ЮЛИУС КЛАПРОТ

ОПИСАНИЕ ПОЕЗДОК ПО КАВКАЗУ И ГРУЗИИ

В 1807 и 1808 ГОДАХ

Глава 5

Третий период. От сооружения крепости Моздок до кончины князя Цицианова в 1805 г.

1759 г. Кургок Каншокин, князь Малой Кабарды, принявший христианство, поселился на берегах Терека, близ нынешнего Моздока.

1762 г. Денежные выгоды, дарованные таким, принявшим христианство горцам, произвели весьма хорошее впечатление. В следующем году было принято решение о сооружение крепости Моздок, после того как вышеупомянутый черкесский князь Кургок, будучи крещенным в Санкт-Петербурге, уступил ради этой цели землю.

1764 г. Две сотни людей обоих полов явились в Моздок, дабы быть крещеными. Кабардинцы, коим было не по нраву, что эта крепость превратилась в убежище для их беглых подданных, разделились на две партии: одну — благорасположенную, другую — враждебную к России, — и отправили одного из своего числа в Санкт-Петербург потребовать уничтожения крепости Моздок, упразднения поселения и денежной компенсации за переселившихся подданных. Исход этой поездки неизвестен.

1765 г. Кабардинцы и кубанцы подозревались в ограблении русского каравана, и у крымского хана было истребовано возмещение ущерба.

1766 г. Порта возвратила пострадавшим их потери.

1767 г. Жители Кубани пригласили нагайских татар переселиться в их земли, но этот план был вовремя раскрыт, а многие татары, в это вовлеченные, были сосланы в Оренбург.

1768 г. В этом году были приняты меры предосторожности против кубанцев, так как решено было объявить войну туркам.

1769 г. Генерал Де Медем ⁶, назначенный главнокомандующим в Кабарде, в это же время получил [54] приказ действовать решительно. Было обнаружено, что кабардинцы лелеяли желание быть независимыми, не примыкая ни к какой партии. Минерологи были отправлены в Кизляр, дабы исследовать залежи этих мест. Кисты высказали желание принять христианство, и несколько вождей малых племен оказали России свои услуги в поиске серебра и свинцовой руды; но бесконечные войны в этих краях делали их работу невыполнимой, и все, что можно было сделать, это действительно описать места, где залежи были обнаружены.

Перед тем как Де Медем принял командование, военачальник хана калмыков по имени Убаши пересек Волгу с 20 000 своих соплеменников и 29 апреля полностью разгромил кабардинцев, объединившихся с кубанскими жителями. Здесь следует отметить, что татары на Кубани в Султан Ауле уже с 1736 г. находились под защитой России, но в 1742 г. вновь бежали за Кубань. Де Медем совместно с Убаши вслед за этим перешел через Кубань и в ходе непрерывных и многочисленных боев с 1-го по 5 мая постоянно оказывался победителем. На другом берегу майор Раталиев во главе маленького отряда противостоял кабардинцам, коих принудил объявить себя подданными России. Так произошло также с абассами Агти Кесека.

Генералу Де Медему таким же образом было предписано в интересах России переманить на свою сторону некрасовских казаков; но посланник, отправленный к ним с этой целью с письмом от генерала, не смог принудить их подчиниться.

Капитан Хейкбаш добыл благодаря своим козням фирман турецкого султана, призывающий кабардинцев восстать против России. Те разделились на две части; одна из которых во главе с князем Атажукиным оставалась преданной; в то время как иная, руководимая четырьмя князьями, поддерживала [55] дело кубанцев; но принуждена была объединиться и присягнуть на верность России.

Бешилбаи, черкесское племя на Верхней Кубани, высказали пожелание покориться, но последующих шагов предпринято не было.

В этом году полковник Шергилов, отправленный для разрешения ряда вопросов среди чеченцев, был ими убит. Последних постигла кара в их собственных жилищах, а несколько их сел были уничтожены.

Генерал Де Медем был предупрежден от исполнения его намерения предпринять новый поход против кубанцев; так как Убаши опасался, что поселения калмыков будут атакованы киргизами, и предпринял против них действия.

1770 г. Обе разделившиеся части кабардинского народа отправили представителей в Санкт-Петербург и повторили требование, выдвинутое в 1764 г. Кайтуком Касиновым, относительно удаления крепости Моздок. В это же время турки преуспели с помощью подкупов и увещеваний убедить кабардинцев еще раз поднять восстание против России; так что майору Таганову, находившемуся среди них, с трудом удалось добраться до Моздока, куда он стремился как к безопасному месту. Работорговцы в Крыму тоже получили распоряжение избегать всяческих сношений с Дагестаном и территорией кумыков.

Осетин Иосиф, привезший письма Соломону, царю Имеретии, был убит на обратном пути кабардинцами.

Кубанцы напали на генерала Де Медема, который, хотя и разгромил их во главе 200 человек, не смог развить успех из-за гористого характера местности. Князю Малой Кабарды за услуги, оказанные русским, было выделено ежегодное пособие от 50 до 100 рублей (серебром). [56]

Предписания, касающиеся кабардинских беглецов, одобренные в 1771 г., включали следующие пункты:

1. Лица низких чинов не будут допускаться.

2. За каждого беглого христианского вероисповедования, любого пола, будут выплачиваться 50 рублей (серебром).

3. За кумуков 25 рублей (серебром).

4. Кабардинские уздени не будут допускаться, разве что при условии их отказа от всякого иска на их собственность.

5. Эти предписания относятся исключительно к христианским рабам, купленным кабардинцами. Те из рабов, что куплены жителями Моздока и Кизляра, исключены из этих постановлений.

Была получена информация, что кабардинцы готовятся напасть на Кизляр и Моздок. Генерал Тотлебен проник в Грузию и Имеретию, изгнал турок из крепостей Кутаиси и Багдатчика и тем самым избавил Соломона, царя Имеретии, и Казия-Дадиана Мингрелии от турецкого ига.

1772 г. Воззвание, посланное кабардинцам, раскололо умы этого народа; так как они на примере калмыков думали, что Россия стремилась притеснять всех, кто покорился ее власти.

На берегу Кубани были предприняты меры препятствования заразной болезни, разразившейся здесь.

В октябре месяце профессор Гюльденштедт был задержан по его возвращении из Грузии у Стефан-Цминды тагаурскими осетинами и был освобожден отрядом из 600 человек, посланным генералом Де Медемом, после того как вожди этих осетин получили подарки на сумму приблизительно в 30 рублей (серебром). По этому случаю тагаурцы вынуждены были предоставить новых заложников вместо умершего в Кизляре. [57]

1773 г. В следующем году ингуши отказались от совместных действий с кабардинцами и обратились к генералу Де Медему с просьбой защитить их от последних, замечая в то же время, что лишь по принуждению являлись подданными кабардинцев.

В 1772 г. кабардинцы, охотившиеся, были задержаны русским дозором. Это обстоятельство вкупе с предшествующими событиями в высшей степени озлобили их. Они поклялись, что покуда их сородичи не будут освобождены, употребить все средства, что Бог дарует невинному, дабы освободить свои земли от русского ига.

Кабардинский уздень Ислам-Герей из племени бабагийцев известил коменданта Моздока о намерении некрасовских казаков принять магометанскую веру.

Кабардинцы отправили представителей в Малую Кабарду к чеченцам, в Аксай, Эндери, Костек и Тарку, чтобы возбудить мятежи против русских. В отношении этого были изданы указы обращаться с ними кротко.

Несколько племен, объединившись с кабардинцами и количеством в 25 000 человек, вынудили генерала Де Медема, численность войск которого была значительно меньшей, освободить двенадцать пленников. Им не удалось, однако, перетянуть на свою сторону ногайцев. Турки отправили в горы своих эмиссаров и созвали за Кубанью съезд кабардинцев. Известие о приближении турецкой армии, которую русские, как они утверждали, разбили на Дунае и в Крыму, возбудило волнение среди татар и кабардинцев. 24 000 турков перешли через Кубань и продолжили путь на Тамань; а многие горные племена, за исключением кабардинцев, выбрали родственника крымского хана, как потомка рода Чингисхана, своим сераскером. Приблизительно в [58] это же время хан аварцев поднял 30 000 человек и двинулся в Ахалцих и Грузию на помощь туркам.

1774 г. Так как был повод сомневаться в верности гребенских казаков, генерал Де Медем решил использовать их исключительно в их собственном крае, чтобы они смогли себя здесь защитить в случае нападения на них. Кабардинцы тем временем продолжали свои набеги.

