Письмо Мухаммадамина Шамилю

(13 мая 1854 года)

Во имя Аллаха милостивого, милосердного, хвала Аллаху, Господу миров, мир и благословение [Аллаха] над Мухаммедом, его династией и всеми сподвижниками — [обращаюсь к] тому у кого превосходно светит знатное, благородное сердце, обладателю всех достоинств и чудотворцу — источнику всех благ Дагестана, прославившемуся на Западе и Востоке шейху Шамилю — да возвысит его Аллах Всевышний и саййиду Джамалуддину. Да приветствует вас Аллах Всевышний, да поддержит и да дарует вам победу, да возвысит Он вас и увеличит для вас свое беспредельное благоденствие и да обнимет вас Он своей широчайшей милостью. Аминь! А затем — ко мне пришли эти двое подростков с благородной бумагой (письмом) от вас. Я их возвратил к вам без подарков, опасаясь [происшествий] в пути, но с этими документами ”диййата” — (выкупа).

Сообщаю вам, что когда я прибыл управляющим (вали) этих вилайатов, то они [жители] все подчинились мне, принесли клятву повиновения. Это случилось примерно в течение двух лет. Некоторые из них подчинились добровольно, а другие по принуждению. Затем те, которые подчинились по принуждению, образовали независимую группу (таифа), нарушив свою клятву, и когда мы однажды приблизились к одной из новых русских крепостей, ополчились против меня. Рассеялись мои спутники. Они намеревались меня отстранить от дел; они хотели посадить меня в каком-нибудь местечке вилайата без дела. С этим согласились даже те, в кого мы верили. Я не обратил внимание на их речи и стал уповать на Аллаха Всевышнего. Я действовал по мере сил своих и возможностей и не почувствовал, что мы в таком сильном затруднении, что я не найду ни одного верного друга, хотя бы семь человек, как это было в Шобуте. Я потерял уверенность в себе! Они сожгли мою усадьбу, но я им ни в чем не уступил. Я повторял настойчиво: ”Мне достаточен Аллах и Его благоденствие”. Положившись на Аллаха Всевышнего, я избавился от трудностей, как сказал Аллах Всевышний: ”Ударь своей ногой. Вот омовение холодное и питьё”. И люди вернулись ко мне после того как они были против меня. Я их привел к присяге во второй раз по одному. Мы спалили дома отступников — убили некоторых, некоторых заключили в тюрьму, а некоторых избили. Собрав отряд мы поднимались даже четырежды в горы, где однажды мы истребили 60 ренегатов ”магов” [280] (маджус), мы их захватили в плен, предали огню и ”обнаженных” идолов. После нарушения ими клятвы, затем во второй раз мы их привели к клятве и ни один не остался, кого мы не подчинили себе. С помощью огромной благодати вашей и благодати наших накшбендийских шейхов число людей [сторонников] — их число Аллах лучше знает — достигло 200 тыс., а протяженность (т. е. размер) их территории — территория заключенная между Анапой, Сухумом и Карачаем.

Мы обновили их суды (комендатуры), создали около 14 комендатур, восстановили разрушенные мечети.

Мы выступили шесть раз (раз в каждый год), чтобы прийти в Карачай, однако Аллах Всевышний не предоставил нам случай, чтобы сопутствовал успех, ибо Абадзех [расположен] далеко от карачаевцев (Аллах Всевышний лучше знает). Расстояние между карачаевцами и центральной частью абадзехов составляет семь дней пути при средней [скорости] ходьбы. Среди [абхазцев] нет административного порядка (Низама), поэтому они питают отвращение ко [всякой] организованности и порядку, допускают отступничество [от веры] и не могут выстаивать должным образом молитву. Чтобы охватить все то, что произошло здесь [за время моего пребывания], нужно написать толстые тома, однако пусть это не покажется [тебе] самовосхвалением.

Что касается нынешних дел наших, то мы выступили, как ты приказал. С нами турецкие войска и мы встретимся, даст Бог, в Кабарде. Затем я отправил посланцев в Стамбул в прошлом году и они возвратились ко мне с доброй вестью. С одним из них пришли три больших парохода, наполненные порохом и свинцом. На судне была секира (большой топор). Это произошло в сафаре. Пришли также письма от Высочайшего (бывшего) с пожеланиями и симпатией, но без новых указаний. Затем в джумада ал-ахира, проклятый начал захватывать крепостей и до дня написания этого письма взятых им крепостей уже насчитывается двадцать. Среди них Сухум, одна большая в центре [территории] шабсугов, две крепости в Лабе. Остальные все на берегу моря. Их названия не находят соответствие [в произношении] в нашем языке, поэтому я не стал их упоминать здесь.

Затем 11 числа месяца ша’бана выступило войско из Стамбула на шести больших судах. Я написал это письмо в понедельник 17 ша’бана и было это, когда мы верхом на лошадях двинулись навстречу этого войска на побережье, чтобы встретить их. О если бы я смог прибыть к тебе на крыльях, посоветоваться, что мне им сказать. Возможно, я ошибусь в своей речи, а может, [281] в наших поступках будут погрешности и упущения. Все же я выбрал Аллаха одного и Его благоденствие [опорой себе] — и нет силы и мощи, кроме них с Аллахом великим и мудрым.

Затем передайте большой привет моей матери, сестрам и другим родственникам, затем наибам, мухаджирам, муджахидам, да соберет нас вместе Аллах Всевышний в самые счастливые времена и мы просим Аллаха Всевышнего встречу с вами в этом году непременно. Молитесь за нас в безмятежное время. И все.

14 ша’бана 1270 (13 мая 1854) года.

После окончания письма поступила тревога с гор о том, что русские переселяют наших сторонников на равнину насильственными действиями: убивают того, кто им противится. Призывают нас на помощь, поэтому мы возвращаемся туда. Если вы выступите, молите Аллаха, чтобы мы встретились.

На лицевой стороне письма овальная печать с легендой: ”Кто потерпит, победит. Раб возвещающий Мухаммадамин. 1265 г. х.” [1848-49] г. [283]

Письмо Мухаммадамина Шамилю

*** [286]