340. ПИСЬМО АРГУНСКОГО НАИБА ТАЛХИГА ИМАМУ ШАМИЛЮ И ЧЛЕНАМ ГОСУДАРСТВЕННОГО СОВЕТА О ПОБЕДЕ НАД ОТРЯДОМ МИЛИЦИИ

[1854 г.]

Мы обрадуем вас великой радостной вестью, до того радостной, что нет выше ее радости для развеселения людей веры и огорчения людей вражды. Дело в том, что мы вышли, решив себе совершить наилучшую священную войну, и держали путь по направлению известного места. Это было в субботу двадцать первого числа Рамазана. Мы встретили на равнине Чечни идущих врагов и произошла между нами битва, которая продолжалась до вечера. Когда мы увидели, что у нас не хватает силы для их окончательного разгрома, мы послали людей домой за большим ружьем и для доставки известной пушки. Они вернулись быстро и мы стали бить им (то есть большим ружьем). Мы их покорили до того, что они стали кричать и просить об отпуске их живыми, оставляя все добро, которое находилось у них. Мы не согласились. В эту минуту из окрестностей крепости Чихкер вышли около двадцати человек — главари из лицемеров — для оказания помощи первым и избавления их от нас. Мы кинулись на них и смешались. Клянусь великим Аллахом о том, что никто не остался у них, кроме убитого, обголенного, раненого и пленного, за исключением одного человека. Это дело Бога, а не наше. Если бы вы увидели, как они кричали, плакали в таком разгромленном и разбитом виде, то вы бы видели великое дело. Между ними находился сын Давлат-Гирея, известный офицер. Был также сын Хами и сын моего брата Тихиш нечистый! Трое из них вернулись тяжелоранеными, голыми с ног до головы. Мы думали, что они мертвы. Между ними был также Мазе, племянник уволенного наиба Даби; мы его пленили с другими тремя лицами в тяжелораненом виде и посадили их в тюрьму.

Насчет этих трех человек ко мне приходит много просителей с просьбами о помиловании и оставлении их среди нас всеми их семьями, уверяя в том, что от этого вера будет много выигрывать, что проклятые будут горевать за это дело и тот, кто остался среди них (то есть среди проклятых) из родственников и [442] друзей, убежит к нам благодаря этим. И мы думаем так. Но их дело оставлено за тобой, о, имам, ибо думы — это твои думы и ум — это твой ум.

Если уполномочишь меня в этом деле, то ясно... (Текст неразборчив (Прим. сост.))

Короче говоря, убито во время этого столкновения моих пять человек, тяжелораненых двадцать девять человек; от убитых и вернувшихся в раненом виде взяты лошади и оружие. В итоге скажем, что верующий улыбается и смеется, а тот, который слаб, плачет и горюет. Привет братьям Джамалудину и Гаджияву. Подумайте об этом и спешите с письмом.

Рук. фонд ИИАЭ ДНЦ РАН. Ф. 1. Оп. 1. Д. 64. Л. 208. Перевод с араб, яз., современный оригиналу.