Англо-русский инцидент со шхуной “Виксен"

(1836 — 1837 гг.)

В истории международных отношений англо-русский инцидент со шхуной «Виксен» в 1836 — 1837 гг. занимает видное место. Захват русскими военными властями английской шхуны «Виксен» у восточных берегов Черного моря с 1836 г. вызвал резкое обострение англо-русских отношений.

На этот важнейший этап во взаимоотношениях Англии и России обратил в свое время внимание К. Маркс в своих статьях, посвященных лорду Пальмерстону (К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч.. т. IX, стр. 481 — 584.), виднейшему "english statesman" в области внешней политики. К. Маркс в этих статьях всесторонне осветил традиционную политику Англии и России на Ближнем Востоке, англо-русские противоречия и инцидент со шхуной «Виксен». Ленин в статье «О сепаратном мире» подчеркивал захватнический, разбойничий характер внешней политики Англии и России на Востоке: « ...за все это долгое время Англия была сильнейшим врагом разбойничьей политики России, потому что Россия грозила подорвать господство Англии над рядом чужих народов». (В. И. Ленин, Соч., т. XIX, стр. 281-282.).

Дворянская и буржуазная историография в России всячески избегала освещения «щекотливых» вопросов из истории внешней политики. Истории англо-русского инцидента со шхуной «Виксен» в русской литературе посвящены, в полном смысле этого слова, — одни отрывочные сведения, заметки в работе С. С. Татищева, — Внешняя политика императора Николая I (1887 г.), и в документальных обзорах Мартенса Ф., — Собрание трактатов и конвенций, заключенных Россией с иностранными державами, т. XII.

Более или менее обстоятельная статья об этом инциденте «Английская шхуна «Виксен» военный приз, взятый бригом «Аякс» у берегов Кавказа в 1836 году», написанная капитаном этого брига Б. Вульфом, с разрешения цензуры дозволена была к печатанию только в специальном техническом журнале — «Морском сборнике» за апрель 1886 года.

Не лучше обстоит дело с публикацией архивных документов. Научной, полной публикации по этому вопросу у нас еще нет. Отдельные документы о захвате шхуны «Виксен» были опубликованы в разное время и в различных изданиях — Кавказском сборнике (т. III), Актах Кавказской археографической комиссии (т. IX), Архиве Раевских (т. II, III). Вот и все, что мы имеем по данному вопросу.

Изучение этих вопросов базировалось до сих пор на английских публикациях «Portofolio», издававшихся Давидом Уркартом, который в течение пятидесяти лет «неустанно работал над тем, чтобы ознакомить своих соотечественников с целями и методами русской дипломатии, которые он понимал в совершенстве». (К. Маркс и Ф.Энгельс, Соч., т. XVI. ч. II, стр. 5.)

Англо-русский инцидент со шхуной «Виксен» имел место у северо-восточных берегов Черного моря. Эта территория, искони населенная многочисленными черкесскими воинственными племенами (шапсуги, натухайцы, абадзехи, бжедухи, темиргоевцы, гатюкайцы, гуаие, жанеевцы, бесленейцы и др.), занимала [190] весьма выгодное положение — в экономическом, политическом и военно-стратегическомм отношениях.

В экономическом отношении Черкессия представляла собой богатый край (замкнутый в форме треугольника между Анапой, Екатеринодаром и Гаграми), изобиловавший разнообразнейшими естественными и сырьевыми источниками и ресурсами. Царская Россия издавна стремилась к тому, чтобы овладеть этим лакомым куском.

В торговле с Черкессией была заинтересована самая богатейшая в мире страна, «мастерская мира» — Англия. Английская торговля, подобно року, неумолимо наступала «на внутреннюю Азию одновременно с двух сторон: с Инда и с Черного моря». (К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. IX, стр. 383.). Английский экспорт в гавани Черного моря в 40-х годах XIX в. составлял примерно около 2 мил. фунтов стерлингов. В частности, в Черкесси открывалось новое поле для английской торговли. В статье под заголовком — «Чего стоит нам лорд Пальмерстон» уркартовский орган «The Free Press» указывал, что отказ от права торговли с Черкесией обходится Англии в 100 тысяч фунтов стерлингов в год. (The Free Press, № 29, 1857)

В Константинополь ежегодно приходило 200 судов с местными черкесскими товарами, при чем все импортные товары были английского происхождения. Не менее крупное значение имела Черкесия « в политическом отношении, как составная часть т. н. Восточного вопроса. Английский посол в Турции — Понсонби, в 1837 г. писал Пальмерстону: «никто из людей не оценивает так высоко значимости Черкесии для сохранения политического равновесия в Европе, как я».

