64. 1810 г. марта 4. — Рапорт полк. Симоновича на имя ген. Тормасова о ходе дел в Имеретии в связи с ее подчинением.

По содержанию последнего повеления в. выс-тва, последовавшего ко мне от 25-го февраля, имею честь донести, что курьеры ваши—первой, пятидесятник Наумов 18-го числа и второй, урядник Хрусталев, 21-го, отправленные, оба вместе явились ко мне в Кутаис по отпуске их моуравом князем Кайхостро Абашидзевым, у коего они находились связанными целые пять дней, и доставили мне в целости все предписания, о чем я имел честь доносить в. выс-тву от 23-го февраля. Третий нарочный из грузин, посланный от 23-го февраля, доселе ко мне не явился, конечно будучи пойман имеретинцами и повелений в. выс-тва от сего числа я никаких не имею. Наконец, последнее предписание ваше от 25-го февраля, с грузином же отправленное, исправно мною получено на самом уже выезде из Кутаиса в Джихейши для соединения с отрядом майора Ушакова и мингрельскими войсками. Донесения же мои в. выс-тву по свиданию уже господина надворного советника Могилевского с бывшим имеретинским царем Соломоном отправлены первое от 12-го и второе от 13-го числа февраля, оба с нарочными казаками, третье от 21-го того же месяца с имеретинским лазутчиком, четвертое и пятое донесение от 23-го и 24-го числа с имеретинским митрополитом Гинателем и шестое от 27-го числа о быстрых успехах, сопровождающих здесь при помощи божией мои действия, послано с имеретинским лазутчиком, Но я не имею еще сведения, дошли ли они верно до в. выс-тва, кроме только майор Прибылевский известил меня, что лазутчик мой, посланный с донесением от 21-го числа, благополучно к нему прибыл в Сачхери и что им все сии бумаги отосланы к в. выс-тву.

Что же касается до возобновленных якобы мною и надворным советником Могилевским переговоров с бывшим царем Соломоном, о чем уведомил в. выс-тво салткуцес князь Зураб Церетели, то нас бог избавил пуститься в оные, испытав уже довольно коварства, скрывавшиеся в сих переговорах до обнародования 20-го числа февраля прокламации в. выс-тва, по коей священным именем е. и. в-ства бывший царь Соломон навеки отчужден от управления имеретинским царством и после которой не могут уже существовать никакия с ним переговоры, кои известно, что составляли одну только цель, дабы выиграть время; разве князь Зураб Церетели счел за переговоры то, что когда от Соломона Арчиловича был ко мне прислан архимандрит Гелатского монастыря с описанием сокрушения царя Соломона [468] и с умолением, чтобы я показал ему путь, чрез которой был он мог поправить свое преступление и заслужить пощаду от милосердого государя императора, то я обще с надворным советником Могилевским отвечал ему решительно совсем не в виде требования, а изъяснил только вроде нашего совета, что и дна дорога остается царю воспользоваться еще милостью государя императора, та, чтобы он, положась на честность и добродетель в. выс-тва, с полною доверенностью поехал бы сам в Тифлис с просьбою к в. выс-тву о ходатайстве за него пред е. и. в-твом и там бы оставался жить до получения милосердаго решения государя императора об его участи. Когда же на другой день приехал от царя митрополит Генитель и князь Сехния Цулукидзе с объявлением, что царь, следуя сим нашим советам, отправляет их с письмами к в. выс-тву, кои нам были показаны и с одного препровождена копия, в коем бывший царь просит позволения иметь свидание с в. выс-твом, то я, не останавливая их отъезд, при двух казаках отправил их в Сурам, снабдив паспортом такого содержания, что они едут к в. выс-тву по собственной своей надобности, а не как посланные от царя, дабы ни нашим войскам не подать мысли якобы возобновлены с царем переговоры, ни остановить успехов, с каковыми повсеместно имеретинцы спешили сами принимать присягу на верность государю императору, ибо без сей осторожности никто из князей и дворян не решился бы отлагаться от царя, опасаясь худых для себя последствий, естьли бы по объявлений уже прокламации о лишении царства имеретинского царя Соломона и по приводе большей части Имеретии к присяге дело сие окончилось примирением с ним и возвращением ему попрежнему царства, в какое время он не оставил бы излить всего своего мщения на князей, дворян и народ, с доверенностью к нам предавшийся. Да и для пользы наших дел послужило бы сие невозвратною уже ошибкою, потому что весь народ и дворянство навсегда потерял бы к нам доверие. Между тем бывший царь через коварство свое взял бы поверхность над народом, который при самом жесточайшем угнетении его от царя не можно бы было уже, в случае надобности, преклонить к доверию нам или какими-либо мерами обуздать закоренелую в нем злость к русским и непокорливый нрав, разве только одною силою оружия и жестоким кровопролитием.

