КОМАНДИРЫ КАВКАЗСКОЙ АРМИИ В ИХ ПРИКАЗАХ

1802–1812 г.

К несомненно важным и любопытным источникам при составлении нашей военной истории нельзя не причислить приказов по войскам. Они не только знакомят нас со всеми малейшими подробностями и изменениями во внутреннем составе той или другой части армии, с нравственностью отдельных личностей и их боевыми подвигами, в большинстве случаев известными только меньшинству, но зачастую живо очерчивают взгляд на военное дело самого пишущего приказ начальника, его стратегические способности. В виду этого именно значения, считаю уместным сообщить на страницах «Русской Старины» несколько приказов первых корпусных командиров на Кавказе, относящихся к эпохе полного разгара военных действий на этой отдаленной окраине России, — действий, начинающих переходить в область воспоминаний и нетерпеливо ожидающих будущего историка.

Ад. П. Берже.

Князь Павел Дмитриевич Цицианов

1802–1806 г.

Тифлис. — 29-го мая 1804 г.

К крайнему моему неудовольствию, заметя вчера, при переходе Кавказского гренадерского полка через городское сборное место в Сачанлуг, что офицеры салютовать не умеют, что обоз даже фрунтовой и при самом вступлении в кампанию — в постыдном для полку состоянии: крыши на палаточных ящиках с превеличайшими дырьями, отчего и палатки должны сгнить преждевременно, лежа и без употребления; солдаты для помощи при обозах переходили поодиначке через город рассеянными и в развратном от пьянства виде. И для сего долгом ставлю подтвердить всем шефам полков, чтобы, удалясь от подражания подобных неисправностей оного полка, обратили все свое внимание на содержание полков в должном и исправном состоянии во всех частях.

Тифлис. — 24-го ноября 1804 г.

Однажды навсегда предписываю: ни в каком случае рек бродоходных не переходить в обуви на переходах, а всегда сапоги и портки снимать, а, перешед, обтереть ноги и обувь сухую надевать; все сие относится и при спокойных переходах с лагеря ночлежного на другой.

Граф Иван Васильевич Гудович

1806-1809 г.

Тифлис. — 1-го декабря 1808 г.

Его сиятельство главнокомандующий господин фельдмаршал приказал сим объявить в корпусе, что как, к удивлению его сиятельства, при всем довольствии и привольи всех войск, здесь находящихся, побеги, к стыду всего воинства, умножились, то объявляется всем нижним чинам, что ежели таковые где либо будут пойманы, то будут непременно расстреляны, подобно как уже [631] учинено с семью нашими рядовыми, пойманными в отряде ген.-м. Небольсина, при разбитии Баба-ханова сына (Аббас-мирзы). На всей же лагерной цепи подтвердить, чтобы по-одиначке, куда бы то ни-было, людей отнюдь не пропущали, а ежели-бы стали отделяться далее, то стрелять по них, как по неприятелю и извергу всего воинства Российского.

Ген.-от-кав. Александр Петрович Тормасов.

1809–1811.

Тифлис. 22-го сентября 1811 г.

По высочайшему государя императора соизволению, последовавшему на всеподданнейшее мое прошение, уволен будучи от начальствования здешним краем, я, сдав войска, коими имел честь командовать, ген.-л. Ртищеву и маркизу Паулучи, поставил себе приятною обязанностью засвидетельствовать всем гг. генералам и штаб-и обер-офицерам совершенную мою благодарность за отличное усердие к службе Е. И. В., с коим они содействовали мне в продолжение трех кампаний против двух сильных неприятелей. Приобретением разных владений под державу России и сохранением пространных границ, окруженных хищными народами, одолжен я неутомимой деятельности господ военных начальников и отличной храбрости победоносных войск, кои, во всяком случае, превозмогали с геройским рвением все преграды, не только неприятелем, но даже и самою природою противупоставляемые. В чем отдавая им достодолжную справедливость, свидетельствую сим мою признательность.

Ген.-л. маркиз Филипп Осипович Паулучи

1811–1812.

Тифлис. 22 сентября 1811 г.

Е. И. В., всемилостивейший Государь император, снисходя на неоднократные просьбы ген.-от-кав. Тормасова, соблаговолил позволить ему возвратиться в Россию, а меня назначить заступить его место в командовании корпусом войск, расположенных в Грузии.

Без сомнения, долгое время вы будете воспоминать почтенного генерала, под начальством которого вы служили с столь великими успехами в продолжении нескольких кампаний, и который оставляет многих из вас украшенными знаками высочайшего благоволения, заслуженными вами под его начальством.

