконец, когда даже сел. Гумры и Амамлы оба оборонительные предметы на самой базе не имели никаких укреплений, 2 роты и 2 орудия, занимавшие Мирак во время вторжения неприятеля, обязаны спасением единственно трусости персиян. А по сему, предположив, что посты Балыкчанский, Миракский и Гамзачеманский вовсе бы не были заняты нами или, по крайней мере, заблаговременно сняты, то настоящая оборонительная сила — долженствовавшая находиться в сел. Гергеры, Бекант и Амамлах, а для охранения полковых строений и в Большом Караклисе — увеличилась бы на пунктах сих 650-ю человеками пехоты и четырьмя орудиями; прибыль значительная и вся масса составляла только около 3-х тысяч человек.

Полковник князь Севарсамидзе случайно сам находился в укреплении Мираке, когда персияне учинили первое вторжение; кажется, ему следовало предпринять отступление не в с. Гумры, а в с. Амамлы, находившееся в ближайшем расстоянии и в центре оборонительной линии, которую князь Севарсамидзе движением на Гумры более открыл неприятелю, к счастью нашему непредприимчивому.

В одно время с Мираком сделано было нападение на сел. Малый Караклис, в 7 верстах от Гумры и в виду сего селения лежащем. Жители армяне (700 дворов) и даже жены их отчаянно защищались несколько часов, выстрелы слышны были в Гумрах, и малейшая помощь спасла бы [124] жителей г. Караклиса, но командующий в Гумрах Тифлисского пехотного полка подполковник Дехтерев, имея в распоряжении своем 700 человек и два орудия, ничего решительного к спасению их не предпринял.

В Гумрах находилось 175 дворов армян и 46 дворов татар, следственно измены было опасаться невозможно, напротив того около тысячи человек вооруженных армян совершенно могли обезопасить с. Гумры, если бы подполковнику Дехтереву и заблагорассудилось выступить на помощь к М. Караклису со всем гарнизоном. Вообще в Бамбакской и Шурагельской провинциях находилось 1766 семейств армян и только 384 семейства татар. Армяне могли выставить 4 тысячи человек вооруженных, а татары с трудом 1200, следственно измены опасаться было нечего.

Главныя силы персиян состояли из одной кавалерии, которая с большою робостью, кроме хищнических набегов и грабежей, ничего предпринять не в состоянии. Я полагаю, что при столь даже особенно выгодных для нас обстоятельствах не должно было спешить оставлением Бамбакской и Шурагельской провинций с богатыми их урожаями, на стебле оставшимися, и сопряженным с потерею Большого Караклиса, многолетними трудами солдат выстроенного.

Полковник князь Севарсамидзе справедливо медлил оставлением вышеупомянутых провинций, но выступив, наконец, вследствие полученных им строжайших подтвердительных предписаний, со всеми соединенными войсками из Большого Караклиса, 9-го августа пополудни, обязан был к сей день достигнуть вершины горы Безобдала. Ночлег же, который отряд по причине сей должен был иметь в тесном ущелье и более чем на версту одну растянутою линиею, мог соделаться для него весьма пагубным, но вовремя предпринятое движение сие конечно несколько извинить можно совершенным постижением духа неприятеля своего. Здесь однако обстоятельства [125] отнюдь не требовали поспешнейшего оставления Караклиса, и благоразумный воин без особенной необходимости в столь явную опасность вдаваться не должен. Притом сколь часто мы видели примеры на войне, что в ночное время горсть отчаянных людей в состоянии поражать неприятеля, не в пример превосходнейшего и сильнейшего.

10-го августа в Джелал-оглу и окрестностях находилось 13 рот пехоты, 12 орудий и 370 казаков. Не подвержено сомнению, что отряд сей не только в состоянии был бы защищать оставленные Бамбакскую и Шурагельскую провинции, но принудить неприятеля искать спасения у стен Эриванских. Значительные силы сии не только от 10-го августа до 19-го сентября оставались в совершенном бездействии, но допустили Гассан-хана с тремя тысячами конницы напасть на селения близ Джелал-оглу, у реки Джилги лежащие, а тысячи человек куртинской конницы пройти мимо крепости Джелал-оглу и разграбить Екатериненфельдскую колонию, более 70-ти верст в тылу оной находящуюся.

Полковник князь Севарсамидзе 15-го августа имел известие, что партия из куртинской конницы прошла по направленно к Башкичету. 14-го числа на рассвете она учинила нападение на колонию и только 17-го числа куртинцы, тяжело навьюченные награбленным имуществом колонистов и обремененные скотом и плененными, добрались по дороге через Квеши, Башкичет и Шиндляр до турецкой границы, где и скрылись.