Покорнейше донеся о сем в. выс-тву, долгом ставлю в силу вашего повеления донести также в подробности о моих действиях и об успехах в оных, кои состоят в следующем.

Жители города Кутаиса все приведены к присяге и находятся в таком спокойствии, какое можно видеть разве только в самых устроенных городах и ясно обнаруживают чистосердечное желание свое [469] быть под российским правлением. Так называемая мать всея Имеретии провинция Вака (!), в коей находится и селение Маглаки, до чрезвычайности крепкое по своему местоположению и окружающих оное непроходимых лесов, со всеми князьями, дворянами и обывателями также покорилась добровольно без всякого насилия, учинив доброхотно присягу на верность г. и-ру. Важное место и крепостца Чхари, принадлежащие упорному царевичу Константину, с прочими селениями равномерно присягнули без единого выстрела. Наконец, все окрестные волости Кутаиса, лежащие по правом берегу рек Риона и Квирилы, составляющие важнейшее достояние Имеретин и граничущие с Мангрелиею, Лечгумом, Рачею и другими местами до самого Сацеретло и Свери, владеемых князьями Церетеливыми, совершили под моим распоряжением присягу на верность и остаются до сего времяни спокойными принятыми мерами к возстановлению во всех сих местах порядка и устройства. Довольно сильный здесь побочный сын покойнаго царя Давида, брат царевича Константина Ростом, со всемии принадлежащими ему дворянами и народом также присягнул. Наконец, то же продолжают делать почти все важнейшие княжеские фамилии, каждой день отставая от царя и являясь ко мне с прозьбою о приводе их к присяге, быв к сему побуждаемы изданным мною обовещением, которое я осмелился обнародовать здесь от имяни в. выс-тва и с которого на благоусмотрение ваше имел честь представить копию при донесении моем, отправленном с митрополитом Генителем. Народ же здешний из отдаленных селений каждый день приходит ко мне большими толпами, радостно прося принятия их в подданство России и приведения к присяге. Таким образом, при содействующей мне небесной помощи, ежедневно приобретаются быстрые успехи в препоручении, возложенном на меня от в. выс-тва, которое я всемерно стараюсь совершить кроткими мерами сообразно с священною волею е. и. в-ва, также с предписанными мне в руководство вашими наставлениями и бог помог мне в сем деле до того, что еще доселе при столь важном переломе не пролилась ни одна капля крови во всех местах, приведенных мною к присяге. Теперь остается еще Рачинский уезд с обитателями оного, не присягавший на верность, куда я предписал -уже майору Гедримовичу, оставя пристойную команду в крепостце Чхари, обратиться с своим отрядом, составленным из рот Белевского полка, в Лечхуме расположенных, и с 1500 человек лечхумских войск под начальством преданнейшего к России лечхумского моурава Бери Геловани, много оказавшего мне своего содействия, и надеюсь, что равномерно и сей уезд без всякого насилия исполнит свою обязанность в рассуждении безмолвной покорности священной воле е. и. в-ва, видя тому пример важнейшей части Имеретии. Затем главное и [470] последнее теперь дело состоит в том, чтобы покорить также места, лежащие на левом берегу рек Риона и Квирилы, где гнездится с своим скопищем бывший царь Соломон, из коих некоторые деревни уже начали присягать, видя кроткое обращение российских войск и нанесть решительный удар царю, овладев Варцихом и Багдатом, на какой конец взяты мною следующие меры.

