118. РАПОРТ КОМАНДУЮЩЕГО ВОЙСКАМИ СЕВЕРНОГО ДАГЕСТАНА ГЕНЕРАЛ-МАЙОРА Ф. К. КЛЮКИ ФОН КЛУГЕНАУ КОМАНДИРУ ОТДЕЛЬНОГО КАВКАЗСКОГО КОРПУСА ГЕНЕРАЛУ ОТ ИНФАНТЕРИИ Г. В. РОЗЕНУ О РЕЗУЛЬТАТАХ ПЕРЕГОВОРОВ С ШАМИЛЕМ

26 сентября 1837 г.

Получив при предписании командующего действующим отрядом в Дагестане генерал-майора Фези от 12 текущего сентября за № 99 копию повеления к нему Вашего высокопревосходительства от 21 августа за № 851, я счел священнейшим долгом употребить все старания, дабы с успехом выполнить волю государя императора и желание Ваше относительно склонения Шамиля с сообщниками его отправиться в Тифлис ко времени прибытия туда Его императорского величества. Зная, сколь велико недоверие людей, о которых здесь идет дело, я видел, что переговоры с Шамилем чрез агентов повлекут только за собою бесполезную потерю времени, которого уже так мало осталось для убеждения его и отправления в Тифлис к 6 числу будущего октября месяца. Агентам, каковыми бы они ни были, я не считал приличным поверить все то, что могло бы быть сказано мною самим; да они не были бы в состоянии передать Шамилю мои слова, в том числе и с тою силою, которая в этом случае необходима. Единственная надежда на успех состоит в том, если Шамиль согласится по требованию моему явиться в назначенном мною месте для личных переговоров со мною. Так как между некоторыми другими и это средство в повелении Вашего высокопревосходительства за № 851 генерал-майору Фези было представлено, то я и счел необходимым воспользоваться им; и ход действий моих по предмету, в том повелении изъясненному, честь имею подробно здесь изложить.

В самый день получения мною предписания генерал-майора Фези за № 99, то есть 12 сентября, я послал нарочного в сел. Каранай с приказанием тамошним жителям Халио-Али-бек-оглы и Али-беку-джанка-Али-оглы немедленно явиться ко мне. Люди эти, пользующиеся большим доверием у горцев и у самого Шамиля, прибыли ко мне 13 числа и, получив от меня к Шамилю письмо, при сем в копии под лит. «А» прилагаемое, и в тот же день подробное наставление, какие там с своей стороны надлежало употребить убеждения, дабы Шамиль, не опасаясь ничего для него неблагоприятного, решился явиться ко мне для личных переговоров. [143]

14 числа посланные мною люди прибыли из Караная в Чиркат, где нашли Шамиля и отдали ему мое письмо. 15 числа они возвратились в Каранай, а 16 прибыли ко мне с ответом Шамиля, который при сем в подлиннике под лит. «Б» прилагается. Шамиль без всякого отлагательства согласился на свидание со мною; но так как следующий день, 17 число, была пятница, праздник мусульманский, то он и просил меня приехать к Гимринскому роднику 18 числа. Я спустился к роднику, где Шамиль уже ожидал меня. Хотя посланные мои и предваряли его, чтоб он явился не иначе с несколькими гимринскими старшинами, однако же я нашел у родника не менее 200 вооруженных человек, которые в нескольких местах были расположены. Я остановился на вершине близлежащего холма и потребовал к себе Шамиля, который тотчас же явился ко мне, сопровождаемый частью вооруженных людей, воспевавших при этом случае священные песни из Корана; прочие же оставались у родника. Тут начались наши переговоры, при которых присутствовали трое из самых приближенных Шамиля. Я истощил все советы и все убеждения, которые бы могли внушить Шамилю, что выполнение им моего предложения не только не причинит ему ничего неблагоприятного, но, напротив, составит счастье его и многих других; на все изъявления с его стороны сомнений и недоверчивости я делал ему самые разительные опровержения и, одним словом, не упустил сказать ему ничего, что хотя сколько-нибудь могло способствовать к выполнению возложенного на меня поручения. Слова мои, как можно было заметить, произвели весьма благоприятное действие: Шамиль уверял меня, что он вполне чувствует справедливость моих убеждений и с своей стороны совершенно согласен отправиться в Тифлис, присовокупляя, однако ж, к тому, что так как он, Кибит-Магома, Абдурахман-кадий карахский и Ташов-Хаджи поклялись не предпринимать ничего важного без общего между ними согласия, то он и не может сказать мне ничего решительного без личного или письменного сношения с ними; около 3 часов пополудни я оставил Шамиля и возвратился в Каранай, а оттуда в Темир-Хан-Шуру с большою надеждою на успех, потому что не только слова, но и самая физиономия Шамиля ясно обнаруживала готовность его воспользоваться предстоящим счастливым случаем удостоиться испросить себе лично всемилостивейшее монаршее помилование и пощаду. Шамиль также возвратился в Гимры и на другой день послал нарочных к Кибит-Магоме и другим, объясняя им свое предложение и спрашивая их мнения. Желая поддержать выгодное впечатление, личными моими внушениями в Шамиле произведенное, я на другой день, то есть 19 числа, послал к нему письмо, в котором снова увещевал его не внимать советам людей злонамеренных и не колебаться в решимости выполнить мое предложение, согласное также и с желанием Вашего превосходительства. Копию письма моего под лит. «В» при сем почтительнейше честь имею представить, равно и ответ Шамиля в оригинале под лит. «Д», которым он извещал меня, что к Кибит-Магоме и другим лицам посланы от него нарочные, по возвращении которых он поспешит доставить мне решительный ответ. Между тем я приказал каранайским жителям Али-Халил Али- бек-оглы и Али-беку-джанка-Али-оглы отправиться в Гимры и всячески стараться уговорить Шамиля склониться на мое предложение и, не смотря ни на что, прибыть в Темир-Хан-Шуру для отправления в Тифлис.

