№ 364

1829 г. мая 4 — Донесение А. К. Амбургера И. Ф. Паскевичу о встрече тела А. С. Грибоедова в Нахичевани

1 мая, которое всегда приносит с собою радость и веселье, было для нас днем грусти и печали. В этот день, наконец, тело покойного нашего полномочного министра в Персии было переправлено чрез Араке. Ген.-м. Мерлини, полк. Эксан-хан и многие чиновники поехали на встречу оного: вперед был послан из Аббас-абада священник, один баталион Тифлисского пехотного полка с 2-мя полевыми орудиями, как и здесь приготовленный балдахин.

Когда встретили мы тело, баталион выстроился в два ряда. Гроб, содержащий бренные останки покойного Грибоедова, находился в тахти-реване, сопровождаемом 50 конными под начальством Келб-Али-султана, который остановился по средине. Когда вынули гроб из тахти-ревана и уверились, сколько возможно, что он содержит тело покойного министра, отдали ему воинскую честь и отпели вечную память, после чего положили его в гроб, здесь приготовленный, и поставили на дроги под балдахин; скомандовали на похороны, и тихо и величественно началось траурное шествие при звуке печальной музыки.

Дроги, везомые 6-ю лошадьми, закрытыми черными траурными попонами, ведомыми людьми в траурных мантиях и шляпах, которых было кроме сих 12 чел., шедшие с факелами по обе стороны гроба, балдахин хорошо убранный — все это произвело на всех сильное впечатление, даже на персиян. Кроме священника русского, выехало на встречу [597] покойному все духовенство армянское, под начальством архиерея Парсега, что еще более придавало величия печальному шествию. Таким образом достигли Алинджи-чая, где назначен был ночлег.

2 числа мая шествие продолжалось. Когда достигли Нахичеванчайского моста, сделали привал, люди оделись и духовенство облеклось в ризы; один русский священник отслужил панихиду и отпели вечную память и шествие продолжалось. Когда начинали приближаться к городу, то вышли на встречу ген.-м. Мерлини, полк. Эксан-хан, подполк. Аргутинский, м. Носков, я и переводчик Ваценко, и все военные и статские чиновники, которые находились в Нахичевани и все уже следовали за гробом до церкви. Здесь офицеры сняли гроб с дрог и внесли в церковь, где по отслужении панихиды и отпетии вечной памяти все удалились.

Народу было неимоверное множество: мужчины, женщины и дети — все, кажется, принимали живейшее участие в злополучной участи покойного и нередко слышны были между ними громкие рыдания. Женщины до самого вечера не отходили от церкви; только надобно заметить, что это по большей части были армяне и таковое участие, конечно, делает честь сему народу.

На другое утро, 3 мая, все, которые участвовали прошедшего дня в церемонии, опять собрались в церковь, отслужили обедню, после которой архиерей армянский Парсег говорил речь; по окончании оной отслужил панихиду и отпели вечную память. Тут офицеры Тифлисского пехотного полка попеременно со всеми присутствующими вынесли гроб, пронесли оный посреди двух рядов выстроенного войска, которое отдало воинскую честь, и поставили на дроги, и шествие опять тихо подвигалось вперед. Стечение народа было еще больше, нежели 2-го числа; трудно было верить, что Нахичевань содержит в себе такое огромное народонаселение.

Все, находившиеся в церкви генерал, штаб- и обер-офицеры провожали покойного до второго источника по Эриванской дороге. Здесь сняли гроб с дрог, войско сформировало каре вокруг оного и священник русский отслужил панихиду и отпели вечную память; после чего мы все простились с покойным, прикладываясь ко кресту на гробе его. Исполнив таким образом последний долг и отдав последнюю честь покойному, все возвратились в город.

Приятно и трогательно было видеть живое участие, которое все принимали в несчастной кончине покойного Грибоедова, и это ясно доказывает, что кто хотя только один раз с ним повстретился уже не мог забыть его. Долго еще толпы народа с печальным лицом стояли на высотах, окружающих город и весьма медленно рассыпались. С сожалением должен я упомянуть, что при открытии гроба, тело покойного Александра Сергеевича не имело почти никаких признаков прежнего своего изображения, оно, по-видимому, было ужасно изрублено и закидано каменьями и пришло в сильное тление, а потому и законопатили гроб и залили нефтью.

Тело препровождается отсюда чрез Эчмиадзин на Гумры и так далее, с командою, следующею в Джелал-оглу, и прапорщик Тифлисского пехотного полка Макаров провожает оное до Тифлиса.

Большое утешение, что последнее желание Грибоедова исполнилось, а именно чтобы тело его не оставалось в Персии.

АКАК, т. VII, док. 687.