305. Из “Журнала о военных действиях Самурского отярда с 4 августа по 23 сентября” об осаде и взятии Салты.

26 сентября 1847 г.

14 сентября. Для дальнейшего занятия неприятельских ложементов в ауле ¹⁸⁹, за час перед рассветом, у батареи на крепостной стене были собраны следующие войска: 197 чел. охотников от всех частей под командой Грузинского линейного № 10 бат. шт.-кап. Бухарева и Эриванского карабинерного полка поруч. Прокоповича; при них находились: драгунского наследного принца Виртембергского полка поруч. Вердеревский; Мингрельского егерского полка подпоруч. Комучаров, пехотного кн. Варшавского полка прап. Аракин и Дагестанского пехотного полка прап. Скобенко; кроме того из милиции были высланы тоже 126 чел. охотников под командой состоящего по кавалерии ротмистра Векилова. За ними построились в траншеях 1-й Дагестанский и 3-й Самурский бат. в 1 линии, 2-й Дагестанский и 1-й Самурский бат. по 2 линии, а 1-й бат. Мингрельского егерского полка — в резерве. С зарею был открыт по аулу сильный огонь из всех орудий и после получасовой канонады, по данному знаку, часть охотников разломала в нескольких местах в стене заложенные нами 9 числа двери, другая часть перелезла в открытые амбразуры и в пространство между башнею и оврагом и все мгновенно бросились в аул; первым делом их было занять ближайшие неприятельские завалы: поруч. Прокопович и Вердеревский повели своих охотников вдоль по берегу оврага, вслед за ними командир 1-го бат. Дагестанского полка м. Кунцевич ввел в аул 1 гренадерскую и 1 мушкетерскую роты, коих ротные командиры шт.-кап. Котляревский и поруч. Астафьев неотступно следовали за охотниками, разламывая и перелезая стены сакель. С левой стороны шт.-кап. Бухарев повел охотников через площадку к блокгаузам, составляющим 1-ю линию неприятельской обороны, за ним вслед тотчас же вбежали 7-я и 8-я мушкетерские роты Самурского полка с шт.-кап. Ковелло и Базилевичем и залегли под стенами блокгауза, 9-я рота заняла фас блокгауза, замыкавший площадку с левой стороны, а 3-я гренадерская осталась у них в резерве.

