377. ОТНОШЕНИЕ НАМЕСТНИКА КАВКАЗА И ГЛАВНОКОМАНДУЮЩЕГО КАВКАЗСКОЙ АРМИЕЙ ГЕНЕРАЛА ОТ ИНФАНТЕРИИ А. И. БАРЯТИНСКОГО ВОЕННОМУ МИНИСТРУ ГЕНЕРАЛУ ОТ АРТИЛЛЕРИИ Н. О. СУХОЗАНЕТУ О ВЗЯТИИ ГУНИБА И ПЛЕНЕНИИ ШАМИЛЯ

27 августа 1859 г.

Вчера я отправил с состоящим при мне подполковником Граббе в Симферополь, для передачи в Петербург, телеграфическую депешу о взятии Гуниба и пленении Шамиля.

Итак, мюридизму нанесен последний удар. Судьба Восточного Кавказа решена окончательно. После 50 лет кровавой борьбы настал в этой стране день мира. [476]

Из предыдущего отзыва от 22 августа № 379 Вашему высокопревосходительству известно, что я приказал прекратить бесплодные переговоры с Шамилем и 23 числа приступить к овладению Гунибом.

Войска кругом Гуниба были расположены следующим образом: на восточном фасе — 2 батальона Ширванского пехотного полка с 4 горными орудиями под командованием командира полка полковника Кононовича; на северном фасе—другие 2 батальона Ширванского полка, 1 батальон Самурского полка, 1 батальон Грузинского гренадерского полка, 5 сотен конно-иррегулярного полка и 2 сотни конной милиции под командованием генерал-майора князя Тархан-Моуравова; на южном фасе 2 батальона Апшеронского полка, 2 батальона Самурского полка и 21-й стрелковый батальон под командованием командира Апшеронского полка полковника Тергукасова, а на западном фасе — 2 батальона Дагестанского пехотного полка под командованием командира этого полка полковника Радецкого.

Командование означенными передовыми войсками и непосредственные распоряжения инженерными работами я поручил генерал-майору Кесслеру под главным командованием барона Врангеля.

В тот же день генерал-майор Кесслер, осмотрев подробно местность, приступил к заготовлению туров, фашин, лестниц, крючьев и других принадлежностей для осады и штурма.

Осмотр доступов на вершину горы обнаружил, что восточный скат ее, хотя слабейший и доступнейший по природным условиям, представляет, однако же, едва ли не самые большие препятствия, потому что пути по нем затруднены чрезвычайно крепкими искусственными преградами и бдительно охраняются большей частью Гунибского гарнизона. По этой причине имелось в виду предпринять решительные действия с этого фаса только в крайнем случае, предпочитая, если представится к тому возможность, нападение с которого-нибудь из остальных трех фасов, а для отвлечения внимания осажденных и чтобы заставить неприятеля быть в постоянном ожидании решительного наступления нашего с восточного фаса, [действовать] с помощью осадных работ, производство которых поручено инженер-капитану Фалькенгагену.

В ночь на 24 число стрелки Ширванского полка под огнем неприятеля выдвинулись вперед и расположились не в дальнем расстоянии от укреплений, за камнями, поместив резерв в строениях брошенного неприятельского хутора.

В течение 24 числа генерал-майор Кесслер объехал войска северного фаса и сделал распоряжение к занятию в следующую ночь пунктов близ скалистых обрывов верхней части горы. В этом же смысле отданы приказания войскам южного и западного фасов.

Перед рассветом 25 числа, по распоряжению начальника войск южного фаса полковника Тергукасова, командир 1 -го батальона Апшеронского пехотного полка подполковник Егоров, подойдя к скалистому обрыву и видя, что неприятель не заметил его движения по причине густого тумана, решился воспользоваться удобным моментом и повести батальон далее на вершину горы. Местность, заранее осмотренная охотниками, представляла в этом пункте такие большие препятствия для нападения, что осажденные, считая ее, вероятно, недоступной для нас, содержали здесь только незначительный караул. Перед нападающими, как стены, возвышались один над другим три скалистых крутых обрыва (каждый от 8 до 10 саж. [477] высоты), только в одном месте рассеченные узкой поперечной трещиной. 130 охотников, предводимых капитаном Скворцовым и прапорщиком Кушперовым, обутые в лапти и поршни, с лестницами и крючьями, подсаживая друг друга, в совершенной тишине вскарабкались на террасу, отделяющую нижний обрыв от второго; вслед за ними двинулся и батальон, оставя стрелковую роту внизу на местах, удобных для обстреливания верхних уступов. Не останавливаясь на первой террасе, охотники, а за ними и батальон, уже под огнем заметившего их неприятеля, с помощью лестниц и веревок взошли на вторую террасу и вслед за тем на верхнюю плоскость Гуниба, где к 6 часам утра собрался уже весь батальон. Между тем охотники окружили неприятеля в примкнутых к скалам завалах, 7 человек захватили в плен, 15 убили на месте, а остальные скрылись, пользуясь туманом.

