1808 года марта 30 дня по повелению его превосходительства правителя Грузии пришли вы, князь Давид Тарханов и дворянин Иван Ялгузидзе, для подробного исследования по каким; намерениям и по какой причине мы, джависхевские осетины собирались или имеем ли мы впредь намерение по-неприятельски собираться для разборов, на что мы, вообще джависхевские, имеем перед богом справедливо объясниться. Хотя мы собирались, но не имели никакой противности, а только намерение наше состояло в том, что, поелику весьма притеснены была мы по некоторой причине от Амираджибова, то чтобы могли мы доставить правительству просьбу нашу, о чем описано будет ниже сего, хотя не совсем, однако некоторые причины притеснения причинены нам от Амираджибова.

Амираджибов не допустил нас, Завделовых, сделанной нам ниже Кемерты при реке Лиахве мельницы, в которой мололи всегда, о чем мы, будучи принуждены, просили Амираджибова, который дал нам позволение по-прежнему молоть за что получил он от всех жителей сей деревни хорошие гостинцы, и из нас кто только имел для зимы, всякий привез в мельницу молоть, а после того не позволил он молоть нам, и так остались в мельнице принесенные пшеницы, в рассуждении сего из нас некоторые пошли просить Амираджибова, а на дороге [266] встретились караулы, поставленные от Амираджибова, русские, кои обидели нас и также убили из нас одного человека, которого повезли мы, а потом Амираджибов отнял все, до 60 кода, и перемеленное и немеленное.

2. По жадности, чтобы отнять что-нибудь, сажает он человека нашего без всякой вины под арестом и также посадил он под караулом одного такого безвинного человека, о котором многие грузины свидетельствуют, что он никогда не поступал худо, а он его держал в Гори под арестом недель, а потом по взыскании с него одного быка и двух коров... выпустили его, которого ружье, натруску, патронташ и кинжал и ныне Амираджибов имеет, если где суд, то не должно обижать так безвинного человека, и грозит он нам тем, что он повелитель за Гори и что — хочет обидит и разорит, чем стращает, и чрез сие мы никогда не будем в спокойствии, кроме учинения возмущений. Когда же узнали мы, что Амираджибов хотел разорить Кемерту, тогда мы из каждой фамилии собирались по одному до 12 человек и, пришедши, написали мы просьбы наши о притеснениях наших и кемертовских и дали квабтахевскому архимандриту, которого просили мы, чтобы он представил начальнику, а после, на 4 день привел войско Амираджибов, которого мы опять просили, чтоб мы, так как подали просьбу начальнику в Тифлис, до получения ответа не притеснял и не разорял людей, а после — как угодно правительству. Амираджибов в ответ сказал нам, что отнял в Гори просьбы наши у того монаха, с кем послали мы оные, и как он не оставит сей деревни без разорения, то должны мы приготовить еще сколько хотим войско, после того прибавил Амираджибов войско, и мы послали к нему людей просить, а он вместо ответа задержал тех посланных нами людей и, пришедши, начал сражаться. Мы бежали, но Амираджибов сжег и разорил деревню, сверх другого, разорили христианскую церковь, до которой мы, осетинцы, не могли касаться от страха, и всех тех, коих только прежде грозил Амираджибов, таким образом, разорил безвинно, а деревня Кемерта не имела больше сего никакой вины, а всегда Амираджибов был причиной возмущения нашего, и так притеснены мы от него, что не можем теперь донести о всем подробно, также если Амираджибов будет здесь, то мы не можем остаться в спокойствии, усмириться потому, что не можем терпеть его, а сверх [267] того, просим мы правительство, пекущееся об нас, что как вовремя царей соединены были мы с грузинами, и никто не мог держать нам дорогу, также почитали нас и некоторые имели жалованье за службу, так и теперь просим оказать нам то же, и когда уверены будем, что без всякого страха можем явиться правительству, тогда мы лично доложим о всех причинах, и тем сделается мир, равно как когда объявлена будет по справедливости просьба наша и никакой злоязычный не будет мешать нам, на первый случай больше сего не можем донести, а ежели время будет, нам все содержания просьбы нашей объявлены будут.

ЦГИА Гр.ССР, ф. 16, д. 637, лл. 27, 37.