В это время, несмотря на огонь некоторых наших батарей, продолжавших еще обстреливать аул картечью и на готовность [540] войск, построенных против западной и северной сторон аула атаковать аул также и отсюда, гарнизон, оправившись от впечатления, произведенного смертоносным огнем нашей артиллерии, обратил все свое внимание на атакованную часть аула и пустил по нашим войскам град пуль и камней; с каждой минутой огонь все становился смертоноснее. Ген.-л. кн. Аргутинский-Долгоруков, направляя роты и руководя атакой, был ранен в лицо навылет и должен был сдать на время команду начальнику гл. шт. ген.-л. Коцебу. Командиры охотников шт.-кап. Бухарев, поруч. Прокопович и ротмистр Векилов были убиты; эсколодировать блокгаузы не было никакой возможности, т. к. стена, обращенная к нам, была снабжена вторым рядом бойниц на уровне с поверхностью земли, через которые неприятель в упор поражал наших солдат до тех пор, пока храбрые самурцы, несмотря на то, что лишились почти всех своих ротных командиров, под самым губительным огнем не завалили бойниц; чтобы обойти и взять с тылу эти блокгаузы, был послан м. Пригара с 1 и 2 мушкетерскими ротами Самурского полка, которые быстро перелезли через стену батареи левее воронки и бросились неустрашимо на блокгауз с тыла, но и тут встретили неожиданное препятствие: стена, образованная из огромного количества накиданного леса с узкими только входами, представляла им возможность проникнуть во внутренность только поодиночке, а потому все выгоды переходили на сторону неприятеля, решавшегося отчаянно защищаться; потому чтобы не подвергать эти 2 роты без нужды большой потери от меткого огня, производимого из ближайших сакель, они были возвращены. Оставалось еще пространство неприятельских траншей между 3-м бат. Самурского полка и 1 Дагестанским бат., незанятое нашими войсками, а потому командир 2-го бат. Дагестанского полка м. Величко занял с двумя ротами своего бат. это пространство, где однако же податься вперед не было возможности, ибо, проломав стену, он подвергся тотчас же сильному перекрестному неприятельскому огню из-за больших стен, коих штурм стоил бы нам весьма дорого, почему 2 роты эти, несмотря на пули и камни, коими их засыпали, залегли под стеной, устроив себе тут же прикрытие. На правом фланге атаки 1 бат. Дагестанского полка был уже введен весь в дело и предшествуемый охотниками из драгун, мингрельцев, карабинеров и храбрых наших милиционеров, кои с первой минуты атаки шли наравне с нашими солдатами, все далее и далее подвигался по оврагу, не обращая внимания на неимоверные затруднения им встреченные; хотя действием нашей артиллерии и были разбиты верхние [541] этажи домов, но нижние совершенно остались целыми, представляя каждую саклю отдельною крепостью, причем узкие и едва проходимые сообщения между ними были заложены камнями, так что наши солдаты должны были руками разламывать стены, дабы проникнуть в каждую саклю; между тем неприятель из всех отверстий нами невидимых и даже из-под земли поражал убийственным огнем наших храбрых солдат, а сверху совершенно засыпал камнями. Беспрестанные потери в рядах наших тотчас же заменялись новыми силами. К полудню 1 бат. Дагестанского полка был уже слишком ослаблен потерею и выноской раненых, а потому его сменил м. Свистун с 1 и 2 егерскими ротами Мингрельского егерского полка, храбрые командиры коих поручики Панно и Якунин, не будучи остановлены огнем и каменьями неприятеля, разломали себе еще стену и заняли еще один дом, переколов штыками обрекших себя на защиту его мюридов. Наши войска занимали внутри аула довольно значительное пространство, а перед нами находились такие препятствия, которые без больших и явных потерь преодолеть было уже невозможно, тем более, что люди были сильно утомлены 6 часовым ожесточенным боем; нужно было из занятого нами всего пространства ограничить то, которое мы могли бы удержать за собою на ночь, а так как открытая площадка перед батареей и окруженная блокгаузом, занятым неприятелем, не представляла никакой возможности на ней укрепиться, то посему 2-й бат. Дагестанского полка был выведен, а равно 3 Самурского бат. 7 и 8 роты были постепенно оттянуты назад, 9 рота под командою шт.-кап. Богдановича, засевшая с самого начала в угол, образуемый блокгаузом и прикрывшая себя углубленной траншеей, во избежание напрасных потерь при проходе через площадку, остались там на весь день, а вечером при уходе успела зажечь в некоторых местах леса блокгауза. Правая часть аула от площадки, состоящая из широкого ряда сакель вдоль по оврагу, занятая в это время Мингрельским егерским бат. в полном его составе, найдена была весьма удобною к укреплению, так как она была вся окружена крепкими стенами и, имея в виду впоследствии постепенное занятие аула, выйдя из нее, представлялас возможность отрезать с тыла значительную часть завалов и сакель, прилежащих к нашей батарее; поэтому тотчас приступлено было инженером шт.-кап. Гершельманом к очищению этого пространства до самого оврага и приведению стен в должное оборонительное положение с бойницами к банкетами. Между тем остальные войска, бывшие в бою, устраивались и приводились в порядок в траншеях. [542]

