76. Письмо ген.-адьют. Розена министру иностранных дел Нессельроде об Аварском ханстве.

6 апреля 1833 г.

Отношением от 23 сентября минувшего 1830 года за №2783 в. с. извещая г. ген. фельдм. кн. Варшавского гр. Паскевича-Эриванского ⁸³ о получении уведомления е. с. касательно объявления Нуцал-хану аварскому высочайше пожалованной ему [119] в 1829 году инвеститурной грамоты и других монарших милостей, просили вместе с тем сообщить вам, м. г., объявлено ли и другому владетелю Аварии, Сурхаю ⁸⁴, дарованные ему награды и грамота на ханское достоинство; каковые сведения были необходимы для передачи второму отделению собственной е. и. в. канцелярии, занимавшейся печатанием законов, состоявшихся с 12 декабря 1825 года и затруднявшейся поместить вышеупомянутые два акта, не будучи уверен, вошли ли оные в полную законную силу.

По докладу мне об оставлении в свое время означенного отношения в. с. за № 2783 без исполнения, я приказал собрать все сведения относительно сношений наших с аварским ханским домом, о которых имею честь при сем сообщить вам, м. г., краткую записку, из коей усматривается, что выс. дарованные милости, Сурхай-хану не были ему объявлены, кроме одного чина полковника, без вручения однако же ему патента. Причем неизлишним считаю присовокупить следующее:

Аварское ханство после смерти знаменитого Ума-хана начало приходить в упадок, когда же Ахметхан, преследуемый за измену ген. Ермоловым, умер, то ханство сие в течение времени сделалось не иным чем, как небольшим лезгинским обществом, коего земли лежат к западу от владений шамхала Тарковского и Ахмет-Хана Мехтулинского, между двумя рукавами реки Койсу. Они имеют в длину не более 25 верст и столько же в ширину. Пространство сие заключает некоторое число деревень, расположенных в гористых и почти бесплодных местах. Авария окружена со всех сторон разными независимыми от оного лезгинскими племенами, как то: койсубулинским, гумбетовским, андийским и прочими.

Владение, собственно хану принадлежащее, составляет меньшую часть Аварии: оно состоит из нескольких деревень, платящих ему небольшую подать; остальная же часть аварцев, хотя и считает хана своим владетелем и иногда платит ему дань, но повинуется лишь в таком только случае, если он личными достоинствами умел приобрести народную доверенность своею предпреимчивостью или через посредство родства успеет составить себе сильную партию, которая в случае надобности может его поддерживать, каков был дед Нуцал-хана, известный Ума-Хан, пользовавшийся в Дагестане общим уважением и имевший власть соответствующую своему званию; но настоящий хан, будучи молодых лет и не показав еще способностей, которыми мог бы приобресть достаточное влияние над своими подвластными, пользуется одним лишь званием хана, настоящую силу владетеля имеет только в Хунзахе и в нескольких деревнях, собственно оному принадлежащих. [120]

Сему может служить доказательством то, что аварский житель Гамзат-бек, известный с 1830 года своими набегами на Джарскую область, проживает в деревне, отстоящей от Хунзаха, местопребывания аварского хана, не более как на 10 верст. Я несколько раз повторял Нуцал хану требования мои о выдаче сего беспокойного и вредного человека или об изгнании его из Аварии. Но он и мать его, хитрая Паху-бике, всегда отвечали, что они не только не имеют власти выдать Гамзат-бека правительству нашему, но даже не в состоянии принудить его выселиться из владений их, говоря при том, что он живет в собственной своей деревне. Хотя таковым отзывом и нельзя давать полной веры, но во всяком случае столь явное признание в своем бессилии дает некоторое понятие о весьма ограниченной власти настоящего аварского хана. Сурхай-Хан, другой владелец той же Аварии, есть ни что иное, как помещик, владеющий только тремя ему принадлежащими деревнями, и который по ограниченности его способностей и незначительного родства со стороны материнской, с 1830 года потерял и то малое влияние, коим он пользовался до признания нами в 1830 году аварским владетелем соперника его Нуцал хана.

Кроме сих владельцев в Дагестане еще находятся три таковых: ген.-м. Аслан-хан Казикумухский и Кюринский, ген.-м. Сулейман хан шамхал Тарковский и лейб. гвардии ротмистр Ахмет-хан Мехтулинский. Владения их расположены в таких местах, где наши войска имеют постоянное пребывание, или куда оные легко могут проникать, через что владельцы сии, будучи поддержаны нашим правительством, имели средства сохранить повиновение между своими подвластными и не допускать их к соучаствованию в восстаниях обще с прочими лезгинами. Отношения же Аварии совсем иные: ханство сие, как выше сказано, находится в местах весьма трудных и где русские войска еще никогда не бывали, и если бы мы пожелали иметь полное влияние над аварцами и ханом их, то необходимо нужно, углубясь в горы, там утвердиться.