Майор фон Креднер был послан с достаточными силами, дабы захватить турецких эмиссаров и их бумаги; он арестовал четырех из них, среди которых был и родственник крымского хана по имени Ширин-кай. Креднер похитил их среди многочисленных кабардинцев, непрерывно нападавших на него, но неизменно отраженных. Эти представители при их допросе донесли, что Девлет-Герей, крымский хан, находился в Тамани во главе 8000 турок, чтобы оказать помощь восставшим горцам и кабардинцам. Эти войска поэтому появились на Малке, сопровождаемые всеми кубанскими и иными племенами. Каждое из них составляло отдельное войско и самостоятельно искало своей удачи перед стенами Моздока; но столь благоразумно там были приняты меры, что все их попытки против крепости оказались безуспешными.

Вожди черкесов в Большой и Малой Кабарде уже примкнули к турецкой партии, когда майор фон Креднер во главе 1356 человек был отправлен по их просьбе защитить их от турок: поэтому он и возвратился, так ничего и не предприняв.

Артемий, отшельник, был человеком, с помощью влияния которого турки пытались вырвать гребенских казаков из-под власти России. В ответ на смерть своего князя Али Султана чеченцы начали военные действия против русских.

Девлет-Герей, хан Крыма, оставил командование Калга-Султану, который 10 июня появился близ [59] Моздока. Он не рискнул, однако, предпринять сколь-нибудь серьезный шаг, удовлетворившись захватом курьера, посланного Креднеру, и несколькими убитыми при этом. На следующий день он напал на казацкую станицу Наур, но потерял 800 человек; а среди убитых был Корчюк (Кургок) из рода Татархан. После этого несчастья он вновь отступил к берегам Куры. Это нападение на Наур продемонстрировало несправедливость подозрений, высказываемых по отношению к гребенским казакам, в высшей степени отличившимся в этом событии.

13 июня чеченцы рискнули совершить нападение, но потеряли 70 человек.

17 июня Де Медем поспешил на помощь к кабардинцам, оставшимся верными своей присяге.

По Кучук-Кайнарджикскому договору, заключенному в 1775 г., обе Кабарды были объявлены зависимыми от России. Этот договор был прочитан перед общим собранием их князей; но один из них, Хамурза Арсланбек, встал и заявил, что он не будет признавать власти России, пока этот договор не будет скреплен подписью крымского хана.

В 1775 г. генерал Де Медем сообщил, что Девлет-Герей, крымский хан, употребил все возможные средства, дабы склонить кабардинцев к мятежу, и отправил Касбулата, секретаря своего, к черкесам с целью убедить тех, что они являются подданными Крыма, а не русских. Сами черкесы предпочитали власть Крыма, понимая, что с помощью ее они скорее добьются прежней своей независимости. В то же время Де Медем заявил, что он не имеет достаточных войск, дабы удержать их в покорности с помощью силы.

Два года спустя мятежные кабардинцы отправили гонца к кубанскому сераскеру, настойчиво прося того помощи, в коей он отказал и угрозами принудил большинство их князей следовать своему долгу. [60] Они вновь принесли присягу на верность России и были восстановлены в привилегиях, им дарованных в 1769 г. Заложники были истребованы лишь от Большой Кабарды, так как определенно доброе поведение жителей Малой Кабарды придавало этой предосторожности необязательный характер.

Генерал Де Медем отдал распоряжение, чтобы в будущем каждый горец, переселяющийся в русское поселение с целью принятия христианства, торжественно клялся, что не совершил никакого преступления в своих родных краях.

Майор фон Креднер был послан с небольшим отрядом войск в Дербент, вероятно, для того, чтобы покарать Усмея-Кара кайтаков. Хотя причина этого точно не известна, все же история выглядит следующим образом. В 1776 г. русское торговое судно стоимостью в 700 000 рублей было разграблено близ Дербента Фетх-Али-Ханом. Несколько русских чиновников посланы были к этому хану потребовать возмещения ущерба, после того как выяснено было, что урон владельца составил 500 000 рублей. Майор Фромгольд получил распоряжение вывести русские войска из Дербента; и, когда хан воспротивился этому шагу, ему было высказано неудовольствие Ее Величества Императрицы. По этому случаю Шамхал Тарку доказал услугами, им оказанными, сколь сильно он расположен к России.

Генерал де Медем тем временем получил приказы передать главнокомандование генерал-майору фон Якоби и предстать перед военным трибуналом. Якоби одновременно был назначен генерал-губернатором Астрахани и получил поручение обеспечивать безопасность Кавказской линии с помощью системы укреплений, следующих в таком порядке:

1. Крепость Екатериноград была сооружена на левом берегу Малки, в 12 верстах от ее слияния с Тереком и в 35 верстах от Моздока. [61]

2. Павловская — в 45 верстах от предшествующей, на южной стороне Куры.

3. Маринская — на Салуке, в 12 верстах от Павловской.

4. Георгиевская — на левом берегу Подкумка, в 15 верстах от предшествующей.

5. Андреевская — в 35 верстах от Георгиевской, на северном берегу Дугусли (ныне оставленная).

6. Александровская — в 15 верстах от вышеупомянутой, на левой стороне Донгислу.

7. Ставрополь — в 65 верстах от предшествующей, на левой стороне истоков Ачила.

8. Северная — между двумя последними, в 15 верстах от Александровской, на левой стороне Калауса.

9. Чтобы установить свободное сообщение между Доном и линией, была отстроена крепость Московская, в 30 верстах от Ставрополя; и

10. Донская, в 18 верстах к северу, на Ташле. С целью создания сообщения между Тереком и Кубанью были воздвигнуты два редута на краю лесистого и гористого участка Шеб Карагач; а третий, Павловская, в 90 верстах от Ставрополя, на Кубани. Редут Мериамская — в 75 верстах от Павловской.

Копильская — еще далее на 75 верст и в 5 верстах от северного рукава Кубани; и, наконец,

Ейская — в 150 верстах с правой стороны реки Ея и в 80 верстах от Азова.

11. Верхняя Кубань, кроме того, была наилучшим образом защищена крепостью Константиногорск, в 40 верстах от Георгиевска, на берегу Подкумка. За ней следовали редуты Преградный Стан, Прочный Окоп и Зарузинский на кубанских высотах.

12. Наконец, эта линия заканчивалась на западе, в том месте, где Лаба впадала в Кубань, крепостью Усть-Лабинская; и после перемещения казаков с [62] Черного моря эта территория была усилена многими другими крепостями и редутами, достигавшими Тамани и упомянутыми в описании Кубани.

Частые волнения в этих местах и притеснения крымского хана препятствовали распространению христианства в Кабарде и Осетии и вынуждали русских посланников покидать эти области; так что с 1769 г. их труды были приостановлены. В 1765 г. в Осетии появились два монаха-капуцина; но вследствие принятых мер предосторожности их рвение встретило самое малое ободрение, и вскоре они покинули край. Хотя, следуя докладу, с 1746-го по 1764 г. крещены были в Осетии 2085 человек обоего полу. Астраханский епископ все же отмечал, что по причине нерадивости духовенства христианство все еще пребывает в Осетии в очень печальном состоянии. В 1764 г. в Моздоке была основана школа для обучения детей горцев, но она скверно управлялась, а из-за козней священнослужителей интересы христианской веры и дело обучения все более и более пренебрегались. Это побудило к изданию императорского указа, предписывавшего изменения всей системы.

Жители обеих частей Кабарды подали прошение быть принятыми под власть России, так как могли бы тем самым спастись от притеснений своих князей; но их просьба была отвергнута.

В том же году указ Военной коллегии предписал принятие мер для обеспечения безопасности территорий, граничащих с Доном, от набегов ногайцев; и поэтому туда и направился генерал Якоби. Тем временем (1779 г.) 3000 кабардинцев изготовились напасть на крепость Павловская, но отступили при приближении русских войск.

В 1778 г. Каси-Герей Султан, сераскер населения Кубани, предложил свои услуги, цена которых была очевидной русским, и объявил себя и всю свою [63] семью вассалами империи. (Его племянник, Мингли-Гирей, все еще находится в чине генерал-майора на русской службе).

Лейтенант Таганов донес, что турецкие суда с войсками собрались в гавани Дзугацук-Кале. Турецкие войска, высадившиеся на берегу у Дзугацук-Кале, двинулись оттуда в Крым, чем восстановили спокойствие.

Приблизительно в это время Ираклий (Гераклий), царь Грузии, отправил представителей к кабардинцам, часто служившим наемниками против персов и турок, чтобы предложить им покинуть свой край и поселиться в Грузии, где он определит им провинции Сомхети и Триалети; но трое из этих представителей были обнаружены и заключены в тюрьму в Моздоке.

1779 г. В следующем году кабардинцы все еще продолжали демонстрировать свою непокорность и объявили, что они никогда не были подданными России. Однако они вынуждены были усилиями генерала фон Якоби признать ее власть, после того как обе Кабарды в нескольких схватках потеряли 3000 человек; после чего присягнули на нерушимую верность. В это время было решено, что река Малка станет границей их территорий; а убытки, понесенные русскими подданными из-за их волнений, были подсчитаны и предъявлены им для возмещения.