1-й бат. Эриванского карабинерного полка был введен в батарею и составил боевой резерв и его рота сменила 1-ю гренадерскую роту Самурского полка, которая с самого начала атаки работала для прикрытия сообщения, ведущего от башни № 1 к саклям вновь нами занятым; прап. Калиновский с карабинерами окончательно устроил его под сильным огнем неприятеля. В это же время случайно был открыт подвал под всем пространством нами сегодня занятом; мюриды, находившиеся в нем, открыли себя выстрелами из-под земли, вследствие чего инженеру подпоруч. Попову поручено было занять его с охотниками из карабинеров и сапер; один выход из подвала был в наших руках и завален во время атаки разрушенной саклей, другой тотчас же был открыт с оврага; мюриды приготовились к упорной защите, но бросанием туда ручных гранат их заставили сдаться, причем 14 человек вышли, а остальных, как более упорных, перекололи и заняли подвал. С начала атаки, расставленные во всех местах стрелки Кавказского стрелкового бат. и батареи, не закрытые нашими войсками, производили беспрерывно меткий огонь по гарнизону, который, отчаянно защищаясь, должен был открывать себя нашим выстрелам; атакующие войска, не обращая внимания на убийственный огонь мюридов и дождь камней, которыми их постоянно осыпали, были заняты только овладением домов и ручным боем с неприятелем; храбрые офицеры, раненые и контуженные несколько раз, не оставляли своих мест, а раненые солдаты, по их примеру, после перевязки возвращались в строй. Когда атака был;; прекращена и приступлено было к приведению в оборонительное положение занятого места, то со всех батарей был открыт сильный огонь по ближайшим ложементам и домам, сопровождаемый беспрерывным ружейным огнем; учащенным бросанием ручных гранат и камней неприятель был выбит из соседних сакель, и наши солдаты могли тогда приступить спокойно к работам по устройству батарей в самой оконечности занятого нами места, а равно банкетов и бойниц по всему пространству.

Перед сумерками рабочие были распределены: оборона батарей на стене и вся часть аула, занятая в этот день, была поручена Мингрельского егерского полка м. Асееву с 3 бат. Дагестанского полка, 1-м бат. Мингрельского полка и двумя ротами кн. Варшавского полка. Внешние действия неприятеля в этот день ограничились тем, что он поставил свое орудие на том же месте, с которого обыкновенно стрелял по нашим редутам, в садах, и обратил его против наших траншей, не причинив нам своими выстрелами никакого вреда. В полдень [543] показалась значительная конная неприятельская партия под начальством, как узнали после, Хаджи-Мурата, которая, пользуясь тем, что все силы наши и внимание были обращены на атаку аула, начала сходить с Куппинских высот по салтынскому спуску; однако как только эта партия была замечена, тотчас же начальник Главного штаба ген.-л. Кодеру двинул из лагеря дивизион драгун, всю конную милицию и 2 горных орудия, а из атакующих войск обратил сначала 2 роты Мингрельского бат., которые потом сменены были одною ротою Эриванского карабинерного бат. Неприятель был встречен нами при самом его спуске, он остановился и спешился, а мы заняли против него высоты в наблюдательном положении, ибо то место, которое он занимал, совершенно было неудобно для действия кавалерии, а пехотою его атаковать не было возможно по недостатку войск. Когда после двух часов неприятель убедился, что при движении его вперед весь перевес будет на нашей стороне, он стал вновь поднимать свои задние войска, а потом отступать с ариергардом; как только неприятель начал свое движение, наша конная милиция с одной, а драгуны с другой стороны быстро атаковали его и только чрезвычайно неудобная местность лишила нас возможности настойчиво преследовать его; драгуны спешились, и неприятель должен был подняться по узкой и крутой дороге под нашим ружейным огнем и гранатами, с потерею нескольких чел. убитых и раненых.

