№ 94

Вашему императорскому величеству благоугодно было в прошлом 1814 году в 31 день августа дать именное высочайшее повеление о принятии в казенное ведомство имения князей Эристовых и о представлении мнения моего относительно награждения чинами и жалованьем дворян Пицхелауровых, Пурцеладзевых и Черкезашвили.

Поставляя единственным себе законом исполнять во всей точности высочайшую вашего величества волю, я в то же самое время приступил к исполнению того повеления, но встретив многие и весьма важные к тому препятствия, должен был остановиться только на том, описал все имение князей Эристовых, состоящее как на Ксане, так и в урочище Гвердис-Дзири называемом, и наложил запрещение на все то имение законным порядком, а между тем, видя, какой последовать может от взятия в казну имения того вред не одним князьям Эристовым, но и здешнему краю, который впоследствии весьма трудно да и поздно было б отвратить, я по обязанности моей, ратуя всегда в пользах службы вашего императорского величества и руководствуясь высочайшим вашим повелением, которое по милосердию вашему изволили мне объявить, дабы я в важных случаях делал прямо вам донесения мои, посылая оные в собственные ваши руки, остановился дальнейшим исполнением вышеписанного повеления, а дабы в случаях каких-либо вредных [139] происшествий самому мне не отвечать пред высочайшим вашего императорского величества престолом, послал всеподданнейшее донесение мое 20 января 1815 года по эстафете, надписав в собственные вашего величества руки, в коей объяснил во всей подробности все встретившееся по делу сему обстоятельства и в то же время сообщил о сем оберпрокурору святейшего Синода, подданное мне князьями Эристовыми на высочайшего и вашего императорского величества имя прошение по установленному порядку препроводил к министру внутренних дел для поднесения вашему величеству.

В ожидании высочайшего указа на мой всеподданнейший рапорт, я получил от 14 числа июля месяца 1815 года от министра внутренних дел уведомление, что он прошение князей Эристовых вносил на рассмотрение в комитет министров, который положил, чтобы я данное мне именное высочайшее повеление в 31 день августа 1815 года привел в исполнение без отлагательства,

На сие сообщил я министру внутренних дел, что сделал по предмету сему всеподданнейшее вашему императорскому величеству донесение и ожидая на оное высочайшего решения, Яд не могу уже до получения оного исполнить то, что может нанести вред для здешнего края, и что я в сем случае руководствуюсь предоставленною вами, всемилостивейший государь император, властию для главнокомандующих здесь, действовать для пользы службы вашей, смотря по обстоятельствам и поступать, хотя бы то было в отмену узаконений.

Между тем, усматривая из отношения министра, что комитет министров не имеет в рассмотрении у себя всеподданнейшего моего донесения, 20 января 1815 года вашему императорскому величеству по эстафете отправленного, я требовал от санкт-петербургского почтамта уведомления, когда получено в оном означенное мое донесение и куда именно отправлено, на что санкт-петербургский почтамт известил меня, что всеподданнейший рапорт мой по эстафете получен в почтамте 17 февраля 1815 года и отослан по принадлежности. Неудовлетворительное слово по принадлежности, и особливо важному делу, которое заключалось во всеподданнейшем донесении моем и еще подписанном в собственные вашего величества руки, побудило меня отнестись к почт-директору оного почтамта, и я просил [140] его, дабы уведомил меня, кому именно отдана моя эстафета и с кем отправлена к вашему императорскому величеству, но и почт-директор несмотря на то, что всякое чрез почту сношение не только по делам службы, но я по частной переписке в верном доставлении, принятая императорским словом, не дал мне по настоящему смыслу моего требования отзыва, а сослался на тот же самый ответ санкт-петербургского почтамта, что донесение мое отослано по принадлежности.

Вслед за тем министр внутренних дел прислал ко мне от 18 числа сего года еще отношение на вышеписанный мой отзыв, что он также вносил его на рассмотрение комитета министров, и сей в журнале своем 23 ноября 1815 года признавая, что я не должен был ни по каким причинам останавливать исполнение высочайшего указа в 31 день августа 1814 года мне данного о взятии имения князей Эристовых в казенное ведомство, положил: подтвердить мне чрез министра внутренних дел, чтобы указ исполнен был без отлагательства и, между тем, довести о том до сведения вашего императорского величества.

После таковых наставлений министра внутренних дел, не имея на всеподданнейшее мое донесение от вашего величества указа, как равно и не видя и того, чтобы сей рапорт мой предоставлен был высочайшему вашего величества рассмотрению комитета министров зависимостью и распоряжением комиссии, не имею высочайшего вашего императорского величества, дело же сие заключает в себе немалую важность и не для одних князей Эристовых, отличивших себя усердною службою и получивших за заслуги сие самое имение по милосердию вашему, но вообще для здешнего края, которое послужить может образцом и для прочих фамилий в Грузии, а особливо имеющих из давних времен во владении осетин, как о том я имел счастье донести вашему величеству в рапорте от 20 числа января 1815 года, вынужденным нашелся все вышеписанные обстоятельства представить с нарочным фельдъегерем на высочайшее ваше благоусмотрение с приложением копий с помянутого моего рапорта по эстафете отправленного, и с отношений, коих к обер-прокурору святейшего Синода и к министру внутренних дел с просьбою князей Эристовых по сему предмету, в то же время посланных. На что и буду ожидать высочайшего вашего императорского величества указа.

Архив ЮОНИИ АН ГССР. д. 42, лл. 64-67.