213. ПОКАЗАНИЯ БЫВШЕГО В ПЛЕНУ У ГОРЦЕВ РЯДОВОГО И. ЗАГОРСКОГО ОБ ОРГАНИЗАЦИИ УПРАВЛЕНИЯ ИМАМАТОМ

[1843 г.]

Общества, состоящие из нескольких или нескольких десятков деревень, сохраняя прежние свои пределы, соединяются единством веры и гражданского управления, главою которого, а равно исполнителем и блюстителем уставов корана, считается Шамиль. Обществами управляют наибы, назначенные Шамилем, их власть совершенно исполнительная. Наиб собирает, в случае надобности, из своего общества способных к оружию жителей и предводительствует ими, взимает подать, исполняет повеления Шамиля и во всем дает ему строгий отчет. За неточность в исполнении своих обязанностей он, кроме строгой ответственности на земле, должен ожидать наказания и в будущей жизни.

Главнейшие из наибов или, по крайней мере, которых я мог упомнить, суть:

1. Шуаиб-мулла управляет Малой Чечней, живет в сел. Цонтыр.

2. Ахверды Магома управляет Большою Чечнею, живет в Заки-Юрте.

3. Суаип тоже в Чечне, избран на место умершего Джават-хана.

4. Уллубей Ауховского общества, живет в дер. Аухе.

5. Абакар-Дибир Гумбетовского общества, живет в дер. Мехельте.

6. Гаджи-Мурат Тлохского общества, в дер. Тлох.

7. Казиоу Андийского общества, в дер. Анди.

8. Тло-тло-ла в Карате.

9. Абдурахман - дибир Карахского общества, в дер. Карахе.

10. Нур-Магома Дибир Ахвахского общества.

11. Кибит-Магома Андалальского общества, в Тилитле.

12. Омар-Али Тиндинского общества.

13. Нур-Магома Багалальского общества.

14. Магома Шубутовского (Кистинского) общества.

Кроме наибов во всяком обществе есть кадий, которому относится духовная и судейская власть, — это ученый законоведец, произносящий приговоры, которые приводит в исполнение наиб.

Муртаза находится также в каждом обществе. Он имеет часть полицейскую, должен смотреть за точным исполнением наибом своих обязанностей и доносить о всех злоупотреблениях Шамилю. Это род стряпчего, что-то похожее на очи и уши древних царей персидских. В отсутствие наиба он заступает на его место.

Все отрасли власти сосредоточиваются в верховном правителе, наместнике пророка, которым признают Шамиля. Он назначает наибов, кадиев и муртузак. Будучи единственным истолкователем корана, он не может ошибаться и все его постановления приводятся в исполнение без всякого разбирательства со стороны народа. [292]

Законы

Главные законы, которыми управляется страна, заключаются в духовных и гражданских уставах Магомеда, называемых шариатом. Учреждения второстепенной важности, относительно ведения войны и внутреннего устройства края, издаются Шамилем.

В целой стране, как в обществах, в которые глубже проникнул исламизм, также там, где учение шариата менее встречает последователей, нет никаких следов гражданского разделения народа. Пред лицом Бога, пророка и его имама (наследника) все сохраняют равенство, из пределов которого ни богатство, ни высшие дарования не в состоянии никого вывести. Наиб, лишенный своей должности капризом Шамиля, нисходит в ряды простого народа, над которым он недавно был вознесен его волею. Один только имам, наследник пророка, страж его святыни, предводитель воинов, считается вдохновенным от Бога, что- то выше человека, существом, которому все должны верить и повиноваться беспрекословно.

До введения существующего порядка пороки и преступления обращали на себя внимание тех только, которым они служили вредом, и решаемы были самоуправством по праву сильнейшего. Теперь за малейшую вину, за всякое нарушение общественного порядка определены взыскания — штраф, темница и телесное наказание, от которого никто не избавляется — от последнего поденщика до знатнейшего наиба. Насилие, чужеложство, воровство, грабеж, убийство, курение, нюхание табаку, употребление спиртных напитков, измена или связи с неприятелем и вообще неисполнение повеления корана наказываются обезглавлением, утоплением, побитием камнями. Кровавая месть — это всеобщее правило дикарей — сохранено, только в другом виде: не обиженный, а закон должен мстить оскорбителю. Проливший кровь отвечает кровью или имуществом, смотря по желанию того, кому наносится обида; тут предоставлено ему право произносить приговор и приводить его в действие, но с соблюдением установленных форм. Виновный в изувечении другого подвергается такому же изувечению со стороны лично обиженного или ближайшего его наследника. Если же наследник убитого еще малолетен, то убийца содержится в тюрьме до достижения первым совершеннолетия (С нами вместе содержался чеченец, убивший андийца, которого сын был ребенком, — закон не мог наказать преступника, род взыскания должен быть определен ему приговором наследника убитого, по достижении им совершеннолетия (Прим. док.).