Потеря наша в этот день при занятии аула состояла в следующем: убиты — Кавказского стрелкового бат. поруч. Брунстрем, Эриванского карабинерного полка поруч Прокопович, Дагестанского пехотного полка шт.-кап. Кармазин и прапор. Апыхтин, Тифлисского егерского полка поруч. Мокрицкий, состоящий по кавалерии ротмистр Векилов, Грузинского линейного № 10 бат. шт.-кап. Бухарев, Самурского пехотного полка кап. Лихачев и 235 чел. нижних чинов; ранены — начальник отряда ген.-л. кн. Аргутинский-Долгоруков, Дагестанского пехотного полка командир 2-го бат. м. Величко, шт.-кап. Филиппов, Котляревский, Сомолов, подпоруч. Нат, прапорщики — Скобенко, Бучетич, пехотного кн. Варшавского полка прап. Аракин, Самурского пехотного полка командир 3 бат. подполк. Шлегель, капитаны Базилевич и Ковелло, поруч. Неотаки и прап. Дейбель, Мингрельского егерского полка поруч. Пирадов, прап. Борщов и лекарь Сорокин, легкой № 6 батареи 21 арт. бригады прап. Симонов, горной № 4 батареи 20 арт. бригады подпоруч. Лебедевский и 714 нижних чинов; контужены — Дагестанского пехотного полка командир 1-го бат. м. Кунцевич, Мингрельского егерского [544] полка командующий 1-м бат. м. Свистун, обер-офицеров 16 и 185 нижних чинов.

В 9 часов вечера замечено было в ауле необыкновенное движение. Через четверть часа в садах появилась значительная толпа выходящих из аула, а вместе с тем, по дороге из аула в овраг, потянулся отдельными частями гарнизон, вероятно для отвлечения нашего внимания; тогда с места нашего расположения в ауле, а равно с редутов из садов и со всех выставленных секретов открыт был по ним сильный ружейный огонь; часть гарнизона, направляющаяся через сады, должна была перейти речку, текущую в глубоком овраге на ружейный выстрел от наших редутов, причем передовые толпы наткнулись на выставленную от колонны полк. кн. Гагарина роту кн. Варашавского полка и пикет из Ахтынской милиции. Как только дано было знать, что гарнизон оставляет аул, тотчас полк. Кокумом были посланы 2 роты кн. Варшавского полка, а м. кн. Орбелиани с передового редута бросился с 1 ротою Апшеронского пехотного полка, вслед за ними в поддержку следовал м. Пирогов еще с двумя ротами 1 бат. кн. Варшавского полка; настигнув толпы в садах, они быстро атаковали мюридов, кои, бросив тут же вывезенное ими орудие из аула и значок, обратились в бегство через речку. Оставя взвод при захваченном орудии, м. кн. Орбелиани и Пирогов, со всем бывшим у них под рукою войском, бросились их преследовать и отбросили неприятеля на роту кн. Варшавского полка под командою кап. Войцеховского и роту, которая была выслана в подкрепление ему полк. кн. Гагариным от того же полка; переход Салтынского гарнизона через реку и дальнейшее его бегство привели к большому побоищу; причем солдаты кололи их штыками на каждом шагу, и только темнота ночи спасла их от совершенного истребления. На другой день до 200 тел мюридов найдено было по дороге, а также много тел было в овраге по другую сторону аула, побитых нашими выстрелами. Вслед затем 2 роты кн. Варшавского полка были придвинуты к северной стене аула и остались там на всю ночь, а с рассветом войска наши уже вошли в аул, где было найдено много тел, свидетельствующих большую потерю, понесенную неприятелем 14 числа, а подвалы наполненные телами, показывали, что и при прежних потерях они не могли вывозить убитых из аула. Кроме того было еще найдено одно орудие без лафета, устроенное на особом фундаменте, много оружия и разных вещей, брошенных в ауле при поспешном бегстве.

При этом преследовании мы потеряли с своей стороны убитыми — 2 нижних чина, ранеными — Апшеронского пехотного [545] полка прапор. Орда и 6 нижн. чинов. Вообще же наша потеря в эти сутки состояла в следующем: убитых — обер-офицеров 8, нижних чинов 237; раненых — генерал 1, штабс-офицеров 2, обер-офицеров 20, нижних чинов 720; контуженных—штаб-офицеров 2, обер-офицеров 16 и нижних чинов 185.

Комментарии

189. Салты.