№ 102

1802 г. декабря 13. — Записка C. Л. Лашкарева государственному канцлеру А. Р. Воронцову об эчмиадзинском престолонаследии

/л. 227/ По поводу поданного на высочайшее е. и. в. имя прощения, от находящагося здесь армянскаго архиепископа Ефрема о насилии, какое по проискам злонамеренных делается в Константинополе к [138] отнятию у армянскаго патриарха и Католикоса Даниила сего верховнаго достоинства, в коем он высочайшею е. и. в. грамотою от 19 мая сего же года и бератом Оттоманской Порты утвержден, и к возведению на оное незаконнаго Давида, и по содержанию полученной по сему ж предмету несообразной депеши от бывшаго там здешняго министра тайнаго советника Тамары, который о сем патриархе Данииле отзывается, /л. 227об./ якобы незнанием расположения о нем мыслей е. и. в., имею честь всепокорнейше донесть относительно удостояния его в сей сан, которой началось и происходило следующим образом.

В декабре 1799-го года бывший в Эчьмиацине патриарх Лука умре, на место коего по уставам и древним того монастыря обыкновениям, знатнейшее духовенство, собравшись в церковь, общим советом нарекли преемником того престола двух кандидатов из старших своих архиепископов; и имянно онаго Даниила, что был тогда в Константинополе наместником патриарха, и Иосифа находившегося здесь для управления по духовенству обитающими в России армянами; и то наречение послали в Константинополь /л. 228/ на соглашение, кого водворящиеся там в знатном числе армяне, не имеющие царей своих и признающие своего главою патриарха, иметь пожелают, чтоб после того утвердить ферманом от Порты Оттоманской.

Константинопольские армяне изъявили тогда желание удостоить в сей сан того архиепископа и патриаршаго наместника Даниила, что ныне действительным патриархом всемилостивейше грамотою е. в. и бератом Оттоманской Порты утвержден. Но как угодно было е. в. блаженныя памяти г. и. дать в том преимущество бывшему здесь армянскому арх.-еп.-у Иосифу, то тамошний двор по представлению здешняго в Константинополе министра, в угождение е. /л. 228об./ в., оставив избраннаго Даниила, утвердил Иосифа католикосом и патриархом всего армянскаго народа, на что и снабдил его обыкновенным от себя бератом, а г. и. пожаловал ему ж высочайшую свою грамоту от 28-го июля 1800-го года.

Удостоенный таким образом в патриархи Иосиф, отправясь из Санкт Петербурга в Грузию для сближения к Эчьмиацину, месту его престола, с высочайшего позволения взял с собою находившегося при нем архимандрита Григория, что ныне здесь, и благополучно прибыв в Тифлиз, там занемог, и в 9-й день болезни своей помер, и имянно 9-го марта 1801-го года.

