№ 474

1811 г. ноября 7. — Рапорт Ф. О. Паулуччи М. Б. Барклаю-де-Толли о вторжении его отрядов в пределы ереванского ханства

/л. 16/ Долгом ставлю почтеннейше донести в. выс.-у., что по вступлении моем в командование здешним краем высочайше управлению моему вверенном, первоначально приступил я к обозрению со стороны состояния онаго от неприятельских покушений, кои в то время еще не были прекращены, и усмотрев, что персияне направляют все свое стремление на овладение укреплением нашим Мигри, лежащем на самом берегу Аракса, и на разорение Карабагскаго ханства с двух сторон от Карадагскаго владения, находящегося по ту сторону Аракса в зависимости персидскаго правительства и от Нахичевана. Получив при том сведения, что и с другой стороны также персияне тщатся произвесть беспокойство и впадение в границы наших владений Ширванскаго и Шекинскаго, для чего, знатное число войск было ими уже выслано на Мугань, я признал лучшим /л. 116об./ способом ниспровергнуть их намерения посредством сильной диверсии без отягощения войск е. и. в. данным и бесполезным движением к тем местам, на кои направлена была их цель, для того, чтобы с приближением новаго усиления туда войск, неприятель, как испытан уже образ войны персиян, без сомнения удалился бы во внутрь своих границ, не решась вступить в дело и войски наши потерпели бы только напрасное изнурение.

Таким образом основавшись на сем предположении, я предпринял с противной стороны ввести достаточный отряд войск е. и. в. в Ериванскую область, в коей по известиям находилось не так большее число персидских войск с тем, чтобы нечаянным появлением оных в сем месте и стремительным нападением на ериванские селения, произведя ужас, заставить персидское правительство заняться собственною обороною Ериванской области и обратить к ней выставленные оным силы против Карабага /л. 117/ и владений Ширванскаго и Шекинскаго; в каковом намерении предписав ген.-м. Лисаневичу ²¹¹ изготовить к движению секретным [586] образом два баталиона из войск его командования, расположенных на границе ериванской и придав ему еще другие два баталиона поблизости Бомбак, стоявшие вместе с 2 тыс. собранной здешней татарской конницы, велел ему неожиданно вступить в Ериванскую провинцию и, ни мало не занимаясь крепостию, проходить все пространства сего владения и разорять селения, стараясь чрез то выманить из крепости регулярные персидские войски и, атаковав их, разбить и рассеять. Главная же моя цель сего предприятия состояла в том, чтобы только отвлечь персидские войски, приближившиеся к нашим границам, прежде нежели они решились бы произвесть формальное нападение. Ибо я знавши, что персияне кроме сих войск не имели других в собрании, уверен был, что заставлю их сим средством ускорить удалением оных от наших границ для защиты Ериванской области и что после уже наступившее позднее /л. 117об./ время не дозволит им предпринимать нынешний год никаких неприятельских действий в важных силах.

Благодаря бога я ни мало не ошибся в своих расчетах: ибо при первом движении отряда войск е. и. в. под командою ген.-м. Лисаневича в Ериванскую область, персияне, устрашенные распространившимся о сем слухом, тотчас поспешили сбором своих войск, предназначенных для набегов в ханствы Карабагское, Ширванское и Шекинское, и оттоль оные удалили для вспоможения Еривани. Между тем ген.-м. Лисаневич скорыми проходами по сему владению приводил в чрезвычайный ужас персидское правительство и старался всеми способами выманить из Еривани регулярную персидскую пехоту в 6-ти баталионах с конною артиллерийскою ротою, образованную англичанами и имеющею аглинских же офицеров, или принудить Баба-ханова сына Аббас-мирзу, в то время бывшаго в Нахичевани, выступить против него с войсками при нем /л. 118/ находящимися. Но после десятидневнаго движения его с отрядом по Ериванской области, коей жители при приближении его оставя свои жилища поспешно удалились в горы и за Араке, имев многие ошибки с выезжавшею из крепких мест партиями неприятельскою конницею, и узнавши наконец чрез лазутчиков, что Аббас-мирза не смеет из Нахичевани тронутся против войск е. и. в., а баталионы хотя и вышли было на Карасу, но сведав, что ген.-м. Лисаневич обратился к ним, поспешно удалились в крепость, да и конница перестала уже показываться; он пробыв еще несколько дней с отрядом в сей неприятельской провинции, и сообразив, что наступившее холодное время и увеличивающиеся на Абаране, так же в горах около Шорагели и Бомбак снега, могли бы в проходе затруднить войски е. и. в., возвратился благополучно в свои границы почти без всякаго урона, кроме малаго числа убитых и раненых из татарской конницы; персиян же в разных сшибках, кроме многих убитых, взято в плен 17 человек, скота и баранов отбито до 2-х тыс./л. 118об./ и сверх того нашею татарскою конницею и поселянами из Бомбак и Шорагели вывезено много хлопчатой бумаги, соли, сорочинскаго пшена и других поселянских изделий.

О чем почтеннейше донося в. выс.-у, долг имею в полной откровенности присовокупить, что сия диверсия по главному моему преднамерению доставила совершенный успех и отвратила стремление персиян делать безпокойства в здешних границах; при том же, чтобы согласно с священною волею е. и. в. довести персидское [587] правительство до заключения мира с российскою империею, я не нахожу лучшаго средства достигнуть сей цели, как только подобными частыми вступлениями наших отрядов в ближайшие пограничные персидские владения не для завоевания оных, а единственно для наказания их за набеги в наши границы. Доказательством сего служит и нынешний случай, что сколь ни горд владеющий оною сардар Гуссейн-Кули-хан, никогда еще не подававшийся сам собою на переговоры, прислал к ген.-м. /л. 119/ Лисаневичу просить моего согласия на заключение с Ериванскою областию перемирия, хотя я считаю сие действием одного страха и желанием выиграть время, да также и соседние с нами карские турки, опасаясь обращения на них сего самого отряда, сделались гораздо приветливее, начали продавать нам хлеб и доставлять оный в наши границы. За всем тем доложу в. выс.-у истину, что экспедиция сия, впротчем во всем совершенстве доставившая ожидаемый успех естьли бы, я думаю, была совершена ген.-м. Лисаневичем с тою скрытностию, каковая ему от меня была предписана и жители бы Ериванской области прежде времени не узнали о движении его с войсками и не ускорили с их семействами уйти в горы и за Араке, то оная была бы гораздо еще блистательнее и тогда можно было бы важную взять контрибуцию и при том не малую часть ериванцев переселить в Грузию. А потому, хотя и обязан я пред в. выс.-м отдать совершенную справедливость /л. 119об./ трудам и ревности к службе е. и. в., оказанным в сем действии ген.-м. Лисаневичем, не как скрытность в военных преднамерениях, я считаю довольно важным делом по войсковому искусству, что как кажется не было сохранено в полной мере, то я и остановился за сию экспедицию утруждать в. выс.-о ходатайством о всемилостивейшем награждении ген.-м. Лисаневича.

Ген.-лейт. маркиз Паулуччи.

№ 41
7-го ноября 1811 г.
Тифлис

ЦГВИА, ф. ВУА, 1811 г., д. 6192, лл. 116-119. Подлинник.

Комментарии

211. Лисаневич Дмитрий Тихонович (1778-1825) — генерал-лейтенант, участник Персидского похода 1796 г., русско-персидской (1804-1813) и русско-турецкой (1806-1812) войн.