С конца XVIII в. Черкесия приобретает и первостепенное военно-стратегическое значение.

Для султанской Турции Черкесия, как ее полувассальное владение, в течение веков рассматривалась так же, как и Англией с конца XVIII в. (с момента захвата Индии), как существенный фактор в борьбе, в соперничестве с Россией. Для царской же России Черкесия являлась ключем к эффективной обороне против Турции. Черкесия, по замечанию Маркса, представляла одну из важнейших «горных крепостей Кавказа». (К. Маркс и Ф.Энгельс, Соч., т. XIII. ч. I, стр. 13).

Черкесия являлась, как бы «барьером, разделяющим кавказские владения России и делающим непрочными приобретения на границе с Турцией». (The Free Press, vol. III, № 15, p. 116)

Об огромном стратегическом значении Черкесии Давид Уркарт писал: «Если Персия является заставой Индии, то еще в большей мере ею является Черкесия, которая защищает Афганистан и которая наравне с Персией защищает и Индию». (Ibid., № 15, p. 115)

В целом ряде речей этот «пророк Востока» заявлял (имея ввиду более далекие перспективы расширения и усиления господства Англии в Азии), что Черкесия должна быть превращена в колонию Англии, ибо она по своему стратегическому значению есть «непосредственный форпост Турции и Персии, «бастион Индии», «охрана доступа в Азию», «необходимый для английских азиатских владений защитный барьер». (Ibid., vol. VI, № 16)

И неудивительно, что борьба за обладание черкесским побережьем велась между этими странами с таким упорством, хитростью, лукавством, подкупом, мошеничеством, традиционными кознями и отыскиванием слабых сторон противника, вероломством, убийствами. Черкесский вопрос порождал многочисленные споры, тяжбы, дипломатические конфликты, инциденты, особенно в период одной из самых (продолжительных, мучительных, кровавых и опустошительных войн (Кавказской войны) в истории колониальных захватов и грабежей.

Эту примечательную особенность «черкесского вопроса» удачно схватил [191] французский посол в Вене Сент-Олер в своей депеше от 1/II 1837 г. французскому послу в Петербурге барону Баранту: «Если я замечаю на горизонте небольшое облачко, то это там, на берегу Черкесии». (Мартенс. Собрание трактатов и конвенций, т. XI, стр. 227).

Обострение англо-русских отношений в области восточного вопроса, вообще, в его составной части — черкесском вопросе — в частности, началось уж после заграничных походов России 1813 — 1814 гг. против английского соперника — Франции. Уже в 1815 г., несмотря на крепкий союз и тесную дружбу Англии _С Россией, английские офицеры, агенты всячески противодействовали ген. Ермолову в деле ведения Кавказской войны. Это был уже симптом коренных разногласий между Англией и Россией задолго до шумного и крикливого инцидента со шхуной «Виксен» в 1836 г. В ответ на активизацию английских агентов на Кавказе английскому правительству сделано было представление, в котором русское правительство изложило свои основные аксиоматические принципы отношений к азиатским народам: «никогда не допускать в отношении подобных столкновений ни посредничества, ни вмешательства, ни даже добрых услуг иностранной державы и рассматривать эти отношения скорее как домашние дела». (Мартенс. Собрание трактатов и конвенций, т. XI, стр. 265) После представления этого документа лорд Кастльри — английский министр «весьма красноречиво промолчал». (Мартенс. Собрание трактатов и конвенций, т. XI, стр. 266)

Сохраняя внешне дружественные отношения с Россией, Англия весьма умело использовала и Турцию — эти чужие руки для ослабления России на Кавказе. Особенно много было турецких, английских и иных агентов в Анапе.

Когда Туркманчайский договор (1828 г.) превратил Иран в вассала России, а Адрианопольский мир (1829 г.) санкционировал притязания России на Кавказ, Англия в лице Пальмерстона, Понсонби и Давида Уркарта ,начала переходить от эпизодических наскоков, от отдельных кампаний к широкой системе наступательных действий, которые должны были бы отбросить Россию за Кубань, за Азовское побережье к т. н. границам допетровской Московии.

В связи с усилением России в Турции, английское правительство принимало-меры предосторожности и готовилось к серьезной борьбе против России. 15/27 ноября 1829 г. Николай I узнал, что английский военный фрегат «Blonde» проскочил через проливы в Черное море и вошел в Севастопольскую гавань.