Сей монах или архимандрит Григорий, всегда при нем находившийся, желая воспользоваться тем несчастным случаем, а /л. 229/ паче доставшимся в его руки имением покойнаго патриарха, ложно объявил, якобы покойный Иосиф словесно и письменно завещал быть по нем преемником престола константинопольскому архиепископу Оаннесу и Давыду, чего никогда у армян не было и не бывает, а всегда достоинство сие давалось и дается по избранию духовенства и всего народа. И при том имении простирая дерзость свою далее без стыда открыл, что того по кредиту своему при здешнем высочайшем дворе постарается сделать патриархом, кто обещает его произвести в архиепископы; удивленное сим Эчмиацинское духовенство, не оставило по прежним примерам и уставам приступить к совещанию о избрании патриарха и нарекло [139] в сие достоинство Даниила, Что прежде Иосифа в оное было /л. 229об./ избрано, и изготовив к нему приглашательный лист за подписанием всех, на котором подписал свое согласие и сам ныне претендующий получить сей сан арх.-еп. Давыд, послал оный к Даниилу в Токат, где он находился, чтоб ехал принять патриарший престол. Монах Григорий, видя злое свое намерение изчезающим, убедил сего архиепископа возстать противу общаго желания духовенства и народа и принуждать их к избранию самаго его в патриархи, который охотно приступив к оному, склонил деньгами и другими обнадеживаниями хана ереванскаго и других персидских владельцов, даже и самаго грузинскаго царевича Давида, который мнил по кончине отца своего Георгия быть царем в Грузии, коих всех для того оделил знатными дарами на щет того монастыря и имения покойнаго патриарха, а сему монаху не преминул обещать сделать его архиепископом над /л. 230/ армянами, в России обитающими, только-б ему помогал в достижении патриаршества. В следствие чего хан ереванский и приказал оному духовному собранию избрать и помазать его Давида в патриархи, от какого насилия все архиепископы разбежались кто куда мог. Хан отрядил погоню за ними, возвратил и жестокостно разными истязаниями и заточением в тюрьмы, принудил совершить избрание и миропомазание. По совершении чего Давид, написав похвальные и избирательные о себе листы, какие ему было угодно, принудил тех же архиепископов утвердить оные печатьми их, что они и принуждены были сделать, как все оное означено в письме их, присланном на имя здешних преосвященных архиепископов в святейший правительственный синод от 2-го июня сего ж 1802-го года, и просили такому листу их и незаконному избранию не верить, хотя и приложены /л. 230об./ их печати. Давыд сделал сего монаха архиепископом и те листы и письма послал во все места, так же в Константинополь и к высочайшему е. и. в. двору в бытность в Москве, по чему хотя оттуда и писано было в Константинополь высочайшее соизволение об нем Давиде, но когда по отношению ко мне г. д. т. с. Трощинскаго ¹⁰⁹, я представил, что таковых выборов в патриархи по завещанию не бывает, а всегда делаются по согласию тамошняго духовенства и народа, и по дошедшим с разных сторон до высочайшаго сведения о том, угодно было е. и. в. указом от 28-го сентября 1801-го года, предписать министру в Константинополь т. с. Тамаре, что как положение дела о избрании Давыда /л. 231/ в патриархи переменилось, и завещание покойнаго Иосифа открылось никогда не существовавшими, а возведение Давыда произведено насилием и вооруженною рукою хана ереванскаго, вместо коего весь народ желает иметь патриархом Даниила, то уважая сии подвиги, е. и. в. не колеблясь отступить от той поверхности, которую августейший двор приобрел над турецким, и что утверждение Давида хотя уже и казалось конченным, но что е. в. оставляя сие выгоды лучше соизволяет на сей раз пожертвовать оными, нежели пренебречь глас народа и прикоснуться к нарушению справедливости. Почему и велено было объявить министерству турецкому, что е. в. всемилостивейше соизволяет быть согласным с Портою на утверждение Даниила патриархом араратским, /л. 231об./ сколько во уважение причин вышеприведенных, столько жив знак искренняго желания во всех случаях беспристрастно искать истины. По [140] объявлении сего высочайшаго соизволения, Порта не преминула немедленно оставить Давыда и утвердила католикосом и патриархом всего армянскаго народа Даниила, прежде сего в то достоинство избраннаго, на что бератом его снабдили, с коего и копия сюда от него ж тайнаго советника Тамары в коллегию иностранных дел доставлена при письме его к е. с. гр. Кочубею от 16/28 декабря 1801-го года.

В следствие чего по высочайшему соизволению и по прежним, примерам дана ему патриарху Даниилу от двора е. и. в. на сие достоинство грамота в 19-й день мая сего же 1802-го года и другая такая ж о том /л. 232/ же отправлена к ереванскому хану и надлежащие рескрипты посланы в Астрахань к военному и гражданскому губернаторам, равномерно в Новороссийск и Каменец Подольский, к начальствующим в оных, и в Константинополь к министру, святейшему правительствующему синоду за известие о том от коллегии иностранных дел доношением знать дано. По чему оный патриарх, утвержденный двумя государями и императорами по желанию всего армянскаго народа принял и святое миропомазание по обряду их церкви, чрез что и казалось уже было сие совершенно конченным.

Но злонамеренность и происки чего не делают! Помянутый монах Григорий, настоя твердо в своем злонамерении, прибыв в Москву к августейшей е. и. в. коронации, и потом приехав оттуда сюда не /л. 232об./ оставил под рукою действовать во вред онаго патриарха и уверять Давыда об нем, что в сем сане от двора е. в. якобы не утвержден, и что намеренно сие утверждение доставит ему Давиду. Стал также писать о том письмы в Константинополь, к таким же злобным людям, из коих и наш лист. Ему помощниками некто Стефан и Геворк Агаеков, которые там равномерно действовали как и он здесь, и о том же сообщать и в Персию чрез друзей своих ханам ереванскому и нахичеванскому, которые по тому сего патриарха по сие время и не допускают в Эчьмиацин, что когда открылось, то по величайшей е. и. в. воле, изъявленной в письме в. с. к министру внутренних дел от 21-го октября сего же года, объявлено ему Григорию, что буде он неуймется /л. 233/ от противных об оном патриархе толков и от толь нелепых отзывов и подущений, клонящихся единственно к нарушению спокойствия между армянами, то, не взирая на его сан, поступлено с ним будет по всей строгости законов, яко с нарушителем тишины и спокойствия, в чем и взяв с него реверев, и при том примечено ему подтвердить и другим его сообщникам того не делать, что самому ему высочайшим е. в. именем строжайше запрещается.

