133. РАПОРТ КОМАНДИРА ОТДЕЛЬНОГО КАВКАЗСКОГО КОРПУСА ГЕНЕРАЛ-ЛЕЙТЕНАНТА Е. А. ГОЛОВИНА ВОЕННОМУ МИНИСТРУ ГЕНЕРАЛУ ОТ КАВАЛЕРИИ А. И. ЧЕРНЫШЕВУ О ПОЛОЖЕНИИ ДЕЛ В ДАГЕСТАНЕ

Все собранные сведения и донесения местных начальников Дагестана, разумея под этим названием всю страну, ограниченную с севера чеченскими и кумыкскими землями, с востока Каспийским морем, с юга и юго-запада Ширванскою и Шекинскою провинциями; с запада Джарскою областью и Кахетией, представляется ныне в следующем виде:

Вольные общества, занимающие южную часть Нагорного Дагестана, с 1837 г. с необыкновенной дерзостью столько раз изменявшие нашему правительству, ныне не только сами предаются более и более духу мятежа, но употребляют все усилия, дабы склонить дагестанцев и соседственную провинцию к совместному противу нас восстанию. В настоящее время, как и прежде, в обществах этих существовало две партии: одна, состоящая из людей благомыслящих, желала покорностью правительству заслужить его покровительство, а другая помышляла силою оружия воспротивиться нашим требованиям и, будучи гораздо многочисленнее первой, не только уничтожала всякое влияние благонамеренных людей на [177] народ, но заставляла их даже скрывать свое миролюбивое расположение. Главой этой буйной партии был Агабек Рутульский. Он с главнейшими своими сообщниками созывал во всех обществах джамааты или сборища старшин и народа для совещаний, вступил в сношения с Шамилем и с разбойниками, бежавшими в Персию и скрывающимися близ границы нашей.

Джамааты в обществах Рутульском, Ахтынском, Докузпаринском продолжались долгое время и все предположенные ими меры клонились к возбуждению против нас народа и приготовлению к общей единодушной защите.

По окончанию совещаний Агабек со старшинами разъезжал по деревням для побуждения жителей к снаряжению для враждебных противу нас действий. Он в первых числах настоящего месяца со значительным скопищем приблизился к селениям пограничных Кубинских магалов, вошел в одно из тамошних сел. Сухуль, где жители приняли его весьма дружественно и дали обещание действовать вместе противу нас. Оттоль возмутитель этот обратился в Рутульское общество, распустив слух, что собрав там полчища, сделает нападение на батальон, расположенный во временном укреплении в сел. Хазрах. Не давая веры этим слухам, мы полагали, что Агабек желает отвлечь внимание от настоящего своего замысла — вторжения в Шекинскую провинцию для выручки в ней многочисленных стад, там пасущихся, и которые, как они предугадывали, будут заарестованы при открытии действий, или для нападения на ближайшие к вольным обществам текинские селения и войска наши, там расположенные; я поручил генерал-лейтенанту Фези направить еще до 3 батальонов пехоты с 4 орудиями и сотнею казаков, кроме батальона, там зимовавшего, а между тем приказано в Хазрах принять строгую воинскую осторожность и иметь бдительное наблюдение за действиями возмутителей, но если бы оказалось, что известия эти не основательны, то часть войск из Шекинской провинции будет возвращена в свои штаб-квартиры.

Соседственные вольным обществам ханства Казикумухское и Кюринское довольно спокойны. Назначенный мною вроде помощника к правительнице Казикумухской Умми-Гюльсум-бике и правителю Кюринскому прапорщику Гарун- беку Нижегородского драгунского полка майор Карганов много содействовал к утверждению спокойствия в первом из сих ханств, приобрев в короткое время доверие правительницы, мало занимавшейся управлением по слабости здоровья и горестям, удручающим ее, он с одобрения моего убедил ее избрать себе помощником племянника ее Магмут-бека, более прочих родственников ханской фамилии нам преданного и по характеру своему нимало нам не опасного.

Бек этот, действуя по советам майора Карганова, надеется должно мало помалу прекратить беспорядки, происходившие от самоволия беков, искавших захватить власть правительницы, и восстановить отчасти повиновение и порядок, существовавший при управлении ханов. Ханство Кюринское под управлением прапорщика Гарун-бека совершенно спокойно. Этот бек есть один из преданнейших нашему правительству; чувствуя вполне милость, оказанную ему назначением правителем, он все усилия употребляет, дабы быть нам полезным, и самым деятельным образом преследует во вверенном ему ханстве неблагонамеренных людей, не щадя даже самых ближайших своих родственников.

Кубинская и Дербентская провинции, Акуша, Кара-Кайтаг, Сюрги и другие общества, лежащие между р. Койсу и Каспийским берегом, спокойны, хотя на [178] преданность их нельзя полагаться. Уклонение жителей некоторых селений кубинских магалов, ближайших к обществам вольным, от платежа повинностей, по мнению местного начальства происходила от наущения мятежных их соседей, но воспрещением последним входа в Кубинскую провинцию вредное их влияние устранено, и присутствие там войск наших служит ручательством за спокойствие области.