Принято было решение отправить линейный корабль и фрегат в Босфор и потребовать объяснения от английского кабинета. С этого момента наступает полоса напряженных отношений между Англией и Россией, когда «всякое тесное сближение между обеими державами сделалось совершенно немыслимым». (Мартенс. Собрание трактатов и конвенций, т. XI, стр. 417) Начавшееся систематическое завоевание северо-западного Кавказа, Черкесии Россией подрезывало выгодный промысел Турции — вывоз черкесского «живого товара» на невольничьи рынки Востока. Действия русского флота у северо-восточных берегов Черного моря сократили сравнительно обширную торговлю Англии с Черкесией.

Особенно обострились противоречия между Россией и Англией после 1833 г., когда Россия приступила к решению своей «главной задачи» — завоеванию и русификации Кавказа. Англия, ущемленная Россией на черкесском побережья и в проливах, считала тоже главной своей задачей — оттеснить Россию с Кавказа и свести на нет ее влияние в Турции. Противоречия между этими двумя державами превращали их в яростных врагов на Ближнем Востоке. «Эти страны есть и всегда будут противниками на Востоке» (К.Маркс и Ф.Энгельс. Соч., т. IX, стр. 384.) — писали основоположники марксизма. Доктрина Нессельроде (отношение к азиатским народам - домашнее дело России), интриги Англии в русско-иранских и русско-турецких отношениях, Адрианопольский мир, ограничение англо-турецкой торговли на черкесском побережьи, Ункиар-Искелессии — это но что иное, как основные [192] вехи, по которым можно проследить нарастание кризиса в англо-русских противоречиях вплоть до его трескучего проявления в инциденте со шхуной «Виксен», посланной Англией к берегам Черкесии с провокационной целью - вызвать Россию на военный конфликт.

Одной из примечательных черт английской внешней политики на Кавказе является подготовка различных провокационных приемов. К числу таких тщательно подготовленных провокаций относится непрерывная посылка шхун и бригов к черкесским берегам, особенно после 1833 г., именно с того момента когда виднейший английский деятель, активный агент, русофоб — Давид Уркарт (См. К.Маркс и Ф.Энгельс, Соч., т IX, стр. 390-391; т. XXV стр. 203, 361-362.) посещает Турцию и Черкесию. В результате своей агентурной поездки на Кавказ в 1834 г. он написал книгу «England, France, Russia and Тurkay», вызвавшую интерес в английском обществе. Назначенный в 1835 г. на пост секретаря английского посольства в Константинополе, он развертывает активную деятельность против России, налаживает связи с горцами Кавказа на предмет использования их, как английского орудия в борьбе с Россией.

В 1835 г. с его ведома к восточным берегам Черного моря прибывает капитан Лайоне с поручением возбудить горское население против России. Английский агент — капитан Дринкватер, на пароходе «Плутон», на котором прибыл английский посол в Петербурге лорд Дюрем в Одессу, тщательно осматривал и изучал северо-восточные берега Черного моря. 17 мая 1835 г. в 9 милях от Геленджика была задержана русским бригом «Кастер» английская шхуна «Lord Charles Spencer». По прибытии в Геленджик шхуна подверглась осмотру и затем была освобождена, поскольку на ней но оказалось оружия и военных припасов, предназначенных для горцев. Но освобожденная шхуна «Lord Charles Spencer» на обратном пути «высматривала тамошние укрепления». С этой целью она «намеренно держалась ближе к берегам для высматривания». (Архив внешней политики, МИД, Азиатский департамент, д. № 6, л. 11-12. ) По всей вероятности на эту шхуну и были возложены задачи разведывательного порядка.

Не довольствуясь собиранием агентурных сведений с черкесского побережья, английское правительство искало повода спровоцировать Россию на военный конфликт. Во имя этого нужно было бросить перчатку своему сопернику — царской России, которая тоже угрожала десантом на Босфоре. И эта перчатка была брошена. Английское правительство, не считаясь с русскими правилами плавания по Черному морю, посылает к черкесским берегам вооруженную шхуну «Виксен», которая была обнаружена бригом императорского флота «Аякс» на якоре в глубине бухты Суджук-Кале, в той месте побережья, где не было ни таможни, ни карантина. К этому времени экипаж шхуны сумел выгрузить и сдать черкесам груз, состоявший из пороха, пушек, оружия и соли.