От Башкичета до Джелал-оглу 53 версты и если бы полковник кн. Севарсамидзе на другой или третий день после полученного им известия о партии неприятельской послал занять Башкичет и Шиндляр, то куртинцы были бы отрезаны и хотя мы, по неимению у нас достаточного числа кавалерии, и не в состоянии были бы их истребить, но принудили бы бросить сию добычу и освободили бы, если не всех, то верно большую часть несчастных пленных, коих увлекли на [126] вечную неволю и рабство. Быстрым движением на Башкичет и Шиндляр тем несомненнее предвиделся желаемый успех, что от колонии Екатериненфельд до мест сих (32 версты) существуют только две дороги, по которым неприятель мог отступать, и они ведут ущельями, покрытыми лесами и кустарниками, в коих и лучшая кавалерия против пехоты устоять не может. Не менее того упущение сделано и со стороны командира 41-го Егерского полка, полковника Авенариуса, находившегося с батальоном вверенного ему полка в расстоянии 10-ти верст в Екатериненфельдской колонии на Белом-Ключе. Накануне учиненного куртинцами нападения на колонию, полковник Авенариус уведомлен был о намерении сем приверженным нам борчалинцем беком Али-агою, а в самый день нападения полковник Авенариус уведомлен был также бежавшим из колонии переводчиком Лоренцом и одним спасшимся казаком. Наконец, находившийся в то время на Белом-Ключе войска Донского полковник Леонов с тремя сотнями казаков предлагал двести лошадей, дабы посадить пехоту на коней и спешить отрезать неприятеля по прямой дороге из Белого-Ключа и урочища Тиндляр, куда куртинцы прибыли только на другой день пополудни, ибо они дорогою заблудились в лесу и в 4 часа осадили с. Квеши; но полковник Авенариус ничего к спасению колонистов предпринять не хотел.

При сем случае надлежит отдать справедливость отчаянной храбрости восьми казаков при уряднике Донского казачьего полковника Леонова полка, оставленных в Шиндлярах, для охранения строения штаба сего полка. Куртинцы несколько человек вели перестрелку с сими казаками и не только не могли их принудить к сдаче охраняемого им плетенника, но, потеряв несколько человек убитыми и ранеными, в числе коих одного из предводителей, должны были оставить [127] дальнейшее покушение. Из числа сих казаков убиты двое, ранены урядник и один казак.

19-го сентября, под командою генерал-майора Давыдова, наконец, войска правого фланга предприняли действия наступательные. Неприятель, как то можно было предвидеть, не только не защищался в границах наших, но и в собственной своей земле оказывал свойственную ему трусость. Главное затруднение, встречающееся вообще в крае сем для движения войск, есть продовольствие оных. Но когда генерал-майор Давыдов уверился, что в оставленных неприятелем селениях находилось более пшеницы и ячменя, чем для продовольствия отряда его нужно было, то не видно причины, отчего наступательные действия прекращены были при самом блистательном начале оных и почему, по крайней мере, несколько времени не продолжали наносить всевозможный вред неприятелю, продовольствуясь на его счет и истребляя запасы во всех персидских селениях, по сию сторону кр. Эривани лежащих. Должно полагать, что столь известный предприимчивостью и храбростью своею генерал Давыдов тут действовал по данной ему инструкции. В сем случае вся экспедиция предпринята была без существенной цели, ибо если намерения не было защищать провинции наши, когда они еще не были разорены неприятелем, то какую пользу могло принести изгнание оного из совершенно разоренной уже земли, которую мы сами постоянно занимать в виду еще не имели и из коей выпадающий в октябре месяце снег и без того бы его изгнал.

Итак, последствия всех движений, предпринятых войсками правого фланга с открытия кампании были те, что Бамбакская и Шурагельская провинции уступлены неприятелю, дабы сосредоточить все силы в Джелал-оглу, где они оставались в совершенном бездействии или, говоря стратегически, первая оборонительная база была покинута, а войска [128] сосредоточены на одном из вспомогательных ее пунктах, в тылу оной и на главной операционной линии лежащем.

Не трудно заметить, что вообще оборона Бамбакской и Шурагельской провинций производилась без всякого предначертанного плана, ниже каких либо предварительных распоряжений. Весьма естественно, что главною причиною сего упущения надлежит искать в мнении, которое имели о недостаточном количестве войск, потребном для обороны помянутых провинций, хота недостаток сей, буде действительно оный находили, всегда легко мог быть заменен единственным и слишком известным способом — укреплениями, для построения коих требовалось не более двух суток времени. Но я полагаю, что и с теми средствами, которые имелись, провинции защитить возможно было следующим образом.