Подполковник Савельев исполнил приказы, им полученные, сопроводить жителей Малой Кабарды назад, в прежние их обиталища, и истребовать от них присягу на верность.

Весной 1781 г. русский офицер, ранее несколько раз совершивший поездки в Кавказские горы, был отправлен с охраной казаков исследовать центральные районы Кавказа, особенно дороги в Грузию и Имеретию, чтобы составить военную и географическую карты края, склонить горцев к поселению [64] на равнинах (степях) и осуществить изыскания относительно минеральных продуктов.

Этот способный человек, имя которого, к сожалению, неизвестно, не только составил в высшей степени поучительный отчет о своей экспедиции, но и примирил Бадилатхе, дворянский род осетинского племени дугор, с коим этот род пребывал в ссоре, и побудил и тех и других покориться России; благодаря чему было установлено свободное и до той поры неизвестное сообщение с Имеретией через горы. Договор, с ними заключенный, гласил:

1. Будет принесена общая присяга на верность России.

2. Все дугорцы, превращенные в рабов во время Бадилатхе, ныне живущие, будут отпущены, и все земли, несправедливо отобранные в свое время у их отцов, будут возвращены. Весь скот и все оружие, насильственно удерживаемое, где бы они ни обнаружились, будут возвращены.

3. Дань, подлежащая выплате семье Бадилатхе, отныне будет выплачиваться в соответствии с древним обычаем и будет более точно определена ее величина.

4. Тхума ⁷ ( внебрачные дети Бадилатхе) в будущем будут свободны от Бадилатхе и будут пользоваться равными правам и с народом и со старейшинами дугорцев.

5. Бадилатхе не будут требовать какой-либо дани со своих сел до точного исполнения согласованных условий; но после их выполнения они будут иметь право на свои древние привилегии.

6. Один из семьи Бадилатхе и двое старейшин от каждого села отправятся к русскому главнокомандующему, чтобы добиться утверждения этого согласия. [65]

7. После того все Бадилатхе и старейшины приблизительно тридцати сел Дугора принесут клятву соблюдать это соглашение и вместо подписи приложат свои пальцы на этот документ...

Порта не могла безразлично созерцать это расширение владений России и решила нарушить ее господство в Азии еще до того, как будет предпринят открытый с ней разрыв.

Титул халифа, дающий турецкому султану верховенство над всеми мусульманами, должен был предоставить способ побеспокоить соперницу в лице России; а для исполнения этого плана был избран дервиш по имени Шейх Мансур ⁸, который под маской самой строгой добродетели стал знаменитым в горах среди чеченцев. Его настоящим именем было Мохаммед: с детства своего он демонстрировал печальный, хмурый нрав, но в то же время обладал столь хорошей памятью, что знал наизусть весь Коран и двадцать тысяч иных религиозных стихотворных строк. С этой немалой умственной способностью он соединял строгую мораль, кою он проявлял исключительно на благо жителей Кавказа, предотвращая их междоусобицы, призывая их к согласию и надлежащему употреблению их великой силы, заключенной в единении, и не испытывал недостатка в решимости по отношению к их неверным соседям — русским.

Воодушевленный обещаниями турок, он старался, постоянно передвигаясь и страстно обращаясь к людям, вновь разжечь и усилить давнишнюю глубокую антипатию кавказцев к России; и строгостью своих манер, и своим полным равнодушием к личной выгоде он повсеместно завоевывал величайшее к себе уважение. Молоко и хлеб были единственной его едой; и всякий раз, когда он возвращался [66] из похода, делил свою часть награбленного среди больных и нуждающихся. Так он продолжал себя вести и после того, как со всех сторон на него посыпались дары. Его известность, как обычно бывает в таких случаях, увеличилась благодаря вымыслам и распространилась до самых отдаленных мест. Турецкие эмиссары советовали ему объявить себя пророком; они объявили его таковым перед народом, уже начавшим самим так думать; и многие в благодарственных письмах, составленных в выражениях самой смиренной покорности, подтверждали небывалые чудеса, сотворенные силой его молитв в разных местах. Кумыкские князья Эндери послали ему в знак благодарности печать из рога со следующей высокопарной надписью: «Победоносный властитель шейхов Мохаммед Мансур, 1199 г.» (что соответствует 1784 г. н.э.). На другой надписи, как утверждают, ниспосланной с небес, он именуется имамом Мансуром, ныне всеми магометанами ожидаемым великим пророком. Известные своей набожностью, но подкупленные, странники явились из самых отдаленных мест, чтобы увидеть и поприветствовать этого необычного человека. Они показали ему места в своих религиозных книгах, в коих он упоминался и в коих определенно сказано было, что Мохаммед Мансур явится с Кавказа, что ему будет тридцать лет и у него будет пшеничного цвета лицо. Они прочли ему неоднократные заверения в том, что иностранные державы первыми назовут его Мансуром и призовут его восстановить всеобщий мир на Кавказе и истребить неверных врагов, его окружающих. В заключение они заявили, что близится судный день и что он является давно ожидаемым имамом Мансуром, коему поручено донести всему миру истинную веру.

Мохаммеду вскружили голову пророчествами, что частью свершились, а частью были близки к [67] тому; и он на самом деле счел себя избранником, приняв имя шейха Мансура и отправив пригласительные письма всем кавказским князьям, требуя их содействия и оговаривая численность воинов, что они обязаны были ему предоставить.

Полковник Пьерри направлен был с большим войском воспрепятствовать этим действиям и защитить проповедника; но горцы напали на него в узком ущелье и изрубили на кусочки его и большую часть его войск. Этот успех еще более воспалил головы кавказцев и увеличил власть и влияние шейха. В начале войны с турками против России восстали обе Кабарды; другие племена присоединились к ним, совершили набеги на нашу территорию; а шейх Мансур с 10 000 чеченцев попытался захватить Кизляр, но был отброшен с большими потерями далматским графом Войновичем. После того он двинулся к Науру, чей маленький гарнизон, состоявший из волжских казаков, коим помогали старики и женщины, оказал удивительное сопротивление и расстроил его планы. Императрица Екатерина была столь весьма довольна бесстрашием этих казачек, что назначила им пожизненное пособие.

В боях с русскими шейх Мансур с большой пользой использовал переносной бруствер, состоявший из фашин, помещенных на колеса татарских тележек, кои его солдаты толкали перед собой.

В 1789 г. Батал Паша высадился с турецкими войсками по соседству с Кубанью, но был разгромлен и взят в плен генералом Германом. Это событие остановило горцев. Дабы произвести еще более сильный эффект и сокрушить продолжающиеся волнения, генерал Герман задумал захватить турецкий город и крепость Анапу, расположенную на Черном море; но первая попытка в 1790 г. провалилась, и лишь в следующем году генерал-лейтенант фон Гудович взял приступом крепость и захватил в ней шейха [68] Мансура, отосланного затем в качестве пленника в Шлюссельбург. Вместе с ним угас бунтарский дух горцев, а пятый и шестой пункты договора, заключенного с Портой, подтвердили еще более значительно, чем когда-либо прежде, право владения России Кавказом. Правительство С.-Петербурга ныне прилагает усилия с помощью более рассудительных предписаний произвести порядок и восстановить преданность среди этих племен, как это иллюстрируется следующими распоряжениями, которые, хотя и выдают мнение великой императрицы, в то же время проливают свет на различные недавние происшествия.

Распоряжения генерал-лейтенанту Потемкину, датированные 9 мая 1785 г.

1. Православная церковь должна быть построена в крепости у въезда на Кавказ (во Владикавказе), а Осетинская комиссия переведена в Георгиевск.

2. Должна быть проложена до Тифлиса дорога через Кавказ.

3. Должны быть добыты сведения и осуществлены поиски относительно районов, богатых рудами в горах.

4. В Екатеринограде для горцев должна быть основана школа.

5. Как и иная для тех, кто изучает азиатские языки.

6. Должны быть предприняты все средства для установления доброго взаимопонимания между горцами и русскими.

7. Калмыкам должны быть предоставлены поощрения для их поселения в городах и селах.

8. В Астрахани должна быть отстроена верфь. [69]

9. Там также должна быть основана азиатская школа.

10. Время от времени следует строить по соседству с горцами города, дабы вести с ними торговые дела.

Распоряжения фельдмаршалу князю Потемкину Таврическому, датированные 26 августа 1786 г.

1. Находящиеся на военной службе кабардинцы будут получать пособия, а именно: князья — 120 рублей; уздени (дворяне) — 50; а представители низших классов — 12 рублей в год. Те, кто имеет какой-то чин, будет, кроме того, получать соразмерное жалованье.

