10. 1809 г. июня 18. — Предписание главноуправляющего в Грузии ген. А. Тормасова ген.-майору Орбелиани о предъявлении Соломону II-ому категорического требования относительно посылки в Петербург ко двору своих депутатов.

Последний курьер, от в. с. ко мне прибывший, доставил мне рапорт ваш за № 10, в то время, когда уже отправление к вам было совсем готово и я поспешаю дать вам на оный следующее разрешение:

Не предвидя никаких успехов от снисходительного обращения вашего с имеретинским царем Соломоном, я предписываю вам держаться сего поведения тогда только, когда имеете верную надежду, что вскоре удастся вам чрез оное получить удовлетворение в ваших требованиях касательно отправления ко двору депутатов и присылки аманатов в Тифлис; если же усмотрите, что и при ожидаемом вами успехе исполнение со стороны царя воспоследует не иначе как с большим промедлением времени, то оставя дальнейшие объяснения, пошлите к нему в горы, леса или болота, где только он будет иметь свое пребывание, с требованием решительного от него [395] ответа, заключающегося в двух словах: посылает ли он депутатов или нет, объявив ему при том, что если чрез 3 дни вы не получите ответа, то примете сие за решительный отказ. Не могу никак принудить себя к тому, чтобы дать веру, дабы имеретинский царь Соломон, коего дарственные доходы довольно известны, мог иметь при себе в собрании от 5 до 6 т. войска, ибо для такого числа войска нужно прежде сделать большие приуготовления, чтобы обеспечить их продовольствием; со стороны же царя сих приуготовлений, конечно, не было для того, что сие не могло бы и прежде укрыться. Если же он надеется прокормить их в лесах одними лесными плодами, то таковое войско ненадежно. Зная при том нерешительный и даже слабый дух известной вам особы, я и того меньше ожидаю, чтобы он когда-либо отважился с сею толпою сделать нападение на войска е. и. в. Но б уде бы сверх чаяния он на то решился к сущей своей погибели, то разрешаю вам при первом покушении его отражать силою орудия е. и. в. и действовать против него неприятельски, причем в то время, когда он первый подаст сему повод, можно уже будет формально подвинуть войска в Имеретию и открытые употребить меры против него, как изменника данной им присяги и вооружившагося противу войск своего государя.

Удивительно также мне кажется, что из многих уже рапортов, мною от вас полученных, я не вижу, чтобы вы по препоручениям, вам данным, употребляли в содействие кн. Зураба Церетели, который мог бы много помочь вам в успехе. Напрасно также в. с. не стараетесь действовать решительно чрез посредство архиепископов Кутатели и Генатели, о коих вы относитесь с весьма хорошей стороны и как о людях, имеющих на царя и на народ большое влияние.

О худом обороте, каковой приняло обнародование вами моего письма писанного к имеретинскому духовенству и дворянам, я должен судить двояко: либо что письмо мое они поняли не в настоящей его силе, либо что в. с. до сих пор еще не приобрели никакой партии, чрез которую могли бы внушить, что мера сия признана российским начальством нужною с самым полезнейшим намерением для царя имеретинского и для самого народа, которая клонится отнюдь не к восстановлению имеретинцев противу законного их владетеля, а для того единственно, чтобы народ привлечь к большей еще приверженности к царю чрез свои убеждения его не отклоняться от священной воли е. и. в., следовательно и от ожидающего его постоянного счастия, каковые убеждения были бы не что другое как чистосердечное обнаружение их истинной преданности к царю. Впрочем, я не вижу также из вашего рапорта, чтобы и кн. Зураб Церетели, по совету коего было написано сие письмо, [396] старался дать оному между духовенством и князьями настоящее понятие о содержании его и преклонить их к правильному суждению.

Затем разрешаю в. с. в полной мере стараться привлекать на свою сторону князей и дворян не только при решительности царя сделать, как вы полагаете, нападение на наши войска, но даже и теперь, не обнаруживая однако же вовсе пред ними настоящих ваших намерений. Особливо старайтесь иметь на своей стороне тех, кои сильны при царе и имеют влияние в народе. Те же, кои царем притеснены, не полагаю, чтобы могли вам сделать большую пользу, ибо и самое притеснение их открывает уже их бессилие и неважность в народе.

Наконец, должен заметить в с., что после донесения вашего о намерении царя сделать первое покушение на войска, в Кутаисе расположенные, мне кажется, что не нужно, даже вредно будет отделить оттоль 2 рты в Редут-кале для того только, чтобы показать владельцу Кучук-бею, сколь сильный находится в Редуте гарнизон. Впрочем, буде возможно сделать, чтобы на сей случай умножить в Редуте войска, сведя туда оные из ближайших в Мингрелии постов, не подвергая притом отнюдь оных опасности, то я признаю, что сие было бы небесполезно. Между тем, узнав чрез шпионов, сколь силен турецкий гарнизон в Поти и также нет ли где в окрестных местах в собрании турецких войск, при первом случае меня уведомьте.