130. ИЗ РАПОРТА КОМАНДИРА ОТДЕЛЬНОГО КАВКАЗСКОГО КОРПУСА ГЕНЕРАЛ-ЛЕЙТЕНАНТА Е. А. ГОЛОВИНА ВОЕННОМУ МИНИСТРУ ГЕНЕРАЛУ ОТ КАВАЛЕРИИ А. И. ЧЕРНЫШЕВУ О МЕРАХ К ПОКОРЕНИЮ ГОРЦЕВ ДАГЕСТАНА

15 декабря 1838 г.

Приступая к составлению предположения для действий в будущем году высочайше вверенных мне войск, к постепенному водворению покорности и спокойствия на Кавказе, я считаю нужным наперед изложить политическо-нравственное состояние всего края, состояние, на котором основаны мои предначертания.

В Дагестане мало племен, нам покорных; смежно с провинциями, управляемыми русскими чиновниками, находятся многочисленные общества, считающие себя в отношении к нам как власть равная с равной и потому не повинующиеся; те же, которых мы называем покорными, как, например, воинственное Сюрги Дербентской провинции, Каракайтаг, Табасаран, сильная Акуша, далее Андаляль и многие другие мечтают быть только в союзе с нами, а не в повиновении у нас, и при удобном случае нам изменяют.

Вольные общества верхних Кубинских магалов хотя считались подданными, действительно же были одно время только нашими данниками, но с давних времен уклонились от податей и отложились, как и акушинцы, кубачинцы и другие, считая себя только иногда мирными, то есть не в войне с нами, когда находили в том свою пользу; большая часть в 1837 году возмутилась, подняла оружие и более или менее нам вредила, вольные же общества приняли под свою защиту и покровительство всех преступников, участвовавших в Кубинском возмущении, и после, как Вашему сиятельству известно, вторгнулись в Шекинскую провинцию.

Окрестные к Аварии племена с нами мирятся, также, смотря по надобности, они покоряются и при всяком появлении войск собираются и с нами вступают в бой, как это было в нынешнем году с отрядом генерал-лейтенанта Фези. Горные чеченцы, ичкеринцы, шобузы, пшехойцы, кистинцы и другие ежегодно собираются по призыву возмутителей.

Верхний Нагорный Дагестан и общества анкратльские никогда не были даже мирными, и только некоторые из них, соседственные с Кахетией и Джарской областию, приходили ежегодно с наступлением зимы со своими стадами на Алазанскую долину, а летом уходили в горы, грабя во все это время Кахетию безнаказанно. Случается даже, что селения, находящиеся в самом близком расстоянии от наших укреплений, не повинуются и вынуждают к мерам строгости, как это было в нынешнем году с дер. Миатлы.

Невежественные, грубые, полудикие лезгины, издревле привыкшие к [167] жизни буйной, хищнической, неохотно с нею расстаются и, не испытав над собою могущества нашего, не видя перед собой силы, которой они не могут противиться, не чувствуют снисхождения, им правительством оказываемого.

Кази-мулла восстанием своим в 1831 г. не только отдалил на несколько лет покорение этого края, но пагубным учением своим воспламенил весь Дагестан: учение это быстро распространяется и по смерти изувера его учениками — мюридами, которые как поборники его, как мученики, обрекшие себя на смерть для прославления религии Магомета, проповедуют не только войну, истребление и ненависть к русским и вообще к христианам, но под покровом религиозного фанатизма ниспровергают существование всякой власти, которая только не проистекает от воли буйной черни, как единственной, по правилам их учения, власти, происходящей от Бога. Учение это есть прямая пропаганда, глубоко распространяющая свои ветви, и теперь уже мало деревень в Дагестане, где не было бы ее учеников (мюридов). Оттого там владычествуют только свирепый фанатизм и предприимчивость, разрушающие всякую другую власть и порядок, одним словом, это владычество буйной черни, то есть подстрекателей.

Шамиль есть преемник и сподвижник Кази-муллы, в нем теперь сосредотачивается вся эта духовная власть. Это вредное направление умов присоединилось к естественному, буйному, дикому состоянию дагестанцев, и год от году делает сложнее и затруднительнее усмирение края.