2. Большая Кабарда будет поставлять на такого рода службу 600 человек, 12 князей и 24 узденя; а Малая — 300 человек, 6 князей и 12 узденей.

3. Эти войска будут употреблены в охране дорог и удержании в руках кубанских татар. В случае новой войны кабардинцы обязаны будут выставить столь многочисленные войска, сколь потребуется.

4. Свите фельдмаршала принадлежат шесть князей и такое же число узденей с годичным жалованьем в 300 рублей (серебром) для первых и в 150 для вторых; они будут отпущены в установленное время.

5. Для охраны от бандитов дорог ингуши и осетины должны будут предоставить 300 человек.

6. Для формирования войск Шамхал Тарку получит 600 рублей (серебром).

7. Он также получит подтверждение своего титула, орден, жалованную грамоту тайного советника и право владения регулярными войсками для личной охраны. [70]

8. Хан аварцев со своими людьми будут взяты на русскую службу и будут получать такие же денежные суммы, что и лезгины.

9. Фельдмаршал имеет неограниченную власть принимать повиновение любых народов, желающих стать подданными русского скипетра.

Распоряжения генералу фон Гудовичу, датированные 28 февраля 1792 г.

1. Шесть полков донских казаков должны будут распределены в двенадцати укрепленных местах на Кубани и в крепости Усть-Лабинская.

2. Часть татар, живущих посреди линии, должны будут переселены на берега Кумы и Молочной Воды.

Так как распоряжения даны были не пренебрегать никакими возможностями, дабы завоевать доверие горцев, обращаться с ними по любому случаю с благожелательностью и употреблять строгость лишь в ситуациях крайней необходимости, генерал Горич, черкес по рождению, был поэтому послан с муфтием уговорить их охотно следовать мерам Ее Императорского Величества.

В том же году осетины жаловались на притеснения черкесов, кои соответственно были увещены. Они также желали позволения создать у себя род войск по образу казаков, и генерал фон Гудович был направлен обсудить это предложение.

Турецкий фирман, приглашавший татар, живущих на этом берегу Кубани, бежать на другой берег этой реки, был перехвачен, и было признано необходимым с помощью муфтия нарушить этот план. [71]

Распоряжения генералу фон Гудовичу, датированные 19 апреля 1793 г.

Среди кубанского населения будет установлена меновая торговля солью, кою они требуют для своего потребления; и она будет продаваться по очень низкой цене кабардинцам и другим горцам. В то же время им должно быть строго запрещено превращать ее в предмет торговли между собой.

Вместо четырех коллегий по сбору дани будут организованы две и такое же их число для узденей.

Коллегия по налогам и суд таким же образом должны быть учреждены в Малой Кабарде, а пограничный суд должен будет заседать в Моздоке.

Распоряжения тому же человеку той же даты

С целью поддержки распространения среди горцев христианства Кай ⁹, грузинский архимандрит, будет находиться в Моздоке и надзирать за церковными делами Кавказа. Здесь и в иных местах для поощрения торговли будут воздвигнуты ярмарки и базары...

1794 г. Вышеупомянутые суды были созданы в обеих частях Кабарды; тот, что находится в Моздоке, действует под председательством коменданта полковника Таганова... [72]

Распоряжения графу Гудовичу, датированные 5 января 1797 г.

1. Кубанская линия должна быть значительно укреплена.

2. Все жесткие действия против горцев должны прекратиться и от них должны быть востребованы только заложники.

1803 г. В апреле месяце генерал Гулаков, командир кабардинского пехотного полка, с 1500 человек и 12 пушками был послан против лезгин Белакана и Джари...

Глава 6

Руины Маджара. — Их описание. — Немногие сохранившиеся развалины. — Мнения относительно их Гмелина, Палласа и Гюльденштедта. — Очевидные признаки большого города, — Не построенного венграми. — Значение слова «маджар» в ногайском языке. — Архитектурный стиль является татарским. — Обнаруженные там надписи и монеты. — Описание этого города азиатскими историками

Для многих авторов сходство названий имеет большее значение, чем пятьдесят отрывков из трудов действительных историков, отрицающих некоторые излюбленные гипотезы, выстроенные на подобном сходстве. Так Гигнес предложил новую историческую систему для средних веков исходя из слова «хьон-ню» (более правильно произносимого как «чюнь-ню»), употребляемого китайцами к настоящим татарам, скитающимся на севере Китая, и измененного ими в «гуннов», которые, как известно, мигрировали и начали завоевания на огромном расстоянии от китайских границ, дойдя до самих врат Рима. Не имея на то особого основания, разные авторы утверждали, что дикие орды маджар появились из руин Маджара. Мы, к счастью, имели возможность исправить эту грубейшую ошибку; так как руины Маджара все еще существуют, и я посетил их несколько раз во время моего пребывания в Георгиевске.

Первый автор, как я знаю, коим они упомянуты, является Гарбер, в его «Описании народов и стран, расположенных между Каспийским морем, Астраханем и рекой Кур», которое он составил в 1728 г. и которое помещено в четвертый том «Собраний по истории России». Рассматривая край черкесов и реки, его омывающие, он говорит: «Третьей является река Кума, сперва текущая между, а потом рядом с горами, и, после того как она наполнится водами других рек и станет с помощью этих приращений очень большой, продолжает свое течение по открытой территории до Каспийского моря, которого, однако, не достигает и на расстоянии одного или двух дней пути постепенно пропадает, образуя многочисленные болота, заросшие камышом, и, наконец, полностью исчезает. По соседству с местностью, где в нее впадает река Бирума, расположены красивые поля и леса, а также руины городов и [76] сел. Здесь вы обнаруживаете, в частности, руины большого города с большими каменными домами и сводами, по которым, как и по отесанным, частично украшенным искусными скульптурами камням, лежащими среди развалин, мы можем лишь сделать заключение, что это когда-то могло являться большим и знаменитым городом. Он все еще именуется Маджаром, именем, поляками и турками данным венграм, коим последние обычно себя и отличают от других. Вероятно, что основатели королевства Венгрии родом из этого края».

Таким образом, мы видим, что Гарбер был первым, кто огласил абсурдное мнение, что венгры ведут свое происхождение от Маджара, и с его помощью это мнение получило повсеместное распространение; даже на прекрасной карте северной части турецкой империи, составленной Риззи Заннони и появившейся в Париже в 1774 г., с Маджаром связано следующее замечание: «Разрушенный город маджаров, откуда родом венгры». Бюшинг, опубликовавший с примечаниями книгу Лерха «Жизнь и путешествия», тоже, похоже, придерживается мнения, что Маджар был построен венграми и порицает обладающего глубокими знаниями Фишера, который в своей «Dissertatio de Origine Ungrorum» отвергает эту гипотезу и полагает, что этот город основан был персами и первоначально носил иное название, которое маджары, завоевав этот край, сменили на свое; но так как они жили в шатрах, то позволили персидским обитателям остаться в их прежних обиталищах. Шлозер, который в своей «Истории германцев в Трансильвании» имеет отдельный раздел, касающийся мадьяров, осторожно воздерживается от малейшего упоминания руин Маджара, предпочитая оставить их в неизвестности, чем давать ложное объяснение касательно их происхождения. [77]

Со времен Гарбера, исключая С. Г. Гмелина, Гюльденштедта и Далласа, руины Маджара иные известные путешественники не посещали; а первый не только обнаружил их в наилучшей сохранности, но и дал нам самое обстоятельное их описание. Так как эти руины ежегодно исчезают по причинам, что я сейчас отмечу, предоставлю здесь извлечение из его подробного рассказа, в особенности потому, что никто из его последователей не обнаружил их в столь совершенном состоянии, в коем он их увидел.

Гмелин посетил развалины Маджара 21 сентября 1772 г. и назвал их руинами великолепного скифского города, что было простительно ему, как не более чем натуралисту. От дороги, что от Царицына до Моздока, с посредственными мостами, наведенными через Куму и один из ее притоков, ему пришлось преодолеть до Маджари еще 60 верст вверх по этой реке. В18 верстах ниже Маджари, продолжает он, вы замечаете в трех местах, на некотором друг от друга расстоянии, рядом с рекой, руины строений, которые этим первым путешественником, достигшим их по пути из Астрахани, названы Маджари ¹⁰. Я сперва обращусь к главному месту, названному Средним Маджари. Его руины лежат на левом берегу Кумы, между двумя большими озерами Барвала, или Билбала, и Тамуслово, имеющими оба незаметную связь с рекой ¹¹ и, когда последняя летом очень высыхает, остающимися, как правило, без воды, а дно первого озера превращается в огромное болото, поросшее камышом, становясь любимым местом диких [78] кабанов и других животных. Местоположением города является возвышенная четырехугольная равнина, 5 верст в диаметре, вся покрытая руинами.