А к ханам ереванскому и нахичеванскому письмами вашего ж сиятельства от того ж 21-го октября по высочайшей воле сообщено, чтоб они оставляя все невместные требовании Давыда и сообщников его, ищущих неправильно себе защиты, обратили б все внимание их к патриарху Даниилу, утвержденному в /л. 233об./ сем достоинстве высочайшею е. в. грамотою и бератом е. в. султана, и допустили б сто в Эчьмиацин с должною почестью к принятию должнаго по сему сану управления армянским народом, с присовокуплением, что таковым поступком могут вящше утвердить высочайшее г. и. и е. в. султана турецкаго к ним расположение и благоволение, а противный тому подвиг может послужить только в оскорбление всякой [141] соседственной им державе, кои письма и отправлены к главнокомандующему и Грузии ген.-лейт. кн. Цицианову для доставления сим ханам, да и ему за известие копии с них сообщены при отношении в. с. для должнаго и с его стороны в том настояния. /л. 234/

Помянутый монах Григорий, коему объявлено было уняться от гнусных его происков, чем более видел неудобств в достижении своего злонамерения, тем более настоял в сопротивлении, и сделал то, что ныне от новаго в Константинополе министерства дано уже повеление не упоминать в церквах имя сего патриарха Даниила, а упоминать Давыда, и велено томошняго наместника патриаршаго от Даниила поставленнаго, отправить в Ючкилису, где взяв и самаго патриарха Даниила препроводить обоих к незаконному Давиду, как все то яснее показано в поданном от арх.-еп.-а Ефрема на высочайшее е. и. в. имя прошении и в приложенных к нему цареградских с переводами бумагах.

В такое гнусное и испорченное дело, произведенное конечно не иначе, /л. 234об./ как означенными происками и посредством разсыпанных денег в попрание чести и в посмеяние святости патриаршаго сана, хотя бы и не следовало коллегии иностранных дел входить, но поелику оно сопряжено с достоинством высочайшаго двора е. и. в., от коего тому патриарху Даниилу пожаловано вышеозначенная грамота и даны всюду повелении, да и к ханам персидским о том же сообщено, то кажется и не должно оставить подлому монаху взять поверхность над повелениями двух толь великих государей, и самое достоинство помянутых дворов требует также гнусные происки разрушить и предписать отсюда находящемуся в Цареграде министру неотменно настоять о возстановлении Даниила в патриаршеском /л. 235/ его сане, который и от самой Порты бератом на оное утвержден, по изгнании оттуда злых сообщников того монаха, Стефана и Геворка, с возвращением по прежнему в Константинополь патриаршаго наместника, и с возглашением по прежнему имя Даниила в церквах божиих. А того виновника всему злу Григория, здесь по ныне вопреки высочайшей воли находящегося, чтоб не мог более поджигать и делать в народе разврата, скорее выслать в Григориополь к отчету по вверенной ему там от высокомонарших щедрот на построение казенной суммы. В протчем, всепокорнейшее о всем том представив предаю на прозорливое в. с. благорасмотрение и соизволение, и в случае, когда угодно будет /л. 235об./ по сему положению изходатайствовать повеление, послать указ в Константинополь к министру, то изготовив и проект онаго при сем подношу к апробации.

Сергей Лошкарев

Для вящаго же уверение о происках вышеозначеннаго монаха Григория и подущениях, каковое по изготовлении сей записки получил я на имя е. с. г. д. т. с. кн. Александра Борисовича Куракина из Тифлиза письмо от 24-го октября сего же года, от армянских архиепископов и протчих духовных, коим они дают знать о предосудительной сего монаха /л. 236/ переписке, чтоб не признавать Даниила в патриаршем сане, а признавать в оном Давыда, и то письмо к сему ж на усмотрение проложить честь имею.

Сергей Лошкарев

Декабря 23-го дня, 1802-го г.

АВПР, ф. Армянские дела, 1802 — 1803 гг., д. 185, лл. 227-236. Копия.

Комментарии

109. Трощинский Дмитрий Прокофьевич (1754-1829) — русский государственный деятель, в 1802-1806 гг. министр уделов, член Государственного совета, в 1806 г. вышел в отставку, в 1814-1817 гг. — министр юстиции.