1847 г. декабря 24, — Доклад комиссии, учрежденной наместником кавказским, для рассмотрения дела об отыскании осетинами свободы от князей Мачабеловых

1) В грамотах и приказах, представленных князьями Мачабеловыми к делу, не определено с точностью какое имение или селения осетинские и в каких ущельях были пожалованы грузинскими царями князьям Мачабеловым. В грамотах же паря Теймураза о сентября 1750 г. и царя Ираклия 16 и 23 апреля 1776 г. положительно названы селения: Мсхлеб, Джава, Кошки, Гверцавы (Кореев), Тонтобет, Гуфта, Коды и Земотхвиси, Модрав, Залда, но комиссия полагает, что и они, документы, едва ли имели надлежащую силу при Грузинском правительстве, потому что осетинам с их же селений давались от царей грамоты и приказы, более или менее подтверждающие, что осетины сии были свободными.

Представленные осетинами ущелий Рукского, Джомагского и Уреджварского документы о непринадлежности их князьям Мачабеловым заключают в себе сущность царских приказов, чтобы осетина, когда они будут в Грузии, не делать обид, и документы сии давались в одно время, когда выдавались и грамоты царские, на которые ссылаются Мачабеловы.

2) Многие представленные Мачабеловыми документы, не были в рассмотрении существовавшей здесь высочайше учрежденной комиссии, и потому едва ли можно считать их неподлежащими сомнению.

3) Два документа, данные грузинскими царями на свободу всем осетинам Джавского ущелья, представлены ими, один, грузинскому гражданскому губернатору в 1836 году, и другой государю императору в 1837 г., во время пребывания его величества в Тифлисе, но эти документы не отысканы.

Горийский уездный суд решением, 31 мая 1845 г. состоявшимся, присудил князьям Мачабеловым осетин, живущих ныне в ущельях: Уреджварском, Джомагском, Рукском и Джавском, во всегдашнее потомственное владение, так как они, Мачабеловы, пользовались ими; и осетинам в иске отказал.

Комиссия находит это решение неправильным: [161]

а) Князья Мачабеловы положительно никаким актом не доказали своих помещичьих прав на владение осетинами, и крестьяне эти с открытия здесь российского правительства, признавая себя свободными от помещичьей власти, не повиновались им, Мачабеловым, не платили никаких податей и повинностей, как это открылось по произведенным следствиям и по донесению местного начальника горских народов, и, наконец, осетины достаточно доказывают непринадлежность свою князьям Мачабеловым показаниями свидетелей, документами, представленными к делу, и перепискою, производившеюся по разным случаям.

б) Суд, между прочим, говорит, что осетины не представили некоторых документов, боясь, что документы эти уничтожены силою, данной князьям Мачабеловым царем Ираклием в грамоте 28 декабря 1795 г., но заключение этого уездного суда комиссия признает неосновательным, потому что грамотой этой, которая однако ж не представлена Мачабеловыми к делу, утверждались те только грамоты, в которых наименованы были селения, жалованные князьям Мачабеловым, и уничтожались документы, данные царями на свободе живущим в тех имениях людям, но сила этой грамоты не могла распространяться на прочие селения и ущелья, непоименованные в грамотах жители коих пользовались свободою.

в) По манифесту 1801 г., данному грузинскому народу, князья Мачабеловы удерживали права на тех только крестьян которые согласно бесспорным и ясным документам им принадлежали, а не на свободных людей.

В заключение комиссия объясняет, что осетины, ищущие от князей Мачабеловых свободу, хотя и пропустили срок на принесение апелляционной жалобы в Палату уголовного и гражданского суда на решение Горийского уездного суда, присуждающее их во владение князьям Мачабеловым, и только трое из них подали апелляцию, но этого нельзя ставить в вину осетинам... как по незнанию всей важности этого обряда. Посланные осетинам повестки о явке их к выслушанию решения были не приняты осетинами и, как видно из дела, прибиты к дверям домов их, но, вероятно, это было сделано не самими должностными полицеискими чиновниками, а чрез рассыльных людей, которые не знали и не могли объяснить осетинам важности [162] этих повесток. Осетины же, не знав никакой грамоты, не могли сами читать повесток.

Два члена комиссии, надворный советник Сараджев и титулярный советник Мамацов, не согласились с заключением комиссии и представили особое мнение.

1) Представленные князьями Мачабеловыми подлинные царские документы по бумаге, слогу, чернилам и печатям имеют неподлежащую никакому сомнению существенность, а засвидетельствованным копиям с царских же документов нельзя не дать веры. Одни из них показывают, что князьям Мачабеловым возвращены взятые прежде у них в казну осетинские имения и уничтожены данные осетинам от царей документы, а другие открывают, что владения Мачабеловых составляют Рукское, Джомагское, Уреджварское, Джавское и Кешельтское ущелья.

2) Комиссия опровергает те из приказов и грамот царских пожалованных князьям Мачабеловым, кои не были явлены в комиссию, высочайше учрежденную, но вместе с тем даст веру и тем документам осетин, кои также не были в рассмотрении означенной комиссии.

3) Документы осетин не могут быть приняты за доказательство того, что все жители тех ущелий, кои отыскивают свободу от князей Мачабеловых, принадлежат казне, потому что они относятся к некоторым только осетинам. Одни из них признаны комиссиею ничтожными, а другие не иное что, как охранительные листы, данные на время следования их из Осетии в Грузию; наконец, есть еще у некоторых из них документы, показывающие внимание царей и царевичей к службе их, но это не дает им права на свободу.

4) Некоторые осетины представили подлинные и в копиях грамоты об отобрании их с другими, осетинами от князей Мачабеловых в казну, но эти грамоты, доказывающие и принадлежность означенных осетин князьям Мачабеловым, вместе с прочими, пожалованными первыми документами, уничтожены последними повелениями царей, Ираклия 28 декабря 1795 г. и Георгия 24 февраля и 19 июля 1798 г. И потому, как письменные доказательства самих искателей свободы, так равно поданные [163] ими в разное время объяснения, изобличают их в неправильном домогательстве.

5) Комиссия, объясняя силу некоторых документов, данных осетинам, указывает и на место жительства их, тогда как из подлинных бумаг нельзя извлечь этого сведения.

Надворный советник Сараджев и титулярный советник Мамацов полагают, что князья Мачабеловы доказали принадлежность им отыскивающих от них вольность осетин и нахождение сих последних до открытия здесь русского правительства и после того во владении их, Мачабеловых, поэтому помещичья власть их должна быть подтверждена и укреплена; осетины же не только не представили никаких доказательств, кои давали бы им право на вольность, но, напротив, одними разноречивыми показаниями и имевшимися в руках их документами изобличают себя в неосновательности своего иска. Что же относится до документов, представленных будто бы осетинами сел. Джава государю императору и гражданскому губернатору, то Горийский уездный суд требовал, чтобы осетины сед. Джава и целого Джавского ущелья указали, где именно находятся сказанные документы, но все старшины тех мест отозвались, что у осетин был только один документ о свободном их состоянии, который поднесен его величеству при всеподданнейшей просьбе и после того возвращаем не был; в канцелярии же Главного управления имеется всеподданнейшее прошение, поданное государю императору жителями Джавского ущелья сел. Залды, но при нем никакого документа представляемо не было.

ГАЮО, ф. Канцелярия кавказского наместника, св. 2, д. 5, лл. 107-112. — Копия, машинописная.