Владения Шамхальское и Мехтулинское под управлением преданных нам владельцев не только совершенно покойны, но беспрекословно исполняют требования наши и по мере надобности выставляют милицию для действий против враждебных нам народов.

Покорность обществ, лежащих между Андийским и Аварским Койсу, весьма ненадежна. В особенности при усилении Шамиля. И если этот возмутитель появится у них со своими скопищами, то общества, будучи преданы буйному фанатизму и своеволию, все или, по крайней мере, большая часть пристанут к нему. Самое ханство Аварское доселе удерживается в повиновении только строгим управлением генерал-майора Ахмед-хана Мехтулинского и постоянно содержимою им в сборе милициею, готовой наказать изменников. При всем том некоторые из северных аварских деревень в нынешнюю зиму уже два раза призывали к себе мюридов. В первый раз скопища были прогнаны мехтулинскою милициею из дер. Хаберин, о чем начальник штаба имел честь доводить до сведения Вашего сиятельства от 20 января за № 97; с удалением мюридов, как после оказалось, и жители той деревни, призвавшие их, ушли с ними. Ныне я получил донесение, что в первых числах сего месяца по приглашению аварской дер. Харни многочисленная партия Шамиля заняла ее. Ахмед-хан выступил против ее с аварской милициею, имел с ними жаркое дело, но заняв выгодную позицию, был принужден отступить, потеряв 60 чел. убитыми и ранеными.

Дабы не допустить неприятеля к дальнейшему распространению в Аварии, Ахмет-хан поставил своих приверженцев в сел. Мушули, а сам отправился для нового сбора милиции. Мюриды между тем окружили со всех сторон оставленных им в сел. Мушул и в бывшем при сем случае деле нанесли новые потери преданным нам горцам. Ахмет-хан, сообщая о сем командующему войсками в Северном Дагестане генерал-майору Пантелееву, изъясняет более и более, что Шамиль усиливается, и просит для отвлечения его двинуть войска к Зиряни.

Посланный с известием встретил до тысячи милиционеров, спешивших из мехтулинских владений на подкрепление своему хану. Генерал-майор Пантелеев, получив это известие, направил в Зиряни три роты Апшеронского полка с двумя горными орудиями, приказал собрать шамхальскую милицию для прикрытия койсубулинских владений и от него [отправлено] к командующему Сунженскою линиею [предписание] о предпринятии движения со стороны Чечни для отвлечения Шамиля от усиления его скопищ в Аварии. Подтвердив исполнение этих требований, я направил для усиления войск в Северном Дагестане два батальона Куринского егерского полка из крепости Грозной и батальон Грузинский линейный № 9 из Дербента. С отрядом этим я поручил генерал-майору Пантелееву действовать в Нагорном Дагестане, соображаясь с обстоятельствами, для уничтожения быстро распространяющейся власти Шамиля в Дагестане.

Анкратлъ составляет западную часть Нагорного Дагестана, он заключает в себе лезгинские общества, сопредельные, с одной стороны, ханствам Казикумухскому [179] и Аварскому, а с другой — Кахетии. Некоторые из этих обществ уже несколько лет называют себя мирными, с тою целью, чтобы на зиму выгонять стада свои на Алазанскую равнину; весною же и летом производят разбои и хищничества в Кахетии.

Дабы наказать эти общества за дерзкое вероломство, я приказал воспретить в нынешнюю зиму покупку хлеба в Кахетии тем из них, кои в продолжении прошлого лета производили грабежи. Дидойцам же, джурмутцам и кейсерухцам, которые не были заметны в разбоях, дозволено спуститься в Кахетию со стадами их; но эти общества в скором времени неприязненными действиями обнаружили, что покорность их была только мнимою.

Дидойцы, сойдя в Кахетию, беспрестанно производили воровство и разбои. Кейсерухцы не пропустили через свои земли посланного в Дагестан офицера, угрожая ему смертью, а джурмутцы дали свободу хищникам пройти в Джарскую область и приняли к себе разбойника Ату с его шайкою. В наказание за это дидойцы и кейсерухцы выгнаны со стадами своими из Кахетии, а у джурмутцев заарестованы 20 тыс. овец и 30 пастухов до того времени, пока они не доставят Аты живым или голову его.

Анкратльцы, претерпевая крайность от воспрещения им входа в Кахетию и продажи хлеба, посылали старших своих в Закаталы для переговоров. Им объявлены условия покорности весьма умеренные, но они на оные не согласились и не присылали более переговорщиков. Потом вошли в сношение с Шамилем, просили его совета о том, как им действовать противу нас, и дали ему обещание соединить противу нас все свои силы в случае появления войск наших в Дагестане.

Несмотря на то, ожидать должно, что меры, принятые с нашей стороны, в скором времени принесут желаемый успех и горцы эти, зависящие совершенно от нас в способах своего существования, вынуждены будут смириться. Одна лишь безнаказанность, с каковую они производили неслыханные грабежи в Кахетии и Джарской области, могла их поощрять на столь дерзкие предприятия, которые они предпринимали.

О таковом положении Дагестана имею честь донести Вашему сиятельству.

Помета: Доложено министром Его величеству 6 марта.

РГВИА. Ф. 846. Оп. 16. Д. 6361. Л. 3-10 об. Подлинник.