Владетельному гурийскому князю Мамии по воле в. выс-тва объявлена мною независимость от царя и истребованы войски, кои со стороны Саджавахо совершенно отрезывают царю дорогу к побегу чрез Гурию в турецкие владения. С верхней же стороны по течению рек Риона и Квирилы предписал майору Реутту, оставя нужные команды в крепости Чхери и на Квириловском посту для содержания коммуникации, итти со всеми остальными людьми его баталиона прямо по варцихской дороге к Багдату и занять сие местечко, чрез которое лежит главная дорога к Ахалциху. А сам я, находясь уже четвертый день в Джихейши, где соединился с мингрельскими войсками, занимаюсь устроением наитруднейшей переправы чрез Рион при соединении его с Квирилою, как наиудобнейшем месте к переправе на поромах и не взирая на то, что царь в сем месте имел до 500 человек отборных своих войск для воспрепятствования переправы, также повелел повсюду изрубить и потопить лодки, я успел чрез бывших ближайших к царю его князей и дворян, после к нам передавшихся, собрать до 17 лодок и вчерашней ночи, не смотря на жестокую бурю, от моря поднявшуюся, и проливной дозжик (!), переправил секретно на ту сторону свой авангард в числе 170 человек, кои, заняв на самом берегу селение Чхвиши и приведя оное к присяге, овладели переправою и очищают ныне оную от всякого покушения неприятеля. Завтрешний же день я займусь построением поромов и переправою всего своего отряда с частью отборных мингрельских войск и тогда, призвав в помощь всевышнего, ударю прямо на Варцихе, преодолевая все препятствия, кои неминуемо должны встретить, и вытесню оттоль царя с его войсками, который по занятии Багдата не будет иметь другой дороги к укрытию себя как Ханийское ущелье, по которому в летнее время есть дорога в Ахалцих. Но я и туда пойду, преследуя его повсюду и истощу все мои силы, чтобы его поймать или же, при совершенной невозможности в сем успеть, чтобы непременно вытеснить его вовсе из Имеретии. О чем почтеннейше донеся в. выс-тву, имею честь присовокупить, что я, видя чрезвычайное затруднение в продовольствии мингрельских войск, в трех тысячах прибывших без всякаго запаса провиантом, также и невозможность при всех мною взятых мерах удержать их от насилий, коих причиною недостаток в нужной пище, счел за нужное большую часть [471] оных отпустить обратно, на что владетельный князь Леван Дадиан, по представленным мною резонам, охотно согласился, оставя при себе только до 800 человек самых отборных. Равномерно получил вчерашний день письмо, что абхазские войски, принадлежащие к Мингрелии, в 1000 человек прибыли к границе Имеретии, я по сей же причине послал тотчас нарочных к правительнице Мингрелии и к начальствующему теми войсками зятю ее Манучару Шарвашидзеву с благодарными письмами за их усердие к службе е. и. в-тва, в коих, описав им затруднение в разсуждении продовольствия их и опасности для войск от оспы, свирепствующей в мингрельских войсках, просил, чтобы они возвратились назад, а ко мне бы прибыл только сам Манучар Шервашидзе не более как с 60 человеками отборных конных молодцов, которых я намерен с частью и мингрельцев употреблять на поимку царя.

В заключение же беру смелость донести в. выс-тву, что хотя дело с бывшим царем Соломоном по его упорству и не могло окончиться миролюбно, но как содействия надворного советника Могилевского мною полезны для дел службы е. и. в-тва в нынешних обстоятельствах, то я и прошу покорнейше оставить его здесь хотя на самое короткое время, при первом же случае я поспешу снабдить его достаточным прикрытием. Полковник Симонович.

Марта 4 дня, 1810 года, селение Джихейши.