Эти руины — очевидные свидетельства прежнего существования большого и великолепного города, а иные руины строений все еще в таком состоянии, что могут быть тому ярким доказательством. Другие руины разрушились полнее, и из большей их части под губительным воздействием времени сохранились в более или менее хорошем состоянии разве что закладки фундаментов, погреба и схожие остатки строений. Подобные, наилучшим образом сохранившиеся руины расположены обычно на краю четырехугольника и окаймляют остатки города. Они исключительных размеров, построены из более крупных и более прочных кирпичей, более щедро украшены и более обособлены; они как бы демонстрируют следы каналов и стен и, по всем внешним обличиям, выглядят дворцами знатных особ, воздвигнутыми ради показа силы, величия и долговечности. Кирпичи напоминают те, что и сегодня делают астраханские татары, то есть они более широкие и более толстые, чем наши. Лишь местами во внешних стенах использован строительный раствор, состоящий из извести и песка, а в качестве цемента употреблялась только глина; но внутри строений почти все комнаты оштукатурены и побелены. Основания зданий большей частью кирпичные, немногие выложены из камней, но и в первом и втором случае они имеют чрезвычайно массивные размеры. Балки и деревянные изделия произведены из ели. Фасад еще сохранившихся строений имеет квадратную, круглую и восьмиугольную формы. Все они от 4 до 9 морских саженей в высоту, а квадратные и восьмиугольные увенчаны своего рода пирамидой или, скорее, ссужаются вверх в форме пирамиды. Узкие винтовые лестницы редко шире 15 дюймов, укрытые [79] в стенах, ведут к этим пирамидам или куполам, куда свет проникает через проемы на их стенах, напоминающие окна. Купола в верхней части изгибаются дугой. В каждом доме имеется очень высокий и просторный зал с двумя окнами, также выстроенный из камня. Дверь из него ведет в главное помещение на цокольном этаже. Низкий вход в зал расположен с наружной стороны. Таким образом, каждое строение состоит из не более чем одного главного помещения на цокольном этаже, зала и купола, или пирамиды. Свет в него проникает через маленькое узкое окно, расположенное на значительной высоте на каждой стене, а на одной или двух из них находятся еще меньшие отверстия почти у пола как для света, так и для воздуха. С внешней стороны стены главного помещения и стены зала имеют углубление толщиной в кирпич, и это углубление в качестве украшения сверху всегда имеет арочный вид. Внутри находятся схожие углубления, или ниши.

Стиль круглых сооружений еще более отличается от современной европейской и азиатской архитектуры. Они высотой примерно от 4 до 8 морских саженей, не крупные, со стрельчатой аркой в верхней части, и весьма напоминают круглые персидские и иные сторожевые башни, которые могли бы за таковых сойти, если бы не располагались среди иных строений на ровной поверхности и не имели бы окон вместо бойниц. То, вероятно, были хранилища.

В середине главного помещения находится круглое отверстие от 3 до 4 футов в диаметре, прикрытое камнем, в точности соответствующим ему. Это отверстие ведет к горизонтальному секретному проходу, часто не длиннее, чем сама комната, но который в большинстве случаев простирается по прямой линии и доходит до края внутреннего двора, где также располагается прикрытый вход. Он снабжен несколькими отдушинами. Декорирование [80] построек состоит из голубых, зеленых, красных или белых глазурованных кирпичей, которые аккуратно выложены мозаикой среди прочих остальных в форме треугольников, квадратов, ромбов, крестов, сердец и иных фигур как на внутренней, так и внешней сторонах стен нижнего помещения и пирамиды или купола; точно в той манере, что и в строениях Селиторного Городка ¹².

Меньшая стена огораживает внутренние дворики вышеописанного главного, в форме квадрата, строения. В каждом из этих внутренних двориков есть одна или более могил, вероятно, владельцев и их родственников. Когда их несколько, то они расположены близко друг к другу. Каждая могила имеет надгробный камень. Камни приблизительно двух ярдов длиной, и на верхней стороне обычно расположен рисунок гроба, широко распространенный в Германии; но некоторые имеют также геометрические и иные фигуры, мне кажущиеся произвольными, но, [81] может быть, являющиеся изображением собственной подписи или оружия умершего: так, вы можете увидеть на них треугольники, кресты, квадраты и т.д. Поверхность одного большого надгробного камня была поделена двумя диагональными линиями на три части: в центре находился рисунок гроба; на других частях тоже были изображения.

Кроме этих обособленных могил во внутренних двориках имеются также общие полные разного рода надгробных камней места погребений и одно из них, в частности, над озером Байвалла.

Постройки во внутренней части города, окруженного этими прочными сооружениями, ныне являются едва ли не грудами хлама, образующими небольшие холмы. Они, должно быть, возводились поспешно из плохого материала и частично были построены лишь из необожженного кирпича. Несмотря на это, в каждом доме был свой внутренний двор, окруженный стеной и рвом, а его жильцы [82] отдыхали в своем собственном саду, как прямо говорят о том стены и могильные плиты — свидетели некогда цветущего состояния этого города.

Изломы, ныне пересекающие Маджари, образовались (ибо я не могу приписывать им иное происхождение) из-за подъема и спада реки и озер, а не являются, как то утверждают некоторые писатели, остатками искусственных траншей. Самые прочные постройки на окраинах города конечно не являлись, как то думалось, вместилищами мертвых, иначе как объяснить тот факт, что существовали особые места погребения в каждом внутреннем дворе?

Недалеко от Маджари, близ озера Байвалла, я увидел гробницу, чего я совершенно не ожидал. Это место погребения было обнаружено случайно, возможно, кем-то здесь рывшим землю; ввиду того что оно лишено всяких признаков, могущих возбудить подозрение относительно существования подобного захоронения. В месте, заросшем камышом, находится двух ярдов глубины, четырех длины и приблизительно такой же ширины дыра с отлого спускающимися сторонами, наполненная глиной и дерном, каковой все еще частично и остается. Она почти полностью наполнена человеческими костями, по всей видимости, останками людей, убитых в сражении.

Уже упомянутый первый Маджари (Нижний Маджари) расположен на Куме, в 18 верстах от Большого Маджари, и состоит из руин трех зданий и внутренних дворов, находящихся на некоем друг от друга расстоянии. Одно из них как раз напоминало вышеописанные восьмиугольные сооружения, как по форме, так и по архитектуре, но было больших размеров, чем любое из этих зданий, а орнаменты из глазурованных кирпичей подверглись меньшему повреждению. Двое других стояли каждый на [83] расстоянии приблизительно в 200 саженей от этого здания, и все трое имели форму треугольника.

На Куме, в 3 верстах от Среднего Маджари, расположены руины такого же рода домов, названные русскими Верхним Маджари. Напротив Среднего Маджари, на другой (правой) стороне Кумы, находятся немногочисленные следы прежних поселений и жилищ.

Этому описанию остатков Маджара Гмелин добавляет, что в 1735 г., в то время когда татары все еще оставались хозяевами этого края, Татищев, губернатор Астрахани, отправил несколько человек с большим эскортом, дабы исследовать руины и собрать предметы древности. С их помощью, как нам рассказали, он заполучил писания на очень прочной голубой бумаге ¹³ и несколько монет, которые он (будучи любителем древностей) счел скифскими. Остается сожалеть, что никто не знает, что стало с этими коллекциями, так как в 1735 г. здесь должны были существовать значительно большие своим числом диковины, чем во времена Гмелина или в настоящий момент; ибо алчность русских крестьян подстрекает их к таким поискам во всякого рода руинах и погребениях, что после них ничего не остается.

Достопочтенный Гюльденштедт, побывавший в Маджаре 4 июля 1773 г., обнаружил там на площади в 400 квадратных саженей около пятидесяти различных кирпичных строений. Он считает их не жилищами, а погребальными сооружениями, все из которых снабжены были подземными склепами, [84] являвшимися не погребами, а могилами, где размещались гробы. Приблизительно в 500 саженях к западу от этого погребального места находились руины магометанской мечети с ее башней или минаретом, а 500 саженей далее на запад — остатки другого, такого же типа здания. Он придерживается того мнения, что между ними обеими когда-то стояли дома, от которых в действительности не осталось ныне никаких следов, но которые, вероятно, были, следуя методу строительства, распространенному в этом крае, из легковесных досок и плетеней. Из некоторых надписей Гюльденштедт установил, что Маджар был заселен в VIII в. хиджры, а из стиля руин он заключил, что жители являлись магометанами и, согласно истории, ногайцами. Относительно современных мадьяров, или венгров, которые, как утверждают, жили здесь, он, конечно, хранит полное молчание.

