Выписка из рукописи историка Кириона об открытии Осетинской духовной комиссии в Тифлисе

2 мая 1815 года в тифлисском городском Анчихатском соборе в присутствии высшего духовного, военного и гражданского начальства архиепископ Досифей совершил божественную литургию, после которой привел к присяге духовенство, отслужил молебствие за здравие благочестивого государя и всего императорского дома, затем открыта Осетинская епархия, и вскоре проповедники отправлены были надлежащим образом в. горы к исполнению высокого благочестивого предприятия. Осетинская епархия (Осетинская духовная комиссия) в два года с половиной обратила и окрестила 12.507 душ обоего пола. Но священников к новообращенным не было назначено, эта епархия не успела построить: церкви. Хотя архиепископ Досифей составил и представил сметы на постройку двенадцати церквей, но деньги на этот предмет были отпущены уже по увольнении его из Осетинской епархии, последовавшем в 1817 году, в котором ему и бывшему тогда экзарху Грузии митрополиту Варлааму велено выехать из Кавказского краяв Россию.

Проповедники Осетинской епархии были обвиняемы в том, что для большего побуждения туземцев к обращению в христианскую веру, они будто обольщали их, что освободятся от повиновения светским властям и от своих помещиков, перейдут в. казну, которая им простит недоимки и проч. даже были сношения Осетинской епархии с гражданским начальством, которыми выставлялись действительнейшим средством успешного обращения горцев отбирать новокрещенных от помещиков в казну. Сначала горцы стали обращаться в. большом количестве, новокрещенные повиновались и признавали над собой одну власть своих проповедников, но после того, как были употреблены законные средства привести их в повиновение своим помещикам и гражданским властям, то усердие к обращению и к проповедникам до того ослабело в туземцах, что миссионеры [638] вынуждены были обратиться к гражданскому начальству с просьбой усмирить их горские паствы.

Во мнении горцев много уронило и много повредило успехам проповеди следствие и осуждение местным гражданским начальством главного проповедника архимандрита Иллариона. Грузинский генерал-губернатор Сталь отношением к экзарху Грузии от 26 сентября 1816 года вменял в преступление этому архимандриту, что посреди новокрещенных горцев присваивал себе судебную власть, разбирая всякие гражданские и уголовные дела. Это впрочем, не подтвердилось, впоследствии Илларион оправдан сенатским указом 5-го декабря 1819 года.

Миссионерская деятельность православия на Кавказе постоянно встречала обвинение со стороны гражданского начальства на духовенство, которое будто бы преступает круг назначенного ему действия и входит в разные разбирательства до него не касающиеся. На это необходимо заметить: всегда миссионеры всех европейских народов всюду успевали и успевают в обращении диких жителей потому, что, внося к ним духовное просвещение, в то же время устраивали и их общественный порядок, управляли ими. Кроме этого, слишком трудно и даже невозможно определить в общественном быту новообращенных черту, разделяющую круг действия духовного влияния от гражданского. Само собой разумеется, что проповедник, успевший убедить людей, оставить веру праотцов и обратиться в православие, внушает им неограниченную доверенность, вследствие чего они прибегаю к его советам и руководству. Тем более это непременно должно встречаться на Кавказе, что, во-первых, обращенные не имеют никакого понятия об образе русского правления, чуждого их обычаям и правилам, и поэтому обращаются за разъяснениями к своему духовенству; во-вторых, повсюду в Кавказских горах господствуют и усиливаются магометанские обычаи, которым все слепо повиновались как в религиозном так равно и в гражданском отношениях духовенству, поэтому весьма естественно, что по привычке и согласно своим обычаям новообращенные во всех случаях прибегали к совету и суду своих духовных пастырей.

Итак, обвинения миссионеров в превышении власти голословны. Эта клевета распускалась и поддерживалась самыми [639] низшими слоями правителей, руководствовавшихся своекорыстием. Первый клеветник — пристав, злоупотребления которого знало духовенство и обличало его. Слова пристава восходили по всем ступеням правительственным, и клевета на проповедников православия обращалась как бы в общественный голос.

ТИФЛИССКАЯ ОСЕТИНСКАЯ КОМИССИЯ ПОД УПРАВЛЕНИИ ЭКЗАРХА ГРУЗИИ

По удалении архиепископа Досифея указом 14-го мая 181.7 года Осетинская комиссия поручена управлению экзарха Грузия: архиепископа Феофилакта, первого экзарха Грузии и русских. Вместе с этим назначением были отпущены денежные суммы на постройку церквей в Осетии. Эти отпуска из казны неоднократно повторялись и впоследствии. Указом 28 декабря 1818 года круг действий Осетинской комиссии распространен по всему управлению экзарха Грузии. Феофилакт старался влить новую жизнь в миссионерское дело, чтобы поднять его успехи. Грузинскому дворянину Ялгузидзе, знавшему прекрасно осетинский язык, он поручил перевод церковно-богослужебных книг с грузинского на осетинский язык. Опыт перевода Гаиоза доказал неудобность применения церковнославянских букв к осетинскому языку. В переводе было найдено более удобным употребление грузинского алфавита.

Вначале Ялгузидзе перевел молитвы: утренние и вечерние, катехизис с кратким нравоучением. Эти переводы были напечатаны в Тифлисе. Далее он же перевел с грузинского божественную литургию, последование св. крещения, обручение, венчание и погребение, отпечатанные в Москве. В 1822 году тот же Ялгузидзе перевел с грузинского же на осетинский язык святое четвероевангелие, которое по проверке представлено было экзархом святейшему Синоду, положившему поручить Московскому комитету библейского общества его напечатать, но это не было исполнено, неизвестно по каким причинам. Эти переводы были сделаны на наречии осетин южного склона Кавказских гор (осетин грузинских) и были приняты ими с большой радостью и глубокой признательностью. [640]

Без сомнения, успехи проповеди на Кавказе не соответствовали средствам, которые правительство расходовало, но следует иметь в виду условия жизни в местном крае, во-первых, мирная жизнь для населения не была обеспечена и, во-вторых, гражданское ведомство опасалось, чтобы военные действия на Кавказе не приняли бы характера религиозной войны, и по этой причине часто останавливали деятельность миссионеров и жертвовали успехами миссии. Немалое противодействие встречали наши проповедники в миссионерах других х-ских исповеданий: в иезуитах, имевших коллегиум в Моздоке, откуда они были высланы в 1825 году, шотландцах, поселившихся около Бештау, и в членах Базильтского евангелического общества, поселившихся в Карабахе. Но с течением времени проповедь шотландцев совершенно расстроилась, гак как в 1825 — 1826 гг. самые образованные из них выехали с Кавказа, их село, состоявшее из окрещенных саратовскими колонистами магометан, обратилось в немецкую колонию, а две семьи оставшихся шотландцев утратили свой родной язык. Видя упадок шотландской миссии, члены Базильтского общества стали втираться в эту колонию, и даже в 1831 году пастор ее, Гаас, обратился к шефу жандармов графу Бенкендорфу с просьбой восстановить проповедническую их деятельность, но не видно, чтобы последовало на это разрешение. Миссионеры Базильтского евангелического общества, мирно действуя, вели свое дело успешно, учредили школу, в к-рой обучали 20 мальчиков из армян и магометан, ж имели свою типографию.

ЦГИА Гр. ССР, ф. 1458, д. 39, лл. 1-7.
Автор этой рукописи Кирион — историк-археолог.