Во время пребывания нашего в Даргах я был свидетелем довольно смелой экзекуции — один горец в ссоре разрубил другому нос, виновного схватили, вывели на площадь и обиженный отомстил ему таким же образом — разрублением носа (Прим. док.)). Вина детей распространяется и на родителей. В бытность нашу в Даргах была утоплена одна женщина за развратное поведение своей дочери, и последняя не осталась без наказания, но подверглась еще строжайшему, по крайней мере по мнению туземцев, — она была умерщвлена особою казнею, которая тут в большом употреблении: несчастную, повалив на землю, били подборами до тех пор, пока не испустила дух. Даже холостая жизнь считается виною. Когда юноша или девушка достигнут зрелости, они обязаны немедленно вступить в брак, в противном случае подвергаются [293] заключению в темницу и сверх того платят определенный штраф. Это относится и к овдовевшим, которые в цвете лет не помышляют о новом браке (Здесь нужно отдать полную справедливость беспристрастию Шамиля, который с ровною строгостию требует исполнения мудрых узаконений корана от своих родственников, как и от прочих подвластных. Во время пребывания нашего в Даргах, он велел посадить в темницу свою тещу, которая по его мнению была еще способна к плодородию и не хотела думать о замужестве. Несмотря на то, что здесь была совершенно не ее вина. Несчастная охотно бы исполнила святую заповедь, если б нашелся хоть один отчаянный мюрид, который бы не испугался ее безобразия. Наконец и Шамиль убедился, что никто из самых ревностных последователей шариата не решается на этот раз исполнить волю пророка, и оставил свою тещу в покое (Прим. док.)). Женщины, даже за открытие лица или ноги до половины икры, подвергаются телесному наказанию. Всякого рода увеселения, как-то: музыка, песни и пляски, — строжайше воспрещены.

Все сии наказания приводятся в исполнение с величайшею точностию и нужно сказать правду, что преступления становятся очень редки. Теперь через всю страну, над которою распространяется власть Шамиля, можно смело одному человеку провозить тюки золота без опасения лишиться их.

Подати и налоги

Народ обязан доставлять средства к содержанию главного своего начальника и частных управителей. Для того установлены разного рода подати.

Закат отдается деньгами и натурою, то есть хлебом и скотом, деньгами платят только богатые, вроде добровольного пожертвования, сумма которого не определена никакими постановлениями, а предоставляется степенью богатства и религиозного чувства всякого правоверного.

Богатые, уклоняющиеся от этой обязанности, берут на свою душу тяжкий грех. Хлеба со всяких пяти домов наиб взимает 2 саба, рогатого скота из 100 штук — 2. Половину всего этого он отдает Шамилю, а другую оставляет себе.

Кадий с каждого дома взимает по одному сабу, то есть 7,5 фунтов. Муртазу тоже определяется какая-то часть.

Кроме того, Шамилю принадлежит пятая часть военной добычи — комус (Другая пятая часть принадлежит начальнику отряда, а остальное разделяется между всеми участвовавшими в приобретении (Прим. док.)). Он имеет еще особый род дохода, называемый байтулмал, происходящий из конфискованных имений тех, которые подверглись смертной казни или бежали к русским. Из этих доходов Шамиль делает вспомоществование абрекам и вообще всем бедным, нуждающимся в том.

Устройство военных сил

До 1843 года наезднические толпы горцев не имели других подразделений, кроме различий обществ. Правда, что и теперь, как прежде, они толпятся в беспорядке около значка своего наиба; но с этого времени видны усилия Шамиля к учреждению между ними некоторого порядка. Военные его силы, разумеется, в случае войны (ибо в мирное время никаких нет), под начальством наиба разделены на сотни, двух-трех, четырех и пяти сотни, каждая из этих частей имеет своего начальника. [294]

Признак достоинства наиба — две серебряные круглые бляхи на его груди, на которых написаны из корана слова, выражающие символ веры; все же прочие имеют по 2 и по 1 бляхе: 5-ти, 4-х и 3-х сотники — круглые, а 2-х сотник и сотник — треугольные.