Паллас, побывавший здесь последним из всех известных путешественников, заявляет, что в 1780 г. еще оставались 32 строения, частично в хорошей сохранности, частично лежа в руинах, и что там имелись прежде 10 других построек в форме башен; но, с тех пор как многочисленные поселенцы обосновались на Куме и воздвигли села, все эти остатки Маджара исчезли; так как они использовали кирпичи в строительстве своих домов, ибо лесоматериалы составляют большую редкость в этих окрестностях. Так, семь лет спустя Паллас обнаружил лишь 4, как их называют, молельни, в то время как местоположения остальных были отмечены лишь кучами мусора. Он придерживается того мнения, что здесь, на этом месте, никогда не было города и что Маджар являлся лишь погребальным местом какого-то магометанского племени. Подобно Гюльденштедту, он отвергает мысль, что венгры когда-либо проживали в этих местах. [85]

Рейнеггс, искатель приключений, претендующий на понимание всего и распутывание всех загадок, заявляет, что Маджар был основан монголами после того, как они завоевали лезгин и хисров (хазар) и овладели их территориями. Или город получил свое название в память о каком-то крупном сражении, здесь состоявшемся, так как «маджар» означает «смерть» или «поражение армии»; или он был мадмед-тшаром, местом встречи войск, штабом, где, как мы узнали, Гакан Саннань-ку фактически расположил свой главный лагерь. В другом месте он рассказывает нам, что в начале второго столетия хиджры, жители Маджара, уставшие от беспрестанных войн, в кои они были втянуты Гаканом Тест-Кипчаком, покинули это место и переселились в западном направлении со всеми своими пожитками и собственностью. Здесь он явно намекает на венгров, но вскоре после того он утверждает, что даты на погребальных камнях и другие надписи в Маджаре доказывают, что он не мог быть покинут больше чем 180 (ныне больше 200) лет назад.

Что нам сказать на все эти этимологии и противоречия?

1. «Мат» является современным персидским словом означающим «пришедший в замешательство», «напуганный», «потерпевший поражение» (в шахматах); но «чери» означает в современном турецком языке «солдат», «армия». Следовательно, монголы должны были в этом случае находиться в Кумской степи до рождения Христа и в это же время говорить на современном персидском и турецком языках! Иное объяснение столь же абсурдно, сколь и несообразно законам языка.

2. Рейнеггс (как я в том достоверно информирован теми людьми, кто знал его близко) никогда не был в Маджаре и, вероятно, никогда не видел ни одной привезенной из этого города надписи. [86] Возможно, он ошибочно принял надписи из ногайского места погребения на Бивалле, коим могло быть 180 лет, за маджарские.

Изложив сообщения ранних путешественников относительно Маджара, я добавлю свои собственные наблюдения, кои, как я надеюсь, окажутся более доказательными, чем свидетельства моих предшественников, даже с учетом того, что я явился слишком поздно, дабы лицезреть руины этого удивительного города во всем их величии.

29 сентября 1808 г. я покинул крепость Георгиевск, чтобы совершить второе путешествие в Маджар и посетить древности на Куме ¹⁴. Дорога лежала сквозь заросли в 5 верстах от берега реки, через которую мы переправились по мосту. Ее берега здесь очень высоки и повсеместно покрыты деревьями и кустарниками, кои по причине превосходного состояния здешней почвы буйно и быстро разрастаются. Пройдя еще 8 верст, мы достигли села Обильное, расположенного на левом берегу Кумы, на возвышенности, недалеко от места ее слияния с Подкумком. Это село, как и многие иные на Куме, частично населено крестьянами, принадлежащими новым религиозным сектам, до того неизвестным христианскому миру, отвергающим учение о Троице, живущим в брачном союзе со своими дочерьми и сестрами и поддерживающим иные догматы, абсолютно несовместимые с принципами православия. Многие отреклись от христианства и стали иудеями, читают лишь Ветхий Завет и имеют постоянные синагоги, где священнические функции исполняются не истинным иудейским раввином, а русским, ставшим иудеем. Несколько лет тому назад эти несчастные создания подвергались [87] суровому преследованию и заключались в тюрьму, дабы принудить их отказаться от своей веры, покуда филантропический Александр не дал им полной свободы верить в то, что они пожелают, но запретил им обращать в свою веру членов других семей. По пути в Федоровку, что в 25 верстах от Обильного, мы проехали через села Низкое Подгорное и Ново-Заветное, оба находящиеся на левом берегу реки, которую мы преодолели по мосту в месте, названном татарами Чанак-брод, и прибыли в Отказную. Там мне показали хрен (Crambe orientalis), растение, растущее на высоком берегу Кумы. Оно напоминало маленькое дерево; корень был диаметром в семь дюймов, длиной в два с половиной локтя. Подобные гигантские корни нередки в здешних местах; а этот дикий хрен предпочтительнее обычного из-за своей крепости. Он высушивается, измельчается в порошок и смешивается для употребления с небольшим количеством уксуса. На рынке Георгиевска я часто прежде видел очень большие коренья этого растения, а также огромных размеров свеклу и редиску, но не таких необычных величин. Из Отказной мы продолжили путь по правому берегу Кумы, который здесь менее высок, и перед тем как достичь Ново-Георгиевской, или Федоровки, вновь переправились через реку. Это село одно из самых больших на Куме, на левом берегу которой оно и расположено, недалеко от ее места слияния с речушкой Карамыкла, что течет с запада на восток. Так как темнело, я провел ночь здесь с намерением продолжить свой путь следующим ранним утром. Я спросил самого старого из крестьян относительно древних развалин, но услышал, что все древние строения, что стояли еще каких-то двадцать лет назад в этой части края, были снесены. Однако они принесли мне несколько серебряных и медных монет и несколько мозаик [88] из стеклянных кубиков в удовлетворительной сохранности.

С целью поиска изваяния, описанного Гюльденштедтом и названного татарами Кара Катун, я направил свой экипаж по привычной дороге, лежащей вдоль правого берега Кумы к селу Александровское, за которым она вновь переходит на левую сторону реки, в то время как я сам остался на прежнем берегу. Эту сторону я старательно исследовал аж до Нино, или Фроловского Ката, но не мог обнаружить каких-либо следов древности. В Нино меня ожидал мой экипаж, и я отправился к селу Привольное, или Маслов-Кат, расположенному на левом берегу реки, в 15 верстах от Федоровки. Оно находится на 4 версты далее от места переправы через Куму, названного татарами Эйдемир-бродом. Здесь я был проинформирован пожилым тюркским татарином, отлично знакомым с этими окрестностями, что статуя, названная Кара Катуном, более не существует, будучи разбитой несколько лет назад крестьянами в поисках камня. Так как дорога на левой стороне Кумы была очень ухабистой и неудобной, я покинул этот берег и местность, названную татарами Уич Джилга, или «Три Долины», и переправился на правую сторону реки по направлению к Прасковино. Это село расположено на прекрасной плодородной равнине, в 39 верстах от Маслова-Ката. Напротив места, где в нее впадает Бибала или, как произносят это название русские, Буйвола, несколько армянских и грузинских семей из Кизляра образовали поселение и живут за счет торговли и мелкого земледелия. Их село находится в 4 верстах от Прасковино, и по обе его стороны лежат руины, названные Маджаром или Маджари...

Эти руины, некоторые следы которых я смог обнаружить, находятся на возвышенной кромке степи, на левом берегу Кумы и на обеих сторонах [89] Бибалы, простираясь на север до двух маленьких озер с соленой водой. Они занимают площадь приблизительно в 4 с половиной версты длиной и чуть меньше шириной. Исчезновение этих развалин античности вызвано было главным образом появлением по соседству нескольких поселений, жители которых снесли эти развалины, дабы заполучить пригодный для строительства кирпич. Их полный снос, однако, должен быть приписан в особенности графу Павлу Сергеевичу Потемкину, приказавшему разрушить самую большую часть строений, в его время еще сохранившихся, так как строительные материалы могли быть употреблены при сооружении губернского города и крепости Екатериноград, им же спроектированных.

Крестьяне Покойной и Прасковино после того увезли такое количество кирпичей, что от всех сооружений ныне остались лишь две погребальные часовни, и те тоже очень быстро разрушаются.

Так как частности, уже приведенные из работ Гмелина и Гюльденштедта, более обстоятельны, чем те, что я способен дать, я только добавлю описание погребального склепа под одной еще сохраняющейся часовней, которую я заставил открыть. Осевший пол этого сооружения, совершенно открытого на восток, был покрыт кирпичами, мусором и землей; толщиной в более чем два фута; они были убраны с помощью лопат, и я обнаружил отверстие глубиной в два с половиной и шириной в два фута, прикрытое большим известняком. Это был вход в склеп, имевший девять футов длины и пять с половиной ширины, но едва ли высокий, чтобы позволить человеку выпрямиться. Он был построен из кирпичей, лежащих ребром; а в середине, на возвышении из кирпичной кладки, находился гроб, сделанный из толстых досок, со скелетом усопшего, обычных размеров, но очень прогнивший, что позволяет сделать умозаключение [90] о значительной его древности. Череп распался на куски, иначе бы я забрал его с собой. Кроме этих предметов в склепе не было ничего иного, достойного внимания. Воздух был чистым, и наши восковые свечи горели в склепе очень ярко. Гроб лежит в направлении с севера на юг. Я намеревался открыть также склеп под другой часовней; но армяне заверили меня, что исследовали его год назад и что тот точно такой же, как и первый.

