1808 года марта 2.7 дня по повелению его превосх. правителя Грузии прибыли вы, князь Давид Тарханов, и дворянин Иван Ялгузидзе для подробного исследования, по какой причине делали мы ослушание местному начальству, или бить господина капитана Амираджибова и приложиться ружьями противу капитан-исправника Янцова о недопущении в деревню, на что мы, все кемертские жители, имеем объясниться справедливо, что мы не намеревались противиться, о чем ниже сего значится.

Сперва, как состояли караулы в селении Кемерта в домах Миндиановых из грузин 12 и казаков 2 человек, мы оных по [264] возможности своей кормили и поили и служили также, когда приезжал капитан Амираджибов для осмотра караульщиков о находившимися при нем 10, а иногда 12 казаками, всегда каждому двору велено было приносить к нему по 1 курице, 1 тунге [вина], и 4-5 [хлебов] и на каждую лошадь по чанахе ячменя, и сколько дней ни проживал, то завсегда так, и часто бывал он у нас, доколе могли, так служили мы; в селениях Кемерта и Зарцем кто мог с каждого двора собрал по одному козлу, и когда хотел, то собирал кур, как у своих крестьян, имели живые услуги, как и своего господина, за одну курицу казаки Амираджибова Отару Отинашвилеву поломали зуб, чрез сих караульщиков убит у нас один осетинец, и двух наших грузин из ружьев ранили, всегда повиновением: поступили, в сей же Кемерте постановленные караульщиками русские двух человек побили, чрез что они и умерли, о чем хотя и намерены были жаловаться, но Амираджибов не давал нам дороги ни верху ни низу, после прибыл окружной начальник, которому в исковых притеснениях словесно жаловались мы, и он приказал письменно объяснить и обещал помочь нам, но мы в то время писателя не нашли, в другое же селение. Амираджибов не допустил бы, по отъезде оного начальника, прибывши сюда, Амираджибов узнал о нашей жалобе и обещал за то нам отплатить, и с того начал неприятельские причины, как после сей жалобы вознамерился нас разорить и сказал в Кемерте живущим Миндиашвилевым, что хоть мачабельские крестьяне разорятся, он их не разорит, как государственных крестьян, после того он дал сию причину, и после того сего же года марта 12 вечером приехал Амираджибов с 10 казаками, и как служили, дали 12 чанах ячменя и что как могли: хлеб, кушанье и водку, потом просил три тунги вина, но мы оного найти не могли, казаки после того, как выпили вина, один потребовал жену, за что казака сего разругали мы, и сей пошел к Дмираджибову и дурное слово несправедливо от нас сказал Амираджибову, который, осердясь, пришел, и встретил его старый Пабто Отинашвили, прося, чтоб не сердиться, так как они ему служащие, за сие велел бить его, что и учинили казаки, и оттого болел, и один глаз плетью испортили, а сына его, старика, ударили, кой пошел по платью, а до тела не дошел, сверх того, захотел [265] схватить 4-х человек, о чем: спросили, от кого бы имел он на то повеление, он вынул одну бумагу и показал, что вот поведение об арестовании нас, просили и чтоб дал нам прочесть, но он не дал, и как узнали, что он повеление не имел и напрасно хотел, нас арестовать, взяли палки, и как они пустились, то мы, бежали к церкви, тогда Амираджибов возвратился за войском поехал в селение Курта и взял исправника с 8 казаками, при котором находились 25 человек из грузин и 40 человек с лишним [других].

ЦГИА Гр.ССР, ф. 16, д. 687, лл. 26, 38.