1843 г. мая 6. — Рапорт командира отдельного Кавказского корпуса Нейдгарта военному министру Чернышеву

Вашему сиятельству известно, что в 184о году в горной Осетии происходили беспорядки, для прекращения которых составлен был в то время особый отряд под начальством [457] полковника (ныне генерал-майора) князя Андроникова, действия которого изложены в донесениях генерала Головина от 26 сентября и 3 октября 1840 года за № № 1095 и 1113 и от 8 января 1841 года за № 15.

Двухкратным движением этого отряда в Осетию порядок в стране этой был восстановлен, около двух лет оставалась она спокойною.

В сентябре месяце 1842 года явилась в Осетии снова разбойничья шайка и грабежами своими начала беспокоить Горийский уезд.

Впрочем, действия этой шайки, не сопряженные ни с каким злоумышлением против правительства, были в скором времени прекращены частью воинскими командами Грузинского гренадерского полка, большею же частью мерами полицейскими, главный предводитель этой шайки, некий Кабисашвили, пойман и предан военному суду.

Между тем, для лучшего управления... осетинами назначен был в исход прошлого года предместником моим, осетинским окружным начальником, бывший военный офицер, а именно, отставной из Нижегородского драгунского полка поручик Смиттен.

Поручик Смиттен прибыл в Осетию, и начал деятельно преследовать оставшихся в ней разбойников, и, между прочим, для поимки некоторых из них отправился 7 февраля нынешнего года с 80 человеками Грузинского гренадерского полка и милицией в нагорную часть Осетии, открыл их местопребывание, частью захватил, частью истребил их. Только несколько человек спаслось бегством. Таким образом, дело это казалось конченным, но вскоре оно снова возгорелось с большею силой.

Поводом к тому было следующее обстоятельство:

Один из рассыльных заседателя 2-го участка Осетинского округа был убит жителями осетинской деревни Нарского ущелья Чми. Виновные, опасаясь наказания, укрепились в одной из башен этой деревни и решились не отдаваться начальству.

Поручик Смиттен, чтобы не оставить подобного поступка безнаказанным, отправился 4 марта с командою в означенную деревню и силою овладел башнею. Двое из числа засевших в ней были убиты, а 8 человек взяты и преданы военному суду. [458]

Родственники убитых и пойманных осетин, частью из мести, частью опасаясь взысканий за участие в убийстве рассыльного, начали, между тем, возбуждать к неповиновению жителе Нарского ущелья и успели взволновать их.

Известясь об атом, предписал я главному начальнику горских народов Грузино-Имеретинской губернии подполковнику князю Авалову, человеку известному осетинам и пользующемуся их доверием, отправиться в Нарское ущелье и мерами кротости стараться прекратить возникшие гам беспорядки.

Тотчас по отъезду князя Авалова в Осетию получил я новое донесение от поручика Смиттена о том, что жители деревни Чми, напав на сел. Нары, овладели в нем башнею и потом убили находившегося там участкового заседателя князя Херхеулидзева.

Такой оборот этого, в начале столь ничтожного дела, заставил меня принять немедленные решительные меры, чтобы в самом начале остановить зло, которое в противном случае легко могло бы получить большое развитие.

Поэтому, не ожидая донесения от подполковника князя Авалова, отправил я в Осетию генерал-майора князя Андроникова, уже действовавшего там с большим успехом и хорошо ознакомленного с ее жителями, и предписал генералу этому, разузнав подробно настоящее положение дел, употребить все возможные средства к восстановлению порядка без пролития крови, а если бы достигнуть этого мерами кротости было невозможно, то разрешил я ему употребить для усмирения неповинующихся вооруженную силу, для чего и отданы в его распоряжение три роты пехоты, два горных 10 фунт, единорога и 100 человек пешей милиции. Средств этих будет достаточно для прекращения возникшего волнения.

Князю Андроникову вменено, кроме того, в особенную, обязанность основательно узнать настоящие причины неповиновения жителей Нарского ущелья, дабы возможно было принять меры к отстранению на будущее время всех поводов к подобным беспорядкам.

Вскоре, после выезда князя Андроникова из Тифлиса, получил я рапорт от полковника князя Авалова, в котором он [459] доносит мне, что, прибыв в Осетию, он уже успел привести в повиновение запершихся в башне жителей деревни Чми и восстановить порядок в Барском ущелье.

Получив это донесение, отправил я список с него князю Андроникову и предписал ему, удостоверившись в спокойствии Барского ущелья, немедленно остановить сбор милиции и движение назначившихся в его распоряжение войск, и если он присутствие свое в Осетии найдет уже ненужным, то возвратится в Тифлис, а в случае же, что для вящего утверждения спокойствия в Барском ущелье он сочтет полезным лично отправиться туда, то в действиях своих руководствоваться; теми же правилами, как и князь Авалов, дабы отнюдь не произошло противоречия в распоряжениях начальства.

Почтительнейше донося об этой вашему сиятельству, имею честь присовокупить, что о деле этом ожидаю я теперь, окончательного донесения князя Андроникова, по получении которого я сочту долгом немедленно представить его вашему сиятельству.

Генерал-адъютант Нейдгардт.

ЦГИАЛ, ф. 1268, оп, 1, д. 1843 г., № 448, лл. 2-5. — Копия, рукописная.

На подлинном собственною его императорского величества рукою написано: “Жаль, ежели к. Андроников испортит хорошо начатое к. Аваловым; я первому мало верю”.