24 числа прибыли ко мне Али-Халил Али-бек-оглы, Али-бек-джанка Али-оглы, гимринские кадий Мулла-Арифу, Абудуразах-оглы и почетный житель [144] Магомет-султан-Магома-оглы; они доставили мне письмо Шамиля, при сем в подлиннике под литером «С» прилагаемое. Содержание, как Ваше превосходительство усмотреть изволите, заключается в том, что Шамиль решительно отказывается от поездки в Тифлис, ссылаясь на сообщников и приближенных своих, которые не только не изъявили на то согласие, но даже угрожали ему смертию, если бы он явно или тайно решился выполнить сделанное ему от меня предложение. Люди, принесшие это письмо, между прочим, рассказали мне следующее.

Прежде, нежели был получен ответ от Кибит-Магомы, Абдурахмана Карахского и Ташов-Хаджи, Шамиль старался внушить своим приближенным, сколь полезно бы было для него и для многих других, если б он удостоился иметь счастье представиться государю императору и получить всемилостивейшее его прощение, но большая часть из них, руководимая, конечно, личными выгодами, не только не разделяла его мнения, но, напротив, упрекала его, говоря, что он первый старался распространить шариат и был его главою, а теперь сам хочет передаться на сторону неверных. В это самое время Шамиль получил письмо от командующего Сунженской линиею полковник Пулло, который требовал от него двух депутатов из почетных старшин для представления их государю императору. Обстоятельство это дало новое орудие приверженцам Шамиля к отвращению его от согласия на отправление в Тифлис и, конечно, немало поколебало сего недоверчивого горца, которому еще весьма свойственно сомневаться во всех наших уверениях. Наконец, получены были ответы главнейших сообщников Шамиля, которые единогласно отказались от согласия на предложение об отправлении их в Тифлис и убеждали его самого поступить также. Все это вместе заставило Шамиля написать мне письмо, о котором уже выше упомянуто.

Хотя каранайские и гимринские старшины, доставившие мне письмо Шамиля, решительно объявили, что после предложения, сделанного полковником Пулло, они не имели уже никакой надежды на склонение Шамиля к отправлению в Тифлис, потому что он гораздо скорее согласится удовлетворить требованию начальства высылкою от себя двух депутатов, нежели подвергать самого себя опасности, в чем все приближенные стараются уверить его, но я по смыслу предписания, данного Вашим высокопревосходительством генерал-майору Фези за № 851, вручил подлит. «Ж» (Все указанные приложения отсутствуют (Прим. сост.)) прилагаемое, в котором именем Вашего высокопревосходительства требую, чтобы он в доказательство верности и чистосердечия принесенной им присяги непременно согласился на отправление его в Тифлис. Сверх того, я поручил словесно посланным передать Шамилю, чтобы он не смотрел на пустые угрозы ничтожных людей и поспешил бы исполнить волю Вашего превосходительства, в противном же случае неповиновение его навлечет на него немилость Вашей особы и тогда все приверженцы не спасут его от праведного Вашего наказания. Какой же на это получу ответ, я не замедлю поспешить донести о том Вашему высокопревосходительству.

Рук. фонд ИИАЭ ДНЦ РАН. Ф. 1. On. 1. Д. 362. Л. 121-123. Подлинник.