Шамиль распустил слухи, что образцы этих блях присланы ему турецким султаном, но, по неимению по сей предмет дохода, заслуживающие получают только грамоту, а самые знаки должны приобретать собственными средствами.

Трудно представить, с какой верою, с каким твердым убеждением народ принимает все нелепые выдумки, сочиняемые их почтенным имамом и распространяемые усердными агентами; впрочем, они там даже не нужны, ибо Шамилю стоит только сказать что-нибудь, а этот глас раздается по всему пространству его владений, переходя из уст в уста. Одною из надежд, составляющих артикул их политической веры, есть пришествие хункера (турецкого султана), имеющего якобы довершить начатое Кази-Муллою дело освобождения их от угрожающей власти России, наказать мусульман, не принимающих теперь участия, и наградить ревностных защитников и последователей шариата. Известия подобного содержания беспрестанно выходят из дарговского кабинета, а иногда читаются письма, полученные будто из Стамбула, заключающие советы и приказания хункера для руководства Шамилю.

В бытность нашу в Даргах прибыл к Шамилю из Мекки некто Джабраил-Гаджи, уроженец дер. Унцукуль (искусный мастер огнестрельного оружия); посещая однажды нашу темницу, он уверял не только пришедшую с ним толпу, но даже нас, что Крым и Черномория очищены уже султаном от русских и что огромная его армия приближается к Тифлису. Все наши возражения возбуждали только негодование и угрозы черни.

Все способные к оружию обязаны принимать участие в войне и общими силами защищать и распространять устав шариата. Всякий исполняет священную эту обязанность собственными своими средствами, не получая и не требуя никакого вознаграждения. В прошедшем году при Ойсунгуре Шамиль дал первый пример платы войску. Чтобы вознаградить долговременный их быт под оружием (более двух месяцев), он раздал по рублю серебром на 10 человек, — щедрота, от которой все мюриды пришли в восхищение.

Разделение этой толпы на пехоту и кавалерию основана на меньшем или большем богатстве служащего, на имении или недостаче собственной лошади.

Мюриды

Главной опорой власти имама, оплотом поселенного среди кавказских скал исламизма, орудием к распространению учения нового шариата есть, без сомнения, секта мюридов. Предание несет, что эта секта родилась в Аравии вместе с появлением пророка, но в последствии времени, когда горячая вера прежних магометан начала охладевать в чертах их потомков, когда богатство и нега сделали тягостным исполнение строгих уставов этого ордена, он пресекся. На Кавказе начало его неизвестно.

Истинный мюрид должен отречься от всех мирских удовольствий, проводить жизнь в молитве и набожных размышлениях, вместо установленных пяти намазов и умовений в сутки делать 22 намаза, воспламенять других своим [295] фанатизмом, подавать пример храбрости и неустрашимости в боях, кротости и мусульманских добродетелей в мирное время.

За такое самоотвержение, за свято проведенную жизнь и храбро пролитую кровь его ожидают щедрые милости имама и роскошные ласки обитательниц рая. Мюридом может быть каждый мусульманин, для вступления в этот орден нет никаких особенных форм, оно производится добровольно и, так сказать, самостоятельно; эта секта — род духовного братства.

Теперь, когда еще первоначальные впечатления, произведенные проповедниками на гибкие умы, не изгладились, когда религиозный фанатизм воспламеняет большую часть народа, мюридизм не имеет недостатка в последователях, напротив, число их с каждым днем возрастает, дух его оживляет горы, ведет на бой диких обитателей Кавказа и в быстром течении увлекает более хладнокровного и более миролюбивого имама. Огонь страсти к войне пожирает все сердца. Если бы Шамиль даже бы хотел остановиться, то теперь уже поздно — он должен раздувать пламя, иначе оно сожжет его самого!

Подлинное подписал Грузинского линейного № 10 батальона рядовой Иван Загорский.

РГВИА. Ф. 846. Оп. 16. Д. 6478. Л. 157-163. Подлинник.