Такое состояние Дагестана далее не может быть терпимо без очевидного вреда как для нашего могущества и выгод в этом крае, которые мы приобрели кровью и долголетними трудами и пожертвованиями, так и для спокойного обладания даже в остальных Закавказских владениях наших. Заметить должно, что хотя в Дагестане и носятся слухи о могуществе России, но горцы говорят с уверенностью, что больших сил противу их не будет употреблено, а с теми, которые есть, они не только могут бороться, но мечтают даже не менее, как свергнуть наше владычество.

На правом фланге хотя мы имеем сильного неприятеля, но там никогда не было еще единства. Там народ не соединялся общими силами, как это было в Дагестане под предводительством Кази-муллы; там народ не воспламенен религиозным фанатизмом, он волнуем только необузданною вольницею, будучи подстрекаем иностранцами в ненависти к нашему правительству.

Черкесские племена до сих пор делают только частные набеги или хищничества, но никогда не вторгались в наши пределы с тою целью, чтобы брать крепости. Даже некоторые из племен черкесских привыкли к торговле, как, например, натухайцы и другие закубанцы, которые охотно продают лес в Черноморье, а потому их скорее склонить можно к покорности, чем свирепых лезгин.

По этим соображениям я считаю усмирение Дагестана делом первостепенным и для которого употребить должно все способы, в моем распоряжении состоящие, хотя, впрочем, они не довольно достаточные, дабы совершенным успехом и меньшими пожертвованиями довершить столь огромное предприятие, долженствующее встретить в исполнении своем большие трудности и упорное сопротивление. Предприятие это по важности своей не должно быть [168] подвержено случайностям. Усмирение же племен черкесских считаю делом второстепенным, хотя, конечно, оно также нелегкое и требует времени и средств немаловажных... (Опущен текст, не относящийся к Дагестану (Прим. сост.)).

А. Действия в Дагестане

Из трех путей, которыми предполагается соединить Закавказский край чрез Нагорный Дагестан с Каспийским морем и с левым флангом Кавказской линии, бесспорно предпочесть должно первый из них, то есть из Кахетии в Хунзах, по следующим причинам. Путь этот проходит чрез сильнейшие лезгинские общества Ункрахское, Богосское, Тиндинское (главное из всех), Богуляльское и Калаляльское, покорение коих должно иметь сильное влияние на прочие племена. Дорога пролегает близ Тушетии, племени грузинского, храброго, воинственного и нам совершенно преданного, как своим единоверцам, а потому содействие их может принести большую пользу тех укреплений, которые бы там построили, и вместе сами тушины ограждены будут от набегов лезгин в их земли.

Перевал чрез Становой хребет удобен и по собранным сведениям. Значительная часть дороги пролегает горами, способными для разработки, покрытыми хорошими пастбищами и изобилующими водою. Кахетия — богатейший край Грузии, отстоящий на 70 верст от Тифлиса, обеспечилась бы от хищничества тех племен, которые для грабежа спускаются с гор по этому скату, и многие другие общества под угрозою укрепления и от страха близкого наказания оставались бы покойными на половине пути из Кахетии в Хунзах; один из старшин Ункрахского общества, по имени Алдами-Швили, до сего времени известный беладц, изъявил уже свою покорность и был у меня летом в Тифлисе. Старшина этот происходит от древней падшей ханской фамилии, восстановление прав его, как начальника того края, поставленного правительством, привяжет к нам всю его фамилию и содействием этого человека можно приобрести власть над его племенем, может быть, без пролития крови. Наконец, прямое сообщение Тифлиса с Темир-Хан-Шурою ускорит наше сношение и сблизит к нам сильные лезгинские племена, усмирение коих подает возможность успокоить и тех, которые теперь отчасти под нашим влиянием в Дербентской и Кубинской провинциях.