Вскоре затем подошли сюда еще две роты 4-го батальона того же полка, и тогда полковник Тергукасов двинулся к самому сел. Гуниб, находившемуся оттуда еще верстах в 8, и на дороге соединился с 21-м стрелковым батальоном, который, имея в голове охотников под командованием подпоручика Териева, в то же время овладел уже с боя крепкими неприятельскими завалами правее занятых апшеронцами.

Одновременно и войска северного фаса (верстах в 15 от апшеронцев), под личным командованием генерал-майора Тархан-Моуравова, с такими же трудностями и с таким же блистательным мужеством поднялись на Гуниб с противоположной северной покатости. Взойдя на высоты, князь Тархан-Моуравов направил шедшие в голове стрелковую роту Грузинского гренадерского полка под командованием подпоручика Микеладзе и сотню конно-иррегулярного полка с есаулом Джафар-ага, а вслед за ними и весь гренадерский батальон под командование подполковника Габаева, в обход аула, а часть к палатке Шамиля и в тыл устроенных на восточном скате укреплений.

Озадаченные появлением наших войск с разных сторон, горцы в беспорядке бросились бежать от стен южного фаса вверх, преследуемые снизу выстрелами ширванских стрелков. Большая часть мюридов, в том числе и сам Шамиль с сыновьями, бежали к сел. Гуниб и засели по саклям.

Вслед за бегущими от стен мюридами полковник Кононович двинул быстро вверх 1-й и 2-й Ширванские батальоны с 4 горными орудиями; полковник Радецкий поднялся в это время с большим трудом с западной стороны.

Между тем партия мюридов, человек до 100 из числа бежавших врассыпную от укреплений, отрезанная от аула, собралась на лесистом холме влево от ведущей к аулу дороги и там, засевши за камнями, открыла частую пальбу по поднимавшимся снизу ротам Ширванского полка. Одна, а вслед за ней другая рота этого полка были направлены, чтобы выбить мюридов из-за камней.

Горцы, не видя никакого спасения, выхватили шашки и кинжалы и бросились навстречу ширванцев; тут завязалась хотя непродолжительная, но жаркая и кровавая рукопашная схватка; сброшенные с холма мюриды кинулись на стоявший внизу у неприятельского орудия караул наш, но преследуемые с тыла, были отброшены вниз к небольшому ручью, где окружены со всех сторон и истреблены все без исключения.

Когда таким образом войска с разных сторон устремились к аулу, генерал-майор Кесслер, имея в виду приказание мое употребить все усилия, чтобы Шамиль достался нам живым в руки, тотчас остановил натиск войск, уже готовых ворваться в Гуниб, и расположил их таким образом, чтобы преградить защищавшимся в нем мюридам все пути к отступлению. [478]

В это время я лично прибыл вместе с командующим войсками в Прикаспийском крае на место боя и приказал остановить перестрелку с засевшими в Гунибе мюридами, предложив им сдаться, не подвергая напрасно аула, в котором было много женщин и детей, всем ужасам штурма.

После переговоров, длившихся около 2 часов, Шамиль, видя аул окруженным густой цепью войск, готовых ворваться в него, решился сдаться; в сопровождении нескольких приближенных мюридов он тут же явился ко мне, повергая безусловно свою судьбу милосердию государя императора.

Я приказал отвести его в лагерь главной квартиры, а на другой день прибыли сюда же два его сына и все семейство.

При овладении Гунибом взято 4 орудия, одно крепостное ружье и шамилевская секира; в плен захвачено около 100 мюридов и такое же число убито. Потеря с нашей стороны заключается в 19 нижних чинах и 2 милиционерах убитых, 7 офицерах, 114 нижних чинах и 7 милиционерах раненых, контуженых 2 офицера и 29 нижних чинов.

Геройский подвиг овладения Гунибом блистательно закончил ряд беспримерных подвигов, совершенных в последнее время славными войсками Его императорского величества, которыми я имею счастье командовать. Я не нахожу достаточно слов, чтобы достойно оценить заслуги всех чинов от генерала до солдата. Они все исполнили свой долг с мужеством и самоотвержением, ставящими их выше всякой похвалы.

Теперь еще раз могу повторить: полувековая война на Восточном Кавказе окончена; народы, населяющие страну от моря Каспийского до Военно-Грузинской дороги, пали к стопам его императорского величества.

Я сделал распоряжение о немедленном устройстве во всех новопокоренных обществах нашего управления, а 28 числа возвращаюсь в Тифлис.

С сердечным счастьем поспешаю сообщить обо всем этом Вашему высокопревосходительству для всеподданнейшего доклада государю императору.

Помета: Собственною Его величества рукою написано: «Славнейшее дело, можно публиковать весь рапорт, как есть».

АКАК. Т. XII. Док. 1056. С. 1178-1179.