Аварские лезгины, подобно прочим горским племенам, коварны, своевольны, склонны к праздной жизни, воинственны и дорожат своею независимостью, а как они живут в местах неплодородных и нерадиво занимаются хозяйством, то весьма бедны и оттого нередко по необходимости решаются на разбои в наших пределах вместе с другими непокорными нам горцами. Если бы хан аварский и желал прекратить сии беспорядки между своими подвластными и ввести между ими порядок, то вероятно лишился бы и того ограниченного влияния, которое он теперь имеет над ними, сие заставляет [121] его действовать в духе народа, нисколько не соображаясь с благонамеренными видами правительства; но притом он старается показывать преданность свою России, дабы не лишиться пенсиона, высочайше ему пожалованного, получение коего, как полагать можно, было одною из причин, побудивших аварского хана в 1828 году искать покровительства нашего.

Изложив, таким образом, настоящее положение аварского ханства и отношения наши с оным, обращаюсь опять к Сурхай-хану.

Хотя из имеющихся дел не видно, что побудило г. ген. фельдм. кн. Варшавского гр. Паскевича-Эриванского не объявлять Сурхай-Хану выс. дарованные ему милости, но принимая все вышеизложенное в соображение и удостоверясь, что Сурхай-Хан несмотря на преданность свою, не может принести нам никакой особенной пользы, а равно и вредить не в состоянии, я полагал бы не объявлять Сурхай-хану высочайше пожалованной ему грамоты и пенсиона 2 тыс. руб. сер., но как со времени принятия его под покровительство России в продолжение 14 лет он был всегда верен, то и полагаю неприличным оставить его вовсе без всякого содержания и особенно во внимании к ближайшему его родственнику, верному и благонамеренному ген.-м. Аслан хану Казикумухскому; и вместе с тем нахожу весьма достаточным вручить ему патент на чин полковника и выдавать из высочайше назначенного пенсиона ежегодно то содержание, какое здешнее главное начальство признает по обстоятельствам нужным, увеличивая и уменьшая оное по мере услуг его, но не выходя из определенного, на что покорнейше прошу в. с. исходатайствовать высочайшее соизволение. А как Сурхай-Хан ныне находится у меня в Тифлисе, то при отправлении его в Аварию я дам ему похвальный лист за сохранение личной верности и преданности г. и. во время смутных обстоятельств в Дагестане. До получения же насчет его высочайшего разрешения определю ему на текущий год только 600 руб. сер. из всемилостивейше назначенного пенсиона.

Вообще, я полагал бы весьма полезным принять на будущее время за правило, чтобы здешнее главное начальство, руководствуясь высочайшим повелением, объявленным г. министром иностранных дел от 29 января 1807 года ген.-фельдм. гр. Гудовичу об оставлении и возвращении всем вообще владельцам и другим азиатцам не одного жалования, но и пенсионов, и чтобы министерство финансов сделало свое распоряжение о непременном исполнении назначений главноуправляющего к возвращению единожды всемилостивейшее [122] определенного жалования или пенсиона, не испрашивая на то, особенно по каждому случаю, разрешения от г. министра финансов, а сверх того, чтобы главноуправляющий имел право, смотря по обстоятельствам и заслугам, уменьшать и увеличивать таковые вознаграждения, не превышая оных против единожды всемилостивейше определенных каждому лицу и чтобы сие также исполнялось собственно по желанию здешнего главного начальства без испрошения на то разрешения от министерства финансов. Мера сия, как кажется, необходима, во-первых, для сокращения переписки и во избежание потери времени на оную, а, во-вторых, и для влияния на самих получающих пенсионы и жалование и для поощрения их к беспрерывным услугам правительству.

На таковое мое предположение я покорнейше прошу в. с. исходатайствовать высочайшее е. и. в. соизволение, и по поводу сего отношения моего почтить меня вашим, м. г., уведомлением.

С истинным почтением и совершенною преданностию имею честь быть в. с. покорнейшим слугою.

Комментарии

83. Весной 1831 г. ген.-фельд. Паскевич был переведен в Польшу. Ген.-адъют. Понкратьев был назначен временно командующим в Закавказском крае.

84. Самодержавие, создавая себе социальную опору, всячески поддерживало местных феодалов, им выдавались денежные пособия (ЦГИА Гр.ССР, ф. 2, оп. 1, д. 17 л. 10-13; АКАК, т. VIII, стр. 521, 525, 532 и др.). Широко практиковалось также пожалование земельных угодий и деревень (ЦГА ДАССР, ф. 105, оп. 1, д. 12, л. 8; ЦГИА Груз. ССР, ф. 2, оп. 1, д. 5342, л. 3 и др.; “Колониальная политика российского царизма в Азербайджане”, ч. 1. М., 1934 г., стр. 106).