Но как бы не были велики эти выгоды, приведение в покорность обществ: Рутул, Ахты, Докузпара, Алтыпара в нынешнем их к нам положении и, вообще, устройство дел в Центральном Дагестане, где повиновение давно потеряно, должно быть им предпочтено. Вольные общества не только явно покровительствуют всем преступникам, дают убежища всем людям злонамеренным, но вопреки клятвенному обещанию, принесенному в нынешнем году в верноподданстве, вторгнулись в Шекинскую провинцию: возмутить все мусульманские провинции, взять Нуху, Шемаху и Кубу. Потом, не имея в этом успеха, возвратились в свои горы и, с приближением отряда генерал-лейтенанта Фези в сентябре месяце для наказания их, вторично изъявили безусловную покорность, которая уже ныне оказывается ненадежною. С открытием весны ожидать можно каких-либо новых неприязненных покушений с их стороны. К тому дела ханства Казикумухского принимают весьма неблагоприятное направление, и Шамиль, [169] пользуясь смертью хана Магомед-Мирзы, разослал туда мюридов, которые вместе с беглым двоюродным братом покойного хана Хаджи-Ягья проповедуют равенство и неповиновение. После такого вероломства и доселе небывалой дерзости, которую вольные общества оказали вторжением своим в Шекинскую провинцию, невозможно и помышлять оставить их в таком положении, не жертвуя явно и остальными выгодами, доселе нами в Дагестане приобретенными. А потому я считаю необходимым идти в вольные общества, с каким бы препятствием оно сопряжено не было, и там, соорудив укрепления, держать их в совершенном повиновении.

С другой стороны, не должно также оставить Шамиля спокойно собирать свои скопища для возмущения и разорения обществ, нам покорившихся. Истребление его было бы желательно, но это может быть только дело случайное, а уничтожение его замка и дер. Чиркат, в которой он живет, необходимо. Шамиль, как я уже объяснил, имеет нравственное влияние на дагестанцев, которые, как азиаты вообще, скоро воспламеняются фанатизмом; между тем, однако же, некоторые общества начинают уже тяготиться его властию и от беспрерывных беспокойств в течение нескольких лет, просят только избавить их от него, не будучи сами в силах сопротивляться. Этим надо воспользоваться, чтобы нанести ему удар сильный.

Вместе с тем действия против Шамиля в одно время с предприятием на вольные общества много облегчат покорение сих последних тем, что Шамиль должен будет оставаться дома для собственной своей защиты. Иначе же он поспешит поднять все окрестные к Кубинским обществам племена, к тому появление в противоположных пунктах Дагестана двух сильных отрядов, без сомнения, произведет выгодное для нас влияние, особливо после действия уже несколько лет к ряду слабых отрядов, долженствовавших, не окончив начатые предприятия, оставлять их, дабы поспешить в те места, где угрожала новая опасность. Но для исполнения вышеизложенных предприятий необходимо нужно составить два отдельных отряда, которые бы достаточно были сильны к действию с успехом каждый порознь, независимо один от другого: один в вольных обществах, другой противу Шамиля, противу которого без содействия всех войск левого фланга Кавказской линии в будущем году ничего решительного предпринять нельзя.

Из донесения моего от 18 ноября за № 2018 Ваше сиятельство изволите быть известны, что считая военные действия в Дагестане первостепенными для спокойствия всего вверенного мне края, я предназначал для сего употребить все войска закавказские, свободные от общественных работ и других не менее необходимых занятий, но их оказывается недостаточно для двух столь важных и многотрудных предприятий, как по большому сопротивлению, которого ожидать должно, так и по чрезвычайно невыгодной местности. Между тем, предпринимая эти действия, надобно, как я сказал выше, сколько можно менее подвергаться случайностям, ибо неудача может иметь самые вредные последствия; далее же откладывать предприятия сего при настоящих обстоятельствах также нельзя, не утвердив дагестанцев во мнении об нашем бессилии.