По новейшим статистическим описаниям в Бамбакской и Шурагельской провинциях находилось в обеих жителей: в 38-ми селениях 1076 дворов армян и 384 двора татар; на Лорийской степи в 20-ти селениях 429 дворов армян, 33 двора греков и 228 дворов католиков: следственно, всего в этих провинциях 1766 дворов христиан и 384 двора татар. Из сего следует, что число христиан превышало число татар почти вчетверо, а потому не только измены было опасаться нечего, но мы всегда могли иметь за нас до 4-х тыс. вооруженных христиан. Земли вообще хлебородные, особенно в Шурагели. Бамбакская провинция из ежегодных убытков могла уделять от 5-ти до 7-ми тысяч четвертей и Шурагельская от 7-ми до 9-ти тыс. четвертей пшеницы, селения на Лорийской степи в год, в который градом не выбивало, до 5-ти тыс. четвертей, следственно в совокупности ежегодно могли уделять до 19-ти тыс. четвертей, количество достаточное для продовольствия 6-ти тыс. человек на круглый год.

Операционные линии наши суть обе дороги, ведущие из селений Гумры и Амамлы к Эривани. Селения сии суть [129] оборонительные предметы, лежащие на первой базе, которая есть большая дорога, пролегающая через обе провинции. Доступ неприятеля к провинциям сим по причине местоположения затруднительный; нам же напротив того легко скрывать движения свои и удобнее дебушировать. В провинциях сих находилось 3 тыс. человек пехоты и 12 орудий.

При первом известии о разрыве должно было расположить войска сия в следующих местах: в с. Гумрах 1000 человек пехоты и 4 орудия, в с. Амамлах 1000 человек и 4 орудия, в с. Беканте для совершенного обеспечения сообщения с Амамлами и Гумрами 300 человек пехоты и одно орудие, в Большом Караклисе для охранения полковых строений и штаба 400 человек пехоты и два орудия и в Гергере для охранения сообщения с тылом через Безобдал 300 человек пехоты. В селениях сих тотчас поделать временные укрепления, которые могли быть окончены в несколько суток и слишком достаточны против персиян. В укреплениях сих оставлять тяжести под небольшими прикрытиями, дабы войска во всякое время и по всем направлениям могли свободно действовать.

Избытки края удостоверили нас, что снабжение мест сих потребным количеством продовольствия не встретило бы никакого затруднения. Жителям из неукрепленных селений следовало назначать для сборного места каждому ближайший из укрепленных пунктов, под защиту коего они при тревоге могли бы приходить со всем их имуществом. Предположив, что жители селений, ищущих спасения в местах укрепленных, разделились поровну, то каждый пункт мог усилиться более 1000 человек вооруженной милиции. При таковом размещении жители, под прикрытием небольших отрядов пехоты, могли бы даже продолжать уборку хлеба, оставшегося на стебле в большом количестве, чего неприятель, имея одну робкую кавалерию, воспретить был не в состоянии. Весьма [130] вероятно, что при таком размещении войск и взятии таковых мер и самое внезапное вторжение неприятеля не могло навести вред значительный. Когда же 13 дней после вторжения прибыли в Большой Караклис на подкрепление еще 4 роты пехоты и 4 орудия, то решительно неприятель должен был быть прогнан за границу и оттуда ему оставалось производить одни лишь набеги хищнические, которые ни ему существенной пользы, ниже нам значительного вреда причинить не могли. Но и самые набеги сии могли быть отвращены, если бы войска, прибывшие на подкрепление, усилены еще были несколькими сотнями казаков, из близ находившегося в урочище Шиндлярах полковника Леонова полка и хотя бы 1000 всадниками грузинской конницы, кои в соединении с конницею жителей Бамбакских и Шурагельских провинций составили бы довольно значительную массу кавалерии.

Нападение, сделанное на Екатериненфельдскую колонию в тылу Джелал-оглу, и единственно по оплошности и трусости персиян по всюду ими не повторенное, было следствием совершенного покидании нами в 1823 году второй оборонительной базы, через Башкичет и Квеши вдоль реки Храма пролегающей, и не занятие оной войсками, при открывшихся уже военных действиях.

В заключение главы сей я должен сознаться, что вообще весьма нетрудно судить о действиях по последствиям, и что сколько военная наука не кажется определенною, но невозможно, чтобы при столь многосложных и многочисленных соображениях нечувствительным образом не вкрадывался свойственный каждому образ суждения. Я старался только изложить оное со всею откровенностью и по мере сил моих.

Текст воспроизведен по изданию: Описание вторжения персиян в Грузию в 1826 году. Записки М. Е. Коцебу // Кавказский сборник, Том 22. 1901

Еще больше интересных материалов на нашем телеграм-канале ⏳Вперед в прошлое | Документы и факты⏳

Главная страница  | Обратная связь COPYRIGHT © 2008-2024  All Rights Reserved.