№ 313

1828 г. сентября 8 — Рапорт И. Ф. Паскевича И. И. Дибичу о занятии Карса, Ахалкалаки, Ахалциха и Ардагана и о предполагаемых мерах по удержанию этих провинций

№ 48

Считаю нужным представить в. с. общий взгляд на положение, в котором ныне находятся здесь дела.

Покорением Ахалцыха и последовавшим за оным занятием крепостей Ацкура и Ардагана довершены высочайше предназначенные мне военные действия. Карсский пашалык, будучи составлен только из 4-х санджаков, большей частью прикрытых Карсом и лежащих в местах доступных, почти весь покорился. Но не то в Ахалцыхе, состоящем из 24-х санджаков, опоясанных тремя горными хребтами, расположенных на высочайших горах и в самых трудных ущелиях. Из них изъявили покорность только находящиеся между нашей границей, Ардаганом и Ахалцыхом, по горные санджаки, простирающиеся до Черного моря и к стороне Трапезонта, не только те повинуются, но, по последним полученным известиям, собирают опять войска.

Теперь главное и труднейшее попечение мое удержать и обеспечить наши завоевания. Неприятель весьма упорный: несмотря на уничтожение многочисленных войск его, уже с новыми силами угрожает нам на многих пунктах и вредным образом действует на расположение жителей. Я все средства употребляю, чтобы приобрести доверенность их, но народ столь дик, столь упрям, такую ненависть питает к християнам, что ни дарованная жизнь, ни хорошее обхождение, ни [543] вспомоществование разоренным не привлекают их; словом сказать, сей пашалык есть собрание изуверных разбойников, которые храбростью и образом мыслей весьма сходны с горцами Кавказа.

Сие заставляет меня держать в обоих пашалыках значительные силы, обеспечение продовольствия коих сопряжено с величайшими затруднениями. Жестокая мера, принятая неприятелем — еще до открытия войны — угнать в дальние горы всех жителей — произвела то, что по сие время поля остаются неубранными; трехмесячное же пребывание войск наших, особливо проходы многочисленной турецкой конницы, опустошили наиболее плодородные округи обоих пашалыков, так что оные едва ли какие средства продовольствия представят нам; по сей причине все наше продовольствие должно идти из Грузии, Имеретии и Мингрелии на колесах и вьюках; но и самые сии провинции, истощенные трехлетней, столько пожертвований стоившей войной, не могут сами собой обеспечить нас: главнейшие запасы в оных составляются подвозом из России. До сих пор мы пользовались только теми, которые из Астрахани доставлены, к устьям Куры, и подняты, по возможности, вверх по оной; приобретение Ахалцыха и Ацкура открывает возможность доставлять сюда запасы из Гори и из Имеретии, но и тут новые затруднения: надобно прокладывать дороги по местам почти непроходимым: 1000 человек работают в Боржомском ущелье для соединения Ахалцыха с Карталинией, в Багдад же, отстоящий отсюда только на 57 верст, несмотря на все усилия едва можно проложить тропинку, по которой будут проходить на вьюках и то с большим трудом. Для сообщения с Ардаганом нужно было тоже произвести значительнейшие разработки чрез высокий и заросший лесом хребет.

Словом, положение мое самое странное: неприятель собирается, следовало бы и с нашей стороны собрать более войск, но я должен ограничиться самым малым числом, ибо продовольствия нет; и если бы соединил большие силы, то не был бы уверен, чтобы гарнизоны Карсский и Ахалцыхский имели на зиму достаточно продовольствия: между тем по необходимости должен здесь оставаться, покуда не обеспечу достаточно продовольствие, ибо тогда только обладание наше сею страной сделается надежным, и тогда только могу употребить против неприятеля войска, ныне занятые проложением дорог и конвоировкой транспортов.

При сем считаю долгом напомнить в. с. о положении сих войск: вам известно, что еще в 1826 году значительная часть их провела почти всю зиму на бивуках для произведения экспедиции в Мешкинскую провинцию; потом ранней весной предпринят поход к Эривани. В с-тво были свидетелем и преодоленных ими препятствий и усердия их: все лето проведено в походах и трудах, среди равнин Аракса, с которых сами жители, убегая от нетерпимого зноя, удаляются та вершины гор. Осенью совершены осады двух крепостей и поход чрез Азербиджан к подошве горы Кафлипку, на расстоянии более 500 верст, прокладывая везде дороги, вовсе не приспособленные для колес. Зима проведена в стране безлесной, с суровым климатом, большей частью в палатках и на биваках и, несмотря на снега и вьюги, совершены походы для занятия отдаленных городов Азербиджана; от Тавриза к Мияне расчищены глубочайшие снега, и там где прежде зимой прекращалось сообщение даже для вьюков, проходила артиллерия и транспорты потом от Тавриза к Асландузу на пространстве 300 верст чрез горы и ущелья проложена удобная дорога. В начале весны, едва [544] возвратились войска в Грузию, некоторые двух недель не были на месте, как начались новые труды: вековые горы и болота Карагачь, почитавшиеся дотоле непроходимыми, дорога проложена и тягости не встречали препятствий; потом осада Карса и переход оттуда к Ахалкалаку чрез страну гористую, пересеченную оврагами, которые все нужно было разрабатывать. Далее к Ахалцыху представились еще большие местные затруднения — высочайшие горы, спуски самые крутые, по которым с опасностью входили одни пешие, но все преодолено: мы прошли по тропинкам, чрез которые турки никогда не ожидали нас; вскоре полчища их рассеяны и 15 т. отчаянного гарнизона истреблены на пепелище города, славившегося храбростью жителей и ненавистью к християнам; после сего опять начались новые труды; во все стороны разрабатываются дороги, делаются на суровую и продолжительную зиму запасы всякого рода, и все войсками, ибо жители разорены. Оловом, дня покойного не имеют и еще ожидает их: суровый климат, равняющийся жестокостью зимы с русским, где до распущения неприятельских войск должны будут оставаться в лагере.

Все сие излагаю в. с. единственно в надежде, что вы не откажете испросить всемилостивейшего воззрения государя императора на храбрость, усердие и труды сей малой части войск российских.

ЦГИА Груз. ССР, ф. 548, оп. 3, д. 89, лл. 36-38. Отпуск.