Английское правительство, снабжая черкесов оружием, имело своей целью затянуть Кавказскую войну и тем самым обессилить «Россию в экономическом и финансовом отношениях». (ЦВИА, ВУА, д. № 49741, л. 13) Англия принимала все меры к тому, чтобы расстроить действия русского военного флота у черкесского побережья. Царизм считал своей основной задачей — ускорение завоевания Черкесии с тем, чтобы превратить ее в колонию. Черноморский флот должен был пресекать контрабандную торговлю Англии и Турции с Черкесией, охранять свои владения от занесения чумной заразы (из Турции) и наконец задерживать иностранных атентов-шпионов.

По получении сведений о нарушении английской шхуной «Виксен» таможенных и карантинных правил Николай I приказал объявить шхуну призом. Захваченная в качестве приза шхуна «Виксен» была передана в состав Черноморского флота и получила новое название «Суджук-Кале». Капитан шхуны [193] Чайдльс и купец Белль, зафрахтовавший шхуну, со всем экипажем были отправлены на казенный счет в Одессу, а затем в Константинополь.

В своих протестах по поводу захвата русскими властями шхуны «Виксен» английское правительство угрожало войной. Пальмерстон в беседе с русским послом Поццо-ди-Борго по вопросу об инциденте со шхуной «Виксан» разразился невероятной филиппикой против России: «Да, — оказал он, — Европа слишком долго спала. Она наконец проснулась, чтобы положить предел захватам, которые император намерен привести в исполнение на всех границах своей обширной империи». (Мартенс. Собрание трактатов и конвенций, т. XII, стр. 62-65). Этот разговор привел Поццо-ди-Борто «к твердому убеждению, что английский министр желает войны, и если он еще долго останется у дел, то достигнет своей цели». (Там же)

Инцидент со шхуной «Виксен» вызвал шумную мировую сенсасацию и втянул Россию в войну дипломатическую, в войну за привлечение на свою сторону т. н. общественного мнения. «Этот инцидент, — доносил Нессельроде русский посол в Константинополе Бутенев, — возбудил шум в прессе и напыщенные речи против прав России на восточном побережье Черного моря».

Русская дипломатическая агентура подкупала иностранных журналистов, которые писали статьи в защиту России, рисуя ее как страну, несущую истинную цивилизацию в Азию, где народы издревле прозябают и коснеют в невежестве. Русские послы сочиняли исторические записки, где доказывались законные права России на Черкесию со ссылкою на русско-турецкие мирные договоры XVIII — XIX вв., особенно на Адрианопольский. В исторических сочинениях указывалось, что Россия ведет войну с Черкесией во имя прекращения хищничества, разбоя, пресечения постыдного и варварового торга людьми, внедрения «мира и гражданского порядка».

Иностранная пресса того времени изобиловала различного рода статьями о правомерности русских притязаний на Черкесию. Меттерних считал, что право на стороне России и что этот инцидент вызван к жизни по его мнению «злой волей Понсонби и еще более ненависнической волей господина Уркарта».(ГАФКЭ, ф.1, д. № 133, л. 63.) Он склонен был предполагать, что этот инцидент рассчитан на то, чтобы вызвать прения в английском парламенте. И действительно в английской прессе по поводу захвата шхуны «Виксен» был такой шум, что это любому напоминало о большом значении тех событий, которые были связаны с Кавказской войной и укреплением России на Черном море. В этой многоголосой и многоликой шумихе раздавались голоса и за и против России, но более — против. Но самыми яростными: нападками против России и тех английских деятелей, которые поддерживали царя, были острые стрелы, язвительные филиппики, угрозы, исходившие, от Уркарта, который считал, «что для действительного отпора наскокам России надобно быть тори (или же турком)».(К.Маркс и Ф.Энгельс, Соч., т. XVI, ч. II, стр. 5-6) Война за общественное мнение Европы принемала широкие размеры.

Царское правительство, считая себя неподготовленным к войне с Англией, стремилось локализовать возникший инцидент, не дать ему разрастись до военного конфликта. Царская дипломатия, которая, по определению Энгельса, была «настолько же бессовестна, насколько и талантлива» (Там же, стр. 7) , хитроумно повела дело о захвате шхуны «Виксен», в посылке которой принимало участие, — это было известно царским дипломатам, — английское правительство в лице Пальмерстона, Понсонби и др. Прежде всего, царское правительство позаботилось о том, чтобы возложить ответственность за это предприятие только на Белля, сняв, таким образом, с английского правительства подозрения в его соучастии в этом деле и давая возможность английскому правительству воспользоваться [194] этим, чтобы снять с себя ответственность перед общественным мнением. Кроме того царское правительство вынуждено было без широкой огласки пойти на известные уступки, — изменение тарифа в сторону некоторого благоприятствования индустриальным и торговым интересам Англии. Вести войну с Англией, когда Кавказская война была в полное paзгаpe, значило бы итти на явные неудачи. Идя на целый ряд уступок, царское правительство тем не менее не считало возможным согласиться на возвращение шхуны «Виксен».