Из сохранившихся руин и старых фундаментов можно легко опознать местоположение города, и очевидно, что место погребения находилось близ Кумы. Каждый непредвзятый человек должен допустить, что большая часть этих руин — остатки древнего города, к коим в разной степени относятся многочисленные европейские и татарские серебряные и медные монеты, золотые и серебряные кольца и серьги, бронзовые зеркала и другие принадлежности, что еще часто обнаруживаются в земле; далее — мозаичные тротуары из голубых, белых и зеленых глазурованных плиток с каменными скамейками и, среди прочего, большой бассейн для воды из тесаного камня, ныне служащий крестьянину в Прасковино зернохранилищем.

Название Маджар, данное этим руинам, является старотатарским и означает «каменное сооружение»; оно синонимично названию Тхаштан. Соседними ногайцами и туркменами эти руины называются Кирк Маджар, что означает «сорок каменных строений». Здесь, как и в турецком языке, «кирк» не только означает «сорок», но и является числом, указывающим на огромное множество. На некоторых татарских диалектах слово «машар» также означает большую четырехколесную телегу, но в данном случае это значение выглядит абсолютно неприменимым. Ни в коем случае это название не может намекать на венгров, или мадьяр; с другой [91] стороны некоторые племена бассианских татар в высоких горах Кавказа, у истоков Чегема и Черека, утверждают, что они произошли от жителей этого Кирк Маджара.

Следующие факты, однако, предоставляют неоспоримые свидетельства того, что Маджар был городом, построенным и населенным кипчакскими татарами.

I. Форма строений и погребальных часовен характерна Южной Азии; а последние, в особенности, в точности напоминают часовни, что встречаются близ Тифлиса, на татарском месте погребения, на речке Цакуисси. Манера украшения стен плитками, с одной стороны глазурованных разными цветами, тоже является татарской или монгольской. Так, в Даурии найдены руины древнего города и схожие со здешними зеленые, голубые и красные кирпичи; а в Тифлисе стены цитадели Нараклеа, возведенной турками, схожим образом украшены глазурованными плитками разных цветов.

II. Надписи на арабском языке, еще сохранившиеся на могильных камнях, являются магометанского, татарского происхождения. Несколько из них, что я видел, были сделаны буквами, напоминающими куфические; двумя самыми полными из них являются следующие: *** что означает: здесь погребено тело умершего, нуждающегося в милосердии Бога в загробной жизни, Сина, сына Мохаммеда, сына Халиля... в 747 г. от хиджры. [92]

Год хиджры 747-й начинается 23 апреля 1346-го и заканчивается 11 апреля 1347 г. христианской эры.

Другая надпись, которая более позднего времени, приблизительно на тридцать лет, звучит следующим образом: *** что означает: Правоверный Хасси Мохаммед, сын Тадж-Эддина (Венец веры), умерший в 777 г. от хиджры.

777 г. от хиджры падает на время от 1 июня 1375 г. до 19 мая 1376 г. Этот камень, в превосходной сохранности, я увез с собой из Маджара из-за его древности.

Все остальные надгробные надписи, содержащие даты, кои частично были выражены словами, частично цифрами, принадлежали восьмому веку от хиджры; и таковых я обнаружил пять штук; но, исключая нижнюю часть, содержавшую дату, они были слишком стерты, дабы быть прочитанными. Когда Паллас утверждает, что он не обнаружил камней с надписями в Маджаре, он доказывает то, что не особо пытался таковые искать. Ныне, конечно, их не встретишь среди руин, но их можно обнаружить во внутренних двориках соседних крестьян, использующих такие камни в строительстве. Многие из них, как говорят, были употреблены в сооружении стен Екатеринограда.

III. Почти все серебряные и медные монеты, найденные в Маджаре, были отчеканены в Сарае, резиденции Чингизханидов в Кипчаке или в иных городах их империи. Среди многих, что я собрал, лишь некоторые имеют различимые надписи. Мне, [93] однако, удалось некоторые из них перевести, и я их предлагаю в хронологическом порядке:

1. Медная монета, судя по дате, Мангу Тимур-Хана, брата Бату, правившего с 1266-го по 1281 г. Верхняя сторона монеты демонстрирует монограмму:

а на обратной стороне имеется эта, достаточно отчетливая надпись: *** означающая: отчеканена в Сарае в 73 г. Цифра для обозначения сотен отсутствует; но монограмма помогает сделать заключение, что это должно было произойти до времени Точтогу-Хана, так что должно читаться, и этот год хиджры приходится на время между 1274-м и 1275 г. от P. X.

2. Медные монеты, лицевая сторона которых демонстрирует следующую фигуру или монограмму в квадрате, окруженном орнаментами:

а на обратной стороне: *** что означает: отчеканена в новом городе, в 77 г.

Так как последние ханы Кипчака не употребляли монограммы, кои использовали их предшественники, а их монеты исполнены значительно скромнее, чем две здесь описанные, можно предположить, что недостающая цифра должна была быть, и, следовательно, речь идет о 667 г. от хиджры, или 1278 г. от P. X., а монета должна принадлежать времени Мангу Тимура, правившего с 1266-го по 1281 г. [94]

3. Три серебряные и одна медная монеты со схожей надписью, но разной формы. На нижней стороне в квадрате: *** Великий султан Таят Эддуниа (владыка мира) Токтогу-Хан, Справедливый. Имя Токтогу-Хан написано монгольскими буквами.

На обратной стороне, тоже в квадрате: *** отчеканена в Сарае, столице, в 715 г.; т. е. в 1315 г. от P. X.

4. Серебряная монета Токтогу-Хана с абсолютно неразборчивой надписью, исключая даты, что соответствует 1309 г. от P. X.

5. Две серебряные монеты. На нижней стороне *** Великий Султан Избек-Хан.

По краю: *** отчеканена в Новом Сарае.

На обратной стороне: *** нет Бога, кроме Аллаха, а Мохаммед — посланник его.

Узбек-Хан правил до 1341 г.

6. Серебряная монета в очень хорошей сохранности. На нижней стороне: *** Справедливый Султан Джани-Бег-Хан, Джелал-эддин Мохаммед. [95]

Имя Джани-Бег-Хан начертано монголо-ингурскими буквами.

На обратной стороне: *** отчеканена в Новом Сарае в 744 г. (1343 г. от Р. X.).

Эта монета одна из тех, что относятся ко временам Джани-Бег-Хана, правившего с 1341-го по 1357 г.

7. Две серебряные монеты, на нижней стороне которых: *** Справедливый Султан Джелал-Эддин Джани-Бег-Хан.

На обратной стороне: *** отчеканена в Новом Сарае в 747 г. (1346 г. от Р. X.).

8. Медная монета с декоративными фигурами на нижней стороне. На другой есть следующая надпись: *** отчеканена в Сарае в 756 г. (1355 г. от P. X.).

9. Серебряная монета. На нижней стороне: *** Справедливый Султан Килди-Бег-Хан.

Обратная сторона, исключая слова отчеканена в Сарае, неразборчива.

Эта монета должна относиться к 1359 г., коему соответствует лишь правление Килди-Бега.

10. Несколько медных монет Килди-Бег-Хана, все из которых имеют на нижней стороне знак < как [96] инициалы его имени. На другой стороне имеются неразборчивые надписи, и лишь на одной их них можно разобрать дату V41 (761), соответствующую 1359 г. от P. X.

11. Две медные монеты, на нижней стороне которых имеются лишь декоративные узоры, но на обратной стороне читаются слова: *** отчеканена в Новом Сарае в 772 г. (1370 г. от Р. X.).

Эти монеты относятся к годам правления Урус-Хана, умершего в 1376 г.

12. Серебряная монета. На нижней стороне: *** Справедливый Султан Назер-Эддин Токтамыш-Хан

На обратной стороне: *** отчеканена в Новом Сарае в 782 г. (1380 г. от Р. X.).

13. Серебряная монета. На нижней стороне: *** Справедливый Султан Наззер-Эддин Токтамыш-Хан.

На обратной стороне: *** сражен в Хаджи-Тархане (Астрахани) в 786 г. (1384 г. от P. X.).

14. Медная монета Пулад-Хана, правившего с 1406-го по 1408 г.

На нижней стороне: *** [97] Справедливый Султан Пулад-Хан.