Я бы опасался не быть в состоянии достойно его заменить, ежели-бы не имел чести служить с вами в двух кампаниях, в продолжение которых я должен был научиться вас уважать и любить. Я уверен, что с такою армиею буду всегда иметь успехи. Преисполнен будучи сими чувствами, я с уверенностью вступаю в отправление моей должности, где непрерывное мое старание будет приобрести ваше уважение и споспешествовать к сохранению славы вашей. [632]

Тифлис. 25-го октября 1811 г.

Имев честь с вами служить в продолжение двух кампаний, к крайнему моему сожалению, я заметил, что многие из господ офицеров занимаются азартными играми, а некоторые из них и неумеренным употреблением горячих напитков, хотя ничто столь недостойно порицания в военном человеке, как страсть к напиткам и к игре: от первого он теряет все уважение в глазах своих подчиненных и делается неспособным к делам службы; от второго — он лишается времени, нужного для занятий по службе, часто вовлекаем бывает в раззорение и, что еще хуже, подвергает себя лишению чести. Игра нигде не была запрещаема столь строгими законами, как в России. По званию моему долгом себе поставляю иметь беспрерывное старание, дабы сии законы были в точности наблюдаемы: я на это употреблю всю ту деятельность, которую всегда употребляю в отправлении моей должности, и всю ту строгость, которую мне внушает отвращение, которое я имею к игре и к неумеренному употреблению напитков. А потому и предписываю дивизионному командиру, бригадным начальникам, шефам полков и комендантам иметь наистрожайший надзор над особами, занимающимися игрою и приобыкшими к неумеренному употреблению напитков. Я объявляю, что будет поступлено по всей строгости законов с теми, которые преступят сие мое приказание, а наипаче с теми, которые будучи обязаны, по их должности, наблюдать, дабы оное в точности было выполняемо, и преступят оное, как с виновниками более других виновными, подав худой пример и оказав неповиновение.

Тифлис. 10-го октября 1811 г.

Входя в состояние нижних чинов Троицкого пехотного и 17-го Егерского полков, которые нынешнего года почти беспрестанно в движении обращались по трудным местам к ограждению границ от неприятеля, отпущаю в оные полки по 500 пар сапогов с тем, чтобы господа шефы, по рассмотрению своему, роздали их из нижних чинов тем, кои более заслуживают уважения по понесенным трудам и усердию к службе.

Сие поставляю я на вид войскам на тот конец, дабы они были уверены, что я всегда готов оказывать им помощь во всех случаях. Требую, однако, и совершенно того ожидаю, что они в исполнении своих обязанностей по службе Е. И. В. пребудут неутомимы.

Тифлис. 1-го февраля 1812 г.

Воспрещается всем без изъятия как высшим, так и нижним чинам Высочайше вверенного мне корпуса иметь на содержании женщин, так как сие христианской религии противно. Кто же отступит от религии, тот не может верно и усердно служить своему государю и отечеству и в сражении не может быть храбрым, ибо имеет нечистую совесть.

За непременным исполнением сего приказа предписываю наблюдать строго как дивизионному начальнику, так бригадным и полковым начальникам и комендантам. [633]

Тифлис. 20-го апрели 1812 г.

Е. И. В. всемилостивейшим рескриптом на мое имя повелеть соизволил прибыть в С.-Петербург для употребления меня к важнейшему назначению; для командования-же Грузиею, на мое место высочайше соизволил определить начальника 19-й пехотной дивизии ген.-лейт. Ртищева.

Храбрые воины! В несколько месяцев, в кои я имел честь и удовольствие быть вашим начальником, вы через отличную ревность к службе и вашу храбрость, которой действия испытали турки, персияне, лезгины и мятежники, возвысили славу Российского оружие в здешнем крае важными победами и приобрели мне вящшее доверие со стороны великого нашего государя императора.

Итак, я обязанным себя считаю вам, гг. генералы, штаб- и обер-офицеры и все солдаты, изъявить при сем всю великость моей благодарности. Прошу при том быть удостоверенными, что в каком бы я ни был состоянии, то всегда буду принимать живейшее участие во всем том, что только будет до вас относиться. Верх-же моего счастия составит то, если я когда либо буду в возможности на самом деле доказать силу моих чувствований, кои вы ко мне поселили и которые никогда не изгладятся из моего сердца.

Сообщ. Ад. П. Берже.

Текст воспроизведен по изданию: Командиры кавказской армии в их приказах 1802-1812 г. // Русская старина, № 11. 1876