После длительной дипломатической переписки, колких разговоров между руководителями внешней политики Англии и России, шумных сенсационных дебатов в европейской прессе английское правительство признало за Россией законное право объявления шхуны «Виксен» законным призом и отказалось от своих претензий.

Но могущественная капиталистическая, индустриально-развитая Англия не думала о прекращении войны с крепостнической, экономически отсталой страной — Россией. Английское правительство пришло к убеждению, что, помешав планам России на Кавказе, можно расстроить и все ее завоевательные планы вообще, и неуклонно проводило политику, рассчитанную на ослабление России на Кавказе, не в целях освобождения народов от ига самодержавия, а в интересах использования их для укрепления своего господства на Востоке.

Еще не успел затихнуть инцидент во шхуной «Виксен», как английское правительство снаряжает целые экспедиции судов к черкесским берегам. 29 мая 1837 г. царское правительство получило секретные сведения, что тот же самый Белль прибыл на Кавказ из Трапезунта с грузом военных снарядов. Царское правительство предпиасало захватить «этого злобного английского банкрота, который мечется как чума из угла в угол» (МИД, д. № 97, л. 42)

По своем прибытии в Черкесию Белль вместе с корреспондентом Лонгвортом обосновались недалеко от Геленджика, на Пшаде. Это была своеобразная резиденция английской агентуры. Отсюда Белль (выдававший себя за посланника английского короля) и Лонгворт (именовавший себя секретарем этого посланника) — распространяли свое влияние на черкесских князей и старшин, выполняя при этом директиву Уркарта — использовать воинственный черкесский народ для превращения Черкесии в колонию Англии. Белль, Лонгворт собирали подробные сведения об экономическом и политическом положении Черкесии и о соседних областях России. Особенно интересовали их укрепления Черноморской береговой линии, находившиеся тогда в крайне тяжелом состоянии. Это знал Белль, который продолжительное время обдумывал план использования черкесских войск в разгроме этих укреплений. На народных черкесских собраниях он выступал с речами о необходимости захвата русских фортов и укреплений от Геленджика до Сухум-Кале. Ов считал эту меру необходимой для поднятия духа народа, а также — более удобной, чем набеги за Кубань (которые используются русскими для оправдания войны с Черкесией). Царские власти усиленно пытались пресечь деятельность Белля, за его голову была объявлена награда в 3 тысячи рублей серебром. К концу 1839 г. этот английский план разгрома русских фортов на Черноморском побережье подготовлен был к его практическому осуществлению. В этом отношении английские агенты воспользовались тяжелым положением горцев, создавшимся в результате неурожая, направили их ярость, воинственный пыл против береговых фортов Черноморской линии.

В начале 1840 г. все Черноморское побережье охвачено было всеобщим движением горцев против войск царской России.

Царизм переживал полосу чувствительных поражений от Чечни до Суджук-Кале. Черноморская береговая линия укреплений на некоторое время потеряла свое значение в обороне. Это привело к ослаблению влияния России в Турции. Чужими руками Англия добилась поставленной цели. Белль прямо [195] указывал, что черкесы боролись за дело Англии «аге fighting our battles». (S. st. Bell, Journal of residence in Circassia, vol. II, p. 168) Казалось бы , Англия в этой благоприятной обстановке должна была, в виде справедливой компенсации, помочь черкесам обеспечить их независимость в борьбе против русского царизма, жандарма Европы. Но Англия отвергла для себя этот путь и предала черкесский народ. Истощив его в достижении своей цели она бросила его в железные лапы царизма.

Черкесы посылали депутатов в Константинополь, в Лондон, но везде наталкивались на глухую стену. Вот почему в войне 1853 — 1856 гг. Англии не удалось поднять черкесов против царской России с таким успехом, как в 1840 — 1841 гг., когда планы Англии не были еще раскрыты черкесами.

Проф. С. Бушуев.

Текст воспроизведен по изданию: Англо-русский инцидент со шхуной "Виксен" (1836—1837 гг.) // Красный архив, № 5 (102). 1940