На обратной стороне: *** отчеканена в Новом Сарае.

Это самые современные из всех монет, ибо принадлежат началу XV века нашей эры.

IV. Наконец, самым неоспоримым свидетельством того, что Маджар был городом, является то, что предоставили азиатские историки, упоминающие его следующим образом. Из «Дербент Намех» (Истории Дербента), написанной на татарском языке Мохаммедом Аваби Акраши, жителем Эндери, под властью Гирей-Хана, полностью явствует, что Большой и Малый Маджар должны были являться крупными городами уже в начале второго века хиджры, со времен следующих правителей, о чем явствует данный отрывок: «Так как Эндери был правителем Балха, город этот, как о том хорошо известно, назван был его именем — Эндери. Прежде, в отдаленные времена, он звался Балхом. Первоначальным названием Гюбаха был Ихран; но, так как у него был правитель по имени Гюльбах, он тоже был назван Гюльбахом. Историки далее сообщают, что «когда Пашенк, сын Хакана, прибыл в Ихран, то заявил таким своим командирам, как Гюбах, правителю Ихрана, Эждери, правителю Балха, Сурхабу, правителю крепости Кизил-яр, Чумли, правителю Кичи (Малого) Маджара и правителям Улу (Большого) Маджара, Джулада и Шехери Татар, что они должны повиноваться Гюльбаху, правителю Ихрана».

Абульгази Бахадур-Хан тоже упоминает в своей «Истории татар» Маджар в качестве города; но этот отрывок, подобно многим иным, был опущен во французском и немецком переводах этого произведения. Касаясь правления капчакского хана Менгу-Тимур-Хана (правившего с 1266-го по 1282 г. н. э.), он [98] сообщает нам, что «он также подарил владение под названием Ак-ордах Бахатур-Хану, сыну Шейбан-Хана; а города Кафах, Крым и Маджар Оран-Тимуру, сыну Тукай-Тимура».

В Моздоке я добыл иную историю татар, написанную на ногайско-татарском диалекте, в которой есть следующий отрывок, относящийся к местам жительства древних татарских ханов, где вновь упомянут Маджар.

Описание мест пребывания и проживания: «Жилищами ханов были каменные строения. Резиденцией одного хана был Урши, а другого — Хурсан. Так, резиденцией Эмира-Ходжа-Хана был Уич-Озен, а Токтамыш-Хана — Джап-Джапк, между Шермишеном и Тимсадаком; резиденцией Джабан-Бег-Хана был Ак Адиль, с названием Сарай Альди. Бас Агап являлся резиденцией Кара-Хана; Ак Тубах (Ахтуба) — резиденцией Буру-Хана; резиденция Кушум-Хана находилась на горе Тура; жилищем Убар-Дарг-Хана была небольшая гора Ушал; Хирид-Хеким-Хана — Сарайчик; Жанк-Хана — Маджар. Было трое ханских наместников. Местом обитания Тимур-Кутлу-Хана был Адтдрухан, жилище Борки-Хана находилось в Катхатуре, а Шейх-Али-Хана в Казане».

Татары, кочующие по соседству с руинами Маджара, рассказывают, что место это было резиденцией Хана Мамая, который мог быть не кем иным, как темником Мамаем, унаследовавшим у Кильди-Бега власть в капчакской монархии и умершим в 782 г. хиджры (1380 г. от P. X.). Отсюда и русские, жившие по соседству, дали этому месту название Мамайский город. Они уже были проинформированы своими предшественниками и путешественниками, что здесь, вероятно, жили и венгры; а один полковник незадолго до моего посещения Маджара подтвердил им это предположение. Это может послужить некоей [99] информацией для последующих путешественников и предостеречь их от ошибочного восприятия такого сообщения в качестве народного предания.

Абульфеда, завершивший свою «Географию» в 1321 г., похоже, тоже знал город Маджар; так как в наблюдениях в двадцать восьмой главе, касающихся северной части нашего полушария, он говорит: «К этим странам также относится Кумаджар, на территории татар Боркаха, лежащий на полпути между железными вратами (Дербендом) и Асаком и от которого Баб-эль-Хадиди (или железные врата, Дербенд) простирается на юго-восток, а Асак на запад. Недалеко находятся поселения лексов, живущих среди гор, что отделяют северных татар, или татар Боркаха, от южных, что подчиняются Гулагу». Этот отрывок как раз и касается Маджара, а название Кумаджар, возможно, состоит из слов Кум и Маджар, что означает Маджар на Куме; подобно тому, как вся степь Кумы персидскими историками называлась Куместаном.

Маджар, вероятно, был разрушен в беспокойные времена, что последовали за правлением Токтамыша (около 1400 г. от P. X.), когда царство Капчак сотрясалось от гражданских войн. Последняя монета, обнаруженная там и мною виденная, была отчеканена во времена Пулад-Хана, правившего с 1406-го по 1408 г.

Комментарии

6. Этот необычный человек внушал такой ужас всем кавказцам, что, дабы напугать плачущих детей, последние по сей день произносят: «Идет глухой генерал». — Медем был глуховат.

7. «Тхума» — татарское слово.

8. На Кавказской линии утверждалось, что Шейх Мансур являлся европейцем; но это крайне неправдоподобно.

9. Он был из рода Вогошошвили в Кахетии, двенадцать лет учился в России и в 1780 г. возвратился в Грузию, где основал школу в Телави; но в 1783 г. вновь был приглашен в Россию на самых лестных условиях.

10. Близ этих руин на левом берегу Кумы и на правом Сухой Бивалы, с ней сливающейся, ныне расположено село Мадшар, или Боргон Мадшар, которое переименовано в Кавказский Усвят и пребывает в весьма цветущем состоянии.

11. Здесь Гмелин, похоже, ошибается; так как в следующем году, когда эти места посетил Гюльденштедт, Бивала впадала, как и сейчас, в Куму. Следует также заметить, что реки Бивала и Донгул образуют озера лишь в своих окончаниях.

12. Джид-Хаджи на Ахтубе, названный русскими Селиторным Городком, некогда демонстрировал значительные развалины; но теперь едва ли что-нибудь из них сохранилось, исключая огромные груды кирпичей, некоторые из которых на одной стороне покрыты голубой, зеленой или белой глазурью. Здесь даже встречаются иные следы мозаичных работ. Четыре башни, еще стоящие, являются современными и, как и стены Астрахани, построены из древних материалов. Тот факт, что они датированы нынешним временем, обнаруживается состоянием цемента, являющегося не более чем плохим сортом глины и не похожего на древний татарский цемент; современным стилем деревянных окон; и глазированными кирпичами, здесь перемешанными, в то время как татары употребляли их лишь для дверей и декораций. Вероятно, что в некий прежний период русские намеревались превратить этот город в место защиты своих судов, приплывающих в Ахтуб.

Некоторые путешественники, рассказывавшие о могилах с кирпичными сводами, ошибались. Под словами «могила», «курган» или «бугор» русские подразумевали не что иное, как руины или кучи хлама. Между четырьмя уже упомянутыми башнями видны еще более современные остатки деревянных домов без крыш, дверей, окон, единственными обитателями которых являются змеи и тарантулы. Одна единственная бедная русская семья в одиночестве проживает в этом месте ради небольшой торговли с соседними кочевниками. Что касается змей, то я не могу понять, как они могут жить в таком возвышенном и таком сухом месте, но будьте уверены, что вы не сумеете сделать и шага, не встретив этих неприятных пресмыкающихся. Некоторые калмыки и татары, коим случилось оказаться там, выглядели крайне удивленными встречей в этом месте с чужестранцами. Вечером заявили о себе и другие гости: то были воющие волки, вселявшие ужас в нынешний «гарнизон» этой древней крепости, состоящий из немногих собак. Я бы не посоветовал какому-нибудь ипохондрику надолго оставаться в Джид-Хаджи; так как эти руины, их гнусные обитатели, безграничная пустынность их окружающая, шипение змей и вой волков превращают это место в одно из самых страшных обиталищ в мире. — Поездки графа Я. Потоцкого.

13. Монголы все еще используют такого рода бумагу, будь то голубую, коричневую или черную, чтобы записывать на ней священные книги ламаистской религии золотыми, серебряными или белыми буквами. Такого рода были тибетские и монгольские письмена, найденные в Семипалатной и Аблай-ките, которые вызвали столь большое внимание в начале нынешнего столетия.

14. Я был в Маджаре впервые в ноябре 1807 г., но, так как погода была весьма неблагоприятной и выпал большой снег, я не смог исследовать руины столь тщательно.

(пер. К. А. Мальбахова)
Текст воспроизведен по изданию: Юлиус Клапрот. Описание поездок по Кавказу и Грузии в 1807 и 1808 годах. Нальчик. Эль-Фа. 2008