Перенесение кордонной линии на Лабу беспрекословно весьма важно и полезно для края и для действий противу закубанцев, но это предприятие на правом фланге будет уже наступательное, тогда как на левом фланге в Дагестане, [170] где, как я имел честь изъяснить выше, предстоит не только усмирение края, но дело идет даже к сохранению уже покоренного. Мы находимся почти в оборонительном положении, а потому по совещании с генерал-лейтенантом Граббе я полагаю необходимым устройство Лабинской линии отложить до 1840 г. Войска же, на это назначенные, присоединить к тем, которые можно употребить для действий противу Шамиля, если не признано будет полезным, по особенной важности предприятий, предстоящих в будущем году, употребить на устройство Лабинской линии один из полков первой бригады 20-й пехотной дивизии, предназначенных для действий на восточном берегу Черного моря, заменив его там войсками, не входящими в состав Кавказского корпуса.

На этом основании для утверждения владычества нашего в Дагестане составится два главных отряда.

1. Для действий в вольных обществах:

Кавказской гренадерской бригады

Грузинского гренадерского полка — 1 батальон

Эриванского карабинерного полка — полтора батальона

19-й пехотной дивизии Его сиятельства фельдмаршала графа Паскевича-Эриванского полка — 4 батальона

Тифлисского егерского полка — 4 батальона

Мингрельского егерского полка — 2 батальона

Кавказского саперного батальона — 1/2

Нижегородского драгунского полка — 1 спешенный дивизион в составе 1 роты

Итого: 14,5 батальонов

Казаков Донского № 22 полка — 2 сотни

Сверх того милиция:

Тушинская, хевсурская, осетинская, джарская, елисуйская, ширванская, шекинская, кубинская и табасаранская до 3 тыс. чел.

Артиллерии:

Батарейных орудий …2 или 6

Легких…12 или 8

Горных…14

Для действий противу Шамиля:

19-й пехотной дивизии Апшеронского пехотного полка — 4 батальона.

20-й пехотной дивизии Кабардинского егерского полка — 2 батальона.

Куринского егерского полка — 4 батальона.

Итого: 10 батальонов. [171]

Линейных казаков до 800 чел., большею частию пеших.

Милиции:

Кабардинской, назрановской, дигорской, тагурской, аллагирской, чеченской, кумыкской до 1 тыс. чел.

Орудий:

Легких…8

Горных…10

О сборе и действии войск в Дагестане

Для действия в верховьях Самура вниз по реке главнейшие неудобства представляются в местности скалистой, бесплодной и стесненной, но значительная часть дороги и самый главный перевал через хребет находятся во владении элисуйского султана и потому эта часть дороги может быть проложена без боя. Сбор войск около Закатал будет гораздо удобнее, чем в Кубинской провинции потому, что они квартируют ближе к этому месту; сосредоточение их в Джарской области имело бы влияние вообще на хищные лезгинские племена, обитающие на пределах Кахетии, и, угрожая им вторжением, заставило их подумать о собственной защите; удаление же войск в самом начале весны из центра наших Закавказских владений в Кубинскую провинцию, кроме невыгод дальнего похода, ободрило бы горных лезгин, стесненных мерами, ныне принятыми со стороны Кахетии к обузданию их грабежей.

Но дабы облегчить движение войск от верховья Самура чрез Рутул и Ахты, составятся особые два отряда из сил, назначенных для действий в вольных обществах. Первый из них: 4 батальона Его светлости фельдмаршала графа Паскевича полка, с приличным числом артиллерии, с двумя сотнями казаков и милициями кубинской и нижне-табасаранской, двинется вверх по Самуру от Хазры в Кара-Кюри, то есть тем путем, которым следовал генерал-лейтенант Фези в нынешнем году. Другой небольшой отряд, состоящий из милиции ширванской и текинской, пойдет со стороны Нухи, Хачмасским ущельем. Отряды эти должны отвлечь силы неприятеля и будут наступать по мере возможности.

Главный же отряд, состоящий из 10 батальонов с милициями: тушинской, хевсурской, осетинской, джарской, элисуйской, мингрельской и др., следуя Мухахским ущельем, переходит Становой хребет, спускается во владения Элисуйского султана в сел. Цахур и теснинами этой реки прокладывает себе путь чрез Рутул и Ахты. В этом месте возводят укрепления, т. к. селение это почитается важнейшим и имеет до 800 дворов. Соорудив укрепления, обеспечивает гарнизон продовольствием, снарядами и прочими потребностями, прокладывает дорогу далее вниз по Самуру и, наконец, соединяется с отрядом, действующим от Хазры.

