270. ДОНЕСЕНИЕ ВОЕННОГО ИНЖЕНЕРА ГЕНЕРАЛ-МАЙОРА К. И. БЮРНО КОМАНДИРУ ОТДЕЛЬНОГО КАВКАЗСКОГО КОРПУСА И НАМЕСТНИКУ КАВКАЗА ГЕНЕРАЛУ ОТ ИНФАНТЕРИИ М. С. ВОРОНЦОВУ О ВОЕННЫХ ДЕЙСТВИЯХ ПОД АУЛОМ САЛТА

23 августа 1847 г.

К вечеру 22 числа старанием и распорядительностью инженера Максимова на первоначально занятой позиции была окончена батарея из 2 горных орудий и от нее в обе стороны были сделаны сильные завалы, окружая со всех сторон верхнюю площадку. На передней же высоте был окончен прикрытый подъем на нее из лощины и выведены наскоро завалы вокруг верхней площадки. На сей последней находились три сотни ахтынской пешей милиции, 2 роты Самурского батальона и в поддержку им ниже на террасе находилась еще рота 3-го батальона князя Варшавского полка. Остальные 5 рот расположены были на батарее в завалах и резерве.

В 8 час. вечера из аула был открыт сильный картечный огонь по двум высотам, занятым нами, вслед за тем вся передовая высота была окружена в один миг многочисленными толпами из аула, бросившимися с ужасным криком на наши три роты милиционеров. Не вполне оконченные завалы не могли остановить отчаянного неприятеля и бой сделался рукопашным, длившимся 20 мин. в совершенной темноте. Ахтынцы под командой храброго и распорядительного своего начальника поруч. Бучкиева приняли тотчас в свои завалы атакованные роты, но, несмотря на мужество командира сих последних штабс-капитана Щербины и ожесточенную защиту наших солдат, надо было уступить многочисленности неприятеля и оставить передовую высоту. Когда ахтынская милиция, а потом и остатки рот, несмотря на ужасный огонь, отступили в совершенном порядке и без замешательства за батареи, уже войска готовы были встретить атаку, линии в завалах были удвоены и резервы подвинуты. Через 10 минут крики возобновились и все толпы обратились на позицию, где находилась батарея; остервенение, с которым мюриды бросились на наши штыки, лезли в амбразуры и хватались за колеса орудий, можно объяснить только тем отчаянным положением, в которое они были поставлены занятием нами садов в тылу аула на его сообщении с Салтинским мостом. Наша позиция была осыпана градом пуль и камней, мюриды раздвигали штыки и лезли из глубины на бруствер повсюду. С нашей стороны картечные выстрелы и командные слова подполковника Бибанова — «Не стрелять!» — только нарушали тишину, солдаты молча били штыками и прикладами и после получасового кровавого боя толпы отхлынули от нашей батареи. Мы воспользовались этим временем, чтобы вынести наших убитых и раненых. Офицеры, понимая всю [382] необходимость удержать за собою позицию, приготовили солдат вновь хладнокровно встретить атаку неприятеля; через некоторое время последовала вторая, а за ней третья атака, но обе были отражены так же мужественно и так же успешно, как первая. В 11 часов положение наше, окруженное уже от аула, сделалось еще затруднительнее. Неприятель в огромном числе, приблизясь от Салтинского моста, занял за глубоким руслом реки на нашем правом фланге высоты, командующие нашей позицией, и открыл по нас сильный огонь. Толпы, окружавшие батарею, вновь бросились на нее, несколько отчаянных предводителей было уже в амбразурах и на бруствере, но отличные действия картечью командовавшего взводом подполковника Мадатова отбило охоту неприятеля овладеть орудиями; с другой стороны подполковник Бибанов, уже сильно раненый камнем в голову, продолжал распоряжаться со свойственной ему энергией, которая ему заслужила славное наименование «спасителя низового укрепления», и тут-то, в пылу самого смертоносного боя, этот отличный штаб-офицер пал, пораженный пулей, произнеся еще одобрительные слова своим солдатам и завещая им стойкость, как первое условие для спасения всех. Продвинутые резервы и вновь сомкнутые ряды в завалах кололи дерзко наседающего неприятеля, несмотря на кинжалы и камни мюридов, ни одного выстрела не было сделано от нас; взвод стрелков Кавказского стрелкового батальона, примкнув штыки и руководимый мужественным своим офицером подполковником Брунстремом, сменил в третий раз резерв и ждал с нетерпением своей очереди, каждый имел своего противника и каждый из живых отстоял свое место. Через полчаса атака прекратилась и это дало возможность усилить прикрытие батареи еще на 50 человек из самурских рот, защищающих все время тыл позиции, и к ним ввести в резерв под батарею храбрых ахтынских милиционеров, которые мгновенно выхватили кинжалы и отвечали, что они скорей все умрут, нежели отступят еще шаг, когда храбрый их начальник поручик Бучкиев объявил им, что спасение всех зависит от удержания этой позиции. В этом положении мы выдержали еще 3 атаки, почти столь же смертоносные, как и первые; несмотря на сильнейший огонь, которому мы подвергались с правого фланга, по мере того, как остервенение неприятеля возрастало, возрастали мужество и стойкость наших солдат, без которых потеря позиции была бы непременным следствием столь упорного нападения такого многочисленного противника на горсть храбрых, ибо у нас уже до 150 чел. было выбито из фронта, а из снарядов оставалось только 10 гранат, но взошедшая луна осветила вокруг местность и не позволила уже больше неприятелю возобновлять атаки.

С нашей стороны в этот день убиты: пехотного князя Варшавского полка командир 5-го батальона подполковник Бибанов, поручик Сокольников и подпоручик Форбрихер, Самурского пехотного полка штабс-капитан Щербина и прапорщик Речицкий, нижних чинов 132; ранено: пехотного князя Варшавского полка прапорщики Воронов и Лейшко и Самурского пехотного полка штабс-капитан Доценко, который в тот же день и умер, и подпоручик Ступановский 2-й, нижних чинов 153; контужено: пехотного князя Варшавского полка подпоручик Мисович и прапорщик Желтухин, Самурского пехотного полка прапорщики Гречеников, Величко 1-й и Ремизов и Мингрельского егерского батальона поручик Алиханов и 37 нижних чинов.

ЦГА РГ. Ф.1987. Оп. 2. Д. 363. Л. 18-20. Копия.