Став твердою ногою в этих обществах и открыв уже удобный путь по Самуру, отряд может пройти, смотря по обстоятельствам, через Казикумух или через Верхний Табасаран, Каракайтаг и Акушу на Хунзах с тою целью, чтобы, как сказано выше, восстановить в Центральном Дагестане порядок и давно уже потерянное там повиновение. Дальнейшие действия зависеть будут от успеха как [172] собственно этого отряда, так и того, который пройдет в землю гумбетовцев со стороны Чечни.

Соображаясь с этим предначертанием, близ крепости Закатал при сел. Мухах к первому июня или ранее, если горы освободятся от снегов и появление подножного корма сделает переход через Становой хребет возможным, другая часть главного отряда, состоящая из 4 батальонов и долженствующая действовать вверх по Самуру, собирается в Хазрах к 15 мая и начинает движение прежде главного отряда, дабы обратить на себя внимание.

Третий небольшой отряд со стороны Нухи открывает действия в то же время, когда главные силы вступят в земли рутульцев.

По соединении обоих отрядов, если не встретятся затруднения, батальоны генерал-фельдмаршала графа Паскевича-Эриванского полка возвращаются в Кубу для наблюдения за спокойствием, которое может быть нарушено с удалением войск, и займутся постройкою для себя помещения.

Дабы обеспечить Кахетию и Джарскую область от набегов анкратльских и других хищников Нагорного Дагестана, на Становом хребте заняты будут два пункта, через которые проходят главные пути. Один противу крепости Закатал на горе Акимал, другой противу Бежаньян или Лагодуского ущелья. В каждом из этих мест расположится одна или две роты пехоты от линейных батальонов, за Лезгинской кордонной линией находящихся, и человек по 300 милиции: имеретинской, мингрельской и гурийской, которую полагать послать туда для усиления этой линии на время отсутствия войск.

Действия противу Шамиля подразделяются на два периода.

В первом — 4 батальона Апшеронского полка с наступлением подножного корма снабжают годовым продовольствием Хунзах и Зиряни и заготовляют провиант на 2 недели для отряда, который туда прибудет по окончании действий в вольных обществах чрез Казикумух или Акушу. Между тем Чеченский отряд собирается со второй половины мая при Внезапной, вступает в землю салатавцев и гумбетовцев, занимается проложением дороги в Чиркату и действует, смотря по обстоятельствам.

Во втором периоде Апшеронский полк оставляет Аварию и, соединясь с Чеченским под одно начальство, оба вместе или, смотря по обстоятельствам, действуя с разных сторон, приближаются к Чиркату, берут это место и разоряют замок Шамиля Ахульго. В Чиркате, если не представится особых затруднений, отряд строит укрепление, и мы таким образом станем твердо ногою в сердце всех обществ, которые давали убежище возмутителю Шамилю. Успех в этом столько же важном, сколько и многотрудном предприятии повести должен к усмирению многих обществ, ему доселе преданных, а с тем вместе и уничтожит влияние на другие.

По взятии Чирката и Ахульго и по окончании укрепления, обеспечив его продовольствием, снарядами и прочим, если время года будет благоприятным, отряд может пройти к ичкеринцам, приведение коих в покорность, после занятия Чирката и сооружения там укрепления, может быть исполнено без пролития крови.

Этим заключаются военные действия в Дагестане, если непредвиденные обстоятельства не заставят предпринять какое-либо движение. Можно [173] надеяться, что при помощи божьей успех предназначенных здесь предприятий даст весьма выгодный оборот вообще делам нашим в Дагестане, а впоследствии проложение пути из Кахетии в Хунзах должно уже окончательно довершить усмирение всего Дагестана.

РГВИА. Ф. 846. Оп. 16. Д. 6377. Л. 8-11, 14-30. Подлинник.